Еще мой хуй не так согнулся,
Чтоб вовсе твердость потерял.
Не мните, чтоб он не проснулся
И чтоб, узря пизду, не встал;
Хотя бы вовсе был бессилен,
Но ваших смысл красот обилен
Его в желанну крепость взвесть.
Чего не сделают пиздами,
То сделают они руками;
Кто может хитрость их исчесть!
IV
Я помню негде чел недавно,
Как некакий скупой старик
В неделю раз один исправно
Ходить в бордели приобвык.
За то, кто сделать то возмется,
Что у скупого раз зайдется,
Велику плату положил.
А без того имел все даром
И денешки свои с товаром
Всегда с собою уносил.
V
Одна сестра за то взялася,
Что толко их старик трудил
И что еще при том смеяся
С собою денги уносил.
Схватя подвяску шерстяную
И кликнув из подруг другую,
Взяла конец, дала другой,
Хуй слабый в петлю положила
И так его защекотила,
Что нехотя вздохнул скупой.
VI
Дошел и я, красы драгие,
Дошел и я до сей беды.
Бывали времена такие,
Когда платили мне пизды,
Бывало, все за мной ходили,
Бывало, все меня просили,
Чтоб раз один хотя уеб;
За то меня вы одаряли,
Но вы лишь денги проебали,
А я вам силу всю проеб.
VII
Теперь, сестры златолюбивы,
Я к вам прибегнуть принужден,
Щастливы вы и прещастливы,
Что вами мир весь населен,
Старайтесь мне вы дать отраду,
А я за это вам в награду
Стараться буду вас проеть,
За всякий раз я малакейку,
Конечно, дам вам не копейку,
Но будут все рубли звенеть.
Описание утренней зари
I
Уже зари багряной путь
Открылся дремлющим зенницам,
Зефир прохладный начал дуть
Под юбки бабам и девицам.
Раскинувшись пизды лежат,
От похоти во сне дрожат.
Иная страшным зевом дышет,
Иная нежны губки жмёт,
Нетерпеливо хуя ждёт;
Во всех ебливый пламень пышет.
II
О, утро, преблаженный час,
Дражайше нам златого века,
В тебе натуры сладкой глас
Зовет к работе человека.
Приход твой всяку тварь живит,
В тебе бодрее хуй стоит,
Ты нежну похоть всем вливаешь,
В ебливы жилы кровь течет
И к ебле всех умы влечет,
Ты нову силу всем влагаешь.
III
Корабль в угрюмых как волнах
Кипяти их верхи срывает,
Сквозь бурю, тьму и смертный страх
Летит и бездну презирает,
Подобно так в пиздах хуи,
Напрягши жилы все свои,
Во влажну хлябь вступать дерзают,
Шурмуют, мечутся везде
И в самой узенькой пизде
Пути пространны отверзают.
IV
Везде струи млечны текут,
С стремленьем в бездну изливаясь,
Во все составы сладость льют,
По чувствам быстро разделяясь.
Восторгом тихим всяк объят,
На побежденных томный взгляд,
Еще собранье звать дерзает,
Опять вступают в ярый бой,
И паки сладкий ток млечной
Во всех жар брани прохлаждает.
V
Что бьет за страшный шум в мой слух?
Чердак, подклеть и спальня стонет,
Боязнь во всех стеснила дух,
Хуи слабеют, сердце ноет.
Внезапно отворилась дверь,
Старик, как разъяренный зверь,
С толпой народа в дом приходит.
"Лови, - кричит, - всех, режь и бей,
Жену, служанок, дочерей!"
Сей вопль всем смертным страх наводит.
VI
Но что, старик, твой дух мятет,
Какая злость тебя снедает?
Не то ль, что старость хуй твой гнет,
Не то ль тебя так разъяряет,
Что еть жена дает другим?
Но вялым хуем ты своим
Какую ей подашь отраду?
Осьмнадцать лет и шестьдесят -
Вовеки вас не согласят,
Твой взор теперь ей злее аду.
VII
Пусть всяк, кто может, хуй трясет,
Пускай кровати, лавки стонут,
Восторг от глаз пусть скроет свет,
Хуй в реках заёбин тонут.
Закрой от них свой мрачный взор,
Младых хуев и пизд собор,
Оставь их роскошам на жертву,
Иль вынув свой завялый хуй,
Беги, мечись, рвись, плачь, тоскуй,
Зря плоть свою уже полмертву.
Фомину понедельнику
I
Настал нам ныне день желанный,
Сбирайтеся народы в храм,
Сбирайтеся, рабы избранны,
Сам хуй вас ожидает там,
К себе нас днесь он созывает,
На еблю род весь возбуждает,
Он будет истинный судья,
Пойдем с дрочеными хуями,
Он всех нас оделит пиздами,
Пиздой всегда пленяюсь я.
