Кабальеро с удовольствием перебрали несколько местных королев красоты, но ни одна из них в точности не подходила под заявленное описание. То ли Эспада слишком сильно приукрасил действительность, как со смехом заметил один из гостей, то ли не местная она, но в итоге все признали, что такой дамы они, к их глубокому сожалению, не встречали. Блондинка, не отходя от стойки, подарила дону Себастьяну сумрачный взгляд. Эспада улыбнулся ей, но ответной улыбки так и не дождался.
Наметившуюся неловкость рассеял сухонький старичок, появившийся, казалось, прямо ниоткуда. В кожаных потертых штанах и таком же колете, прожженном на правом боку, с всклокоченными седыми волосами и с кривоватой кочергой в руках, он походил на театрального черта из преисподней. В театре под названием жизнь, как оказалось, старичок играл роль банщика, в чем сразу и сознался, сообщив, что ванна для приезжего сеньора готова. Эспада попрощался с сотрапезниками и последовал за ним.
Вблизи ванна показалась дону Себастьяну настоящим бассейном. Для большего сходства на поверхности воды плавали розовые лепестки, напоминая об облетевших листьях. Сама ванна представляла собой здоровенную деревянную лохань, чуть вытянутую в длину, со скошенными наружу стенками, на которые так удобно было облокачиваться, сидя в ней. Причем размеры лохани были таковы, что внутри не то что сидя - лежа разместились бы с комфортом минимум двое. Например, дон Себастьян и Миранда. Или, еще лучше, он и прекрасная незнакомка, имени которой Эспада так и не узнал.
К сожалению, ни та ни другая не почтили благородного идальго своим обществом. Миранда появилась под самый конец. Принесла полотенце для сеньора и сразу убежала, хотя взгляд, которым она наградила разнежившегося в горячей ванне идальго, был уже нисколько не враждебным. Прекрасная незнакомка вообще не появилась.
Комнату дону Себастьяну отвели угловую. Она была маленькой, как раз для одного, но с двумя окнами. Одно выходило во внутренний дворик, другое - на улицу. Через улицу находилась небольшая часовня Валерия Сарагосского. В честь такого соседства, как тут же выяснилось, и был назван трактир, хотя какая нужда занесла этого святого столь далеко от родной Сарагосы - матрона не знала. Рядом, в тени трех пальм, обстоятельно располагался на отдых какой-то бродяга в коричневом плаще.
Расстелив плащ прямо на земле, он раскладывал на нем элементы предстоящей скудной трапезы - несколько луковиц, бутылку вина и еще что-то, бережно завернутое в тряпицу. Проделывая все это, бродяга не спускал глаз с трактира. Небось мечтал, что ему оттуда что-нибудь да перепадет. Учитывая твердый характер здешней хозяйки, это было маловероятно. Хотя Эспада и поселился у нее, деньги за обед матрона стребовала отдельно и сразу.
За комнату, кстати, тоже попросила вперед. Взяла, на взгляд дона Себастьяна, дороговато, но это компенсировалось двумя окнами. Легкий ветерок, точно бесконечная колонна солдат, маршировал от одного к другому, и лежащего на кровати овевала приятная прохлада, столь желанная в часы полуденного зноя.
Когда матрона ушла, Эспада вытряхнул на стол свою наличность и пересчитал монеты. Как ни экономь, надолго этого не хватит. А ведь ему еще надо как-то оплатить место на корабле. Разве что продать трофей, снятый с шеи английского капитана.
Эспада подцепил его мизинцем за бечевку и поднял к свету. Золотой диск с сомнительным орнаментом по весу тянул дублонов на пять. Сумма даже по здешним ценам приличная, но вот рисунок Эспаде категорически не нравился. Надо было спросить у матроны, где тут можно переплавить его в слиток недорого. Или просто молотком расплющить, сэкономив еще малость?
От размышлений дона Себастьяна оторвал приглушенный вздох. Эспада повернул голову. В дверях стояла Миранда и, не отрываясь, смотрела на диск, будто в первый раз видела такую дорогую штуку. Не исключено, кстати. Девушка ее положения вряд ли когда держала в руках большие деньги, тем более - свои.
