Дэч, прищурившись, наблюдал за колышущимися волнами горячего воздуха. Лошадь, которую можно объездить, сбросит много всадников, прежде чем комуто последнему, наконец, удастся укротить ее. Фокус с том, чтобы стать именно последним. Только как узнать, последний ли ты?
А город Обаро с Рэньоном в качестве шерифа… слишком норовистая лошадка для любого, кто хотел бы ее объездить.
Глава 2
Есть в горах Сэнд-Тэнкс райский уголок, известный только посвященным. Как только в просвете ущелья покажется высокий пик, сворачивай с тропы в унылые на вид холмы.
Пробравшись между камнями и кактусами до каньона, поднимайся по тропинке на его край; дальше едва приметная дорожка приведет к овальной площадке на скальном выступе, надежно укрытой от посторонних глаз. Полянка невелика, но вся устлана ковром из сочной зеленой травы. За старым кряжистым кедром - родник с чистейшей ледяной водой. В этом уединенном местечке могут укрыться несколько человек. Их даже не заметит всадник, проезжающий рядом. Те, кто знают об этом убежище, не помнят, чтобы случайный путник когда-нибудь появлялся возле него.
В суровые горы Сэнд-Тэнкс ведут отсюда три заросшие тропинки. Сбившись с них, легко и погибнуть.
Те немногие, кто знал о тайном прибежище, либо были убиты в многочисленных войнах, либо умерли своей смертью. О нем забыли. Только индейцы изредка наведывались туда.
Но Дэйв Спэньер помнил о нем. Ему не раз приходилось находить здесь пристанище. Это был седой, еще крепкий мужчина, умевший противостоять жизненным невзгодам. А их на его долю выпало немало. Сейчас он снова пришел к роднику, и на сей раз, привел с собой взрослую дочь. Натянув поводья и свернув самокрутку, Дэйв посмотрел вдоль ущелья, в конце которого виднелся уступ Тэйбл-Топа. Потом отыскал тропинку. Она настолько заросла травой и кустиками полыни, что ее и тропинкой-то нельзя было назвать.
Огромный горный массив Сэнд-Тэнкс, кое-где поросший мелким кустарником и травой, дыбился прямо перед ними. Ничего не говоря Ленни, Спэньер направился к скале, которую прорезала резко выделявшаяся жила кварца. У скалы он повернул снова и оказался в каньоне. Тропинка, ведущая вверх вдоль стены к его краю, была почти незаметной, но Дэйв уверенно ехал по ней, сопровождаемый дочерью. Они поднимались выше и выше, пробираясь среди кактусов и нагромождений камней. Достигнув верха, тропинка резко пошла под уклон. Обогнув вслед за отцом несколько скал, Ленни въехала в живописную долину. С крутого обрыва высотой в две тысячи футов перед путниками открылся фантастический пейзаж - на многие мили вокруг безжизненные горы и мертвые долины, расчерченные светлыми змейками высохших рек. Выше них был только край каньона.
- За этим деревом - родник, - сказал Спэньер. - Слезай с лошади и приготовь кофе. Я принесу дров.
- Взгляни, папа, какая красота! - воскликнула Ленни, пораженная увиденным.
И все же ее слова заставили его оглядеться. Трава манила свежестью, а кедры и сосны, отбрасывавшие на скалы узорчатые тени, радовали Глаз своей глубокой зеленью и густотой.
- Никогда не обращал на это внимания, дочка. А здесь действительно хорошо.
Он прошел туда, где резко наклоненные пласты породы обрывались, образуя нечто вроде углубления. Слова, нацарапанные под выступом, даже сейчас, через пятнадцать лет, легко читались:
ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ БАРТ КАРНАВЭН, ЗАСТРЕЛЕННЫЙ ИЗ ВИНТОВКИ. 1866
- Жил благодаря ей и умер из-за нее, - пробормотал Спэньер. - Славный был малый… Просто отличный.
- Кто?
