Вопль не заставил себя ждать - сдавленные крики боли понеслись со всех сторон. Солдаты оседали на землю от смертоносного древка, проникшего в тело сквозь щель в плотной стене скутумов, нередко стрелы пронзали щиты насквозь, вонзаясь в лица и руки. Камни, обычно отскакивающие от скутумов, все же находили мишень, оставляя после себя перебитые кости и смятые шлемы. При гигантском количестве камней и стрел потери неизбежны: тут и там валились в грязь воины, выпуская оружие из ослабевших рук.
Мечта Ромула вернуться в Рим меркла на глазах. Тревожно вглядываясь в плотные ряды врагов, он вновь, как всегда, молил Митру о помощи.
Молились любимым богам и остальные.
Выполнив положенное, пращники с лучниками отошли назад - настал черед колесниц. Ромул насчитал не меньше полусотни: вполне хватит, чтобы смять основную часть Двадцать восьмого легиона, пока понтийская тяжелая конница вместе с фракийцами будет обходить с тыла. Положение делалось серьезным, если не отчаянным, - однако ни солдаты из других легионов, ни Цезарь так и не появлялись.
Возницы, подобрав поводья, уже пустили коней рысью, стали видны доспехи - чешуйчатые панцири, пластинчатые наручи и шлемы с гребнем, похожие на римские. Плети с длинной рукоятью то и дело хлестали коней, которые после необременительного, намеренно медленного подъема теперь легко неслись галопом, увлекая колесницы на врага. При всей крутизне склон оказался довольно сглаженным, кони стремительно набирали скорость - бряцала колесничная упряжь, грозно сверкали вращающиеся клинки на колесах. Конница на флангах под боевые возгласы отделилась от колесниц, готовая взять римлян в тиски; сзади поспевали тысячи пельтастов и туреофоров с оружием наготове - их черед придет в конце, когда разметанное колесницами и конницей вражеское войско нужно будет держать врозь, не позволяя ему объединиться.
Легионеров объял ощутимый страх - Двадцать восьмой вновь дрогнул, несмотря на ободрения и угрозы командиров. Центурионы шагнули в первые ряды, знаменосцы взметнули древки выше - миг был удержан, строй остался стоять. Надолго ли… Солдаты обменивались тревожными взглядами, судорожно бормотали молитвы и оглядывали небо в поисках знака. Всем грозила неминуемая смерть - под серпами колесниц или от мечей всадников. Гадес его побери, где носит Цезаря?..
Когда наконец послышался приказ центурионов задним рядам обернуться и встретить врага, Ромул пожалел, что нынешнее войско не вооружили длинными копьями, какими бился Забытый легион, - против них не устояла бы никакая конница. Теперь же у каждого был лишь скутум, меч да пара дротиков. Сердце не отсчитает и двадцати ударов, как спереди на римлян налетят колесницы, в тыл ударят сотни тяжелых всадников, а уж пехота довершит начатое. Ромул в сердцах сплюнул. Оставалось надеяться, что, пока они будут гибнуть, Цезарь успеет собрать прочие легионы.
Между плотным строем колесниц и передними рядами римлян оставалось меньше сотни шагов. Отступать было некуда - либо гибни под копытами коней, закованных в броню и летящих в бешеной скачке, либо тебя перережет серповидными клинками, торчащими по сторонам. Возницы откровенно ухмылялись: они тоже знали, что римлянам не уйти, и лишь скорее гнали коней.
- Готовь пилумы! - взревели центурионы. Охваченные страхом солдаты послушно откинули назад правую руку, готовые к удару.
Кони неслись навстречу, мотая головами вверх-вниз, ноздри раздувались от напряжения, копыта колотили по твердой земле, бряцала упряжь. Ромулу даже мерещилось жужжание серповидных клинков, вращающихся на колесах.
Полсотни шагов - и колесницы налетят на строй. Время растеклось, слившись в один долгий миг. Взвился в воздух камень, попавший под колесо, от удара возница упал, колесница опрокинулась, ее занесло на соседнюю - и когда обе остановили безумный бег, хриплый ликующий крик пронесся над римским строем. Остальные колесницы это, конечно, не остановило. За спиной у Ромула кто-то проклинал несчастливую судьбу, Цезаря и всех богов, кто-то подвывал от страха. Петроний, держа дротик в нетерпеливо занесенной руке, переступил с ноги на ногу.