Эспада бросил диск на стол и улыбнулся:
- Рад снова тебя видеть, красавица. Ты просто так зашла или по делу?
- Я… Я просто хотела узнать, не нужно ли чего сеньору? - Миранда не сразу нашлась, что ответить. - Но если нет - меня зовут помочь на кухне…
- Ступай, - кивнул Эспада. - Спасибо, что заглянула. Если мне что-то или кто-то понадобится - я тебе сразу скажу.
Девушка кивнула, никак не отреагировав на многообещающую поправку "или кто-то", и тотчас исчезла. Эспада нахмурился. Миранда, конечно, девушка милая, но соблазны - слишком сильная штука. Дон Себастьян встал, запер дверь на засов, потом снова взял диск и повалился с ним на кровать, разглядывая узор. На вкус благородного идальго - весьма взыскательный, надо отметить, - тот не представлял никакой художественной ценности и потому на стоимость вещицы не влиял. Придется все-таки продавать на вес.
Эспада сунул диск в карман, ненадолго прикрыл глаза, а когда вновь открыл их - уже близился вечер. Бродяга, завернувшись в свой плащ, дремал все там же, под пальмами. Видать, не одного дона Себастьяна разморило жаркое солнце Каракаса. Торопливо умывшись прохладной водой, Эспада согнал остатки сна, выспросил дорогу к дому губернатора и поспешил туда. Бродяга под пальмами проводил его взглядом.
Дом губернатора располагался не в самом центре города, как можно было ожидать, а ближе к окраине. Солидный двухэтажный мраморный особняк возвышался над ухоженным садом. Все это великолепие окружала высокая чугунная ограда. На каждой створке ворот красовался герб: гроздь винограда на круглом щите. Верх и низ щита были скошены, отчего издалека тот напоминал бочонок. От ворот к дверям дома вела широкая дорожка, посыпанная песком, по которой вполне мог свободно проехать экипаж. На широком - правильнее будет сказать, широченном - крыльце, в тени козырька, гостя встречали трое слуг. Все, как один, в пышных желто-зеленых ливреях, никак не соответствующих здешнему климату. Тот, что слева, полный высокий мужчина, постоянно украдкой вытирал лоб платком. Эспада небрежно кивнул слугам, поправил шляпу и попросил доложить о нем губернатору. Вопреки предположениям, долго ждать не пришлось. Один из слуг ушел с докладом, но практически сразу вернулся и пригласил сеньора в дом.
Эспада прошел в гостеприимно распахнутые двери и оказался в просторном холле. Вдоль стен, около окон и при входе - везде, словно стражи, стояли рыцарские доспехи. Большей частью - полные. На троих дон Себастьян заметил длинный плащ, наброшенный на плечи и скрывавший часть доспеха. Каждый из этих стражей держал в левой руке щит, украшенный тем же гербом, что красовался на воротах. В правой руке каждого доспеха было закреплено какое-нибудь оружие: мечи, копья, булавы и прочие устаревшие инструменты смертоубийства. Все это блистало чистотой и, вне всякого сомнения, вполне сгодилось бы в дело, вернись вдруг эпоха рыцарей.
Между доспехом с копьем и доспехом с алебардой за небольшим столиком сидел невысокий молодой человек в камзоле из зеленой тафты самого простого покроя. Несмотря на жаркую погоду, камзол был застегнут на все пуговицы. Вряд ли молодой человек был старше дона Себастьяна, скорее на два-три года моложе. Самому же Эспаде этой зимой исполнилось двадцать семь.
Молодой человек учтиво поднялся навстречу гостю.
- Добрый вечер, сеньор. Чем могу служить?
- И вам вечер добрый, - отозвался Эспада, снимая шляпу. - Мне необходимо видеть господина губернатора.
- Прошу простить, но губернатор очень занят и не сможет вас принять. Возможно, я смогу вам помочь? - Молодой человек жестом предложил дону Себастьяну занять кресло перед его столом и опустился обратно на стул. - Я - личный секретарь дона Луиса, и мне поручено решать некоторые вопросы, не беспокоя губернатора…
Фраза резко оборвалась. Молодой человек, наверное, привычно хотел закончить ее словами "по пустякам", но вовремя передумал: ведь речь шла о деле королевского офицера. С другой стороны, с точки зрения этого самого офицера, дело как раз и являлось сущим пустяком, а точнее - банальной бюрократической проволочкой, решаемой одним росчерком пера на соответствующем документе. Если этот росчерк решит поставленную задачу, какая разница, кто нанесет его на бумагу? Поэтому Эспада кратко изложил суть дела и попросил поторопиться. По его сведениям, "Синко Эстрельяс" уже готовился к выходу в море.