Спэньер раздраженно обернулся. Его всегда сердило, когда кто-то подходил к нему сзади, а он этого не замечал. В прежние времена так не сумели бы сделать ни змея, ни койот, ни апач. Но одного взгляда на дочь оказалось достаточно, чтобы его раздражение улеглось. У нее был точно такой же рот, как у ее матери. Рот, на который мужчина смотрит, по крайней мере, дважды.
Черт возьми, а ведь она действительно уже не ребенок. Ее формы быстро округлились, и новизна в ее облике тревожила его. Он не знал, как обращаться с девушкой. Мальчик или, скажем, жеребенок - другое дело, а Ленни постоянно удивляла его своим чисто женским отношением ко всему.
- Здесь лежит один малый.
- Ты знал его, папа?
- Я похоронил его.
Он поднял несколько упавших веток для костра и отломил высохшие корни от сучковатого пня.
- Папа… а там, где ты хочешь обосноваться, у нас будут какие-нибудь соседи?
- Думаю, да. - Он внимательно посмотрел на нее. Грустная нотка в ее голосе встревожила его. Тебе, видно, было одиноко, Ленни. И теперь ты ищешь общества, подумал он, но ничего не сказал.
Мужчина не прав, если держит дочь в хибаре ковбойского городка. Ей нужно набираться опыта, видеть, как живут, что делают другие женщины, общаться с разными людьми, в том числе и со сверстниками, хорошими девушками, надежными парнями. Он, наверное, был плохим проводником для нее на этой тропе.
Себя Дэйв теперь считал приличным человеком. Бог свидетель, он, конечно, не ангел, но с женщинами всегда вел себя порядочно. Вот с оружием действительно бывал иногда скор на руку. Но ведь может оказаться, что человек, с которым ты имеешь дело, проворнее тебя, или твой револьвер даст осечку…
Такие мысли посетили старого Спэньера у костра. Позже, когда Ленни уже спала, закутавшись в одеяла, он выбросил из огня сверху лежащие ветки, - нет нужды зря дым пускать. Хоть они и не встретили никого по дороге, но береженого Бог бережет, - так подумал Дэйв и тоже стал укладываться.
Рядом он положил патроны, а руку - на приклад винчестера. Как любил раньше, недолго посмотрел на звезды, мерцающие сквозь ветки кедра, и, умиротворенный, заснул.
Очнулся он от острого чувства опасности. Лежа совершенно неподвижно, Дэйв внимательно вслушивался в тишину, пытаясь понять, что заставило сработать его первобытный инстинкт. Взошла луна. Листва скрывала половину ее диска. От костра осталось лишь несколько угольков. Сначала он слышал только, как капает вода, но затем различил звук, который разбудил его. Всадники… Он сел и натянул сапоги.
- Ленни! - тихо позвал он.
- Я слышу их, папа.
Черт побери, вот девчонка! Да мимо нее и мышь не проскользнет! Всегда настороже. Впрочем, его воспитание - он никогда не скрывал от нее правду жизни. Она знала, что такое опасность, а однажды даже была свидетельницей того, как он застрелил парня, отпустившего неприличную шутку в ее адрес. Это был мускулистый волосатый подонок, который стал мускулистым волосатым трупом, потому что ляпнул непристойность, не обратив внимания на седеющего мужчину рядом с ней.
- Вставай и иди к лошадям.
Ленни натянула юбку, извиваясь под одеялом. Оделась она так же быстро, как он, и подошла к лошадям. Сейчас было важно вести себя спокойно.
Дэйв быстро нашел хорошую позицию и мог держать под прицелом каждый дюйм тропинки на три сотни ярдов. Кто бы это мог быть? Ни один чужак не знает об этом месте, а полицейские давно не охотятся за ним.
Четверка всадников…
Они, должно быть, ехали всю ночь. Второго он, кажется, видел раньше. Что-то знакомое в фигуре, осанке, в том, как держится в седле… Дэч!.. Раз он среди них, значит, свои ребята. А кто же первый? Если Дэч позволил этому малому вести себя, то наверняка тот настоящий мужчина.
Спэньер продолжал наблюдать за незваными гостями. Даже при лунном свете он оценил их умение держаться в седле - им позавидовал бы любой ковбой.
