Последнее словосочетание заставило ростовщика еще раз вздрогнуть. Он и без того побледнел, а тут вообще стал похож на привидение. Как бы не помер раньше времени. Диана подумала о том же самом:
- Эй-эй, приятель, не надо так паниковать раньше времени. Мы не грабители. Честное слово. Мы тебе денег принесли.
Ростовщика, похоже, это заявление ничуть не успокоило. Он, напротив, опять мелко вздрогнул и даже попытался что-то возразить, но страх сдавил горло, и оттуда вырвался только сиплый писк. Брамс тяжело оперся на стол, пошатнулся и без сил упал в стоявшее там же кресло. Падение подняло облачко пыли, до того безмятежно покрывавшей саму мебель, но само кресло не рассыпалось. Диана обернулась. Ее спутники, убедившись, что Брамс в надежных руках, уделили немного внимания павшим. Падре Доминик обнаружил, что индеец, получивший на входе шпагой в бок, все еще дышал, и склонился над ним. На взгляд дона Себастьяна, медицина тут была бессильна, о чем он честно сказал раненому по-французски. Тот едва заметно кивнул, в знак того, что понял. Тело несколько раз содрогнулось в агонии и застыло. Падре еще раз вздохнул.
- Что, покойников никогда раньше не видел? - спросила Диана у перепуганного ростовщика, смахнув пыль с краешка стола и присаживаясь на него: - Не бойся, они уже не кусаются. И мы не кусаемся. Если, конечно, ты не собираешься бузить. А ты ведь не собираешься, верно?
Если судить по виду ростовщика, он бы не смог, даже если бы собрался. Не в том он состоянии пребывал.
- Вот, - продолжила утешать его Диана. - А сейчас ты получишь чертову кучу серебра. Я никогда раньше столько и в руках-то не держала. Представляешь?
Ростовщик кивнул. Скорее рефлекторно, чем осмысленно.
- Августа Брамс… - строго начал падре Доминик.
Ростовщика от собственного имени передернуло чуть ли не наизнанку. Затрясшись, точно осина на ветру, он мелко замахал руками - одними ладонями, словно отталкивал что-то от себя, - и к нему вернулся дар речи:
- Возьмите все. Все возьмите, только оставьте меня.
- Эй, - мягко улыбнулась ему Диана. - Ты меня помнишь?
Ростовщик испуганно кивнул.
- Да, это я, твоя старая должница Диана Гаванзо, принесла тебе деньги, - столь же мягко произнесла девушка. - Тебе. Деньги. Понимаешь?
Брамс, похоже, понимал, но это понимание точно не делало его счастливым. Даже напротив. Дернувшись, он вдруг вскочил, оттолкнул Диану и метнулся к двери. Да еще с такой прытью, что дон Себастьян едва успел его перехватить. Ростовщик отчаянно вырывался, выкрикивая проклятия и перемежая их мольбой не давать ему никаких денег. Эспада озадаченно переглянулся с падре и Дианой, но те оба пожали плечами. Реакция ростовщика на предложение взять денег выглядела более чем странной. Эспада проволок Брамса по кабинету и силой усадил обратно в то же кресло. На этот раз оно громко хрустнуло, но опять устояло.
- Карамба! - рявкнул Эспада. - А ну-ка прекрати эту истерику, а то я тебя сейчас прямиком к твоему дьяволу отправлю!
На встречу с хозяином ростовщик не спешил. Кое-как собравшись, он не сразу, но взял себя в руки. Эспада тем временем обвел помещение взглядом и спросил:
- Кстати, а куда это Тизер делся?
Диана тоже оглянулась и даже заглянула под стол. Там никого не было. Падре выглянул в коридор.
- Там никого нет. Входная дверь открыта. Вы, помнится, ее закрывали…
- Да. Хм… Похоже, опять сбежал.
Брамс при этих словах с надеждой взглянул в сторону выхода. Диана выразительно пригрозила ему хлыстом.
- Итак, готов говорить по делу? - спросил его Эспада.
Тот, не успев кивнуть, тотчас вновь стал отпираться. На этот раз более членораздельно.
- Сеньор, поймите, я не могу получить назад долг. Мне нельзя!
