Библиотека вестерна "Белый бизон" открывается произведениями известного мастера этого жанра Уилла Генри. Название книги сразу напомнит читателю о фильме, снятом по его роману, где действуют колоритные герои, возникают совершенно непредсказуемые ситуации и столь же неожиданные избавления от неминуемой гибели. В новеллах, вошедших в книгу, тот же накал действия и драматизм, в них также действуют индейцы, скауты, ковбои, бродяги и прекрасные юные поселенки. И пусть не смущает читателя, что все три произведения - под разными именами. Все три принадлежат одному писателю.
Содержание:
Александр Владимирович Ващенко - Золото Уилла Генри 1
1 - Последний из апачей 2
2 - Метис с гор Монте 4
3 - Спутники Пелона 5
4 - В глубь жёлтых Яки 7
5 - Четвёртая женщина 7
6 - Мартышка-Моно 8
7 - Соглашение в Хила-Сити 8
8 - Кукурузная каша с ослятиной 9
9 - Тайна каньона Сно-Та-Хэй 10
10 - Кавалерийский разъезд вдали 12
11 - Безумная племянница вождя Нана 13
12 - Старые приятели или алчные псы 14
13 - Солдаты-бизоны 14
14 - "До свидания" в упор 15
15 - Решение в Нечаянных Травах 17
16 - Револьверный дым и серапе 18
17 - Тупик по-мексикански 19
18 - Приманка Венустиано Санчеса 20
19 - Прорыв у Яки-Спринг 21
20 - Неладно что-то у Черепов 22
21 - Треск карабинов 23
22 - Привал у гребня Обзорный 23
23 - Никогда не называй имя мертвеца 25
24 - В ожидании Юного Мики 25
25 - Легенда о сгинувшем Адамсе 26
26 - Золото Вислоухого 27
27 - Сестра Сэлли 29
28 - Яблочко от яблоньки 29
29 - Могила на Лугу Птичьих Песен 30
30 - Скала Сахарная Голова 32
31 - Тыквенная Грядка 32
32 - Спустя тридцать три года со времён форта Уингейт 33
33 - Почта Апачей 34
34 - Здесь пахнет потусторонним миром 35
35 - Через потайную дверь 36
36 - Каньон-дель-Оро 37
37 - Тринадцать раз по кофейнику 38
38 - Память мимбреньо 39
39 - Топор Хачиты 40
40 - Смерть в Расщелине Брюйера 42
41 - Правнук Мангаса Колорадаса 43
42 - Чирикауа говорит "прощай" 44
Примечания 45
Will Henry
Mackenna’s Gold
Уилл Генри
(Генри Уилсон Аллен)
(1912–1991)
Золото Маккенны
Пер. с англ. А. В. Ващенко, А. И. Ващенко
Александр Владимирович Ващенко
Золото Уилла Генри
Читатель, раскрывший эту книгу! Вглядись: ты знакомишься с явлением, во многих отношениях замечательным. Прежде всего, конечно, если ты любитель приключений, то где же найти приключений более захватывающих, нежели в вестернах - романах о днях покорения Дикого Запада Америки?! И больше того: здесь перед тобой - не просто вестерны, а самые-самые эталонные и современные, потому что написаны они уже в послевоенные годы, во время расцвета и последнего взлёта этого уникального американского жанра. А самые-самые они потому, что созданы подлинным "королём" вестерна, Уиллом Генри.
Конечно, у этого писателя есть не только удачи, но и поражения, как и у всякого другого; конечно, в его лице пред нами не социальный обличитель и не философ, но сила Уилла Генри, однако, заключается в том же, в чем и у всякого крупного мастера: он умеет рассказывать свою историю и стремится при этом создать что-нибудь из ряда вон выходящее. И потому вполне закономерно, что по числу премированных произведений он держит верх среди американских авторов, сердцем приросших к захватывающей красоте Дикого Запада, к его бурному прошлому, к его боли и трагедии и к тем людям, которых край породил… Словом, Уилл Генри впереди тех, кто отдал своё перо вестерну и кому Ассоциация писателей-западников присуждает раз за разом приз "Шпоры" за лучший вестерн года. Забегая вперёд, отметим, что два из вошедших в сборник произведения отмечены этим призом. А третье, "Красный Буран" Клэя Фишера, неоднократно входило в антологии вестернов, переиздавалось в сборниках других вещей этого писателя.
