- Благодарю вас, - произнес Олин официальным тоном, когда Брукшир предложил ему кружку кофе.
После этого он просто сидел у костра в своей засаленной одежде и почти не раскрывал рта.
- Холодно, не так ли? - спросил Пи Ай, не зная, как обращаться к этой громаде.
- Бывает холоднее. Мне приходилось терпеть морозы и посильнее, - откликнулся Олин, жалея о том, что дал Знаменитому Ботинку увлечь себя на их стоянку. Они были достаточно вежливыми и великодушными, предложив ему чашку кофе, но все же Олин чувствовал, что ему было бы лучше ночевать одному. Потребность в разговоре у него не возникала, поскольку никаких разговоров не требовалось, когда он привычно проводил ночи в одиночестве. Вести разговоры с совершенно незнакомыми людьми было для Олина утомительным занятием. Хотя, правда, Пи Ай и не был для него совершенно незнакомым человеком, но к легкой беседе он не располагал. Олину легко говорить было только с Марией и Билли Уильямсом. Но даже наедине с Марией он редко отличался большой разговорчивостью. Обычно он просто сидел и слушал, как говорила Мария, или смотрел, как она причесывала свою маленькую дочь.
В такие моменты ему хотелось другой жизни, в которой Мария была бы его женой, а сам он был бы оседлым. Это, конечно, невозможно - Марию он не интересовал.
Но если бы все было именно так, он чувствовал бы себя более счастливым. Никто не трогал его так глубоко, как Мария, хотя он никогда не был ей мужем или членом ее семьи, и не имел удовольствия подолгу видеть ее с детьми.
- В каких местах побывали? - продолжал Пи Ай. Капитан оставил его за старшего, и, как старший, он чувствовал себя обязанным завязать хотя бы небольшой разговор.
- Ну, в Педрас-Неграсе, - нехотя проговорил Олин.
- Я слышал, что это бандитский город, - заметил Планкерт.
- Нет, нисколько, - возразил Олин. - Правда, сейчас там Уэсли Хардин. Любой город, где он расседлывает свою лошадь, становится бандитским. Но он приехал туда всего лишь за проститутками и, думаю, скоро уедет.
- Да как же так, мы слышали, что он в Кроу-Тауне, - сказал Брукшир.
- Он был там, но Мария увела оттуда всех проституток, и ему тоже пришлось уйти. Ему нравятся только те места, где есть проститутки, - пояснил он.
После этого разговор окончательно скис.
Брукширу в голову ничего не шло, кроме огня, который надо было поддерживать всю ночь.
Олину группа у костра казалась странной. За годы скитаний, в основном по Мексике, ему часто попадались странные группы - из англичан или немцев, старателей, торговцев оружием и авантюристов разных мастей. Но эта группа, похоже, направлялась во главе с Вудроу Каллом на поиски Джо Гарзы. Ее члены производили впечатление безобидных людей, о которых не скажешь, что они прирожденные охотники за бандитами. Янки все время дрожал от холода. Пи Ай был старым рейнджером, которому уже давно следовало бы бросить это занятие. Третьего человека Олин не знал. Представляясь, тот так тихо пробормотал свое имя, что Олин не разобрал его. Даже со Знаменитым Ботинком они вряд ли подберутся к Джо ближе, чем на пятьдесят миль, а если и подберутся, тем хуже для них.
У Джо холодная натура. Правда, объяснения этому не находилось, ведь мать у него была великодушной и ласковой. А Джо тем не менее был холодным как лед. Если этим людям стучится оказаться на его пути, он быстро расправится с ними.
- Что слышно с низовья реки? - спросил помощник Планкерт, которому казалось, что прошли уже долгие годы с тех пер, как он покинул свой дом, и ему очень хотелось услышать что-нибудь о Ларедо. Этот великан побывал в Педрас-Неграсе и, возможно, что-нибудь слышало Ларедо. Там вполне могло случиться ограбление банка с тех пор, как он покинул город, могли линчевать кого-нибудь, мог сгореть какой-нибудь магазин, могли отправиться на тот свет один-два известных скотовода.
