И наконец, Джад Огден, последний и самый низкорослый из сообщников Джея Кресса, имел непреодолимую страсть совершать зло. Нервно перебирая пальцами, он сидел на веранде, тупо уставившись в пустоту, словно раздумывая, где бы совершить очередное преступление.
Сам воздух над этой четверкой казался черного цвета.
Завидев приближавшегося к ним Джея Кресса, бандиты дружно впились в него глазами. Челюсть у "медведя" отвисла, он всем телом подался вперед.
- Ну, что? - хором выпалили все четверо.
- Ребятки, вас ждет легкая жизнь, и за хорошую плату, - сообщил подошедший Кресс. - Но только никакой самодеятельности! Согласны?
Бандиты переглянулись между собой и притворно заулыбались.
- Будем кротки как ягнята! - ответил за всех Гаррисон Райли.
Глава 25
ФАЗА ЛУНЫ
Тем же самым утром, пробираясь сквозь холодную серо-розовую дымку тумана, окутавшего долину, Линмаус в сопровождении Тома Дэниельса спустился с Ланшамских гор. Состояние Тома беспокоило Ларри. Щеки у юноши то покрывались ярким румянцем, то неожиданно белели. Иногда Тома трясло, а время от времени охватывала дремота, и он, засыпая, ронял на грудь голову.
Не делая привала, они ехали почти всю ночь, поскольку шериф соседнего округа поднял по тревоге сотню хорошо вооруженных всадников, разбил их на пять отрядов и начал прочесывать окрестности. Несмотря на то, что под ним теперь снова была его быстроногая Фортуна, Ларри решил не рисковать и вернуться в знакомые места. Поэтому они повернули лошадей в сторону Крукт-Хорна.
Более того, Линмауса серьезно беспокоило сообщение о том, что на дорогах вблизи Крукт-Хорна орудует банда из двух человек, которые грабят повозки и одиноких путников. Лошади грабителей совпадали по масти с Фортуной и мерином Тома. Ларри ничего не стоило бы обнаружить бандитов и хорошенько их наказать, но ситуацию осложнял Том - он был болен.
Когда же Линмаус спрашивал его, как он себя чувствует, тот только посмеивался и отмахивался.
- Я просто не выспался, Ларри, - говорил он. - Несколько часов сна, и снова буду как огурчик.
Услышав в очередной раз подобный ответ, Линмаус перестал его спрашивать о здоровье и всерьез стал подумывать, где бы им остановиться, чтобы хоть немного передохнуть. Тома лихорадило, и, надо сказать, довольно сильно. Ему нужен был постельный режим и хороший уход. Но Ларри понимал, что ни того, ни другого обеспечить парню он не сможет - кольцо их преследователей сжималось все туже и туже.
С самого начала Линмаус жалел, что взял его с собой. Правда, в долгих странствиях приятно иметь рядом напарника, а кроме того, Том был отличным охотником. Ко всему прочему, он, оказывается, хорошо готовил на костре и, несмотря на трудную дорогу, не унывал. Но Ларри очень волновал тот факт, что Дэниельс, примкнув к нему, сам фактически стал вне закона.
Линмаус был готов сделать все, лишь бы юноша не запачкал руки в каком-нибудь вынужденном преступлении. Правда, наступили такие времена, когда для того, чтобы оказаться осужденным, никакой вины вовсе не требовалось, а для того, чтобы на тебя навесили половину жутких преступлений, приписываемых Линмаусу, вполне достаточно было просто находиться с ним рядом. Поэтому и неудивительно, что все грабежи в округе Крукт-Хорна считали делом их рук. А помимо разбоев на дорогах, в горах произошло несколько зверских убийств. Их обвиняли я в этом.
Потрясенные чередой дерзких преступлений, люди негодовали, и неудивительно, что так поспешно был снаряжен отряд из ста всадников, призванный изловить и предать суду ни в чем не повинных Ларри и Тома. А для шерифа Энтони поимка бандитов стала вообще делом чести.
Беглецам, чтобы оказаться поблизости от Крукт-Хорна, пришлось пробираться сквозь снега и промозглый порывистый ветер. Неудивительно, что бедный Том сильно простудился.