Маленький отряд находился еще на некотором расстоянии от входа в каньон…
Повернут или нет? Если второй всадник действительно Дэч, то ему тут все известно. А может, они направляются в Обаро?
- Давай собираться, - прошептал он Ленни, забросил седло на спину лошади и затянул под ее животом подпругу. Его гнедая надула живот, пытаясь помешать ему, и вдруг громко заржала, поймав принесенный ветром слабый запах чужого коня. Они были обнаружены.
Спэньер схватил винтовку и пригнулся в ожидании. Стало так тихо, что зазвенело в ушах. Ситуация складывалась не лучшим образом. И Ленни, как бы угадав мысли отца, расчехлила свою винтовку и подошла к обрыву.
Консидайн стоял под прикрытием скал на тропинке, ведущей к нависшей над каньоном площадке, и наблюдал, как девушка занимает позицию для обороны. По первому же ее движению он понял, что имеет дело с женщиной. Уже стало рассветать, и можно было довольно хорошо разглядеть ее. Он вышел на открытое пространство, и она тут же направила на него винтовку.
- Не бойтесь. Я - друг.
- Разве что я разрешу вам им стать, - отрезала она холодно, но в глазах ее появился интерес.
- Послушай, Дэйв, - крикнул Дэч, - мы давным-давно квиты. - Он обернулся. - Входите, ребята. Я знаю этого старого погонщика.
Консидайн не мог оторвать глаз от девушки. Она была очень хороша, просто красавица.
- Вы слышали? - обратился он к ней. - Мы друзья. Дэч знает вашего отца.
- Мой отец, - ответила она резко, - знает множество людей, с которыми я не села бы за один стол, поэтому вы войдете сюда передо мной, если не хотите огорчить друзей своими похоронами.
Консидайн был высок и очень худ, просто кожа да кости. Доброжелательное выражение его смуглого лица смягчало грубоватые черты, а улыбка удивительно красила. Сейчас он улыбался.
- Мы войдем вместе. Согласны?
Глава 3
- Я хорошо знаю Дэйва, - шепнул Дэч, - не раз имел с ним дело. - Затем обратился к Спэньеру: - Познакомься! Это Консидайн.
- Слышал о нем, - немолодой мужчина настороженно оглядел прибывших, потом указал на девушку: - Это. Ленни. Моя дочь. Мы направляемся в Калифорнию.
У Дэйва Спэньера были покатые плечи и сутулая спина, выглядел он старше своих лет, но в нем чувствовалась крепкая закваска и житейский опыт. Его голыми руками не возьмешь. Консидайн знал таких людей, пионеров освоения Запада. Среди них встречались и золотоискатели, и ковбои, и охотники… Жили они трудно, уединенно, полагаясь только на собственные силы.
- Хочешь выдать ее за какого-нибудь фермера? - спросил Дэч.
- Грабитель ей не пара, - парировал Спэньер, глядя на Консидайна, который не сводил глаз с Ленни и не прислушивался к разговору. - Если среди вас есть такой, вам лучше держаться подальше от Обаро.
- Ты его не знаешь.
- Зато я знаю Пита Рэньона. - Спэньер посмотрел на дочь, которая подошла к лошадям. Стало совсем светло. В самый раз трогаться в путь. - Мое дело предупредить.
Дэйв наблюдал с обрыва, как удаляются всадники. Подошла Ленни и встала рядом.
- Держись подальше от таких вертопрахов, Ленни. Они не для тебя. Подобные компании не заслуживают даже того, чтобы ехать с ними бок о бок. Хотя именно эти… Я бы сказал, что по-своему они неплохие люди. Дэч, например, мы знакомы с ним давным-давно. Но и Консидайн… Его все знают.
Спэньер отвернулся. Им с дочерью предстояло долгое путешествие верхом, но они знали, на что шли. Их ждали трудные переходы, уединенные привалы со скудной едой и тревожным сном. А хотелось найти подходящее местечко под солнцем Калифорнии, где можно разводить лошадей и, как рассказывали Дэйву, даже выращивать фрукты.
- Он красивый, папа. Высокий, я имею в виду.
- Замолчи! Выбрось из головы! Он тебе не пара.