Но позвольте! - воскликнет здесь читающий эти строки - ведь мы говорим об Уилле Генри, при чём же здесь какой-то Клэй Фишер? Ну что же - представим писателя полностью: Уилл Генри, он же Клэй Фишер, на самом деле Генри Уилсон Аллен, пишущий под несколькими псевдонимами, что не редкость среди авторов вестернов. Вот несколько вех его жизненного пути - они помогут читателю понять дух произведений Аллена.
Родился писатель в 1912 году в городе Канзас-Сити, в штате Миссури, но рано отбыл на Дальний Запад, по которому немало скитался, перепробовав различные виды труда, часто нелёгкого; впрочем, работал и журналистом, а в 1933 году поступил сценаристом в Голливуд, на студию Метро-Голдуин-Майер, где провёл девять лет. Позднее это ощутимо сказалось на писательском почерке Аллена: его романы легко экранизировать, что неоднократно и происходило с ними. Первым среди вестернов Уилла Генри появился роман "И никого в живых" (1950), подписанный псевдонимом Уилл Генри. После того как второй его роман, "Красный Буран" (1951), был отвергнут издателем Харри Моулом, известным публикатором вестернов, Аллен, как и на некоторых других с той поры, поставил на романе псевдоним Клэй Фишер. Всего под псевдонимом Уилл Генри появилось тридцать книг, среди них сборники рассказов и произведения для подростков, и в том числе - самый известный его роман "Золото Маккенны" (1963). В 1969 году этот роман был экранизирован с Грегори Пеком в роли Маккенны; мы имели возможность посмотреть фильм в России; правда, книга куда лучше…
Собственно, на примере "Золота Маккенны" перед нами идеальный, безупречно выстроенный вестерн, вбирающий в себя массу приключенческих линий, как во "Владетеле Баллантрэ" Стивенсона: здесь и погоня за сокровищами, и народная легенда, и мистика, и любовная интрига, и разбойники, и индейцы, и путешествие, в котором переплетены жизнь и смерть; все герои опасаются друг друга и ещё - духов умерших; и самые лучшие из них по ходу сюжета познают самих себя.
За Клэем Фишером, как и за Уиллом Генри, числится немало книг - всего 18. Надо сказать, что эти произведения нелегко отыскать в книжных магазинах Америки. Дело тут и в повышенном спросе на хорошую книгу (их всегда не хватает), и, как часто бывает на Западе, в недостатке должной коммерческой рекламы. Но, как видно, и в том, что Аллен, при всей своей "авантюрности", внутренне не слишком коммерческий по духу писатель. Вот Луи Ламур или Зэйн Грей - они стоят штабелями в любой лавчонке и большом супермаркете, так же как и специализированном "Книжном мире", но… повсюду корешки книг подозрительно новенькие, нечитаные - значит, как ни крути, однодневки…
Что сказать о пристрастиях Уилла Генри, об особенностях его авторского почерка?
Что ж, прежде всего - это "формульные" вестерны. То есть такие, где время и внимание не тратятся на специальное описание психологии и внутреннего мира героев, на философские рассуждения и социально-бытовые характеристики. Тут царит действие и только действие, когда "добрая лошадь" для рассказчика важнее, чем "прекрасная героиня" - по словам другого корифея жанра, Макса Брэнда. Да только и здесь Уилл Генри - рассказчик совсем особый. Да, его злодей - сразу же и впредь злодей, а его рыцарь, будь он золотоискателем, рейнджером или просто ковбоем - за версту видать - истинный борец за правых, против виноватых. И всё-таки психологизм есть, как есть и философия, только не сразу их заметишь, так запрятаны они, по-своему, по законам жанра, в интриге, в диалогах, в деталях, подобранных ярко и точно. Может быть, как раз это сочетание головокружительной интриги и запоминающихся характеров со стилистикой, позволяющей передать оттенки владеющих героями чувств (часто венчающихся упоительной радостью победы), и заставляет так быстро проглатывать сюжеты Аллена. Собственно, его вестерны можно назвать легендарными притчами.