У Линмауса болезненное состояние молодого Дэниельса вызывало большую тревогу. Если он умрет, виновным в его смерти Ларри будет считать себя. Но он не мог и оставить больного Тома у кого-нибудь дома - там его непременно схватят и предадут суду. Хорош же тогда окажется он, знаменитый Линмаус, не сумевший уберечь друга!
Иногда Ларри думал, что, разрешив Тому остаться с ним, он совершил безумие. Да, вернув себе Фортуну, он должен был оставить Тома в Крукт-Хорне. Нельзя было брать парня с собой в столь опасное путешествие! Том Дэниельс должен был находиться как можно дальше от него.
Однако, проклиная себя за допущенную ошибку, парень все же понимал, что без толку дуть на сбежавшее молоко. Теперь ему было необходимо найти пристанище для заболевшего товарища и заботливую сиделку. А кому, кроме как семье Дэниельс, он смог бы довериться? Никому! Разве что коротышке с коричневым от загара лицом - брату Хуану?
И словно по мановению волшебной палочки неподалеку от них раздался цокот копыт.
- Кто-то едет на муле, - сонным голосом произнес Том.
Линмаус молча кивнул.
Тот, кто хоть однажды слышал, как постукивают по дороге копыта мула, ритмично и часто, никогда не перепутает их с топотом лошадей.
Через несколько секунд из-за поворота на дороге в дрожащем мареве раннего утра на своей Алисии показался брат Хуан. Уздечку монах не держал, его руки были скрещены на груди, а на лице, повернутом на восток, играла восторженная улыбка ребенка. А Алисия, эта умная и своенравная Алисия, обходя валявшиеся на дороге камни, сама выбирала, куда ей ступать. От безмятежного вида маленького монаха на душе у Ларри сразу же потеплело.
Хотя он и видел этого доброго, преданного своему делу монаха не в первый раз, но только сейчас при встрече с ним ощутил спустившуюся на него благодать Святого Франциска.
Не долго думая, Линмаус спустился с тропинки на дорогу и направил Фортуну ему навстречу.
Алисия, заметив двигавшегося на нее всадника, тотчас остановилась и навострила длинные уши.
- Привет, брат Хуан! - крикнул Ларри.
Францисканец в приветствии поднял обе руки. Подъехав к Линмаусу ближе, он, радостно улыбаясь, обменялся с ним крепким, дружеским рукопожатием.
Не теряя времени, Ларри сразу же приступил к делу.
- Друг мой, - начал он, - со мной больной. Не знаешь ли ты в этих горах какого-нибудь надежного человека, который бы смог его приютить и не выдать шерифу? И при этом не очень болтливого.
Брат Хуан ответил не раздумывая:
- Я могу отвезти тебя к такому человеку. Это отсюда в получасе езды. Ты слышал о старике Джарвисе и его жене?
- Ну, женщине я не стал бы доверять - они все страшно болтливые! - воскликнул Линмаус.
Монах внимательно посмотрел в глаза парня.
- Если не доверять женщинам, то как же тогда доверять мужчинам? - проговорил он. - Поедем к ним, друг мой! Мы все наполовину хорошие люди, а наполовину плохие. Просто последнее время люди поворачивались к тебе своей плохой стороной, и неудивительно, что ты потерял к ним доверие. Поверь мне, старый Джарвис и его супруга излечат тебя от этого недуга!
- А кто они такие?
- Сам увидишь! - воскликнул монах и, несмотря на недовольное мычание Алисии, стал ее разворачивать.
Проехав недолго по дороге, францисканец свернул на едва заметную тропинку, петлявшую меж камней. Линмаус и Том следовали за ним. Продвинувшись еще немного вперед, они встретили высокого старика, несшего за плечами котомку. В руках он держал длинноствольную винтовку старого образца.
На вид ему было под восемьдесят. Несмотря на преклонный возраст, некоторые черты его гладко выбритого мужественного лица выглядели удивительно моложаво - ярко-синий цвет глаз делал его похожим на юношу, да и держался он под тяжестью своей ноши довольно прямо.
- Я опять к вам, сеньор, - сказал ему монах. - На этот раз с друзьями.
