- Вот так обстоит дело. Об остальном, право, трудно догадаться, - продолжал Пилчэк. - Мне неприятно рассказывать вам это, Доон, потому что все это очень подозрительно… Я нашел след окровавленного тела, а, может быть, и не только одного, которое тащили к берегу и спустили в реку. Тут я и выпачкался и вымок. Вода там глубокая, и есть водоворот. Если бы у нас были багор и лодка, мы могли бы обыскать реку, но так как у нас их нет, то мы можем только выжидать. Через несколько дней тела всплывут. Я склоняюсь к мысли, что тот, кто убил Фоллонсби и другого, виноват и в кровавых следах, ведущих к реке. Но я не уверен в этом. Старуэлл в некоторых пунктах не согласен со мной. Признаю, что его мнение заслуживает внимания. Что же касается меня, то я уверен только в двух обстоятельствах: там произошла драка, может быть, убийство, и затем кто-то уехал вместе с девушкой. Потом явились команчи, уничтожили лагерь и скальпировали убитых.
- Послушайте, разведчик, - прервал его Робертс, - вы, конечно, забыли одно важное обстоятельство. Индейцы предприняли преследование по следам повозки.
- Ах, я и забыл об этом, - ответил разведчик, отводя глаза от Тома. - Джэтт уехал вовремя, и если он ехал всю ночь…
- Но, по-видимому, он не предвидел набега индейцев, - живо перебил его Том.
- Возможно. Как бы то ни было, Джэтт почему-то убежал и скрылся. Он далеко отъедет, прежде чем остановится, - закончил разведчик, упорно готовый надеяться на лучшее.
Это не укрылось от Тома, как и угрюмое выражение худого лица Пилчэка. Том почувствовал мрачное отчаяние. Увезли ли девушку индейцы или Джэтт, - и то, и другое казалось одинаково страшным. Том ушел к себе в палатку, бросился на постель и весь отдался своим мучительным, ужасным переживаниям.
Пилчэк с группой присоединившихся к нему охотников решили сразу же выступить против команчей.
Они объехали все лагеря в южном направлении и набрали еще двадцать семь добровольцев, готовых следовать за Пилчэком до конца. Среди них был дружески расположенный к Пилчэку индеец-проводник, по имени Медвежий Коготь, затем проводник-мексиканец, который славился тем, что знал каждую тропинку и каждый ручеек в дикой области Стэкед Плэнс.
Но Пилчэку, ободренному своим успешным призывом к охотникам, пришлось затем натолкнуться на неудачу. К огорчению его, из ста охотников, согласившихся сначала принять участие в походе, семьдесят пять отказались. Многие из них опять принялись за охоту на бизонов, не обращая внимания на опасность, руководимые только эгоистическими побуждениями. Конечно, это не только помешало плану Пилчэка сейчас же начать поход, но и создало плохое настроение.
Лагерь Хэднолла стал теперь местом свидания двадцати - тридцати отрядов, большинство которых обмануло ожидания разведчика. На последнем совещании охотников, где Пилчэку не удалось убедить большую часть собравшихся следовать за ним, он, наконец, обратился к ним с язвительным упреком:
- Я могу сказать только, что вы будете прятаться и зарабатывать деньги в то время, как мы будем драться и защищать вас.
Один из этих отказавшихся был молодой парень по имени Косгров, пьяница и крикун, с которым у Тома Доона вышла ссора по этому поводу.
Том был верным и неутомимым последователем Пилчэка как из преданности самому делу, так и из желания нагнать команчей, которые, как он был теперь уверен, убили или увезли Милли Фэйр. Несомненных доказательств бегства или смерти Джэтта не было найдено, но различные неясные слухи и еще ряд разграбленных лагерей в северном направлении отняли, наконец, у Тома последние остатки надежды.
В связи со всем этим Том не был склонен к терпимости, особенно ввиду той алчности и того эгоизма, которые были обнаружены некоторыми охотниками.
