В темноту треугольником вклинился свет. В поле зрения показался второй индеец. Первый повернул к нему голову и вдруг замер как вкопанный. Эспада не услышал ничего. Решив, что это кто-то из спящих пошевелился, он медленно обернулся и похолодел. Темнота по-прежнему надежно укрывала монаха, но на самом краю света вызывающе мерцал яркий блик. Дон Себастьян вначале не понял, что это. Потом сообразил: падре так и не выпустил амулет из рук, и теперь тот, отполированный прежним владельцем чуть ли не до зеркального блеска, посылал последователям дьявольского культа золотые приветствия от их верховного владыки. Свет факела дрожал на ветру, и каждый сполох порождал новый золотой блик.
Резко повернув голову обратно, Эспада едва удержался от выстрела. Оба индейца стояли к нему спиной и что-то высматривали на скале напротив. Тот, что с фонарем, поднял его повыше. То ли увидел, то ли услышал что-то. Эспада тоже пригляделся. Ничего интересного из-за спин воинов видно не было. Индейцы же определенно что-то заметили. Еще какое-то время они провели в полной неподвижности, всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Потом первый, видно, уверился в своих подозрениях и плавно, бесшумно побежал в ту сторону. Индеец с импровизированным фонарем едва поспевал за ним, на ходу подавая знаки остальным. Вскоре вся компания скрылась за скалой.
Эспада выдохнул, надел шляпу и пополз в глубь пещеры. Теперь тут снова царил полный мрак, и пришлось пошарить по полу, прежде чем пальцы коснулись жесткой ткани плаща, а затем и золотого диска. Пальцы падре разжались. Эспада спрятал свой трофей во внутренний карман, а потом деликатно растолкал спящего. Сделать это удалось далеко не сразу. Наконец послышался сонный голос монаха:
- А? Что случилось?
- Тише, падре, враги близко.
Монах сел и тихо застонал.
- О боже, как же я устал, - прошептал он. - Неужели опять в дорогу? Где девушка?
- Спит. Насчет дороги - не знаю. Индейцы были здесь, шарили по всем щелям, но потом за каким-то дьяволом бросили это дело и заспешили куда-то. Как думаете, они вернутся?
- Думаю, да, - вздохнул падре. - Хотя это во многом зависит от того, что их вспугнуло. Вообще-то они очень педантичны в таких вопросах.
- Тогда потихоньку ползите к выходу, а я разбужу Диану.
- Хорошо…
Послышался тихий шорох, а потом смущенный шепот падре Доминика:
- Ох, простите, дон Себастьян, но я, кажется, потерял ваше золото. В смысле, тот трофей.
- Все в порядке, он у меня. Ползите.
Снова послышался шорох, медленно смещавшийся к выходу. Диана проснулась мгновенно. Едва дон Себастьян коснулся ее ноги, девушка моментально ее отдернула и чуть было не угодила ему пяткой в нос.
- Кто здесь? - послышался встревоженный шепот.
- Это я. Дон Себастьян.
- Ах, мой спаситель. Тебе не терпится познать мою благодарность?
- Звучит многообещающе, - улыбнулся в темноте Эспада. - Но рядом индейцы, и нам пора опять уносить ноги.
- О, нет! Я не могу больше.
- Я помогу. Поднимайся и обопрись на меня. Ну же.
Девушка с готовностью оперлась на плечо дона Себастьяна, но остановилась, сделав первый же шаг. Еще устраиваясь на ночь, она от усталости заснула прямо во время стягивания обуви и теперь проснулась в одном левом сапоге. Несколько минут ушло на то, чтобы на ощупь найти правый. Потом они кое-как доковыляли до выхода.
Падре Доминик еле держался на ногах. Диана тоже. Эспада, благодаря армейской выучке, оказался в лучшей форме, но и он, по правде говоря, вовсю клевал носом и лишь постоянным усилием воли не позволял себе заснуть. В общем, о еще одном забеге по ночным скалам не могло быть и речи.
Монах предложил перебраться в ту пещеру, которую индейцы уже успели обшарить. Если забиться подальше и сидеть потише, то появлялся шанс остаться незамеченными. Так они и поступили.