- Веди их прямо в дом, Хуан, - предложил старик. - Думаю, у Мэри осталось хоть немножко доброты, чтобы принять уставших путников.
- А ты, Линк, разве с нами не пойдешь?
- Ноги моей в этом проклятом доме больше не будет! - в сердцах воскликнул дед.
Он повернулся и погрозил кулаком, судя по всему, в направлении своего дома. Затем, обращаясь к монаху, заявил:
- Я свободный человек, Хуан, и таковым навсегда останусь.
- Что же произошло, Линк?
- У этой бабы язык что бритва, - сообщил престарелый путник. - Ни одной такой я еще не встречал. Она никогда не стеснялась в выражениях, но сегодня превзошла самое себя. Не баба, а двуручная пила! Все пилит, пилит и пилит. А я ее брюзжания терпеть не могу.
- Да, веская причина, братец, чтобы уйти из дома, - хмыкнул монах. - А ты не пробовал ее переубедить?
- Да как ее переубедишь, если она мелет какую-то чепуху и продолжает стоять на своем? - с жаром выпалил старец.
- Ну, надо было набраться терпения, - посоветовал брат Хуан.
- Уже пытался. Пятьдесят пять лет терплю ее выходки, но сегодня терпение мое лопнуло! Теперь я уже свободный человек и останусь им до конца моих дней! - Произнеся это, Линк Джарвис в подтверждение своих слов со всей силой топнул ногой и ударил прикладом о землю.
- Но это не аргумент, братец, - мягко заметил монах.
Линмаус с огромным вниманием слушал этот диалог. Ему не терпелось услышать, какие слова найдет монах, чтобы успокоить разгневанного старика.
- Никогда еще от взрослой женщины таких глупостей не слышал, - с обидой продолжил Джарвис. - Вот, брат Хуан, посуди сам. Когда месяц лежит на спине рожками вверх, это же к дождливой погоде? Правда?
- Может быть, - неопределенно отозвался монах.
- Ну конечно же это так! Любой здравомыслящий человек, если только у него не заткнуты уши, это подтвердит. А вот она утверждает, что наоборот - к дождю тогда, когда месяц рожками смотрит вниз. Видишь, до чего договорилась эта баба?
- За последний месяц я видел небесное светило в обеих фазах, - мягко произнес монах, - но дождя так и не было.
Это замечание брата Хуана несколько озадачило старика. Он почесал свою седую голову и недоуменно из стороны в сторону поводил глазами.
- Видимо, тут вмешалось что-то непредвиденное, - предположил он. - Но я же понятным языком объяснил ей, что раз месяц перевернут вниз рожками, никакой воды в нем не может быть. Это как в чашке. Но она все равно не согласилась и принялась утверждать, что, раз его рожки смотрят вверх, он только еще собирает влагу, поэтому дождя и нет. Пришлось сослаться на прошлую зиму, когда именно в таком положении месяца шли дожди, но и это не помогло. Дурная баба, свинячья башка! Все знают, что месяц рожками вверх - к дождю!
Брат Хуан дальше спорить не стал, а просто сказал старику:
- Знаешь, Линк, твой уход для нее - очень суровое наказание.
- Она получила то, чего старательно добивалась, - огрызнулся Джарвис. - Постоянно твердила, что страдает ревматизмом, так вот теперь пусть прогуляется окрест дома, разомнет суставы. Заодно и проверит капканы. Я все ей оставил, за исключением моей свободы. Посмотрим, как теперь она одна управится с хозяйством!
Глава 26
ПРИМИРЕНИЕ
Сказав это, старик гордо поднял голову и с видом победителя посмотрел на монаха.
- Я согласен, Линк, что тебе нужна свобода, но с нами очень больной парень, которому требуется уход.
- Пусть эта женщина за ним и ухаживает, - предложил неумолимый старик. - У нее это чертовски хорошо получается!
- Нет, правда, Линк, парню действительно очень плохо, - не отступал монах.
- Со мной все в порядке, - вяло возразил Дэниельс. - Я и сам могу о себе позаботиться.
Услышав сильно простуженный голос Тома, Джарвис сначала внимательно посмотрел на больного парня, потом на Ларри Линмауса и хитро прищурил глаза - он понял, кем были эти двое.