Костров громче, чем всегда, выражал свое мнение.
- К черту индейцев, - сказал он. - Я буду по-прежнему охотиться на бизонов. Какое мне дело до тех, кто погонится за дикарями.
- Косгров, вы то там не нужны, это наверное, - заметил Том.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил тот, и красное, одутловатое лицо его исказилось. Он вызывающе посмотрел на Тома. Присутствующие были или заняты своими мыслями или равнодушны.
- Я хочу сказать, что нам не нужны такие парни, как вы, - ответил Том.
- А почему нет! Разве Пилчэк не звал меня сюда?
- Конечно. Он созвал сюда около ста человек, но многие из них, как и вы, испугались!
- Что? - яростно крикнул Косгров.
- Мы обойдемся без таких трусов, как вы, - ответил Том, осторожно поднявшись, готовый ринуться вперед.
- Вы - лжец! - завопил Косгров, отчаянно ругаясь, встал на колени и схватился за ружье; все отхлынули в стороны - все, кроме Пилчэка, который вышиб наведенное ружье из рук Косгрова и далеко отбросил его.
- Эй, вы, - сурово крикнул разведчик. - Это рискованно - хвататься так за ружье. Советую вам успокоиться.
- Зачем же? - звучным голосом заявил Том. - Пусть берет свое ружье.
Пилчэк обернулся и увидел, что Том стоит, выпрямившись, с ружьем в руке.
- Ты, молодой петух! - удивленно и недовольно крикнул Пилчэк. - Оставь ружье и отправляйся живей в лагерь.
Так, дикая, жестокая атмосфера охоты на бизонов наложила, в конце концов, печать на Тома Доона.
Инцидент этот имел печальные последствия, хотя на Тома Доона он не произвел большого впечатления.
Один из ближайших помощников Пилчэка был техасец по имени Харкэуэй, человек опасный в ссоре. Он присутствовал, когда Том сшиб с ног молодого Косгрова, и затем счел себя обиженным словами некоего человека по имени Хэрд, который принадлежал к тому же отряду, что и Косгров. Узнали об этом только на следующий день. Хэрд высказался против похода, предложенного Пилчэком, что вызвало резкую отповедь Харкэуэя. Присутствующие разняли их, но затем оба они встретились опять в лагере Старуэлла. Хэрд был пьян, и Харкэуэй не уклонялся от ссоры. Хэрд снова заговорил о плане Пилчэка и грубо издевался над ним. На это Харкэуэй ответил, во-первых, пламенным обвинением тех охотников, которые готовы возложить на отряд Пилчэка всю тяжесть борьбы с индейцами, а, во-вторых, краткими, резкими, презрительными словами, обращенными к самому Хэрду. Тогда тот, как рассказывали, выстрелил в Харкэуэя из-за кучки присутствующих. Затем последовала свалка, во время которой техасец убил Хэрда и ранил одного из его друзей. Эти столкновения, слух о которых распространился по всем лагерям, сильно обострили вопрос и разделили охотников этой местности на две партии. Оказалось, что большинство на стороне таких людей, как Хэрд и Косгров. В поход с Пилчэком решили отправиться около пятидесяти человек, и почти столько же осталось для охраны лагерей и шкур. Эти люди должны были продолжать охоту на бизонов, но только на определенном расстоянии от лагерей и всегда на виду у разведчиков, разъезжающих по прерии и зорко наблюдающих, чтобы не произошло какой-нибудь неожиданности. Около двадцати отрядов, численностью приблизительно в семьдесят пять человек, которые не решились ни выступить против индейцев, ни остаться в своих лагерях, уехали в форт Эллиот и в Спрэг, чтобы выждать там, пока прекратятся набеги индейцев.
Глава XI
Отряд Пилчэка состоял из пятидесяти двух человек, большинство которых было вооружено обычными охотничьими ружьями. У каждого было по крайней мере по двести патронов. Четыре повозки со съестными припасами, палатками, овсом для лошадей и необходимыми санитарными средствами были поручены заботам четырех лучших возниц.