То есть сказано было раз в десять больше, но конкретно эта фраза выразила их суть.
- Так ты ударился в благотворительность и прощаешь мне долг? - спросила Диана.
Ростовщик в ответ усиленно замотал головой. Не прощает, стало быть. В руке Дианы словцо из ниоткуда появилась серебряная монетка. Мелкая, в пару песо. Девушка подкинула ее в воздух. Серебряный кругляш взлетел выше галереи второго этажа и, вращаясь, полетел обратно. Диана ловко поймала монету, поднесла к глазам и разжала пальцы.
- Аверс, - объявила она. - Значит, по морде прямо сейчас не получишь. Но это только сейчас.
- И это еще цветочки по сравнению с тем, что с тобой отцы-инквизиторы сделают, - подлил масла в огонь Эспада. - Так что лучше тебе договориться с нами.
- Вот именно, - кивнула Диана. - То, что ты продал свою душу дьяволу, - твоя проблема. А вот я свою отдавать ему не хочу.
- Я тоже, - едва слышно прошептал Брамс и очень горько вздохнул.
- А разве вы уже этого не сделали? - строго спросил падре Доминик. - Ваши действия свидетельствуют об обратном.
Как следовало из нового потока слов - пока еще нет. Но будет сразу да, если Брамс упустит хоть одну душу. Дьявол-то действительно оказался хитер и обустроил дело так, что он с любой сделки получал душу. Либо должника, либо упустившего его ростовщика.
- Это твоя проблема, - буркнула себе под нос Диана. - Где бумага с моей подписью?! Давай-ка сюда свою сумку.
Брамс вцепился в сумку, как утопающий в бревно. Диана не смогла не то что отнять, даже придвинуть ее к себе хоть на волосок Падре хотел было вмешаться, но Эспада его опередил. Дону Себастьяну эта возня начала надоедать, и он попросту стукнул ростовщика рукоятью кинжала по затылку. Глаза Брамса остекленели. Пальцы разжались. Диана сдернула с плеча ростовщика сумку и бросила ее на стол. Тонкие пальчики нетерпеливо откинули широкую полосу кожи, служившую крышкой. Внутри сумка была разделена на три отделения. В крайних были монеты и длинные узкие полоски бумаги. Судя по всему: расписки на получение денег. В центральном отделении лежал плотный сверток, обернутый куском мешковины.
- Думаешь, он? - спросил Эспада.
- Сейчас узнаем.
Диана развернула сверток. Внутри была толстая пачка бумаг. Все листы были одного размера, но разного цвета и качества. Диана быстро пробежала глазами первый, хмыкнула, отложила прочитанную бумагу отдельно и взяла следующую. Падре Доминик взглянул на отложенную бумагу, быстро нашел искомое и сокрушенно покачал головой. Потом вздохнул, снова покачал головой и снова вздохнул. Так обычно поступает человек, которому надо принять важное, но тяжелое решение. Конечно, долг монаха ему самому был предельно ясен, но отправить прямиком к дьяволу еще одну душу - пусть и столь грешную - на это у него решимости не хватало. У его спутников даже вопроса такого не возникало, а вот доминиканец колебался. Диана хмыкнула и усмехнулась:
- И этот здесь, - сказала она, откладывая очередную бумагу.
В стеклянных глазах Брамса вновь затеплилась жизнь. Взгляд сфокусировался на бумагах. Руки сами потянулись к ним, но Диана, не отвлекаясь от чтения, шлепнула по ним свернутым хлыстом:
- Ну-ну, не балуй. Это больше не твое.
Эспада подумал было скрутить ростовщика, но ничего подходящего для этого на глаза не попалось. Разве что с сумки ремень снять, но тогда ее придется в руках нести. Не бросать же такой трофей. А вот, кстати, самого ростовщика можно было бы и бросить.
- Кстати, падре, а что с этим паршивцем делать будем?
- Заберем с собой, конечно.
- Как? Корабля у нас нет. На лодке мы до Мейна не доберемся. К тому же Тизер удрал, и не факт, что он оставил нам свою посудину. Придется искать корабль, а этот груз, - дон Себастьян кивнул на сжавшегося Брамса, - породит слишком много неприятных вопросов.
