Новый Раскольников - Борис Панкин 4 стр.

так бывает в конце ноября
замордован работой и бытом
ощущая себя то ли быдлом
то ли трупом до срока отпетым
формалином и спиртом пропитан
встанешь вдруг и в лучах фонаря
озираешься не говоря
ничего и взмывает ракета
и окрестные окна горят

"мёртвые хоронят мертвецов…"

мёртвые хоронят мертвецов.
сделай подходящее лицо
под такой ответственный момент.
в траурном переплетенье лент
мёртвые, теперь уже, цветы, -
как она и он, как я и ты.

скорбно и торжественно стоим.
смотрим, как уходит в небо дым,
растворяясь в бледной синеве.
такова, вздыхаем, селяви. -
бьёт ключом, и всё по голове.
прёт, как танк, и не остановить.

альбиони, моцарт и шопен.
суета, томление и тлен.
вязкие прощальные слова.
зябнущего неба синева.
дальний звон нездешних бубенцов.
мёртвые хоронят мертвецов.

"Как будто тебя и нет…"

Как будто тебя и нет.
Как будто ты умерла. -
Лежишь в обрамленье лент,
Траурных, все дела.

Подруги, друзья, родня,
Скрежет зубовный, плач.
Как славно, что без меня,
Что я не вон тот трубач

В оркестре, что с бодуна
Не попадает в такт,
Я даже не из окна
На это смотрю, а так -

Пива купить в лабаз
Шёл через школьный двор.
А тут и тебя как раз
Хоронят под си-минор.

Ни месяца, ни числа,
Недавно или давно -
Не помню. Ты умерла.
И хватит. И всё равно.

Троицк - Москва 2

белым саваном искристый снег

А. Кусиков

Жестянка маршрутной газели
пятнадцать везёт человек.
Плетётся порой еле-еле,
порой ускоряет свой бег.

Вжимает педаль до упора
водила, пытаясь успеть
с налёта рубеж светофора,
как вражий редут, одолеть.

Вморожены в узкие кресла,
мы живы, мы дышим пока,
кемарим вполглаза под песни
о тяготах жизни ЗэКа.

Душа ли останется в теле,
оттает ли иней с ресниц,
когда: "…ювелирных изделий"
и скользкая лестница вниз? -

Неведомо. Скрыто во мраке
грядущее. Дёрганый бег
маршрутки, дорожные знаки
и саваном искристый снег.

"последнее ерунда…"

последнее ерунда
вычеркни из письма
ты всё равно никогда
не сможешь сойти с ума

настолько чтобы уйти
до времени за черту
так что не городи
ерунду

последнее чистый бред
пафос позёрство блажь
его изначально нет
и ты это знаешь

так что оставь перо
в покое живи как есть
зови это всё игрой
в игре своя прелесть

"не обращайся к богу…"

не обращайся к богу
бог не услышит
толку-то бить тревогу
небо не дышит

осенью в этом сером
городе смерти
где ни любви ни веры
ибо не светит

в небе ни солнца
ни путеводной милой
только дворы-колодцы
только могилы

Москва - Троицк

живи как все в одиночку
не умирай живи
среди одиноких прочих
делающих вид

что всё в их судьбе прекрасно
подверженных злым страстям
являющихся напрасным
довеском своим костям

живи приятель покуда
тянется суета
и теплится вера в чудо
что будет вот-вот не так

мутно и монотонно
автобус плывёт в ночи
слякотной и бездонной
в кармане звенят ключи

от серого и чужого
дома где всем плевать
зачем ты откуда снова
падаешь на кровать

глаза открываешь утро
значит опять пора
впрягайся живи как будто
рано не умирай

"какой-никакой роман…"

какой-никакой роман -
упал, отжался, уснул.
у неё муж - мариман,
ушёл в истанбул.

у неё в окнах - рассвет,
почти как живой.
и практически нет
проблем с головой.

в доме налажен быт -
камин, попугай, герань.
и к тому же на вид -
ничего так герла.

можно сказать, шарман.
побудка, поёбка, душ.
вялый такой роман.
пока не вернётся муж.

"по образу и подобию своему…"

по образу и подобию своему
вылеплю куклу, отправлю блуждать во тьму. -
пусть постигает, что к чему, почему
зайцы дружны с мазаем, герасим с муму.

по образу и подобию, вкривь да вкось,
авось не развалится, выправится авось,
вылеплю куклу, выставлю за порог -
дурь в голове, в котомке сухой паёк.