Дэйв подумал, что совсем глупо Консидайну появляться в Обаро и даже приближаться к нему. Еще никому не удавалось ограбить городской банк, и едва ли у кого-нибудь могло возникнуть такое желание, пока Пит Рэньон был здесь шерифом. Да и остальные мужчины в Обаро не простачки.
Спэньер продолжал мечтать о Калифорнии. Целью поездки он выбрал местечко Агуа-Кальенте, в районе Сан-Хакинтос. Однажды ему пришлось скрываться там несколько недель.
Для юнца лихие шалости с законом, - куда ни шло, но для зрелого мужчины задерживаться на преступной дорожке - не путь. Он купил бы у индейцев и оросил клочок земли, чтобы вырастить сад, заложить огород. А главное, там, в Агуа-Кальенте, нет никого, кто бы знал его прежде и мог бы порассказать о его неприглядном прошлом. Через некоторое время, если все будет хорошо, они бы двинулись к побережью. К тому времени здесь о его художествах совсем забудут.
- Эти четверо - грабители?
- Не имеет значения. Выбрось их из головы. - Уже сидя в седле, Дэйв сказал: - Какой смысл посвящать тебя во все это? Ты с ними не знакома, ничего о них не знаешь.
Как советовал дочери, Спэньер выкинул из головы Консидайна и его компанию, сосредоточившись на предстоящей дороге, которая пролегала по местности, где хозяйничали индейцы. Конечно, с его стороны был риск добираться до Калифорнии вдвоем. Но ни один индеец не знал больше, чем он, о здешних тропках и укромных местах. Ему не раз доводилось выживать в пустыне. Вот только Ленни… Но и оставаться никак нельзя. Там, где они жили, все знали о его прошлом, а дочь человека, который не в ладах с законом, не имела бы шансов вести образ жизни порядочной женщины. Большинство ему подобных, правда, оседали в Аризоне. Но он выбрал Калифорнию. Фактически никто из таких, как он, не забирались так далеко на запад - в Колорадо.
Дэйв ехал на несколько ярдов впереди Ленни с винчестером в руке, не веря в кажущуюся безопасность пустынных троп. Если ничего не случится, к полудню они будут в Посо-Редондо. Там в лавке можно кое-что купить для дальнейшего путешествия по пустыне.
Раз Консидайн и его друзья болтаются поблизости, надо бы обойти Обаро стороной. Не дай Бог, кто-нибудь в городе вспомнит, как они с Дэчем промышляли вместе, - тогда все пропало.
Солнце поднялось над гребнем горы, и стало жарко. Все замерло на обширной равнине, поросшей полынью. Вдруг Спэньер увидел следы… Четыре неподкованных пони пересекли тропу несколькими часами раньше.
Напрасно Спэньер вглядывался в ту сторону, куда ушли пони.
Ничто не привлекло его внимания.
У подножия Уайлд-Хорс-Меса - горы Дикой Лошади, есть родник. Несколько старых тополей близ него манят путника своей тенью. Когда-то сюда на водопой приходили олени, но времена те давно минули. Теперь в тени деревьев расположилось владение Чавеза: гостиница, лавки и салун .
Приехав сюда, Чавез сделал бизнес на продаже в поселениях меда диких пчел. С тех пор за ним и закрепилось прозвище Хони - мед. Его лавка - сарай восемьдесят футов длиной и двадцать шириной - была построена из необожженного кирпича. Почти таких же размеров гостиница с выцветшей вывеской выходила фасадом на площадь, скорее похожую на двор.
Хони был толст, неряшлив и непримечателен. Но он хорошо знал обо всем, что происходило в округе, потому что умел слушать и извлекать выгоду из полученной информации. Несмотря насовсем уж не бойцовскую внешность, Чавез не раз доказывал свое мужество в сражениях с апачами, хотя обычно поддерживал с ними дружеские отношения. Испытывая недостаток в большинстве добродетелей, он, бесспорно, имел одну, редко встречающуюся, - знал, когда нужно промолчать.