Часа через два к дону Себастьяну, дремавшему на посту у входа, подползла Диана и предложила покараулить до утра. Эспада хотел было благородно отказаться, но организм воспротивился. Если он хоть немного не отдохнет, то утром просто свалится на камни, а старик и девушка вряд ли смогут его даже поднять, не то что унести куда-либо. Поэтому, после краткой внутренней борьбы, Эспада сдался, кивнул и тотчас заснул, даже не успев поднять голову после кивка.
Утром он бы не удивился, обнаружив, что девушка испарилась, как туман, но нет. Диана сидела все на том же месте, привалившись боком к каменной стене и прижавшись к ней щекой. Сапожки стояли чуть в стороне, и из-под платья выглядывали маленькие изящные ступни. Оборванные рукава открывали ее тонкие руки, где под нежной кожей угадывались крепкие мускулы. Угадывались ровно настолько, насколько это требовалось для создания совершенного образа. Диана сидела так тихо и неподвижно, что ее можно было принять за спящую, только глаза были широко раскрыты. Застывшая в них тоска не мешала девушке следить за обстановкой. Едва Эспада пошевелился, как она уже повернула к нему голову.
- С добрым утром, - сказала Диана.
- А оно точно доброе? - ворчливо уточнил Эспада.
Спал он неудачно, левое плечо затекло и теперь противно ныло.
- Мы пока еще живы, - мягко улыбнулась Диана. - Хотя все еще не при деньгах.
Эспада бросил на нее подозрительный взгляд и пошарил по карманам. И золотой амулет, и несколько монет, оставшиеся после уплаты всех счетов "У Валерия", были на месте. Если монета-другая и пропала, то выпав исключительно самостоятельно при ночном карабканье по скалам.
- Лично я еще при деньгах, - возразил дон Себастьян.
- И камень на месте? - как бы между прочим спросила Диана.
- Какой?
- Алмаз величиной с куриное яйцо. Тот, губернаторский.
- Я же сказал, сказки это, - проворчал Эспада, сел и потянулся. - А если и нет, то кто бы доверил такую драгоценность приезжему, которого видит первый раз в жизни?
- Если только этот приезжий не явился специально, чтобы забрать камень, - парировала Диана.
- Ну, как я слышал, тут многие явились специально, чтобы забрать камень, - с улыбкой ответил Эспада. - Не знаю, что там губернатор откопал в этих ваших шахтах, но мне он этого даже не показывал.
- В шахтах? - Диана как-то грустно усмехнулась. - В золотых шахтах алмазы не водятся.
- Ну вот видишь. Откуда тогда ему взяться?
- От индейцев. Те считали его слезой какого-то своего бога и очень почитали. А потом пришли солдаты. Место, где хранился камень, разорили, деревню рядом сожгли, всех вырезали, как у них водится… А камень губернатор себе забрал.
Эспада поднялся на ноги. После вчерашнего забега мышцы просили пощады, да и заснул он в сапогах, что нелучшим образом напомнило о себе утром, но в целом самочувствие было именно таким, каким оно бывает после долгого тяжелого перехода. Сколько их таких уже было - Эспаде не привыкать.
- Ладно, пусть алмаз отобрали у индейцев, - не стал спорить дон Себастьян. - В это я еще могу поверить. Но, если камень уже у дона Луиса, с какой стати ему отдавать его мне? Или еще кому-то? Вон падре Доминик из него несколько дублонов на восстановление собора сколько лет вытрясал, да так и уехал ни с чем.
- Люди говорят, что губернатор хотел отправить камень в Старый Свет, - уже менее уверенно сообщила Диана.
- Так это на корабле надо.
- Ага, так все вначале и думали. Тут скоро ежегодный конвой должен выйти из Панамы, и пойдет он вдоль Мейна. И "Синко Эстрельяс" должен присоединиться к нему по дороге.
- Вот это больше похоже на правду, - кивнул Эспада.
- Да, - согласилась Диана. - Но вчера вечером, после твоего визита к губернатору, появилась другая информация. Мол, ловушка это для пиратов. На галеоне будут одни солдаты, а алмаз отправится с надежным человеком по суше до Пуэрто-Кабельо, откуда и выйдет лодка навстречу конвою. А дальше посланец поднимается на один из кораблей, и все. Прощай, алмаз. Там одних тяжелых галеонов четыре штуки. Видела я их как-то в деле. После бортового залпа от шлюпа один киль остался.
- Хм… - задумчиво протянул Эспада. - А нас с падре, как я понимаю, за этого надежного посланца и приняли?