- Убьем и закопаем, - небрежно бросила Диана, откладывая на стол следующий договор. - Но вначале разберемся с моим долгом.
- Со всеми долгами, - строго поправил ее падре.
- У вас есть столько денег? - хмыкнула Диана.
- Думаю, он и так их простит, - усмехнулся Эспада.
Брамс отрицательно замотал головой. Падре оглянулся в сторону прихожей. Там было тихо. Никто больше не спешил на выручку ростовщику, а значит, им тоже спешить необязательно, и его миролюбивая натура сумела склонить монаха к компромиссу.
- Вот что, Брамс, - сказал падре Доминик. - Давайте-ка рассказывайте все по порядку. Только быстро. Может, и придумаем, как спасти вашу душу. А нет - не обессудьте, это был ваш выбор.
Брамс ухватился за это предложение, как утопающий за соломинку. Говорить он начал еще до того, как падре Доминик закончил произносить свою фразу. Вряд ли даже подвалы инквизиции могли похвастаться столь сговорчивыми "клиентами". Хотя там, согласно официальной версии, тоже спасали грешные души.
Поскольку ответ отсрочил столь пугающую его расплату, начал ростовщик путано и издалека, но под суровым взглядом дона Себастьяна заставил себя сократить предисловие до минимума.
Из Старого Света в Новый Брамс прибыл простым торговцем, даже не помышляющим о нынешней демонической деятельности. Для начала он стал интерлопером, то есть его товары еще не относились к контрабанде, но торговую деятельность он вел там, где ему никто не разрешал. На Мейне. Поскольку испанцы из-за постоянных налетов бдительно следили за побережьем, не делая различий между пиратами и прочими незваными гостями - то есть вешая при поимке и тех и других, - будущий ростовщик предпочел вести свои дела подальше от береговой линии.
Дела шли в гору. Брамс даже приобрел недавно сошедший со стапелей бриг под названием "Серебряная лань" и расширил географию торговых походов. Один из таких вояжей и привел ростовщика на берега озера Тескоко.
Торговать там было не с кем. Солдаты превратили в руины некогда богатый город индейцев, а выжившие держались от развалин подальше. Брамс тоже не собирался там долго задерживаться, он лишь хотел слегка пошарить в руинах. В храмах индейцев хватало сокровищ, а отступавшие с боями испанцы вряд ли выгребли все.
То, что Брамс обнаружил в подвалах, превзошло его самые смелые ожидания. Золото, серебро, драгоценные камни были свалены целыми грудами. На богато украшенных одеждах драгоценного металла было больше, чем простого - в полном доспехе конкистадора. Глядя на полнейший беспорядок, Брамс сразу решил, что индейцы стащили сюда сокровища в надежде спрятать их от завоевателей и, как оказалось, преуспели. Сам ростовщик попал внутрь через трещину в стене, образовавшуюся после землетрясения. Главный вход был надежно укрыт от чужих глаз. Брамс не нашел его даже изнутри, но землетрясение - они в тех краях не редкость - проложило новый путь для того, кто не побоится призраков прошлого.
Брамс их не боялся. До встречи с ними, конечно. Пока он метался из комнаты в комнату, отбирая то, что он заберет сейчас, и любуясь тем, что он вывезет позже, земля вновь содрогнулась. Стена, сдвинувшись, закрыла трещину. Упавший с потолка осколок выбил факел из рук. Тот упал на землю и погас. Перепуганный ростовщик замер в темноте, но, едва все перестало трястись, он вновь увидел свет. Торопливо набив карманы всем, что в темноте загребли руки, Брамс поспешил туда.
Свет давало множество факелов. Они освещали большое квадратное помещение, в центре которого было грудой ссыпано золото. Слитки и монеты лежали у ног огромной - вдвое выше Брамса - статуи местного бога. Бога мертвых. Индейцы называли его Миктлантекутли, испанцы - просто дьяволом. Мертвые индейцы - кое-кто уже начал разлагаться - стояли вдоль стен, и каждый держал в руке факел. Брамсу при виде этого стало так жутко, что он даже на какое-то время забыл о золоте. Но вся эта жуть не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытал, когда бог мертвецов внезапно сделал приглашающий жест и заговорил.