по образу и подобию… пусть хлебнёт
то, что и спьяну сложно принять за мёд,
то, чем пристало потчевать от души -
ртутной отравы из ненависти и лжи.

выживет - станет стоек, что твой солдат.
то есть, достоин почестей и наград.
словом, займёт одно из вакантных мест,
для тех, кто прошёл-таки этот поганый квест.

"это как наполнить пустоту…"

это как наполнить пустоту.
(эту, ту).

внутренней могильной тишиной.
(ты - со мной).

забирайся в чёрный тарантас.
(водка, квас).

да поедем в гиблые места.
(жизнь проста).

вдоль дороги топи да туман.
вскрой карман.

что упало? - мелочь, перезвон. -
для ворон.

что в итоге? - та же пустота.
жизнь - проста.

#404

#404

…где рыжеет автобус

1.
автобус сменил окрас, -
был рыжим, стал бело-синим.
маршрут, на котором нас
не встретить уже. Насильно,

как говорится, мил
не будешь, вот и не стали…
билет, не забудь, возьми,
остальное детали.

2.
я ли тебя не баловал, не носил
на руках, к дому не подвозил
на такси, не ставил на пьедестал?
всё - устал.

я ли тебя не воспевал, не пел
песен тебе под окнами, не болел
тобою до лихорадки, до тёмных снов?
всё - здоров.

3.
маршрут простой: от "автово" и далее,
с привычными за столько лет деталями, -
дома, деревья, люди по обочинам
и прочее.

за сорок пять минут поездки в прошлое
всё вспомнишь: и плохое, и хорошее.
все огорченья, радости, оплошности.
под нож, прости.

очнёшься: петергоф. считай, доехали.
ларёк, сберкасса, арка за аптекой, и
почти что дома. то есть, не пора ли нам
к реалиям.

4.
всё уже поздно,
даже сказать прости.
даже по звёздам
не отыскать пути.

вот и плутаешь,
кружишь без цели, да
изобретаешь
способ прожить и так.

вечность по кругу,
чёртово колесо.
вытяни руку -
что там? - вода, песок.

скоро ли пряжа,
нитка сойдёт на нет.
небо, как сажа,
пусто внутри, во вне.

"свет в окошке понарошку…"

свет в окошке понарошку -
кто-то пошутил.
заведу, пожалуй, кошку,
господи прости.

пусть встречает у порога,
трётся да урчит.
будем вместе понемногу
медленно влачить

бытиё своё смешное,
свой покой стеречь.
слушать звуки за стеною,
свет на кухне жечь.

"всё так трагично и печально…"

всё так трагично и печально
как будто чёрный пистолет
твой череп выстрелом нечаянным
разворотил и больше нет
ни этой женщины в сорочке
ночной ни девушки в трико
что танцевала так легко
как будто залепили скотчем
небрежным брешь в твоей башке
и закопали в землю впрочем
не где-нибудь в глухом леске
а на кладбище честь по чести
с музыкой прочей маетой
звездой гранитною плитой
и профилем эмаль по жести

"в своей печали пребывая…"

в своей печали пребывая
не забывай меня дружок
ходи с оглядкой на трамваи
ставь аккуратней сапожок
когда скользишь по тротуару
оледенелому в толпе
под наплывающие фары
навстречу проклятой судьбе
когда прохожих задевая
идёшь меня не узнавая
я тоже помню о тебе

всё время помню о тебе

"в гулких ладонях ладожского вокзала…"

в гулких ладонях ладожского вокзала
это не я придумал но ты сказала
в марте апреле мае уже не помню
да и не суть тем паче что ты никто мне
всё это было было но в прошлой жизни
в позапрошлой ты говорила пока не кисни
а в нынешней только письма и те по делу
но даже от них невольный озноб по телу
и в ночи отдаётся эхом твой голос давний
и сердце бьётся как будто каблук о камни
стучит по мраморным плитам пустого зала
в гулких ладонях ладожского вокзала

"Бредущий краем жизни пилигрим…"

Бредущий краем жизни пилигрим,
Летящий краем неба шар воздушный,
Язычник, виршеплёт прекраснодушный,
Останься до утра - поговорим.

Ты зря сюда явился. - Третий Рим
Величием своим и равнодушьем
Античному подобен. И не лучше
Людская участь в нём. - Необорим

И неподкупен город. Жрец пера,
Ударно выдающий на гора
Едва ли шедевральные творенья,

Бессмысленна неравная борьба.
Остынь, пока хранит тебя судьба.
Коснись руин, и - в путь, во мглу забвенья.