Двадцать пять шагов, уже можно разглядеть щетину на лице первого возницы, - самое лучшее расстояние для пилумов, не упустить бы единственный шанс проделать дыру во вражьем войске… Ромул оглянулся на центуриона, уже открывающего рот, чтобы отдать команду, - как вдруг кусок свинца, пущенный напоследок кем-то из пращников, угодил центуриону прямо в лоб: более точного попадания Ромул в жизни не видел. Треск, с которым сгусток металла проделал дыру в черепе, не оставлял сомнений в том, что рана смертельна, - центурион и вправду мгновенно осел на землю без единого звука, так и не отдав приказа выпустить дротики.
Ромул бешено вращал головой, высматривая оптиона, но тот вместе с тессерарием, по обыкновению, стоял позади строя, следя, чтобы никто не пустился бежать.
Остальные центурии, сколько видел Ромул, уже бросали копья - длинные, в человеческий рост, древки венчал пирамидальной формы железный наконечник, который прошивал щиты и броню, доставая до тела. Взлетая в небо стройными стаями, они падали на колесницы, пронзая возниц смертоносными наконечниками, и кони, не чувствуя направляющей руки, неслись без дороги, сталкивая колесницы бортами. Впрочем, на трех колесницах, летящих на Ромула с товарищами, возничие благополучно уцелели, все трое теперь злорадно склабились.
За ними на римский строй неслись тысячи пельтастов и прочей пехоты.
Цезарь по-прежнему не появлялся.
Глава IV
ХРАМ ОРКА
Лупанарий, Рим
Йовина не уловила слов Сцеволы, обращенных к Фабиоле, однако тут же, пользуясь заминкой, метнулась к ее плечу.
- Это новая хозяйка заведения, - мстительно провозгласила она, не скрывая злобы. - Сегодня оформляем сделку.
Значит, старая карга уже решила, пронеслось во взбудораженном мозгу девушки.
Сцевола вздернул бровь.
- Стало быть, с этой сучкой мне и разговаривать?
- Ты знаешь Фабиолу? - Голос хозяйки, миг назад такой победительный, смятенно дрогнул.
- Скажем, у нас есть некий… опыт общения, - ухмыльнулся фугитиварий. - Да, красотка?
Его подручные - гнилозубые, с перебитыми носами и заросшими щетиной физиономиями, откровенно пялились на Фабиолу. Йовина сочла за лучшее раствориться в тени.
Щеки девушки пылали от бессильного гнева. Жестом остановив разъяренных Секста и Веттия, она прикидывала исход: шестеро против двоих - или если она сама ввяжется в драку, то против троих. Шансы никак не безнадежные, но затевать ссору со Сцеволой не хотелось: у нее есть дела поважнее, чем выяснять отношения со злобным подонком. Правда, и уйти сейчас тоже нельзя.
Фугитиварий тем временем разглядывал Фабиолу - испугалась ли, сильно ли?
Не дождется. Надо выбить его из колеи, начать первой.
- Ты, грязный выродок, - прошипела она. - Здесь моя собственность, пошел прочь! Сейчас же!
Сцевола не шевельнулся.
- Когда сорок рабов за спиной, как в тот раз, - оно проще да? - хохотнул он. - Значит, Йовина не соврала. Отлично. С такой хозяйкой иметь дело даже приятнее, чем со старухой.
- Это мы еще посмотрим, - бросила Фабиола, пытаясь унять бешено стучащее сердце и припоминая на ходу прежние пристрастия Сцеволы. - На сторонников Помпея сейчас большой спрос - казнят одного за другим.
Фугитиварий казался потрясенным до глубины души.
- Помпея? Я ему не сторонник! - Видя удивление Фабиолы, он с ухмылкой подмигнул. - Мы с ребятами оказываем кое-какие услуги начальнику конницы. Секретные, сама понимаешь.
Надежды Фабиолы пошли прахом: Сцевола, с его обширным опытом предательств, и в этот раз не замедлил переметнуться на другую сторону. Интересно, что за поручения дает ему Марк Антоний - кроме убийств невинных людей в темных закоулках, ничего в голову не приходило.
