Линмаус улыбнулся. Уж что-что, а мускулистостью этот худосочный малый совсем не отличался.
- Ну и что ты об этом думаешь? - поинтересовался Ларри.
- Скажи только, тебе нужна помощь?
- Помощь?
- Видишь ли, Линмаус, я давно не был в этом городке, но кое-что успел услышать. Так что я в курсе твоих дел.
- Ты знаешь о нашей стычке с Джеем Крессом?
- Да, - не колеблясь подтвердил Гарри. - А еще, что для местных жителей ты уже не прежний герой Ларри Линмаус.
- Гарри, и чем же ты можешь мне помочь?
- Ну, могу, к примеру, убрать Кресса.
- Мне этого вовсе не надо.
- Хочешь оставить его себе?
- Да. - Линмаус злобно оскалил зубы. - Тому, кто попытается тронуть Кресса пальцем, несдобровать!
- Хочешь сказать, что его обидчик будет иметь дело с тобой? Так ты задумал восстановить свою репутацию? Но поверь мне, старина, коль тебе пришлось спасовать перед Крессом, теперь ты это будешь делать всю оставшуюся жизнь!
- Я? - удивился Ларри и презрительно фыркнул.
- Да, ты, - подтвердил Дей. - Не знаю всех обстоятельств вашей ссоры, но, судя по твоему лицу, они были экстраординарными. А если Кресс одержал над тобой верх, то и при следующей вашей встрече сделает то же самое.
- Нет, ты не прав! Я размажу его по стенке, - решительным голосом пообещал Линмаус.
Коротышка сокрушенно покачал головой. Теперь он был серьезен, и мальчишеская улыбка больше не играла на его лице. В этот момент Гарри Дей выглядел на все сорок. Вокруг его глаз появились мелкие морщины. В какой-то миг из моложавого мужчины он превратился в старого, умудренного опытом старца.
- Отныне тебе с ним не совладать, - заметил он. - Поверь, и позволь мне с ним разделаться.
- Ты, Гарри, так самоуверен…
- А что? Меня кулаком или из револьвера не поразить - слишком маленькая мишень. Дай мне разделаться с Крессом, а потом займемся нашим общим делом. Нам будет над чем поработать.
- Я же сказал, что завязал.
- Знаю, но "завязал" - глагол в прошедшем времени. А я говорю тебе о настоящем.
- Нет, никогда.
- И чем же ты, старина, собираешься заняться? Напрочь потерял репутацию, популярность, девушку, на которой собирался жениться.
- Тебе и об этом известно?
- Да. И не только мне. Весь Крукт-Хорн об этом говорит.
- Не сомневаюсь, раз уж и ты знаешь. Теперь семейству Оливер есть что обсудить.
- Да, уж это точно.
- Только все это пустое, - отмахнулся Линмаус, и лицо его побелело от злобы.
- Дело, на которое я хочу тебя уговорить, неординарное, - сообщил коротышка. - Но тебе будет не в диковину. Такими вещами ты уже занимался, и не раз, Банки, Ларри, ты брал не ради денег, а ради собственного удовольствия. Для куражу, скажем так. Объект выбирал, ограбить который труднее всего. Даже не раздумывал, богатый банк или нет.
- А твой богатый? - полюбопытствовал Линмаус.
- Что? Искушение охватило?
- Пока нет, но интересно, смогу ли я ему поддаться.
- Для этого придется совершить увеселительную прогулку в Сан-Луис. Там я приметил небольшой банк, расположенный в красивом старинном здании. Можно заработать неплохие деньги. От двухсот пятидесяти тысяч до миллиона.
- Впечатляющая сумма.
- Конечно. И дело-то пустячное! Делиться нам будет не с кем. На дело пойдем только ты и я. Добыча - пополам. Я даже подозреваю, что нам может обломиться по миллиону на брата. Вот ограбим банк, а потом, если хочешь, можешь с бандитским прошлым завязать и зажить как джентльмен. Ну что, соблазнил я тебя?
- Ничуть.
- Правда?