"отходит вагон от перрона…"

отходит вагон от перрона
вдоль чёрных обугленных крон
в процессе тягучем разгона
скрипит и качается он
и в коконе этом железном
под стук чугуна о чугун
ты едешь зачем неизвестно
исчезнуть в одной из лакун

извечная тяга к побегу
сорваться с насиженных мест
петлять словно заяц по снегу
скитаться пока не заест
тоска ностальгия неважно
как эту хандру ни зови
она разрастётся однажды
до внутренней язвы любви

войти в эту бывшую воду
отмыться от прошлой вины
махнуть на былую свободу
и выяснить что не нужны
твои добровольные цели
готовность осесть навсегда
что зря ты на самом-то деле
идёшь по обратным следам

и вот начинай всё сначала
мечтай о ничейной земле
уходит баркас от причала
скрывается город во мгле
и жить удивительно просто
когда за верстою верста
и в небе над тёмным погостом
холодная злая звезда

"теперь я знаю где тебя искать…"

теперь я знаю где тебя искать
холодными тугими вечерами
какими обоюдными словами
полосовать

я точно знаю сколько это ноль
помноженный на значимость момента
делить на бесполезность аргументов
плюс алкоголь

я слышу что скрипит пустой трамвай
на этом ежедневном повороте
о чём молчит звезда твоя напротив
скажи давай

"сугробы оседают ощутимо…"

сугробы оседают ощутимо,
в промозглом стылом воздухе весной,
грядущей, веет. обсуди со мной
нюансы бытия в окрестных риму

микрорайонах. снег, подобно гриму,
скрывает шрамы. коркой ледяной
покрыты тротуары. мир иной
мерещится, когда несётся мимо

поток, сплошной автомобильный, леты
подобие, - нырнешь в него, и, где ты
окажешься в итоге, не дано

предугадать. перебирай монеты
в кармане, в ожидании рассвета.
на остановке в семь ещё темно.

По чёрной ветке

1.
прыг - на рельсы.
вжик - голубой вагон, -
словно целился:
скрежет, кровища, гомон.

любопытные
с края платформы - вниз,
ненасытные
до зрелищ - "а что случилось?"

2.
по чёрной ветке мёртвого метро
туда где в клетке щурится хитро

в гардинном полумраке злая птица
пора тебе мой ангел возвратиться

она смеётся хрипло обо мне
не обращай внимания и не

грусти о том что в жизни не сбылось
я тоже всё прощу тебе авось

3.
уйдёшь в иное измерение,
придёшь к идее умирания,
к необратимости забвения,
к необходимости заранее

изъять решительно из памяти
былое, вычеркнуть из прошлого.
по новой выучиться грамоте,
и вот, глядишь, уже наброшена

на зеркало тряпица белая,
вода на угол дома вылита.
мы всё с тобой, как надо, сделали,
готовься: сорок дней до вылета.

"уже и не вспомнить, когда это было…"

уже и не вспомнить, когда это было -
месяц, число.
что ты конкретно мне говорила,
кого трясло

больше - тебя ли, меня - не помню -
забыл, заспал.
в угрюмой глуши коридоров, комнат
души пропал.

ангелы в белых, как снег, халатах -
все заодно.
войлочно, глухо в моих палатах.
темно. темно.

"а это лекарство от нашей с тобой тоски…"

а это лекарство от нашей с тобой тоски
от колыбели до гробовой доски
спать на ходу жить в непробудном сне
верить что истины нет и на самом дне
моря стакана тёмной глухой души
спи несмеяна нет её не ищи

"в прожорливом чреве вагона…"

в прожорливом чреве вагона
встречает лиловый рассвет
на полке, казённой,
капризный и томный,
великий, но русский поэт.

измучен нарзаном и колой,
бессонницей мается он,
рифмует глаголы,
уныло и квёло, -
типичный, кароче, гандон.

его волосатые ноги
сиротски в проходе торчат.
как будто бы строгий,
но в целом убогий,
ублюдочный, в сущности, взгляд.

он едет, допустим, с визитом
в далёкие, скажем, места.
он быть знаменитым
хотел, но корытом,
разбитым, накрылась мечта.

зато есть пальцовки да бзики,
да мутный укуренный бред. -
бездарный, безликий,
гнилой, безъязыкий,
хуйовенький, в общем, поэт.

в прожорливом чреве вагона
трясётся движению в такт
махины стотонной,
капризный и томный,
напыщенный, злобный мудак.