Отряд этот разделился на три группы - одну в двадцать человек под командой Пилчэка и две по шестнадцать человек в каждой под командой старых, опытных охотников. Так удобнее было располагаться лагерем, и получились три готовые боевые единицы.
Том Доон был в группе Пилчэка вместе со Стронгхэрлом, Бэрном Хэдноллом, Ори Тэском, Старуэллом, Харкэуэем и индейцем по имени Медвежий Коготь, Робертсом и другими, знакомыми Тому охотниками, которых было человек десять, угрюмых, молчаливых, опытных, страшных в бою.
Пилчэк, Медвежий Коготь, Старуэлл и Том составляли авангард, ехавший на две мили впереди остальных всадников. У обоих разведчиков и у Старуэлла были мощные подзорные трубы. Арьергард составляли три отборных охотника под командой Харкэуэя. Они держали путь прямо на Стэкед Плэнс и делали по пятидесяти миль в день. На ночь выставляли сильный караул.
На четвертый день экспедиция достигла восточной части Стэкед Плэнс, и разведчик-мексиканец прямо повел ее к тому месту, где недавно была обширная стоянка команчей. Они снялись только несколько дней тому назад, несомненно, проведав о походе против них. Тут же были найдены следы повозки Хэднолла. Так как было уже поздно, то здесь и устроили стоянку для всех трех групп. Когда стемнело, поужинали, привязали лошадей, выставили караул, и Пилчэк стал совещаться с обоими разведчиками и с наиболее опытными охотниками. Было решено остаться в этом лагере и назавтра и выслать несколько человек на разведку с целью найти местопребывание команчей.
На следующий день разведчик-мексиканец вернулся с известием, что он нашел главную стоянку команчей. Он был на разведке один. Медвежий Коготь и Пилчэк, которые пытались проехать по следам повозки Хэднолла, потеряли их совершенно из виду. По сообщению мексиканца, большой отряд индейцев расположился лагерем в тростниках, и лазутчики их, несомненно, заметили его.
На другой день, после основательной рекогносцировки, это подтвердилось. Индейцы в таком большом числе, что у них было около ста лошадей, поспешно снялись со своей стоянки в тростниках, поднялись на равнину и рассыпались в различных направлениях. Следы на равнине прерывались в нескольких местах, но Медвежий Коготь не обращал на них никакого внимания. Мексиканец ехал рядом с ним, и они внимательно всматривались в еле видные следы на не заросшей травой почве. Наутро охотники перенесли свой лагерь на десять миль к западу, в пустынное место, недалеко оттуда, где Медвежий Коготь прекратил поиски следов накануне ночью. В этот день индеец потерял след команчей, ибо след этот, на всем своем протяжении еле видный, наконец, исчез совершенно. Три дня поисков на большом расстоянии от лагеря не привели ни к чему, и лагерь пришлось перенести снова, на этот раз, по указанию индейца, в дикую, скалистую местность.
- Думаю, что нам следует больше положиться на наши подзорные трубы, чтобы увидеть их раньше, чем они заметят нас, - сказал Пилчэк.
Когда на следующее утро солнце только что поднялось и сумрак рассеялся, Пилчэк уже стоял с обоими разведчиками и несколькими охотниками на вершине голой скалы.
Далеко во все стороны поднимались извилистые ряды серых скал, как огромное взбаламученное море, пустынное, однообразное. То тут, то там виднелась чахлая верхушка кедра, но большею частью никакой зелени не было среди этой сплошь оголенной местности. Белые невооруженным глазом могли только видеть волнующую красоту этого пейзажа, но не могли разобраться в расстоянии, в размерах и в окраске. Пилчэк долго глядел в свою подзорную трубу.
- Я уверен, что все эти извилистые проходы ведут туда, вниз, к большой дороге в тростниках, - сказал он ближайшему соседу.