- В Неграсе мне было не до сплетен, - ответил Олин. - Мне всегда не по себе, когда в городе находится такой человек, как Хардин. Хоть он внешне не производит большого впечатления, но натура у него дикая.
- Есть какие-нибудь новости из Ларедо? - спросил Планкерт. - Я там живу.
- Да, они посадили своего паршивого шерифа Джекилла в его же собственную тюрьму, - откликнулся Олин. - Надеюсь, они повесят этого шакала. Не может быть оправдания насилию над женщиной.
- Боб Джекилл в тюрьме? - опешил Планкерт. - Вот так новость!
Первая половина сообщения Олина так поразила его, что он не вполне воспринял вторую его часть. Известие о Бобе Джекилле, запертом в их тюрьме, оказалось столь неожиданным, что Планкерт просто не успел задуматься над тем, что могло послужить причиной этому.
- Какая-то молодка пришла узнать про своего мужа, а этот негодяй взял и изнасиловал ее, - продолжал Олин. Однажды, во времена войн с индейцами, он видел, как насиловали индейскую девушку из племени апачей, и ему до сих пор было дурно, когда в памяти возникало это зрелище. Он знал, что Мария тоже перенесла нечто подобное в те времена, когда Джо стал убивать. Время от времени у него возникала мысль о том, чтобы отправиться в Техас и отомстить ее насильникам. Те, кто насиловал индейскую девушку, в конце концов застрелили ее. Марии удалось остаться живых. Но мысль о ее страданиях не давала ему покоя. Мария была единственной женщиной, к которой он питал нежные чувства. Она не заслужила подобной участи. Если ему придется столкнуться с ее насильниками, он намеревался лишить их жизни.
Помощника шерифа вдруг охватило дурное предчувствие.
- Женщина пришла узнать про своего мужа… - повторил он. Кто, как не Дуби, могла зайти к Бобу Джекиллу, чтобы узнать про него?
- Вы не припомните, как ее звали? - тревожно спросил Планкерт. В Ларедо было немало молодых женщин, у которых пропадали мужья. Такое случалось довольно часто. Многие из них просто напивались и заваливались в канавы, чтобы проспаться. Вполне возможно, что это была другая женщина, у которой пропал муж, и которая подверглась насилию со стороны Боба Джекилла.
- Нет, конечно, - ответил Олин. - Я не припомню, чтобы слышал ее имя. Бедняжка приняла крысиный яд и умерла. Шерифу хотят приписать убийство, но я сомневаюсь, что он закончит свои дни на виселице.
- О Господи! - вырвалось у Теда Планкерта. Ему стало страшно от того, что этой женщиной могла оказаться Дуби. Он был помощником Джекилла, и кто, как не его жена, могла прийти в тюрьму, чтобы разузнать про мужа.
- Она умерла? - спросил он упавшим голосом.
Неожиданно для всех Планкерт вскочил и, пошатываясь, направился к лошадям с видом потерявшего рассудок.
- Это была моя жена… Боюсь, что это была она… - пробормотал он, затем вскочил на коня и рванул в темноту, на юг.
- Вот несчастье, - вздохнул Брукшир. - По-моему, я видел его жену, когда мы уезжали из Ларедо. Молодушка была что надо.
- Теду не следовало бы гнать лошадь в ночь, во всяком случае, по здешним местам, - заметил Пи Ай. - Вдоль реки много обрывов, с которых конь может запросто сорваться.
- Я всегда презирал этого шерифа, - проговорил Олин. Слышно было, как лошадь уносит Планкерта все дальше не юг. Олин чувствовал себя неловко. Сам того не желая, он сообщил человеку о смерти его жены. Ох уж этот Знаменитый Ботинок с его уговорами присоединиться к их лагерю! Теперь вот он оказался вестником беды. Не будь его, несчастный помощник шерифа таи и пребывал бы в неведении относительно своего горя. Лучше бы Олин провел эту ночь в одиночестве, у своего собственного костра. Он не любил доставлять людям неприятности, но тем не менее только что сделал это.