Его лавка была очень удачно расположена: сзади, закрывая все подступы к ней, поднималась высокая гора, а с веранды в обе стороны, вверх и. вниз, хорошо просматривалась тропа. За идущей мимо дорогой простиралась пустыня, и лишь где-то на горизонте призрачно голубели холмы.
Четверо всадников выехали на площадь, спешились и привязали лошадей. Хозяин заведения вышел встретить их. Он стоял в дверном проеме, почесывая живот, и наблюдал за прибывшими.
- Собрались в Обаро?
Консидайн не ответил, молча поднялся на веранду. Все знали о его отношениях с Питом Рэньоном и не сомневались, чем кончилось бы дело, возвратись он в Обаро. Некоторое время бывший ковбой с явной тревогой вглядывался вдаль, но на дороге ничто не предвещало скорого появления Дэйва Спэньера и его дочери.
, - думал он.
Дэч остановился рядом с ним.
- Не беспокойся о них, Консидайн. Старик не дурак и тертый калач.
- Ты же видел следы.
- Он увидит их тоже.
Метис повел лошадь к поилке, а потом к корралю. Консидайн хмуро наблюдал за ним. У этого кайова был счастливый характер. Со стороны казалось, что он никогда ни о чем не задумывался и не беспокоился. Для него существовал только настоящий момент. Но, может, это только казалось?
- Беда в том, - усмехнулся Консидайн, - что я слишком много думаю.
Дэч покачал своей большой головой:
- Ты лучший специалист в нашем деле, дружище, и в то же время не создан для него. Я не видел человека, который меньше тебя годился в грабители. Для меня все легко и естественно, а для тебя - нет. И то главное, благодаря чему ты преуспел в этом занятии, делает тебя для него непригодным. Ты слишком заботишься о других, берешь на себя всю ответственность и взваливаешь на свои плечи все трудности. Потому так тщательно планируешь каждый налет. И теперь вот беспокоишься о Спэньере и его девчонке.
- Возможно.
Дэч сказал правду, но тогда их появление во владениях Хони противоречило ей, ибо единственной его причиной было ограбление банка в Обаро. Единственной очевидной причиной… Хотя все, что касалось этого города, мучило Консидайна. Не только Пит Рэньон и девушка, на которой тот женился,
- сам Обаро вместе с его жителями.
Он взглянул на Чавеза:
- Ты давно был в городе?
- Две недели назад… нет, три.
- Прогуляйся туда, ознакомься с обстановкой. Хони вытер толстые руки о штаны и беспокойно отвел глаза. Честно говоря, он побаивался этого уверенного в себе, крупного, спокойного человека, - все знали, как опасен он с оружием в руках. Но Рэньона Чавез боялся тоже.
Хони постоянно приходилось иметь дело с весьма вольным народом. Любой человек, у которого были нелады с законом, мог найти у него и стол и кров, пополнить запасы, разузнать обо всем, что его интересует, и не беспокоиться, если слишком откровенное словцо слетело с языка. Здесь ему гарантировалась относительная безопасность, хотя для людей такого сорта едва ли существуют безопасные места. Но Хони Чавез был не дурак, и в его планы не входило перейти дорогу шерифу Питу Рэньону.
- Ваше дело, конечно… - Его большие круглые глаза впились в лицо Консидайна. - Но хлопот не оберетесь…
- Так ты едешь? Или мне самому туда отправиться? - с раздражением перебил тот.
- Тогда мне пора, - засуетился Хони. - Надо получить кое-какие товары. Меня как раз там и ждут. - Он поддернул сползшие штаны. - Не волнуйтесь, я что-нибудь выясню.
Легко ему командовать, сердился про себя Хони, отвязывая свою чалую. Он ограбит банк и смоется, а я-то останусь. Что, если Рэньон выйдет на меня? Пощады не жди. Он просто вышибет меня отсюда. И это еще в лучшем случае.
Сев в седло, Чавез отправился в путь. Лицо его выражало глубокую озабоченность.
Консидайн вошел в лавку, остальные последовали за ним. Подобрав газету, он плюхнулся в кресло хозяина.
Когда же произошел поворот в его судьбе? Тогда ли, в Обаро, когда Мэри из них двоих выбрала Рэньона? Или еще раньше?