Говорил он на местном диалекте, который Брамс к тому времени знал не хуже родного. Миктлантекутли приветствовал голландского вора и приглашал того присоединиться к его мертвой свите. Ростовщик пал на колени, умоляя о пощаде. В другое время он, возможно, и преуспел бы - этот бог предпочитал местных, - но теперь обстоятельства изменились. Славные испанские конкистадоры несли дикарям пламя истинной веры и по ходу дела сожгли в нем слишком многих.
Вначале, конечно, бога мертвых это только радовало. Потом индейцы как-то неожиданно закончились. Миктлантекутли опечалился. Его старые мертвые слуги отслужили свой срок, а новые больше не поступали в должных количествах. В его владениях было некому умирать в таком объеме, а Миктлантекутли привык жить с размахом. Пришлось ему с сожалением признать новые реалии и принять в штат пришельцев, так что пощады себе ростовщик не вымолил, но отсрочку получил. Кто был инициатором идеи - осталось неясным. Брамс слишком усердно валил все на Миктлантекутли, выставляя себя случайной жертвой дьявольского плана, но, будь тот здесь - Эспада был просто в этом уверен - бог мертвых озвучил бы иную версию. Как бы то ни было, они договорились. Став ростовщиком, Брамс заманивал простаков долгом, который якобы не надо отдавать, и, лишь умерев, те узнавали, что долг придется отработать.
Разумеется, безвозвратные долги требовали серьезной финансовой поддержки, но для бога мертвых это проблемой не являлось. Его пока еще живые служители грабили древние захоронения, о которых знал, наверное, один только Миктлантекутли, и исправно поставляли богатства ростовщику. Они же устраняли тех, кто проявлял подозрительную активность в плане возврата долга. При случае убивали и тех, кто едва взял в долг у Брамса, возвращая деньги и сокращая накладные расходы.
- Погоди-ка, - недоверчиво перебила Диана, отложив очередную бумагу. - Если эти индейцы - твои дружки, что же ты придушил одного?
- Кого? - удивился Брамс. - Никого я не душил.
- По имени не знаю, но у тебя дома, в Каракасе, нашли труп индейца.
В глазах ростовщика промелькнуло удивление, но потом он, видно, что-то сообразил.
- Ну? - нетерпеливо бросила Диана.
- Наверное, это случилось после моего ухода. Должен был прийти посланец от индейцев с отчетом, кого они там ночью убили. Я сразу сжигал те договоры, которые уже отработали. Боялся, как бы они в чужие руки не попали.
- Неудивительно, - хмыкнула Диана. - Падре, вы только взгляните.
Приглашение было излишне. Монах стоял рядом и, не дожидаясь, пока девушка отложит очередной договор, заглядывал через ее плечо в текст. На лице падре Доминика застыла скорбь всех несчастных этого мира.
- О! - воскликнула Диана, увидев на следующем листе еще одну знакомую фамилию. - И этот тоже тут. А каким святошей представлялся!
- Да, натворил ты дел, - хмыкнул Эспада.
- Думаете, у меня был выбор? - едва слышно прошептал ростовщик.
- Ну-у, - задумчиво протянул Эспада. - Дьявол-то, говорят, местный. Дал бы деру в Старый Свет со всеми этими богатствами.
- Я хотел. Девой Марией клянусь - хотел.
Эспада отвесил ему тяжелый подзатыльник.
- Ты Пречистую Деву в это грязное дело не путай.
- А почему не сбежал? - спросил падре.
- Жадность обуяла, - хмыкнула Диана. - Ему же за просто так золото рекой текло. Думаете, он из нее не черпал обеими руками? Так ведь?
- Разве я один такой? - буркнул Брамс. - Ваш губернатор лучше, что ли?
- А что наш губернатор? - сразу спросила Диана. - Это ведь ты с его алмазом смошенничал?
Видно было, что та история все еще не давала ей покоя.
- Его?! - От возмущения ростовщик на какой-то миг даже забыл о своем страхе, потом опомнился, но нотки гнева еще проскальзывали в его голосе. - Это был мой алмаз. Мой! Даже не Миктлантекутли. Я сам его нашел в могиле местного вождя.