- Вот дьявол, - проговорил Брукшир. Топот копыт лошади Планкерта был уже едва слышен. Что он собирается делать? Гнать лошадь до самого Ларедо? Ведь это несколько сот миль. И что он сможет сделать, когда приедет туда? Несчастную уже наверняка похоронят, когда он окажется там.
Брукшир вспомнил, что его собственная жена Кэти тоже умерла. Смерть у нее, конечно, была естественной. Она заболела и умерла. Тут не было ни насилия, ни крысиного яда. Но смерть есть смерть, и он, как и помощник шерифа Планкерт, вернется в пустой дом, если, конечно, вернется. Ветер не унимался и был все таким же студеным. Но он уже не пугал его так, как появившееся ощущение, что над их экспедицией нависло проклятие. За это время он потерял жену, а теперь то же самое случилось с молодым помощником, которому совершенно не следовало браться за такое дело. Пока он бесцельно болтался по Техасу и Мексике, его жена в полном отчаянии уходила из жизни.
Поиски Джо Гарзы обходились недешево, а они еще даже и не подступили к бандиту. Теперь они были в Мексике, а капитан Калл - в Техасе. Пока они добились только того, что у них умерли жены. Он знал, что у Пи Ая тоже была жена - когда, интересно, появится вестник и скажет, что и его жена умерла? Она у него учительница, насколько он помнит. Что, если сжигатель людей все-таки уйдет от капитана, как в свое время ушел Джо Гарза, и спалит жену Пи Ая вместе с ее учениками?
Брукширу вспомнились счастливые годы, проведенные с Кэти, и он зарыдал. Обычно он не плакал в присутствии людей, но на этот раз не мог сдержаться. Рыдания сотрясали его плечи и вводили в смущение Пи Ая с Олином, но Брукширу было все равно. Остановиться он уже не мог. Он замерзает, жена у него умерла, а теперь вот такая же участь постигла и Планкерта. В холодной, непонятной и опасной стране он выслеживает бандита. Как такое могло случиться? Он же был бухгалтером в Бруклине. Все началось каким-то непонятным образом, а теперь события вообще утратили всякий смысл и все меньше походили на настоящую жизнь. Недели две эта поездка доставляла ему удовольствие, и он даже радовался, овладевая новыми навыками, - такими, например, как разведение костров. Но удовольствие, закончилось с приходом телеграммы о смерти Кэти. Теперь были только холод, усталость и боль. Куда это все заведет его?
Брукшир вспомнил свое первое впечатление от капитана Калла. Тогда у него возникло ощущение, что этот человек был слишком старым для той задачи, которую на него возложили. Брукшир быстро поверил в Калла, но теперь ему начинало казаться, что он ошибся в капитане и что его первое впечатление правильное. У капитана не было четкого плана. Он позволил себе отвлечься на другого убийцу. Они проехали Мексику, а затем Техас, но насколько он мог судить, не приблизились к Джо Гарзе даже на сотню миль. У них нет никаких результатов, и полковник Терри не замедлит указать им на ошибочное ведение кампании, и будет прав.
Но дело было не только в холоде, лишениях и тактических просчетах. В домах, которые они покинули, умирали жены.
- Назад далеко? - спросил он, чувствуя, что оказался в тисках какого-то безумия. Здесь, где он теперь находился, не было даже намека на рациональность и цивилизованность, которые имели место в Принстонском колледже или в Бруклине. Здесь люди постоянно убивали друг друга. Убийства были частью их повседневной жизни. Убийства, конечно, случались и в Бруклине, но там они были редким явлением. Брукшир чувствовал, что он просто сойдет с ума, если не вернется к привычной жизни.