- Так больше-то никто город не покинул.
Эспада рассмеялся. Негромко, но от души.
- И жажда богатства лишила вас всех разума. Знаешь, а в этом есть своя логика.
Девушка посмотрела на него с такой надеждой, словно он собирался выложить ей настоящее местоположение алмаза. Но дон Себастьян развил свою мысль в другом направлении:
- Может быть, вся эта история с алмазом - ловушка. Собрали всех бандитов в одном месте и прихлопнули. Вчера же тут была настоящая бойня, и нам чертовски повезло, что мы все еще живы. Еще бы умыться для полного счастья…
- Там, за той пещерой, ручеек в трещине, - сказала Диана, изящным жестом указав направление. - Не горячая ванна с розовыми лепестками, конечно, но лучше, чем ничего.
- Спасибо.
Дон Себастьян выбрался из пещеры и первым делом внимательно осмотрелся. Обстановка тревоги не внушала. Индейцы куда-то убрались, а вместо них в ущелье пожаловали птицы. Эспада уже начал привыкать, что здесь они практически повсюду. Где ни окажешься, а хоть одну, да заметишь. Крикливые, с ярким оперением, они не особенно и прятались. Прилетел толстый гудящий шмель, облетел вокруг его шляпы, убедился, что страусиное перо - не цветок, и отправился дальше по своим делам. В глубине пещеры заворочался падре Доминик. Эспада прошел вдоль стены ущелья и скоро наткнулся на ручеек. Едва взошедшее солнце уже начало ощутимо припекать, но вода оказалась практически ледяной. Как природе удавался этот фокус, Эспада не представлял даже приблизительно. Должно быть, маленькое чудо.
Когда дон Себастьян вернулся, падре уже окончательно проснулся и выполз на свет. Вид у него был, как у старой заморенной клячи, только что честно выигравшей королевские скачки. О дальнейшем путешествии к озеру Валенсия не могло быть и речи.
- Ну что, падре, возвращаемся в Каракас?
- Боюсь, что да, - вздохнул тот. - Хотя бы за лошадьми. Пешком я не дойду.
- А еще не мешало бы нанести визит губернатору, - добавил Эспада. - Сказать ему несколько слов, как один идальго другому. Кстати, мне вот что в голову пришло. У дона Луиса какие-то проблемы с инквизицией. Кто его знает, чего они там не поделили, но просто так святые отцы за него бы не взялись. Все-таки губернатор.
- Для инквизиции важна только чистота веры, а никак не мирское звание, - поправил его падре Доминик.
- В мирное время, возможно. А вот если начнется война, то губернатор - самый старший по должности, и моральный дух солдат сильно пошатнется, если главного командира, как последнего воришку, поволокут за решетку.
Диана нахмурилась.
- Думаешь, он решится развязать войну?
- А разве уже не решился? - усмехнулся Эспада. - Вполне возможно, индейцев не ради трофеев резали, а именно для того, чтобы они поднялись. А как они поднялись, им навстречу этой байкой про посланца всех местных головорезов и выгнали. Да, наверное, так и было. И никакого алмаза. Как говорится, разделяй и властвуй.
- Тогда я пропала, - прошептала Диана.
Девушка побледнела. Вид у нее был самый похоронный.
- Откуда столько уныния? - улыбнулся Эспада. - Не ты ли только что говорила, что мы еще живы? Не разбогатела, конечно, но так зато и ничего не потеряла. Так ведь?
- Увы, не так. Ты же моих людей перебил. Пришлось новых вербовать, а это - деньги. А у меня в кармане только вошь на аркане. Пришлось в долг у ростовщика взять. Взяла пятнадцать дублонов, а отдать надо уже шестьдесят. А где мне их взять - ума не приложу.
Да, сумма не маленькая. Простой мушкетер получал три эскудо в месяц. Это когда платили, конечно. Командиру взвода, кем незадолго до отставки стал дон Себастьян, причиталось шесть. А дублон - это два эскудо. Стало быть, шестьдесят дублонов - это жалованье за двадцать месяцев, а ведь все это время надо еще на что-то жить.
- И к какому сроку?
- Да это-то не горит, - вздохнула Диана. - По договору отдам, когда соберу всю сумму.
- Какой добрый ростовщик. - Эспада даже присвистнул. - И как зовут такое чудо?