- Правда, Гарри. Боюсь, тебе никогда не удастся это сделать.
Дей задумался, молча достал цигарку и закурил. От нее оставалась ровно половина, когда он наконец произнес:
- Мне кажется, я все понял.
- Что?
- Почему у тебя такое настроение.
- Ну-ка, расскажи, а то мне самому непонятно.
- Ты налетчик, Линмаус, и не потому, что ленишься работать, а потому, что любишь преступления. Грабеж для тебя - сильно волнующее действие. Тебе нравится рисковать и конфликтовать с законом. Однажды совершив преступление, ты вошел во вкус и стал как наркоман на игле. Только из-за любимой девушки ты и решил покончить со своим прошлым. Но она тебя отвергла, а это многое изменило. Теперь тебя, бандита-романтика, ничто не может сдержать. Или я не прав?
- Не знаю, - буркнул Ларри. - Может, ты и прав. Утверждать не берусь. Но я хочу честно зарабатывать деньги.
- И чем же?
- Сейчас сказать трудно. Сначала надо разобраться с этим мерзавцем Крессом. Убить его? Оказаться вне закона из-за какой-то гадины? Но что бы я ни сделал с ним, мне надо остаться самим собой. Все хотят, чтобы духу моего не было в Крукт-Хорне. Весь городок презирает меня и ненавидит за то, что после ссоры с Крессом, я не опустил головы. Но, что бы ни случилось, я все равно останусь здесь. Поверь мне, я не отступлю!
- И проиграешь, - без тени сомнения в голосе заверил Гарри.
- Может быть. Но только после отличной драки.
- А ее и не будет. Когда толпе необходимо от кого-то избавиться, она сначала сделает так, чтобы у того были связаны руки, и только потом завяжет драку. В такой ситуации ты, пусть даже и прав, не сможешь выхватить револьвер и расстрелять своего обидчика. Неужели тебя это устроит?
- Нет, такого не произойдет.
- Жители городка попросту линчуют тебя. Об этом и шериф предупреждал.
- Пусть только попробуют! Но я с тобой все равно никуда не поеду.
- Решил окончательно?
- Да.
Дей глубоко вздохнул.
- А я-то па тебя надеялся, - разочарованно протянул он. - Мне тут повстречался Стив Бинни, этот неумеха. Просил взять его в дело, но я отказался. С таким, как он, каши не сваришь.
- А что, Бинни в Крукт-Хорне?
- Да. И, как ты, не у дел. Бодр, но уже совсем не тот, что прежде. Да все наши ребята уже не те. Одни состарились, другие - пали в перестрелках, третьи еще молодыми померли от пневмонии или какой-нибудь другой болезни. Те, кто нашел себе место потеплее, стали святошами и притворяются, будто перевоспитались. Знаешь, я никогда не завидовал людям, что-то имеющим. Мне только жаль тех, кто мог бы иметь еще больше. - Дей печально покачал головой и поднялся;
- Уже уходишь, Гарри? - спросил Линмаус.
- Да. Ухожу. Но не через дверь. Это уж увольте. В этом городке я когда-то засветился и не хочу, чтобы меня опознали. Не в моих традициях пользоваться гостеприимством, когда оно мне совсем не нужно. Так ты уверен, что я не смогу тебе помочь?
- Уверен. Хотя…
- Тогда скажи.
- Сгоняй в Джексон-Форд. Думаю, там должен быть Джей Кресс. Но не трогай его. Постарайся узнать, собирается ли он жениться на девушке по имени Черри Дэниельс. Если да, то сообщи мне.
- И это все, что я должен для тебя сделать?
- Да. И передай Крессу от меня то, что я тебе скажу.
- Передам. Слово в слово.
- Скажи ему, что я отдал двадцать четыре тысячи на благотворительные цели. Что считаю его гадом и в следующий раз сделаю с ним то же, что он со мной.
- Такое послание передам с огромной радостью. Пока, Линмаус! Мы с тобой обязательно увидимся. Даже не сомневайся, - бросил коротышка и шагнул в окно, будто вошел в дверь собственного экипажа.