- А я тебя частенько вспоминал после той встречи. - Сцевола облизнул губы. - Молил богов о новом свидании - и гляди-ка, сбылось! Наконец-то наслушаюсь твоих криков. - Он почесал в паху, и его свита разразилась гоготом.
Фабиоле сделалось дурно, силы разом иссякли. Воспоминания о том, как Сцевола ее чуть не изнасиловал, преследовали ее издавна, как навязчивый кошмар.
Терпение Секста наконец иссякло, он потянул из ножен меч; Веттий тут же поднял дубину. Пятеро молодчиков Сцеволы, не мешкая, ответили тем же, и Йовина с неожиданной прытью метнулась за угол - лишь оказавшись в относительной безопасности, она выглянула из коридора, как испуганный ребенок.
- Стойте, - приказала своим стражам Фабиола. - Не время.
"Да поможет мне Митра, - мелькнула мысль. - Что делать?"
Противники испепеляли друг друга взглядами, зал вдруг показался слишком тесным для такого обилия оружия. Положение было тупиковым: Веттий с Секстом, стоя у дверей, перекрывали выход фугитиварию с подручными, однако любая схватка кончилась бы потерями для обеих сторон.
Сцевола ухмыльнулся.
- Мы можем и подождать. Хоть целый день. Или вам невтерпеж драться?
- Веттий, я здесь!
Никогда в жизни Фабиола так не радовалась голосу Бенигна.
Пригнувшись, страж протиснул мощное тело сквозь входную дверь, сощурил глаза - и уже через миг стоял рядом с Веттием и Секстом, сжимая в одной руке окованную дубину, как у Веттия, в другой - кинжал с широким клинком. Фабиола с облегчением вздохнула: стражи подавляли противника одним своим видом, да и Сексту, несмотря на увечье, воинской сноровки было не занимать.
- Если что, одолеем, - шепнула Фабиола. У Сцеволы с молодчиками явно поубавилось прыти: вступать в драку, в которой из них погибнет половина, а то и больше, им уже не хотелось. - Если освободить им проход, они уйдут. Отходим поближе к Йовине. Держаться вместе.
Стражи подчинились и, прикрывая девушку спинами, отступили вдоль стены к дальнему углу. Противники тут же потянулись к выходу - в зале висела напряженная тишина, накал вражды ощущался чуть ли не кожей.
Сцевола что-то буркнул, его подручные ретировались за дверь - он прикрывал их уход, словно показывая Фабиоле, что не боится ее защитников.
- Мы еще встретимся, - вкрадчиво произнес фугитиварий, отвешивая издевательский поклон, так давно ненавистный Фабиоле. Через миг его окрик, приказывающий отряду поспешить, уже разносился по улице.
Фабиола бессильно прислонилась стене.
- Подонок хуже некуда, - заявила Йовина из коридора. - Страшно связываться.
- Демон тебя побери! Уж не ты будешь мне об этом рассказывать! - Фабиола не сдерживала гнева. - И как ты шустро доложила ему, что я теперь хозяйка! Сделку оформлять еще и не начинали!
Йовина предприняла жалкую попытку изобразить невинность.
- Бросить бы тебя и уйти! - продолжала бушевать Фабиола. - Сиди в своем дерьме, лучшего не заслуживаешь!
- Нет! - К покрасневшим глазам Йовины подкатили слезы, она умоляюще стиснула руки, голос сорвался в шепот. - Сжалься! Я совсем старуха, он меня так запугал…
Фабиола подавила ярость. Доверять старой карге нельзя, но незачем торопить события. Пока Фабиола будет вникать в дела Лупанария, Йовина еще пригодится - тридцатилетний опыт дорогого стоит. Просто надо ее держать на коротком поводке.
- Я тут подумала, - с улыбкой заявила девушка, - что сначала заплачу половину цены, а остальное через двенадцать месяцев. Смотря как дело пойдет.
Йовину перспектива явно не обрадовала, но под железным взглядом Фабиолы хозяйка бессильно сжалась - вряд ли ей кто-то предложит условия лучше.
- Хорошо, - притворно улыбнулась она. - Мне все равно.
- Вот и прекрасно. Пиши купчую.