Том долго смотрел на это великолепное дикое нагромождение скал, и жуткий трепет охватил его.
Рядом с Томом стоял индеец Медвежий Коготь, и так неподвижна, так напряженна была его поза, когда он смотрел своими темными, пронизывающими глазами вдаль, что Том с изумлением и страхом почувствовал, как надвигается какое-то важное, потрясающее событие. Пилчэк тоже заметил это, ибо, стоя за индейцем, он не сводил с него глаз.
Медвежий Коготь ростом был шести футов, гибкий, худой, стройный и было в нем что-то орлиное. На его бронзовом, бесстрастном лице были следы красок. Вокруг шеи висело ожерелье из медвежьих когтей, откуда и произошло его прозвище. В закрученный клок волос на макушке он воткнул перья из хвоста какой-то птицы. На руках его блестели стальные браслеты. Он был весь обнажен, и только бедра были обмотаны куском материи, украшенной бусами.
- Мне! - хрипло пробормотал он, протягивая руку к трубе Пилчэка, не отрывая глаз от того, что привлекало его внимание. Обеими руками поднес он трубу к глазам.
- У-у! - тотчас воскликнул он.
В этот момент напряженное возбуждение наблюдающих достигло высшего предела. Пилчэк сдержал нетерпеливою Старуэлла. Том почувствовал, как холодная дрожь пробежала по его телу, а затем, когда индеец проговорил: "Команчи!" - его бросило в жар. Он подумал о Милли Фэйр.
Медвежий Коготь крепко держал трубу и, отодвинувшись от стекла, указал Пилчэку, на какое место стать. Он старался не сдвинуть трубы, чтобы было видно как раз то, что привлекло его внимание.
Пилчэк впился глазами в трубу, которая слегка дрожала, а затем постепенно замерла неподвижно в его руке. Наблюдавшим это, очевидно, казалось вечностью. Наконец, он сказал:
- Клянусь, он прав. Я различаю… Индейцы там, среди тростников… Старуэлл, посмотрите… Направьте сюда, на этот ближайший обломок скалы; он на одной линии с тем высоким красноватым утесом; ищите у самой подошвы его.
Теперь и остальные взялись за подзорные трубы, и многим охотникам удалось заметить команчей раньше, чем они скрылись.
Тут же устроили совещание. Расстояние равнялось приблизительно десяти милям, и казалось невероятным, что индеец мог различить что-то, что заставило его взять трубу и проверить поразительную остроту своего зрения. Разведчик-мексиканец знал топографию этой дикой скалистой местности и обещал к раннему утру следующего дня провести отряд Пилчэка близко к тому месту, где находились команчи. После этого охотники спустились с вершины и вернулись в лагерь. Пилчэк взял с собою разведчиков отыскать хорошо скрытое место среди тростников, где можно было бы оставить повозки и лошадей под небольшой охраной. Такое место они очень удачно нашли в нескольких милях по направлению к стоянке индейцев.
В предрассветных сумерках сорок человек выехало из лагеря, следуя за мексиканцем и Пилчэком. Все молчали. Топот лошадей звучал глухо, и был неслышен даже на небольшом расстоянии. Ехали они то шагом, то рысью, в зависимости от свойства почвы. Спешившись среди густых кустарников, где можно было привязать лошадей, Пилчэк оставил двух человек на страже, а остальных повел пешком следом за мексиканцем.
Не прошли они и четверти мили, как мексиканец шепнул что-то и опустился на колени и на руки. Пилчэк и остальные, по двое, по трое в ряд, следовали вплотную за ним. То, что мексиканец полз очень медленно и не производил абсолютно никакого шума, заставило и остальных продвигаться неслышно. Нервы у всех напряглись. Никогда Том Доон не испытывал такого напряжения. Прямо перед ним расстилалась неведомая земля, которую ни он, ни его белые товарищи никогда не видели, и она, неизвестно где, таила в себе опасность, с которой придется встретиться лицом к лицу.