Глава 11
БЕССТРАШНЫЙ МОНАХ
Спал Линмаус долго, и, когда проснулся, был уже полдень. Так поздно он еще не вставал с постели. Облившись холодной водой из ведра, Ларри взял у повара полную чашку горячей воды и побрился. Затем спустился в ресторанчик, который к тому времени совсем опустел.
Ел Ларри, как всегда, неторопливо. За многие годы это стало его привычкой, которая позволяла ему быть всегда наготове - ведь опасность подстерегала парня на каждом шагу. С самого детства он спал словно кошка, а передвигался подобно волку. У такого человека, как Линмаус, глаза должны были быть и на затылке.
Покончив с завтраком, он прошел на веранду. Сидевшие на ней мужчины встретили его все тем же холодным молчанием. Пока Ларри курил, никто не решался заговорить вслух. Присутствующие только тихо перешептывались между собой.
Как ни старался Линмаус не обращать на них никакого внимания, все же злоба постепенно его охватила.
Покинув веранду, он прошел на конюшню, оседлал Фортуну и помчался к реке.
Еще вчера утром Ларри думал, что никогда больше не будет стрелять, что с преступным прошлым покончено навсегда, но, оказавшись на берегу реки, полтора часа занимался тем, что палил из кольтов.
Он стрелял, когда лошадь шла шагом, бежала рысью, скакала и неслась в галопе. Затем спешился и стал стрелять из всех возможных положений. Каждый раз, произведя выстрел, убирал револьвер в кобуру, висевшую под мышкой, затем быстро выхватывал его и снова палил.
Палил в цель, которая в данный момент казалась ему наиболее ненавистной. Вскинуть кольт, прицелиться, нажать на спусковой крючок и не промахнуться Линмаусу ничего не стоило. Побудительным моментом к выстрелу ему служил любой звук, который раздавался в этом безлюдном месте - шорох травы или листвы густого кустарника, росшего на противоположном берегу реки. Этим моментом могло быть и ощущение опасности, которое временами приходило к нему. Тогда Ларри с ловкостью гимнаста резко разворачивался, выгибая натренированное тело, и поражал "противника".
Он то шел, то бежал, то резко тормозил, стреляя, падал на землю и в падении снова палил. Все это время его брови были недовольно сдвинуты. Юноше было чуждо холодное спокойствие, каким обладают стрелки по стендовым мишеням. Такого он не понимал. В каждом камне, коряге или стволе ивы, которые выбирались им в качестве мишени, он видел вооруженного человека.
Наконец, когда Линмаус окончательно запыхался, а оба его револьвера перегрелись, он остановился, почистил их, зарядил и убрал обратно в кобуры. В последние годы он так занимался почти каждый день. Нельзя сказать, что все эти упражнения доставляли ему большое удовольствие, - для Ларри они скорее напоминали горькое лекарство, которое раз пятьдесят спасало ему жизнь. В отличие от него те, кто снискал себе славу на соревнованиях по стрельбе, упражнялись лишь по утрам, да и то лишь в воскресные дни. Такие стрелки, завоевав награды и всеобщее признание, неожиданно встретившись один на один с тем, у кого оказывалась тверже рука и крепче выдержка, всегда проигрывали. А Линмаус никогда не имел права на неудачу.
Жизнь человека вне закона, которую он до этого вел, всегда состоит из одних опасностей, но сейчас она показалась ему безоблачной по сравнению с тем, что подстерегало его теперь, когда каждый взрослый мужчина в Крукт-Хорне считал себя способным с ним сразиться и победить. Ларри прекрасно знал цену того молчания, что воцарялось при его появлении на гостиничной веранде. Люди, возможно, еще боялись его, трепетали перед ним, но наверняка среди них был хотя бы один, кто, затаив на него злобу, ждал часа, чтобы расправиться с посрамленным героем-бандитом. Парень нисколько не сомневался в том, что история его позора пересказывалась жителями городка по нескольку десятков раз в день. И естественно, многократно слушая эти рассказы, кое-кому не терпелось разделаться с легендарным грабителем и тем. прославиться. Ларри понимал, что он, как никогда, должен быть начеку и ждать такого момента.