- Так это Том Дэниельс, - указал Линк пальцем на юношу.
- Да, это он, - подтвердил Линмаус и, затаив улыбку, приготовился услышать от этого ехидного старика свое имя.
Но вместо этого, к удивлению Ларри, Джарвис подошел к лошади Тома и похлопал ее по шее.
- Твоему мерину, сынок, надо подкрепиться, - сказал он, - а тебе самому - срочно лечь в постель. Вот так-то. - На этот раз голос старика был необычайно мягким и добрым, совсем не таким, каким он только что описывал свою размолвку со старухой.
Том Дэниельс, у которого лихорадочно блестели глаза, посмотрел на Линка Джарвиса.
- Хорошо. Думаю, вам виднее.
Они все вместе не спеша направились по извилистой каменистой тропинке. Вскоре впереди в окружении стройных тополей показалась притулившаяся к скале лачуга. Рядом с ней со склона бежал веселый ручеек, а на его берегу на камне, обхватив голову руками, сидела седовласая женщина.
- Посмотри! - воскликнул монах, обращаясь к Джарвису. - Ты, Линк, довел свою Мэри до слез.
Увидев плачущую жену, старик вздрогнул, замер на полушаге, затем стукнул себя по лбу кулаком.
- Какой же я жестокий! Зверь, да и только! - процедил он сквозь зубы и со всех ног кинулся к плачущей жене.
Как ни подвижен был Джарвис для своих лет, но скованность его движений все же выдавала его возраст. Подбежав к жене, он склонился над ней.
- Мэри, я вернулся! Я снова с тобой! - воскликнул он.
Старая женщина подняла на него заплаканные глаза. Лицо ее было мокрым от слез, но она тут же выпалила мужу:
- О, я знала, что ты вернешься, как только представишь, что спать тебе придется на камнях да еще под месяцем, предвещающим дождь!
- Не поэтому я вернулся домой! - взорвался старик. - Я привел с собой больного парня, которому требуется уход. Как только он поправится, я снова уйду. Ни за что не останусь с тобой под одной крышей, а что я задумал - обязательно сделаю!
- Никто тебя здесь не держит, - парировала Мэри и, взглянув на Тома, воскликнула: - Да у этого парня сильный жар! Линк, ну-ка, помоги ему слезть с лошади! Кроме как махать кулаками, ты на что-то еще способен? А я пока пойду в дом и приготовлю ему постель.
Миссис Джарвис, прихрамывая, поспешила к лачуге. По пути она пару раз оглянулась на Тома, жалостливо попричитала и снова засеменила вверх по пологому склону.
Мужчины помогли Тому слезть с лошади и привели его в дом. Неожиданно небо заволокло тучами, подул холодный порывистый ветер.
Вскоре молодой Дэниельс уже лежал на узкой кровати и облегченно вздыхал. В печке потрескивали поленья, по-домашнему уютно тихонько гудела дымовая труба.
Линмаус занялся непривычной для него работой - принялся колоть дрова, - а старый Линк, набрав в чайник воды, поставил его на раскаленную печку. Его жена хлопотала у постели больного. Градусника в доме не было, женщина пощупала лоб Тома своей натруженной, испещренной морщинами рукой, служившей ей лучше любого термометра, а затем приложила ухо к его груди. Она долго прислушивалась к тяжелому дыханию юноши, потом авторитетно заключила:
- Парень сильно простудился, но легкие у него чистые. Если все пойдет нормально, через неделю, самое большее дней через десять снова встанет на ноги. Если же возникнут осложнения, то протянет недели полторы. Но я все-таки надеюсь, что этого не случится.
Миссис Джарвис направилась к комоду и принялась вынимать из его ящиков маленькие бумажные пакетики с сушеными листочками и тонкими корешками.
Отсыпав содержимое каждого пакетика в чашку, она налила в нее кипяток и передала ее Тому.
- Этот настой быстро снимет жар, - пояснила Мэри. - Но самое главное для больного - тишина и покой. Только о какой тишине в этом доме может идти речь, когда Линк постоянно сотрясает воздух своими речами!