- Э-э… Брамс. Августо Брамс.
- Брамс?! - вскричал монах.
Девушка удивленно взглянула на него, что-то сообразила и тотчас прикусила язычок, но было уже поздно. Падре Доминик вспыхнул, как сухой порох, и обрушился на Диану с невнятными обвинениями, суть которых сводилась к фразе:
- Да как же ты могла?!
- У него многие набрали, - как бы извиняясь, пробормотала в ответ девушка.
- Многие, - недовольно буркнул монах. - Это те, которых вчера убивали?
Девушка уныло кивнула.
- А в чем проблема с этим Брамсом? - поинтересовался дон Себастьян.
Монах хмуро посмотрел на девушку.
- Ну, он под залог в долг дает, - неохотно пояснила та.
- Это понятно, - кивнул Эспада. - А что за залог?
- Кто долг на этом свете не отдаст, расплатится душой с этим индейским дьяволом. Как его… Миктлантекутли. Золото его.
Тут даже дону Себастьяну спокойствие изменило.
- Ты продала душу дьяволу?!
- Ну… Нет, конечно. Скорее, заложила.
- А выкупать, значит, не на что, - подытожил Эспада. - Да, Диана, с тобой не соскучишься.
Девушка грустно кивнула и совсем понурилась. Монах сокрушенно покачал головой.
- Ох, дочь моя, как же неосмотрительно ты поступила. А если бы этой ночью тебя съели? Вот бы срок уплаты сразу и наступил.
Та снова грустно кивнула. Мол, сама теперь понимаю, только что делать-то? Дон Себастьян озадаченно присвистнул. Действительно, хитро придумано. Ростовщик давал в долг под залог души, индейцы убивали должников, и те отправлялись прямиком в ад. Если покойников еще и грабили - что наверняка - то нерастраченные денежки возвращались к ростовщику, и их снова можно было пускать в оборот.
- А что же инквизиция?
- Инквизиция следит за ним, - сказал падре Доминик. - Это я точно знаю. Но этот Брамс хитрый, точно черт. Нет никаких доказательств против него, даже ни одного свидетеля не нашли. Одни слухи по городу ползут, да и те всегда через третьи руки. Но теперь он не отвертится! Ведь сколько народу погибло…
- Ох, пожалуйста, - взмолилась Диана. - Если его сожгут, как же я расплачусь?
- Я помогу, - любезно предложил Эспада.
- У тебя есть шестьдесят дублонов?
- У меня есть шпага и никакого снисхождения к врагам веры, - отозвался дон Себастьян. - Я вызову этого Брамса на дуэль и убью. А потом сожжем его бумаги, и вопрос будет исчерпан.
- Погодите, погодите, - вмешался падре Доминик. - Даже если вы убьете Брамса, он тут только посредник, а кредитор-то получается - сам дьявол. Ведь он - получатель залога. А его вы на дуэль не вызовете.
- Почему нет?
- Потому что он просто не примет ваш вызов, - вздохнул монах. - Если бы с дьяволом было так легко покончить, его бы давно изничтожили. Нет, чтобы спасти душу этой неосмотрительной дамы, нужно вначале вернуть ее долг, а уже потом - все остальное.
- Чтобы отдать шестьдесят дублонов, их надо для начала иметь, - напомнил Эспада. - У вас есть такие деньги?
- Да.
В наступившей гробовой тишине падре Доминик извлек из-под рясы увесистый кожаный мешочек. Тонкий и длинный, как колбаса, он мог свободно обернуться вокруг пояса. Внутри были монеты. Падре аккуратно высыпал их на камень и спокойно пересчитал. Получилось ровно сто двадцать одно эскудо. К сожалению, большей частью серебром, а его обменная стоимость постоянно менялась, причем вниз куда чаще, чем вверх. Но если добавить к этому авторитет Святой Инквизиции, получалось достаточно, чтобы спасти душу Дианы.
Девушка смотрела на это с широко раскрытыми глазами.
- Но… Но вы же хотели на эти деньги построить церковь…
- Церковь - это средство, - спокойно сказал монах. - А целью для меня всегда было спасение душ. Вот мы твою душу и спасем. Только ты уж своей последующей жизнью постарайся доказать, что мы делаем это не напрасно.
Диана только и смогла, что кивнуть в ответ.