Вернувшись в Крукт-Хорн, он заглянул в гостиницу, а затем пересек улицу и направился в здание "Мерчантс-Лоан энд Траст". При его появлении по банку пробежал шепот, который тут же и стих. Побелевший кассир взглянул на него через зарешеченное окошко, выдавил из себя вымученную улыбку, внимательно изучил чек на двадцать четыре тысячи долларов, протянутый ему Линмаусом, и куда-то ненадолго скрылся. Вернувшись, он спросил, в каких купюрах клиент желает получить деньги.
Ларри попросил в сотенных. Получилась солидная пачка - двести сорок банкнотов, по сто долларов каждый. Все свое богатство молодой человек засунул в карман и вышел на улицу.
Яркое солнце ослепило его. Ларри стало жарко. Он остановился и попытался сосредоточиться. На этом месте и почти в то же время, только вчера, ему встретился Джей Кресс. Здесь Ларри и лишился огромной суммы денег. Не важно, как их удалось вернуть назад, теперь-то они будут потрачены на доброе дело. Правда, пока Линмаус еще не знал на какое. Подняв глаза, он увидел за кузницей поднимавшийся ввысь остроконечный шпиль костела. "Может, пожертвовать деньги на нужды церкви?" - подумал юноша, но он мало что знал о священнослужителях, и более того, недолюбливал их. Они не были похожи на других людей, а давать деньги, чтобы те исполнили свой профессиональный долг, ему не хотелось.
И в тот момент, когда все его мысли были заняты рассуждениями о церкви и духовниках, на дороге показался францисканский монах. Он ехал верхом на муле, который явно не был приспособлен для езды. Не ахти какой наездник, монах почти при каждом шаге животного вскидывал руки и недовольно бурчал. Старая поношенная шляпа, свалившаяся ему за спину, держалась на тесемках. Монашеская тонзура, покрытая темно-коричневым загаром, словно лицо мексиканского пеона, свидетельствовала, что во время езды на муле шляпа постоянно спадала с его головы.
Линмаус презрительно усмехнулся. "Ну нет, деньги церкви ни за что не отдам! - сказал он себе. - Лицемеры! Они боятся жизни, не любят тяжелой работы, уходят от мирской суеты, чтобы преспокойненько наедать себе жиры. Да будь они все прокляты! Лучше подарю деньги больнице".
Идея пожертвовать больным ему понравилась. Он развернулся и медленно побрел к кузнице, в которую только что свернул францисканец. Войдя в мастерскую, Ларри увидел, как мул, которому кузнец уже поднял переднюю ногу, взбрыкнул ею, подпрыгнул и чуть было не приземлился на перепуганного до смерти мастерового.
- Это не мул! Это какой-то тигр! - испуганно воскликнул кузнец. - На него надо надеть намордник. Этой зверюге не подковы нужны, а крепкая цепь!
- Сейчас моя Алисия станет кроткой, как ягненок, - подойдя к голове мула, пообещал монах. - Она очень темпераментная, а кроме того, не любит кузнецов. В ее слабом умишке вы ассоциируетесь с жарким пламенем, зелеными клубами едкого дыма и…
- Кажемся ей чертями из преисподней! - кратко закончил за него кузнец. - Ну что ж, придется создать ей домашнюю обстановку! Никогда еще в жизни не встречал дружелюбного и покладистого мула. По сравнению с ними, волк выглядит комнатной собачкой. Но тем не менее они совсем не прихотливы ни к еде, ни к условиям содержания.
- Но у моей Алисии особый вкус, - заметил монах. - Она уже съела две Библии, один Часослов, католический требник, две серые сутаны, несколько шляп, пару ботинок и, я боюсь, на этом не успокоилась. Хоть она и большая греховодница, но у нее есть и свои добродетели.
- Неужели? - протянул кузнец. - И какие же?