Йовина послушно проковыляла к столу и отыскала полоску чистого пергамента. Окунув стилус в стеклянную чернильницу, она нацарапала несколько строк, подписалась внизу и терпеливо дождалась, пока Фабиола поставит на пергаменте свое имя.
- Теперь довольна? - вырвалось у старухи.
Взглянув еще раз на документ, Фабиола сунула его в мешочек - она не сомневалась, что условия передачи Лупанария записаны верно, но в терминах права ничего не смыслила, а сделка обязана быть безупречной в глазах закона.
- Я отдам купчую на проверку, - отрезала девушка. - Если мой юрист ее одобрит, деньги получишь завтра.
Йовина, ничего другого не ожидавшая, покорно кивнула.
- В права вступаю немедленно, - объявила Фабиола. - Ты остаешься работать?
Хозяйка раскрыла было рот, однако ее сотряс очередной приступ кашля.
- Здоровье тебе позволит?
- Все в воле богов, - утерев губы, ответила Йовина и выпрямилась. - Если позволишь, я останусь. На время.
Фабиола понимала, что старуха просто пытается сохранить остатки достоинства. Что ж, пусть.
- Хорошо, - деловито бросила она и, жестом отправив Секста на улицу проверить выход, направилась к двери. - Если на то будет воля богов, я зайду через два дня.
Йовина благодарно кивнула.
- Все спокойно, госпожа, - донесся с улицы голос Секста.
Фабиола, за плечом которой неотступно маячил Веттий, окинула взглядом шумную улицу - ни Сцеволы, ни его подручных, хвала богам. Тут же, впрочем, нахлынула обреченность: зачем этому подонку преследовать ее в многолюдной толпе, если он знает, что теперь она будет появляться в заведении чуть ли не ежедневно? Фабиолу вновь охватил давний страх - превратить Лупанарий в прибыльное дело она задумывала еще до появления Сцеволы, а сейчас даже одна защита заведения обойдется ей недешево. К стыду Фабиолы, она чуть было не поклялась себе, что больше не вернется: у Йовины нет власти ее остановить, а фугитиварий в дом Брута точно не нагрянет - и все затруднения разрешатся в мгновение ока.
При этой мысли Фабиола пала духом. А ведь перспектива казалась такой удачной, чуть ли не посланной богами… Девушка взглянула на небо в поисках знака - тщетно. Неужели затея с Лупанарием была обречена с самого начала? Отступление казалось трусостью, но при одной мысли о Сцеволе Фабиолу трясло от страха. Что же делать?..
В этот самый миг девушка оступилась на неровной дороге и чуть не упала.
Секст, как всегда начеку, подхватил ее и удержал на ногах. Пока она бормотала благодарность, они встретились взглядами.
- Не тревожься, госпожа, - шепнул раб, заметив страх в ее глазах. - Коль мы пережили былые козни, какие строил нам этот подонок, то боги не оставят нас и сейчас.
Фабиола через силу улыбнулась: Секст прав, их жизни под надежной защитой. Ободренная его словами, она прибавила шагу. Дома еще предстоит разговор с любовником - даже если он и одобрит покупку Лупанария, то уж точно не станет отряжать легионеров в охрану: Бруту по должности положено восстанавливать, а не рушить популярность Цезаря. И все же ей нужна защита от Сцеволы… На миг вспомнился Секунд - ветеран, не раз спасавший ее жизнь, - однако использовать его против Цезаря нельзя: пенсии и земельные угодья, розданные ветеранам, лишь укрепили их верность вождю.
Кроме Секста и привратников положиться можно лишь на себя. И на любую помощь, которую можно испросить, - помощь не только Юпитера и Митры, ее любимых богов. В Риме есть божества и погрознее. Надо совершить жертвоприношение Орку, решила Фабиола, и от одной мысли ее объял страх: в любых прежних тяготах она старалась держаться подальше от бога подземного царства.
Теперь пришло время просить его милости.