Есть и ещё одна немаловажная особенность: писатель явно отдаёт предпочтение индейской тематике, причём искренне симпатизирует своим индейским героям, не слишком их идеализируя, однако, как и в изображении других героев, уверенно сочетая фантастичность и достоверность. Вообще, характерно, что героями Уилла Генри являются чаще всего простые люди-труженики, изгои, несправедливо пострадавшие, оклеветанные, неизвестные первопроходцы и уроженцы края. Писатель раз и навсегда определил для себя, чьим горбом был "завоёван" Запад, на чьих костях стоят современные супермаркеты и банки и чьи прославленные регалии - то ружьё, то головной убор - пылятся сегодня в музеях… И потому его симпатии обращены именно к этому "самородному золоту", которым во все эпохи, в любых обстоятельствах, на любой широте и долготе невозможно не восхищаться. Аллен точно знает, чья воля и доброе сердце, изобретательность и опыт способны спасти "малых сих", когда избавитель и сам остаётся в безвыходной ситуации, когда остаётся один глоток воды да кусок мяса или последняя пуля… Он знает, что их решение будет тем же, что принял бы сам Господь Бог, ибо он в этот миг с ними. Не это ли происходит в "Спутнике Тома Айсли", почти буквально? А какой ценой можно измерить самоотверженность и благородную простоту армейского следопыта, скаута-полукровки Поуни Переса из "Красного Бурана"? Простота и величие - не это ли ключ к характеру "западника", каким он проступает под пером Генри Уилсона Аллена?
И ещё одно. Рассказ Аллена всегда согрет человеческим теплом, красота людей отражает красоту и безбрежность дикого края. Автор захвачен невыразимой прелестью пустыни (почитайте только описание запахов в "Золоте Маккенны") и захвачен временем, о котором пишет, как временем горьких уроков и несбывшихся надежд. Исподволь он показывает вам невостребованную историческую возможность, погружая вымышленный сюжет в видимость реальных исторических обстоятельств. Была ли на самом деле великая скачка Поуни Переса? Неважно - могла случиться, а нечто подобное, там или в другом месте, уж обязательно… Аллен любит мистифицировать читателя то легендой о пропавшем сокровище, то забытым загадочным манускриптом, расшифровкой которого и явится его роман.
Но довольно предисловий - вперёд, по страницам Уилла Генри, и напутствуем читателя на манер жителей Старого Запада - кон Диос, с Богом - туда, где добро не ожидает зла, а зло постоянно подстерегает добро. Где старые истины вечно молоды…
А. В. Ващенко
1
Последний из апачей
- А ты тоже жаждешь золота, Маккенна? - спросил престарелый воин. - Ты такой же, как все белые люди, которых я знал? Продашь ли ты свою жизнь, честь или честь своей подруги за жёлтый металл?
Белому человеку было невдомёк, откуда старику-апаче удалось проведать о его имени, тем более что сам он ничего не знал о старике-апаче. Он не имел понятия о том, из какого рода апачей тот происходит, с какой ранчерии выехал в эту заброшенную глушь и куда держал путь, когда Маккенна подобрал его в пустыне в этот знойный полдень. Он знал только, что старцу недолго осталось дышать, но голубые глаза его потемнели от сострадания и сузились на миг при неожиданном упоминании о золоте.
- Что ты имеешь в виду? - возразил он, - Мы ведь не говорили о жёлтом металле. - Ответил он по-испански, потому что вопрос прозвучал на том же языке, и индеец кивнул, словно ему приятно было услышать родные звуки.
- Это так, - сказал он, - но мне захотелось сделать что-нибудь для тебя, так же как ты для меня сделал. Ты ведь знаешь моё племя: мы не оставляем долга без оплаты.
- Мадре! - чуть улыбнулся белый. - Мне ли не знать твоего племени? Я успешно избегаю его уже одиннадцать лет. Это ли не лучшее знание?
- О да! - проговорил старик. - Это я и имею в виду. А знаешь ли ты Каньон-дель-Оро, Маккенна? Место, которое у нас, апачей, называется Сно-Та-Хэй?
- Ты говоришь про старую сказку о Затерянном Золотом Каньоне?
- Да, о том, что нашёл один белый во времена вождя Нана.
- Значит, это был Адамс; ты говоришь о Затерянной Копи Адамса. Не трать понапрасну сил, старик. Я - золотодобытчик и не гоняюсь за призраками. Мне не надо золота этого безумца.
- Но ты знаешь эту историю?
- А разве есть в Аризоне белый, который её не знает? Да и на всём Западе есть ли такой, что не ведает об Адамсе и пропавшем каньоне с даровым золотом?
- Легче, легче, - промолвил старый апаче. - Я просто хотел увериться, что ты знаешь это место.
- Знать об этом месте - нехитрое дело, старик, - проговорил Маккенна не без тепла в голосе. - В этом краю есть сотня каньонов, полных золота. Рассказы об утраченных сокровищах роятся в воздухе, как мухи.
- Верно, верно…
Старик вздохнул, окидывая меркнущим взором дрожащее марево зноя.
- Я люблю этот край, - сказал он. - И печалюсь сердцем, покидая его.
Маккенна кивнул. Сам он был человеком, ещё только вступающим в период зрелости, но уже немало повидал в жизни.