- Ну, высоко в горах, шагая в облаках, где и дикие козы не решаются появиться, Алисия способна не сбиться с дороги. Кроме того, в воде чувствует себя как рыба и переплывет любой бурный поток. Выдержит буран, не испугается и града размером с вишню. Ее не страшат выстрелы и свист пуль. А что до съеденных ею священных книг, то это ей можно простить. Не меньше десяти раз Алисия доходила до такого истощения, что от нее оставалась почти одна голова и она становилась похожей на пустую тыкву, которую ко Дню всех святых надевают на шест.
Теперь, когда монах оказался у морды Алисии, кузнец вновь поднял ногу животного. На этот раз она опустила свои длинные уши, недовольно раздула ноздри, но поддалась. Как оказалось, две подковы почти полностью стерлись, а остальные были в таком плачевном состоянии, что тоже требовали замены.
- И куда же вы едете, раз уж вам пришлось преодолеть высокие горы и переплыть бурные потоки? - поинтересовался кузнец.
- Невысокого роста монах запросто уселся на козлы и почесал мула за ухом.
- Еду туда, где я больше всего нужен. А кто скажет мне, где это место? Иногда моя помощь требуется здесь, иногда там, а если объезжать высокие горы, то могу и опоздать!
- Судя по тому, как сильно изношены подковы, путь по горам был долог.
- О да! Игл-Рест, откуда мы едем, далеко, Алисии пришлось потрудиться!
Произнеся название поселка, монах улыбнулся словно ребенок.
- Игл-Рест? - изумился кузнец. - Но там же оспа!
- Теперь не стало, - объявил францисканец. - Но четверо все же умерли. Как жаль, что не всем людям сделали прививки. Правда?
- Вы! - испуганно воскликнул кузнец. - Уезжайте немедленно! Мне тоже не делали прививку против оспы. Чем раньше вы отсюда уедете, тем лучше.
Монах покачал головой:
- Не бойтесь. Вам ничто не грозит. Ухаживая за больными, я был в другой одежде. Эту сутану я предварительно снял. Перед отъездом из Игл-Реста я обработал себя и эту сутану серным дымом. Так что я чист!
Виновато улыбаясь, он продолжал водить головой из стороны в сторону, но его слова не успокоили кузнеца - он стоял нахмуренный и недоверчиво поглядывал на монаха.
- Поверьте мне, - продолжил францисканец, - я и Алисию в течение трех дней трижды обрабатывал дезинфицирующим раствором. Уверяю вас, бояться нас нечего.
- Да, но там была не только оспа, - вспомнил кузнец. - Разве вы не знали, что перед оспой в Игл-Ресте разразилась чума?
Маленький монах удивленно посмотрел на него:
- Конечно же знал, сеньор. Поэтому туда и отправился. Ведь там во мне нуждались больше всего.
Кузнец сдвинул шляпу на затылок, почесал голову, откусил кусок плитки жевательного табака и, медленно жуя, удивленно уставился на священнослужителя.
Линмаус, ничем не выдавая своего присутствия, внимательно слушал их разговор.
- Так вы поехали в Игл-Рест, потому что там разразилась эпидемия? - не веря словам монаха, переспросил кузнец.
- Медсестер там явно не хватало, - объяснил седовласый францисканец. - Мне пришлось поторопиться, и когда я туда приехал, то обнаружил, что двадцать больных лежат практически без помощи. А они к тому времени были тяжело больны. Даже очень…
- А у вас самого-то сделана прививка? - сдавленным голосом полюбопытствовал кузнец.
Монах тяжело вздохнул:
- Как я могу уговаривать других сделать прививки, если сам не прошел вакцинации? Но обещаю, в первом же городке, где смогу задержаться хотя бы на сутки, прививки обязательно сделаю.
Кузнец поднял палец и осуждающе посмотрел на монаха.
- Зачем же так глупо рисковать собственной жизнью? - строго спросил он.
- О, братец, - ответил тот, - какой же здесь риск? Что должно быть, то обязательно случится.