- Тогда при чем тут губернатор?
- Он должен был обеспечить мою безопасность! - воскликнул Брамс. - Взять меня на казначейскую флотилию. Потом бы подарил этот камень Его Величеству и про меня опять бы слово замолвил. Мне ведь инквизиция в затылок дышала. А с деньгами и с титулом я бы перебрался в Нидерланды - и там бы меня никто не достал. Ни этот дьявол, ни ваши инквизиторы. Я был бы богат и свободен.
Падре сокрушенно вздохнул:
- Но какой ценой было бы заплачено за твое богатство. Ох. И на душу этого человека польстился сам враг рода человеческого.
- Так он же сам бедствует, - напомнил Эспада. - А с пустыми карманами привередничать не приходится.
- Значит, алмаз все-таки у губернатора? - вкрадчиво спросила Диана, отложив в сторону очередную бумагу.
- Да, - кивнул ростовщик. - Я не слишком ему доверял, поэтому камень не отдал, а спрятал у индейцев. Но я - дурак! - сказал ему об этом.
Брамс горько всхлипнул. Дальше, в общем, и рассказывать было нечего. Все и так было ясно. Испанские солдаты разнесли в пыль все окрестные деревушки, а ценный трофей прибрал к рукам главнокомандующий силами Каракаса, он же его губернатор. После чего, понятное дело, дон Луис утратил к Брамсу всякий интерес. Более того, перестал выгораживать ростовщика перед инквизиторами, а те ведь давно и с интересом присматривались к его предприятию. Ростовщик, конечно, попытался вернуть алмаз, задействовав все свои сомнительные связи, но губернатор его вновь переиграл.
- Ага! - воскликнула, прервав его сетования, Диана. - А вот и я. В смысле, моя бумага. Ты, Брамс, как хочешь, а я дохлому дьяволу служить не согласна.
Девушка небрежно отложила оставшуюся стопку. Ее рука змеёй скользнула по столу, придвинув нужную бумагу к самому носу ростовщика. Брамс поник как раз до уровня крышки стола, но, едва увидев договор, отпрянул настолько далеко, насколько вообще позволило кресло. Чуть не перевернул его, но Эспада удержал за спинку.
- Давай-ка рассчитаемся, - сказала Диана. - Падре, позвольте кошелек.
Брамс так вздрогнул, словно подпрыгнул. В воздухе отчетливо запахло серой.
Диана побледнела. Падре торопливо осенил себя и других крестным знамением. У дона Себастьяна рефлекс сработал раньше, чем разум.
- Сера! - крикнул он. - Закрыть лица! Все на выход!
И, перемахнув через стол, рванулся к двери. Диана, взвизгнув, в последний момент поймала его за рукав.
- Стой! Там дьявол!
- Дьявол был бы уже тут, - быстро ответил Эспада. - За мной. Закрой лицо.
Входная дверь была чуть приоткрыта. По ту сторону весело плясало пламя. В узкую щелочку задувал ветер, затягивая внутрь клубы удушливого дыма с характерным препротивнейшим запахом. В подземных минных галереях этот запах означал быструю, но крайне неприятную смерть. Испанцы подобную методу не жаловали, больше полагаясь на мастерство своих солдат, а вот голландцы не раз "выкуривали" неприятеля из своих галерей. Мрачные воспоминания промелькнули в одно мгновение. Уже в следующее Эспада, разбежавшись, врезался плечом в дверь. Та даже не шелохнулась. Кто-то основательно подпер ее снаружи. Дон Себастьян нашарил ручку и дернул на себя. Торчавшая внизу железная скоба не позволила сдвинуть дверь и в этом направлении.
Эспада упал на колени и сразу согнулся в раздирающем горло кашле. Прямо как тогда, в пятьдесят шестом, когда он единственный из двенадцати солдат выполз на поверхность из штольни, заполненной ядовитым дымом. Тогда он тоже долго не мог прокашляться, и, если бы не двое немцев-саперов - самих испанцев инженер так и не смог превратить в землекопов - наверное, присоединился бы к своим задохнувшимся товарищам.
- Что там?! - спросила Диана.