- Это я-то сотрясаю воздух? - возмутился Линк. - Да я из-за твоей болтовни уже пятьдесят пять лет самого себя не слышу!
- И себя не слышишь и луну от месяца отличить не можешь! - ехидным голосом поддела его жена.
- Да, не могу, зато ты можешь! - злобно огрызнулся Линк. - Ты хоть знаешь, где сейчас месяц?
- На небе, надо думать.
- Да, он там. Слава Богу, ты хоть с чем-то согласилась. А в каком он положении?
- Как был, так и лежит, задрав кверху рожки, и собирает дождик, чтобы он не пролился на землю. Я же тебе об этом уже говорила! Ты что, Линк Джарвис, забыл? У тебя вместо головы решето?!
- Да неужели? А это тогда что? - торжествующе воскликнул старик, и на лице его заиграла улыбка триумфатора. Он воздел к небу указательный палец.
Жена Линка не могла удержаться, чтобы не посмотреть на мужа - настолько радостным был его голос. Теперь она поняла, что посрамлена! По крыше их лачуги забарабанили капли дождя, с улицы потянуло запахом пыли.
- Слышать тебя больше не хочу! - сердито заключила миссис Джарвис. - Можно подумать, что ты знаешь больше остальных.
- Что больше тебя, это уж точно. Дождь-то ведь все-таки пошел!
- Ну и что? Исключения только подтверждают правила, - не желая признать своего поражения, возразила Мэри.
У Линка Джарвиса от гнева заклокотало в груди.
- Ну никак ее не переубедишь! - воскликнул он. - Денно и нощно твердит одно и то же. Даже Всевышний, посылая дождь, не может убедить ее, что она не права!
- А кто сейчас сотрясает воздух, когда больному нужен полный покой? - отрезала миссис Джарвис. - Чем болтать, лучше подай-ка мне ложку и вместе со всеми уберись-ка отсюда. Больному нужен покой. Да, кстати, Линк, сходи и принеси из коптильни кусок бекона. Хочу приготовить больному хрустящий гренок с жареным мясом. Вот увидите, он очень скоро проголодается и захочет есть. Смотрите, парнишка уже заснул и видит во сне что-то непременно хорошее. Ах, бедняжка! Бог незамедлил послать ему силы, мальчику стало гораздо лучше. Ну что, Линк, ты идешь за беконом или нет?
Старик поспешно вышел из дому, за ним последовали монах и Линмаус. Линк скрылся за домом, где под навесом находилась домашняя коптильня, и вернулся оттуда, держа в руках мясо. Войдя в комнату, он молча подошел к пылающей плите и принялся обжаривать кусок копченой свинины. Когда еда для больного была готова, Мэри взмахом руки вновь выставила мужа на улицу. Выйдя из дому, Линк подошел к стоявшим неподалеку монаху и Ларри. Дождь уже прекратился, но улыбка победителя так и не сошла с лица старика - он явно торжествовал победу, которую одержал в споре с женой.
- Такая, как Мэри, могла бы вылечить даже умирающего. А знаете почему, брат Хуан? - спросил Джарвис.
- Почему же? - мягким голосом поинтересовался францисканец.
- Потому что она очень добрая. Женская доброта, Хуан, способна творить чудеса. Она способна раздвинуть горы и прекратить дождь. Эта женщина подарила мне пятьдесят пять лет счастливой жизни! - Но, увидев, как на лицах обоих мужчин заиграли улыбки, Линк поспешно добавил: - За исключением тех дней, когда ее язык как помело. А что тут поделаешь? Женщина ведь как горный поток, подмывающий берега и перекатывающий камни. Мужу ничего не остается, как быть рядом и слушать ее разговоры. - Остановившись, старик тяжело вздохнул. Потом договорил сдавленным голосом: - А она, бедняжка, сидела вон там на камне и горько плакала. Такого Линк Джарвис никогда не забудет!
Линмаус обнял его рукой за плечи и отвел в сторону.
- У вас с женой могут быть большие неприятности. Я хочу, чтобы вы приняли от меня деньги и потратили их на себя и Тома, - сказал Ларри и протянул ему сто долларов в мелких купюрах.