- Никому не мило прощаться, когда наступает срок, - ответил он. - Никому не бывает слишком много лет и слишком мало сил.
- Правда, - промолвил старик, - правда.
Белый человек поднялся и оставил тень глубокой скалистой расщелины, ограждавшей истоки ручья, вытекавшего из кольца жёлтых гор, обнимавших пустыню больше чем на сотню миль вокруг. Задумчиво передвинул одну ногу старца в тень. Намочив в ручье свой шейный платок, он омыл ему лицо, выжимая ткань, чтобы прохладные капли просочились под рубаху, на грудь старику.
- Славно, - проговорил тот. - Очень славно. Удивительно, отчего это ты, белый человек, заботишься так об апаче?
Маккенна, снова улыбнувшись, пожал плечами.
- Я никогда не любил доискиваться причин, - ответил он.
Старик кивнул.
- Ты поразительно мудр для своих юных лет, - сказал он. - Отчего это?
- От опыта, - отвечал Маккенна, вновь омывая морщинистое лицо. - Выпьешь ещё воды?
- Да, немного, спасибо…
Он сделал несколько медленных глотков, больше уже не мог пить и пролил остаток себе на грудь. Улыбнулся, покачав в смущении головой.
- Старый дурак, старый дурак, - тихо промолвил он.
- Может, и старый, - согласился Маккенна, - только не дурак.
- Грасиас, - прошептал старик и затих.
Его молодой спутник тоже задумался. Говорить было слишком жарко. Кроме того, что говори, что нет, а место это было не слишком хорошо для белого человека. Маккенна подумывал о том, где может пребывать в этот миг Пелон, кого выслеживает в настоящее время этот отщепенец - ренегат из группы чирикауа-апачей? Мысль о Пелоне пришла сама собой. Только в этом месяце этот полукровка-апаче распустил слух из своей потайной берлоги в мексиканской Сьерре о том, что отправляется снова на север и что в особенности у него есть дела здесь, в бассейне Выжженный Рог, и потому он будет считать этот выжженный край prohibiento - закрытым для белых во время своего визита. Когда Маккенна услышал об этой новости, он задумался, для чего такой тип, как Пелон, мог стремиться в Аризону с риском для собственной шеи? И армия, и полицейский департамент числили его уже давно в рубрике "разыскивается для совершения казни"; о нём не слыхали к северу от мексиканской границы ещё с 94-го года, когда он, по слухам, сопровождал Малыша Апача во время его последнего набега.
Маккенна покачал головой. Не следовало бы ему сидеть здесь, у единственного источника воды на пятьдесят миль в округе, когда Пелон Лопес на свободе. Он бы и не сидел, если б не эта задержка - умирающий древний воин у ручья. Облегчить ему последние минуты было делом необходимым, нельзя же оставить несчастного старика лежать на солнцепёке, - но в то же время было это опасным и безрассудно рискованным делом, а Маккенна не был ни отчаянным, ни безрассудным человеком. Конечно, на дикой территории больше не было индейских войн. С апачами как с организованной военной силой было покончено по всей Аризоне. Но одинокие волки из разбросанных банд, подобно Пелону, действовали активнее, чем прежде. Если оседлому населению в этих краях ныне нечего было бояться индейцев, то у золотоискателей и кочующих людей опасений было куда как достаточно. Глен Маккенна вновь покачал головой, прекрасно сознавая, что здесь, в Яки-Спринге, в пустыне Выжженного Рога, в июле 1897 года, он находился в реальной, самой непосредственной опасности.
- Старик, - сказал он с тревогой, - ты не поведал мне своего имени. Мне кажется, это уместно, ведь я могу повстречаться с кем-либо из твоих соплеменников, которые пожелают разузнать о тебе.
Теперь уже старик покачал головой из стороны в сторону.
- Ты можешь их встретить, - ответил он, - но моим людям безразлично, где я. Когда становишься стар и беззуб и не в силах больше ни работать, ни охотиться, никто не позаботится о тебе, разве что какой-нибудь белый вроде тебя. Эту особенность твоего народа я никогда не мог понять. Он не отвергает своих стариков. Это необычная слабость для расы, столь кровавой во всём остальном, не правда ли?
- Да, - согласился Маккенна, - я думаю, ты прав.
Молчание воцарилось снова, и теперь жестокая мощь солнца начинала ослабевать. Но старик больше уже не видел ясным взором выжженную и печёную землю, которую любил.
- Скоро вечер, - проговорил он, - а зовут меня Энх. Ты знаешь, что это значит, Маккенна? Луговая Собачка.