II
Веселы лица мне являют,
Что ебли день настал для всех,
Пизды теперь себя ласкают,
Что насладятся тьмой утех,
Они уж семь недель постились,
Теперь с хуями все сразились,
Но кто ж победу одержал?
Хуи заёбины блевали,
Пизды проворно их глотали,
Приапов день их с тем застал.
III
О, день сладчайший, день избранный,
Тебя посадские все чтут,
Для пизд, хуев ты день желанный;
Ликуй, что все в твой день ебут.
Купцы пивищем все опьются,
С женами в банях разъебутся,
А я, хоть пива и не пью,
Но в ебле оным подражая
И, сладость хуя почитая,
Хуй вплоть до муд в пизду забью.
IV
Коль кто не хочет быть бездельник,
То следуй мудрым сим словам:
Ебите в туров понедельник
И сладку дайте снедь хуям,
Пиздой хуй вы ободряйте,
Пизды хуями одобряйте,
От пизд не отлезайте прочь,
В сей понедельник все ебитесь,
За тяжкий пост тем насладитесь,
Чтоб в ебле вас застала ночь.
V
Но что за шум мой слух пронзает
И сладкий мне наносит глас:
"В сей день ебитесь, - он вещает,-
В сей день я всех утешу вас.
Все на пизды хуй влезайте,
На них власы все прочь стирайте,
Плотней, до муд, в пизду хуй лезь,
Муде, по жопе восплещите,
Хуй, в весельи возопите:
О, коль прещастливы мы днесь!"
Кулашному бойцу
I
Гудок, не лиру принимаю,
В кабак входя, не на Парнас,
Кричу и глотку раздираю,
С бурлаками взнося мой глас.
Ударьте в бубны, барабаны,
Удалы добры молодцы,
В тазы и лошки и стаканы,
Фабришны славные певцы.
Трюх-трях сыра земля с горами,
Тряхнись, синё море, мудами.
II
Хмельную рожу, забияку,
Рвача, всесветна пройдака,
Борца, бойца пою, пиваку,
Ширяя в плечах бузника.
Молчите, ветры, не бушуйте,
Не троньтесь дебри, древеса,
Лягушки в тинах не шурмуйте,
Внимайте, стройны небеса.
Между кулашного я боя
Узрел тычков, пинков героя.
III
С своей, Гомерка, балалайкой
И ты, Виргилишка, с дудой,
С троянской вздорной греков шайкой
Дрались, что куры пред стеной.
Забейтесь в щель и не ворчите
И свой престаньте бредить бред.
Сюда вы лучше поглядите -
Иль здесь голов удалых нет?
Бузник Гекторку - если в драку -
Прибьет как стерву и собаку.
IV
О ты, Силен, наперсник сына
Семелы ражей красной муж,
Вином раздута животина,
Герой в пиянстве жадных душ,
Нектаром брюхо наливаешь,
Смешав себе с вином сыты;
Ты пьешь, меня позабываешь
И пить не дашь вина мне ты?
Ах, будь подобен Ганимеду,
Подай вина мне, пива, меду.
V
Вино на драку вспламеняет,
Дает в бою оно задор,
Вино пизду разгорячает,
С вином смелее крадет вор,
Дурак напившися умнее
Затем, что боле говорит,
С вином и трус живет смелее,
И стойче хуй с вина стоит,
С вином проворней блядь встречает,
Вином гортань, язык вещает.
VI
Хмельной баханта целовальник,
Ты дал теперь мне пить, крючок;
Буян я сделался, охальник,
Гремлю уж боле как сверчок.
Хлебнул вина - разверзлась глотка,
Вознесся голос до небес,
Ревет во мне и хмель и водка,
Шумит дуброва, воет лес,
Трепещет твердь и бездны бьются,
Пыль, дым в полях, прах, вихрь несутся.
VII
Восторгом я объят великим,
Кружится буйна голова;
Ебал ли с жаром кто толиким,
Пизда чтоб шамкала слова?
Он может представленье точно
Огню днесь сделать моему,
Когда в пизде уж будет сочно,
Колика сладость тут уму!
Муде пизду по губам плещут,
Душа и члены в нас трепещут!
VIII
Со мной кто хочет видеть ясно,
Возможно зреть на блюде как,
Виденье страшно и прекрасно -
Взойди ко мне тот на кабак
Иль, став где выше на карету,
Внимай преславные дела,
Чтоб лучше возвестити свету,
Стена, котора прогнила,
Которая склонилась с боем,
Котора тыл дала героям.