Том, считая, что слишком шуршит травой и скребет твердую землю, старался напрягать и зрение, и мускулы, чтобы ползти неслышно. Он весь был погружен в это, как вдруг Пилчэк шепнул: "Тсс!.. " - и все остановились.
Том с изумлением увидел перед собой пологий спуск в какой-то овраг протяжением в несколько акров, заросший травой. Посередине оврага протекал ручей, и его тихое журчание было единственным звуком, нарушавшим тишину утра. Сотни индейских малорослых лошадей паслись, стояли или лежали на этом своеобразном лугу. Ни одного индейца не было видно. Но так как свет был еще серый и тусклый, то никакой уверенности в этом не могло быть. Пилчэк приподнялся, выглянул из-за скалы и осмотрел расположение лагеря, узкие тропинки среди тростников и подступы к спуску со своей стороны. Затем он снова опустился на землю и обратился к своему отряду, который полз за ним.
- Если мы останемся здесь, наверху, то будем в наилучшем положении для боя, - внушительно прошептал он. - Старуэлл, возьмите человек десять и отползите немного назад, затем поверните вниз к тому месту, куда выходит этот тростник. Харкэуэй, возьмите тоже десять человек и спуститесь тем же путем. Идите медленно. Без всякого шума. Не вставайте. Тогда нам видны будут позиции друг друга, и мы сможем наблюдать за всей местностью, кроме отдаленной части этого тростника. Это большой лагерь - здесь человек двести индейцев, а, может быть, и больше, если они с семьями. А я думаю, что это так. Индейцы при таких условиях сражаются ожесточеннее. Нам предстоит адский бой. Но старайтесь щадить женщин и детей. Вот и все.
Еле слышно, глубоко затаив дыхание, оба отряда под командой Старуэлла и Харкэуэя поползли обратно между камнями и скрылись из виду. Затем снова воцарилась абсолютная тишина.
- Уу! - глухо прохрипел Медвежий Коготь. Мускулистой рукой ухватил он Тома за плечо.
Том приподнял голову на несколько дюймов и увидел высокого индейца, который стоял и смотрел на восток, где бледные розовые полосы возвещали о восходе солнца. Том почувствовал, как все тело его вздрогнуло и кровь закипела. Этот индеец, может быть, один из убийц Хэднолла или, возможно, один из напавших на лагерь Джэтта, откуда исчезла Милли Фэйр.
Затем появился другой индеец, потом еще один, затем несколько женщин, и в довольно короткое время весь лагерь ожил. Струи синего дыма лениво поднялись в тихом воздухе. Лошади задвигались кругом. Бесконечным казалось Тому время, пока Харкэуэй и Старуэлл занимали свои позиции. Том удивлялся, почему Пилчэк ждет так долго. В висках у него стучало; горло пересохло, и в глазах ежеминутно темнело.
- Уу! - воскликнул Медвежий Коготь и на этот раз тронул Пилчэка, повернув его лицом к определенному месту лагеря.
В это мгновение раздался необычайный, пронзительный, неожиданный и страшный вой, потрясающий и дикий.
- Боевой клич команчей! - шепнул Пилчэк. - Кто-то из них заметил наших. Подождем! Пусть начнут стрелять. Тогда, может быть, индейцы бросятся туда.
Едва смолк быстрый шепот разведчика, как раскатилось гулкое эхо ружейного выстрела. Он донесся снизу, из отряда Старуэлла. В одно мгновение в индейском лагере началась невообразимая суматоха, поднялись оглушительные крики, и одновременно раздались резкие, частые выстрелы. Ружейный залп из отряда Старуэлла послужил сигналом открыть стрельбу и для Харкэуэя. Струйки белого дыма указывали на местопребывание обоих отрядов. Залп из винчестеров доказал, как поспешно взялись за оружие и индейцы.
Несмотря на запрещение Пилчэка, некоторые из его отряда начали стрелять.
- Ну что же, если вы не в состоянии ждать. Но стреляйте метко! - крикнул он.