Речёвка

Новый Раскольников

снимал квартиру на дыбенко
курил дешёвый беломор
меж холодильником и стенкой
хранил заржавленный топор

ходил исправно на работу
по выходным изрядно пил
роптал на скверную погоду
годами с книжных полок пыль

не вытирал поскольку к чтенью
ещё со школы охладел
приметам снам и провиденью
не доверял всегда глядел

не дальше собственного носа
болел конечно за зенит
и в високосный год под осень
коньки отбросил не болит

душа о нём да и с чего бы
душе означенной болеть
когда он был рождён для гроба
не жить а так бездарно тлеть

размеренно и бесполезно
не замечаемый в упор
судьбою так же как железный
за холодильником топор

пруды и парки петергофа

1.
пруды и парки петергофа,
петродворцовый неуют.
вот здесь мы раньше пили кофе,
вон там глядели на салют,

на этой остановке ждали
автобус в университет,
уже подробности едва ли
припомнишь, ибо столько лет

прошло с тех пор. - одни далече,
других (тебя) и вовсе нет.
со временем и вправду легче
смириться с этим фактом. след

твой тает, тает постоянно,
совсем исчезнет ли когда?
как та, за клочьями тумана
неразличимая, звезда.

2.
пруды и парки петергофа
петродворцовый неуют
лафа слагающему строфы
про то что бабы не дают

про водку (безусловно бяка)
про деньги (их вестимо нет)
про дождь (всё время льёт собака)
про "где твой чёрный пистолет"

как будто застрелиться впору
от жизни сумрачной такой
но отсырел в заначке порох
к тому же нету под рукой

ствола и как писалось выше
(смотри вторую пару строк)
сегодня я из дома вышел
всего лишь сочинить стишок.

"В твоих садах ночует осень…"

В твоих садах ночует осень,
роняет жёлтые плоды,
в твои задумчивые косы
вплетает явные следы.

А ты их маскируешь хною,
дешёвым средством для волос,
и тяготишься быть со мною,
как одиночеством, до слёз.

И я, невозмутимый лекарь,
снимая твой дежурный стресс,
читаю по смежённым векам
твоим свой приговор и, без

протеста, честно, принимаю
урок безжалостной судьбы. -
Вот-вот уже придёт зима и
под снегом скроет всё, увы.

"Сладко пахнет пролитым бензином…"

Сладко пахнет пролитым бензином.
Спичку поднеси, -
полыхнет смертельно и картинно. -
Согласись?

Отойдут на задний план печали. -
Дескать, всё фигня.
Мол, отчалил, мол, не плачь ночами
без меня.

Дескать, вряд ли быть могло иначе,
не грусти и не
плачь… Да ты давно уже не плачешь
обо мне.

"осторожно двери закрывали…"

осторожно двери закрывали
скорбно говорили не жилец
о возможных сроках узнавали
скоро ли придёт уже конец
этим принудительным заботам
о формально всё ещё живом
предстоящим бредящим уходом
безнадёжно-раковом больном

третьи сутки не прийти в сознанье
никого из близких не узнать
в этой процедуре умиранья
надо кардинально всё менять
третьи сутки не расстаться с телом
насмерть перепуганной душе
словно суд приговорил к расстрелу
и вот-вот придут идут уже

странно даже жил согласно плану
вырастил построил воспитал
вроде бы трудился неустанно
а вот лёгкой смерти Бог не дал
сумрак в доме пролежни на теле
кто угодно сжальтесь надо мной
всё яснее в изголовье тени
прежде отошедших в мир иной

поздно злиться каяться молиться
в панике молоть полнейший вздор
с Богом что ли отворяй темницу
выводи болезную во двор
залп и стихли тёмные печали
ни погост не важен ни страна
отгорел отмаялся отчалил
мрак и гробовая тишина

"уехать прочь на две недели…"

уехать прочь на две недели
в иные (тёплые) края.
там все при обнажённом теле,
изъянов тела не тая,

собою наводняют пляжи
с рассвета и до темноты.
кусочек крымского пейзажа:
колени, спины, животы.

там целлюлитная красотка
желеобразный бюст несёт
в прохладу вод прибрежных. лодка
рыбачья медленно плывёт

вдоль горизонта. облак тает
в невыносимой синеве,
такого неба не бывает
в санкт-петербурге. там за две

с полтиной гривны минералка
в ближайшей лавке (пиво - три).
там шкуры собственной не жалко -
ну что с того, что обгорит

слегка, зато пройдут: простуда,
ринит, артрит, любовь к хандре.
уехать прочь! свалить, покуда
сезон… жаль, отпуск в декабре.