- Куда назад? - не понял Пи Ай. Он видел, что человек не в себе. Внезапный отъезд помощника Планкерта потряс их всех. Это ужасно, что молодому человеку пришлось получить такую весть, находясь за сотни миль от дома. Такое, наверное, невозможно вынести, когда узнаешь, что твоя жена отравилась крысиным ядом, не говоря уже о том, что наделал шериф Джекилл. Если бы что-то подобное случилось с Лореной, он сам сорвался бы посреди ночи, готовый застрелить первого попавшегося на пути.
Но он не имел права отправлять Брукшира куда бы то ни было. Они должны были двигаться в Пресидио, как распорядился капитан. Эта был четкий приказ.
- Думаю, что мы доберемся до Пресидио дня за три, если не будет неприятностей, - сказал он.
Брукшир не ответил. Он подобрался ближе к костру и сидел, протянув руки к огню. Его по-прежнему била дрожь и сотрясали рыдания.
Знаменитый Ботинок не вступал в разговор белых людей. Он стал уставать от них. Такое часто случалось в его жизни. Белые распоряжались своей жизнью самым странным образом и расстраивались по причинам, которые он не мог постичь. Теперь он уже сомневался, что останется с Пи Аем и дождется встречи с его женой. Ему бы хотелось узнать про следы в книгах, но он был стар и привычки белых утомляли его. А теперь вот один из них почему-то вскочил на коня и ускакал в ночь как сумасшедший. Белых осталось всего двое, и если он выведет их на Джо Гарзу, тот тут же ухлопает обоих. А не подождать ли ему с изучением книжных слов до весны, когда он отправится в Рио-Рохо, подумал Знаменитый Ботинок.
Старый индеец считал, что Джо в Мексике нет, и потерял всякий интерес к тому, что делали белые. Орлы были гораздо интереснее их, и он решил, что через день или два вернется в Мадре и немного понаблюдает за этими птицами.
3
Прокладывая свой путь среди песчаных холмов, Гуднайт заметил одинокого всадника, приближавшегося с юга. В пятнадцати милях к западу находился Кроу-Таун, и там, где садилось зимнее солнце, небо над горизонтом было испещрено вороньими стаями.
Поездка по этим местам оживила в его памяти некоторые эпизоды из прошлого, и до появления всадника Гуднайт был всецело погружен в воспоминания. Он ехал тем путем, который много лет назад проложил вместе со своим напарником Оливером Ловингом. Сейчас он находился в том самом месте, где они останавливали скот для отдыха на второй день их девяностомильного перехода, во время которого им не встретилось ни одного источника воды. Здесь, на отдыхе, у него неожиданно сдохла лошадь. Пытаясь выяснить причину, он даже вспорол ей брюхо, но ничего не обнаружил. Лошадь сдохла без всякого видимого повода.
Гуднайт не думал, что ему вновь придется оказаться в этих местах столько лет спустя после смерти Оливера Ловинга, да еще в сумерках холодного зимнего вечера. Однако же пришлось.
Если всадник, которого он заметил, направляется в Кроу-Таун, то он, скорее всего, относится к тому сорту людей, с которыми лучше не встречаться. С другой стороны, если начнешь объезжать всех подряд, потеряешь массу времени, ведь вдоль Пекоса всегда бродит множество людей. А если станешь раздумывать, как обойти того или иного человека стороной, то только этим и будешь занят.
Сторониться людей Гуднайт не привык, а теперь уже был слишком стар, чтобы менять свои привычки. Время было позднее, погода - пасмурная, и он смог разглядеть всадника на самом минимальном расстоянии. Когда до него оставалось ярдов тридцать, Гуднайт увидел, что это был Джон Уэсли Хардин. Секундой позже Хардин тоже узнал его.
- Эй, Чарли, что-то ты поздновато разъезжаешь, черт тебя подери! - крикнул Хардин.
- Да, поздновато и от дома далековато, - согласился Гуднайт. Сам он никогда не конфликтовал с Хардином, но знал его характер психопата, способного убить человека по любому поводу. Шутить с таким надо осторожно. Если шутка не понравится ему, он тут же может схватиться за пистолет.
- Ты все еще занимаешься скотом? - спросил Хардин.