- Боюсь, это не в моей власти, - развел руками секретарь.
- В таком случае потрудитесь доложить обо мне господину губернатору, - спокойно ответил на это Эспада, всем своим видом являя непреклонную решительность.
Секретаря это, однако, не проняло, и он снова зашел с козырей:
- Простите, но губернатор занят важными государственными делами.
- Так и я пришел не с пустяками, - повысил ставку дон Себастьян. - И, между прочим, тоже состою на государственной службе. Так что, будьте любезны…
Некоторое время они буравили друг друга взглядами. Молодой человек сдался первым.
- Сейчас губернатор действительно очень занят, но я доложу ему о вашем деле, когда он освободится.
- И когда это произойдет?
- Завтра.
Эспада хмыкнул. Нет, так не пойдет. Ох уж это волшебное слово: "маньяна". На другие языки оно обычно переводится как "завтра", но для испанца это не просто слово, обозначающее грядущий день. Это целая философия. Завтра будет новый день, и потому нет решительно никакой необходимости переделать все важные дела именно сегодня. Вот только у каждого завтра есть свое завтра, и конец у этой цепочки "маньян" так далек, что простому смертному не дано дожить до нее.
- Сожалею, но мне нужно сегодня, - сказал Эспада. - "Синко Эстрельяс" уже готов поднять якорь.
Молодой человек сверился с бумагами на столе и оптимистично заверил дона Себастьяна, что там вообще полная "маньяна". Запаздывает какой-то важный груз из провинции, и галеон не покинет гавани до следующей недели. Что же до самой просьбы дона Себастьяна, то - увы! - секретарь вынужден настаивать на своей точке зрения.
Поскольку Эспада тоже предпочел настоять на своем, переговоры окончательно зашли в тупик, и неизвестно, чем бы они закончились, если бы в этот момент в холл не вошел сам губернатор. Этого человека можно было бы описать одним словом: "большой". Высокий и тучный, с крупными чертами лица и длинными руками - воистину, Создатель не пожалел материала на дона Луиса Сармиенто де лас Пеньяс и Кональбар. Портной губернатора, похоже, старался не отставать от Всевышнего. Зеленый колет был так богато расшит золотыми нитями, что на первый взгляд казался ярко-желтым. Рубашка-дублет под колетом не сильно ему уступала в отделке, да вдобавок могла похвастаться стоячим воротником нежно-лимонного цвета и рукавами с буфами и манжетами. Бриджи до колен отличались не меньшей пышностью. Вот чулки ничем особенным не выделялись, но это компенсировали башмаки, каждый из которых был украшен не только серебряной пряжкой, но и пышным бантом.
Держался дон Луис с такой уверенностью, что вокруг него, невидимая взору, но вполне осязаемая, разливалась аура власти. Сомневаться в том, кто это, не приходилось, но Эспада, исключительно на всякий случай, полувопросительно уточнил:
- Господин губернатор?
- Да. С кем имею честь?
Эспада представился, и они раскланялись. Дон Луис - с достоинством, Эспада - со столичным шиком. Секретарь не позволил отодвинуть себя на второй план и поспешил встрять с докладом. Губернатор небрежно отмахнулся шелковым платком.
- Коль уж я освободился раньше времени, то могу и сам решить проблему сеньора. Пройдемте в мой кабинет, дон Себастьян, здесь чертовски жарко.
Кабинет дона Луиса не уступал размером обеденной зале в трактире "У Валерия" и больше напоминал оранжерею - столько здесь присутствовало зелени. Три больших окна были распахнуты настежь. Возле одного стоял инкрустированный серебром столик в окружении нескольких стульев и одного солидных размеров кресла, должно быть, сделанного специально для губернатора. Тот буквально упал в него и издал вздох облегчения:
- Никак не привыкну к этой проклятой жаре, - пожаловался он.