IX
Между хмельнистых лбов и рдяных,
Между солдат, между ткачей,
Между холопов, бранных, пьяных,
Между драгу, между псарей
Алешку вижу я стояща,
Ливрею синюю спустив,
Разить противников грозяща,
Скулы имея взор морщлив,
Он руки спешно простирает,
В висок ударить, в жабр жадает.
X
Зёвес, сердитою биткою
По лбам щелкавши кузнецов,
Не бил с свирепостью такою,
С какой он стал карать бойцов,
Расквасивши иному маску,
Зубов повыбрал целый ряд,
Из губ пустив другому краску,
Пехнул его в толпу назад,
Сказал: - Мать в рот всех наебаюсь,
Таким я говнам насмехаюсь!
XI
Не слон ети слониху хочет,
Ногами бьет, с задору ржет,
Не шмат его в пизде клокочет,
Когда уж он впыхах ебет, -
Бузник в жару тут стоя рвется,
И глас его, как сонмов вод
В дыре Плутона раздается,
Живых трепещет, смертных род.
Голицы прочь, бешмет скидает,
Дрожит, в сердцах отмстить желает.
XII
Сильнейшую узревши схватку
И стену где холоп пробил,
Схватил с себя, взял в зубы шапку,
По локти длани оголил,
Вскричал, взревел он страшным зевом:
Небось, ребята, наши - стой!
Земля подвиглась, горы с небом,
Приял бурлак тут бодрость строй.
Уже камзолы уступают,
Уже брады поверх летают.
XIII
Пошел бузник - тускнеют вежды,
Исчез от пыли свет в глазах,
Летят клочки власов, одежды,
Гремят щелки, тузы в боках.
Как тучи с тучами сперлися,
Секут огнем друг друга мрак,
Как силны вихри сорвалися,
Валят древа, туманят зрак -
Стеной так в стену ударяют,
Меж щек, сверх глав тычки сверкают.
XIV
О, бодрость, сила наших веков,
Потомкам дивные дела!
О, храбрость пьяных человеков,
Вином скрепленные чресла.
Когда б старик вас зрел с дубиной,
Которой чудовищ побил,
Которой бодрою елдиной
Сто пизд, быв в люльке, проблудил,
Предвидя сии перемены,
Не лез бы в свет он из Алкмены.
XV
Бузник не равен Геркулесу,
Вступив вразмашку, начал пхать,
И самому так ввек Зевесу
Отьнюдь мудом не раскачать.
Кулак его везде летает,
Крушит он зубы внутрь десен,
Как гром, он уши поражает,
Далече слышен в жопе звон.
Трепещет сердце, печень бьется,
В портках с потылиц отдается.
XVI
Нашла коса на твердый камень,
Нашел на доку дока тут,
Блестит в глазах их ярость, пламень,
Как оба страшны львы ревут,
Хрепты имеющи согбенны,
Претвердо берцы утвердив,
Как луки, мышцы напряженны,
Стоят, взнося удар пытлив,
Друг друга в силе искушают,
Махнув вперед, назад ступают.
XVII
Недолго длилася размашка,
Алешка двинул в жабры, в зоб,
Но пестрая в ответ рубашка
Лизнул бузник Алешку в лоб,
Исчезла бодрость вмиг, отвага,
Как сноп упал, чуть жив лежит,
В крови уста, а в жопе брага,
Руда из ноздрь ручьем бежит,
Скулистое лицо холопа
Не стало рожа, стало жопа.
XVIII
На падшего бузник героя
Других бросает, как ребят,
Его не слышно стона, воя,
Бугры на нем людей лежат,
Громовой плешью так Юпитер,
Прибив Гиганта, бросил в ад,
Надвигнув Етну, юшку вытер -
Бессилен встати Енцелад,
Он тщетно силы собирает,
Трясет плечми и тягость пхает.
XIX
Как ветр развеял тонки прахи,
Исчез и дым, и дождь, и град,
Прогнали пестрые рубахи
Так вмах холопей и солдат,
Хребет, затылок окровленный,
Несут оне с собою страх,
Фабришны вовсе разъяренны
Тузят вослед их в сильный мах.
Меж стен открылось всюду поле,
Бузник не зрит противных боле.
XX
С горы на красной колымаге
Фетидин сын уж скачет вскоко,
Затем, что ночь прошед в овраге,
Фату развесила платок,
Тем твердь и море помрачились,
А он с великого стыду,
Когда Диана заголилась,
Ушел спать к матери в пизду.
Тогда земля оделась тьмою,
А тем конец пришел дню боя.
XXI
Главу подъяв, разбиты нюни
Лежат в пыли прибиты в гроб,
Точат холопы красны слюни,
Возносят к небу жалкой вопль.