- Да, - ответил Гуднайт. - Все еще занимаюсь. А что?
- Да вот я подумал, не переключиться ли тебе на ворон. - Хардин прыснул со смеху. - Тут столько отличных ворон, и идут они по дешевке. За самую лучшую из них в Кроу-Тауне берут не больше пенни.
- На самом деле меня интересуют на вороны, а Вудроу Калл, - сообщил Гуднайт. - Что-нибудь, слышно о нем?
- Да, и я единственный, кто слышал, - ответил Хардин. - Мне причитается за это, поскольку я располагаю монополией, но тебе, так уж и быть, сообщу бесплатна. Вудроу Калл порешил Мокс-Мокса.
- Неплохая новость, - отозвался Гуднайт. - А это точно?
- Точнее не бывает, - заявил Хардин. - Я был в Педрас-Неграсе у проститутки, потому что мать Гарзы увела всех женщин из Кроу-Тауна. Сейчас направляюсь в Денвер. Думаю, что в Колорадо мне будет лучше, чем в Техасе.
- Где Мокс-Мокс? - спросил Гуднайт. - Мне надо видеть его труп.
- Странно, что ты сомневаешься в моих словах, - пробурчал Хардин, слегка раздражаясь.
- Я не сомневаюсь, Джон. Но мне действительно надо убедиться. Он сжег четырех моих ковбоев, и я должен быть уверен, что с ним покончено. Без этого я не смогу выкинуть его из своей головы.
- Ладно, слушай. Сукин сын замерз в балке, милях в ста отсюда на юг, - сказал Хардин. - Калл расстрелял всех его людей, кроме одного. Через двадцать миль ты это увидишь. Там лежат все, кроме молодого чироки. Они с Мокс-Моксом ушли, но Мокс-Мокс был ранен и вскоре откинул копыта. Думаю, что чироки все еще рвет когти.
- Пусть себе рвет, - отозвался Гуднайт. - Калл неплохо сработал.
- Нет, он сработал неважно, - заметил Хардин. - Ему просто повезло, что он уложил шестерых, стреляя так, как стрелял он. Он посшибал их, но они еще дергались, и любой, окажись он посмелее, мог пришить его самого. Ему пришлось добивать их из пистолета, а это позор, когда стреляешь с такого расстояния из приличной винтовки.
- То, что он смертельно ранил Мокс-Мокса, уже говорит о хорошей работе, - возразил Гуднайт.
- Мокс-Мокс ничего не представлял из себя как бандит. У него не было никакого таланта. Ублюдку следовало бы стать поваром, раз он так любил костры. Я мог бы пришить его за одну секунду, да и всех его людей тоже… Интересно, куда рванул этот чироки? - добавил Хардин. - Он очень шустрый, его надолго хватит.
- Я был бы признателен, если бы ты направил меня к той самой балке, - попросил Гуднайт. - Мне бы хотелось увидеть труп, пока его не растащили хищники.
- Поезжай по моему следу, и через два дня будешь там, - посоветовал Хардин. - Это не больше двадцати пяти миль к югу от железной дороги.
Гуднайту не терпелось отправиться в путь. Перед этим он размышлял о своем бывшем напарнике Оливере Ловинге, который был ему очень дорог и с которым он останавливался на ночевку на том самом месте, где теперь разговаривал с Джоном Уэсли Хардином. Оливер Ловинг, отличный скотовод, уже много лет как умер, а Джон Уэсли Хардин, головорез и бродяга, все еще жил и бузил. Это несправедливо, но такова уж она, жизнь.
- Ладно, я поеду, - сказал Гуднайт. - Премного обязан за известие. Как только увижу, что осталось от сжигателя, поеду домой. Калл выполнил работу, которую я должен был сделать еще десять лет назад.
- Он сделал это по счастливой случайности, - заметил Хардин. - Так и передай ему, если увидишь.
- Это могла быть удача, а могла быть и хорошая подготовка, - не согласился Гуднайт. - Калл всегда отличался тщательной подготовкой.
Хардин опять визгливо хохотнул.