* * *
Вернувшись домой, Фабиола не застала Брута и очень этому обрадовалась. Она еще толком не пришла в себя, и притворяться было бы выше ее сил: слишком многое еще предстояло обдумать. Прислуга и охраняющие дом легионеры ничего не заметили, ее лицо оставалось непроницаемым. Зато от Доцилозы спрятаться не удастся: их дружба завязалась еще в Лупанарий и с тех пор выдержала не одно испытание. Маленького роста, невзрачная, по возрасту годящаяся Фабиоле в матери, бывшая домашняя рабыня стала для девушки ближайшей доверенной подругой - неудивительно, что смятение Фабиолы не осталось незамеченным.
- Что стряслось? - воскликнула Доцилоза и тут же обрушилась на Веттия, даже не подумав его поприветствовать: - А он-то здесь зачем? Опять старая карга что-нибудь вытворила? - Доцилоза единственная из всех знала, куда ходили Фабиола с Секстом.
- Нет-нет, ничего, - поспешила ее уверить Фабиола. - Йовина больна, одной ногой чуть ли не в Гадесе.
Веттий жизнерадостно кивнул, подтверждая сказанное.
- Плакать не станем, - пожала плечами Доцилоза, ненавидевшая бывшую хозяйку не меньше, чем Фабиола.
- Старая стерва ни на что не годна. - Девушке не терпелось поделиться успехом. - Я вынудила ее продать мне Лупанарий. На моих условиях.
Доцилоза вздернула брови.
- Не нашла ничего лучше? Когда ты оттуда сбегала - возвращаться не собиралась!
- Я и не возвращаюсь, - как можно убедительнее сказала Фабиола. - Теперь я хозяйка! Клиенты на меня не позарятся!
- Как сказать, - ядовито ввернула Доцилоза. - Красивее тебя там никого нет!
Фабиола улыбнулась.
- Для таких случаев есть Веттий с Бенигном. И Секст.
Вспомнив о фугитиварий, она вновь нахмурилась: похотливые купцы и политики - не худшее из того, с чем придется столкнуться.
- Тогда в чем дело? - допытывалась Доцилоза. - На тебе лица нет от страха!
Подбородок Фабиолы задрожал.
- Пока я была в Лупанарий, туда наведался…
- Кто? Мемор?
Веттий издал то ли рык, то ли стон, Фабиолу передернуло. Холодный, покрытый шрамами ланиста частенько захаживал к ней под конец ее пребывания в Лупанарий. Ответных чувств она к нему, разумеется, не испытывала: Мемор был ценен ей как источник сведений - именно он рассказал кое-что о жизни Ромула после того, как близнецов разлучили. Однако перспектива встречи с ланистой, даже самая неприятная, бледнела по сравнению с угрозой, исходящей от Сцеволы.
- Нет. Еще хуже.
Доцилоза сдвинула брови: кому еще под силу внушить такой ужас всегда бесстрашной Фабиоле? Служанка помедлила, не сводя глаз с мрачного лица девушки.
- Сцевола? - наконец поняла она.
Веттий, не знающий о прежних встречах со Сцеволой, метнул на нее озадаченный взгляд.
Не в силах дольше сдерживать слезы, Фабиола кивнула.
- Теперь он знает, что я новая владелица Лупанария.
Доцилоза нахмурилась.
- Купчая одна или есть копии?
- Я не идиотка. Одна. При мне.
- Юрист ее видел?
- Нет, конечно.
- Порви. Сожги или брось в сточную канаву. Без доказательств Йовине не на что опереться: сделки не было! Останешься тут. - Служанка повела рукой в сторону легионеров, слоняющихся по двору. - За этими стенами тебя Сцеволе не достать.
Фабиола, перехватив страдальческий взгляд Веттия, застыла без слов. Неизвестно, что будет с привратниками, если она раздумает приобретать Лупанарий. Когда Брут ее выкупил, Веттий с Бенигном остались в заведении: Йовина отказалась их продать, и хотя вины Фабиолы тут не было, она тогда ощущала себя чуть ли не изменницей. Оставить их второй раз в том же положении - значит предать. И еще это значит отказаться от главного желания в жизни. И все из-за Сцеволы.
Фабиола сжала зубы.
Служанка, понявшая все по ее лицу, разом рассвирепела.
- Хочешь добиться своего, чего бы ни стоило? Зачем?
- Тебе не понять, - ровным голосом ответила Фабиола. О ее планах убить Цезаря не должен догадываться никто, даже Доцилоза. - Лупанарий - часть моего будущего.