Фабришны славу торжествуют
И бузника вокруг идут,
Кровавы раны показуют,
Победоносну песнь поют.
Гласят врагов ступлено жало,
Гулять восходят на кружало.
XXII
Уже гортани заревели
И слышен стал бубенцов звук,
Уже стаканы загремели
И ходят сплошь из рук вокруг.
Считают все свои трофеи,
Который что в бою смахал,
Уже пошли в расплох затеи,
Иной, плясав, себя сломал.
Как вдруг все зданье потряслося,
Вино и пиво разлилося.
XXIII
Не грозна туча, вред носивша,
В ефир незапно ворвалась,
Не жирна влажность, огнь родивша,
На землю вдруг с небес снеслась -
Солдат то куча раздраженных,
Сбежав с верхов кабацких вмах,
Мечей взяв острых, обнаженных,
Неся ефес в своих руках,
Кричат, как тигры, устремившись:
Руби, коли, - в кабак вломившись,
XXIV
Тревога грозна, ум мятуща,
Взмутила всем боязнь в сердцах.
Бород толпа, сего не ждуща,
Уже взнесла трусливый шаг,
Как вдруг бузник, взывая смело,
Кричит: - Постой, запоры дай! -
Взгорелась брань, настало дело.
Смотри, - вопит, - не выдавай!
Засох мой рот, пришла отважность,
В штанах я с страху слышу влажность.
На день рождения Та<тьяны> Ива<новны>
I
Встань, Ванька, пробудися,
День радости настал,
Скачи, пой, веселися,
На землю плод твой пал.
Днесь кровь твоя лилася,
Танюшка родилася,
Умножилось число блядей.
II
Три выпей вдруг стакана
И водки и вина,
Да здравствует Татьяна,
Утех твоих вина.
Беги скорей умыться,
С похмелья ободриться,
На Лиговской спеши кабак.
III
А ты расти скорее,
Возлюбленная дщерь,
Етись учись скорее,
Хуям отверзи дверь,
Хуёв не ужасайся,
К ним бодро подвигайся,
Ты матушке последуй в том.
IV
Она едва достигла,
Танюшка, возраст твой,
Как все хуи воздвигла,
Дроча их над собой,
Ног плотно не сжимала,
Послюнивши впутала
Претолстый хуй дьячка Фомы.
V
Когда ж потом узнала,
Сколь сладок хуй в пизде,
Подол всем подымала,
За грош еблась везде.
И ты тому ж учися,
Смелей будь, не стыдися,
Маши, небось, ебися впрах.
VI
На то вить и родилась,
Пиздой чтоб промышлять,
И бабка не стыдилась
Дом твой тем пропитать,
Вить по миру б ходила,
Скитаясь бы просила
Под окнами от алчбы хлеб.
VII
Послушай, свет Танюша,
Жаль дать свиньям твой цвет,
Твоя, ах, мне махнуша
От зависти все рвет.
Не мужикам то пища,
Годится им пиздища
Ужасная жены моей.
VIII
Так время не теряя,
К нам в Питер поспешай,
Скачи, скачи скоряе,
Прямой здесь найдешь рай.
Есть некто, мне приятель,
Лихой всех объебатель,
За первый раз даст пять рублей.
IX
Он счастье нам устроит,
В замужство даст тебя,
Награду тем удвоит,
Потеша сам себя.
Слыть будешь копеистша,
Потом канцеляристша,
Столь знатному я буду тесть.
X
Весь род наш тем достанет
Прославиться навек,
Просить меня тот станет,
Плетьми сперва кто сек.
Пизды твоей доброта
И ёбаров щедрота
Вдруг бедных нас обогатит.
Отцу Галактиону
I
Отец Галактион
Пред утренней зарею
Престрашною биткою
Заводит сильный звон.
Над жопою соседки,
Наевшися он редки,
Елдою так трезвонит,
Что бедна баба стонет.
II
Келейников собор,
Монаху подражая
И благочинно зная
Монашески задор,
С дрочеными елдами
И с поеными мудами
По кельям всякий пляшет,
Шматиной своей машет.
III
Отец Галактион,
Как человек ученый,
Имея хуй дроченый,
Им предписал закон:
Так борзо не скачите,
В смиреньи хуй дрочите,
Еть не мешайте нам,
То есть честным отцам.
Бахусу
I
Отраду шумного народа,
Красу дражайшия толпы
Воспой в рылях и бубнах, ода,
Внемлите, блохи, вши, клопы!
Рассыпли ныне мысли пьяны,
О, ты, что рюмки и стаканы,
Все плошки, бочки, ендовы
Великою объемлешь властью,
Даешь путь пьяницам ко щастью,
Из буйной гонишь страх главы.
II