Негры с ливреях тотчас подали прохладительный напиток Дону Луису в большой чаше, его гостю - в бокале поменьше, но тоже приличных размеров. Эспада осторожно пригубил. На вкус - вполне достойно того, чтобы подавать самому королю.
- Вы, как я понимаю, недавно из Старого Света? - спросил губернатор.
Спросил таким тоном, будто вежливо уточнял то, что и так отлично знал.
- Да, - кивнул Эспада. - Можно сказать, только вчера впервые ступил на землю Нового Света.
- Да-да, я так и слышал, - протянул дон Луис и снова припал к чаше. - И надо же! В первый же вечер с вами приключилась такая неприятная история.
- Вы хорошо осведомлены, ваше превосходительство.
- Приходится. Какое счастье, что вы сумели постоять за себя!
- Я тоже этому рад, - согласился Эспада, одновременно гадая о пределах поразительного всеведения губернатора.
Наверное, это отразилось на его лице, поскольку дон Луис усмехнулся и пояснил:
- Видите ли, дон Себастьян, в последнее время наш город, скажем так, оказался во власти одного нелепого слуха…
- О драгоценном камне размером с куриное яйцо, - с улыбкой подсказал Эспада.
Дон Луис отмахнулся платком, словно отгоняя неприятные для его слуха слова.
- Совершенный вздор! Но люди, к сожалению, верят. Хуже того, верят разные проходимцы, по которым давно скучает виселица. Они сползаются сюда со всей округи. Именно они, а вовсе не наши законопослушные граждане, и обеспечивают нам теперь славу какого-то притона! Понимаете? Я просто вынужден принять самые решительные меры, чтобы выловить этих незваных гостей. - Губернатор вздохнул, переводя дух, и шумно отхлебнул из своей чаши. - Приходится, как говорят наши эскулапы, держать руку на пульсе. Альгвасилы отчитываются дважды в день. И вот представьте, как я был расстроен, узнав, что благородный идальго, прибывший в наш прекрасный город, и шагу не может ступить, чтобы не напороться на этих негодяев!
- Я не склонен судить весь город по трем мерзавцам, - заверил его Эспада. - Тем более, как вы говорите, заезжим.
- Замечательно! Это просто замечательно. Мне бы не хотелось, чтобы вы покинули Каракас, составив о нем превратное мнение.
Эспада улыбнулся.
- Можете на это рассчитывать, ваше превосходительство. Кстати сказать, я как раз с тем к вам и пожаловал. Согласно приказу, я должен прибыть в Картахену, и потому, увы, мне придется покинуть ваш чудесный город. А вот с этим у меня возникла проблема.
Дон Луис сочувственно кивнул.
- Понимаю. Мне пришлось пойти на такую крайнюю меру, чтобы хоть как-то ограничить свободу передвижения этим негодяям.
- И вы уверены, что это поможет? - спросил Эспада. - Помимо порта и дорог есть эти скалы вокруг, а в них, как я убедился, полно тропинок. Если кому-то очень потребуется, он легко уйдет по ним.
- Уйти-то он уйдет, да далеко ли? - отмахнулся губернатор. - По суше так просто от погони не уйдешь. Вот море - совсем другое дело.
- Соглашусь с вами, - не стал спорить Эспада, хотя и придерживался иного мнения. - Да вот беда, до Картахены пешком далековато выйдет. Поэтому, ваше превосходительство, я прошу вас выдать мне соответствующее разрешение для алькальда порта.
Дон Луис отрицательно покачал головой.
- Я бы с радостью пошел вам навстречу, но не могу. Пока вся эта история не кончится, простите - не могу.
Эспада поднялся.
- Что ж, в таком случае…
Он недоговорил. Губернатор вперил тяжелый взгляд в чашу и задумался. На смуглом лице явственно отразилась напряженная работа мысли. Некоторое время дон Луис как будто что-то прикидывал в уме, изредка поглядывая на своего гостя.
- Хм… А почему нет? - спросил губернатор сам у себя и, не услышав возражений, продолжил: - Возможно, я поспешил сказать "нет". Думаю, дон Себастьян, мы все-таки могли бы помочь друг другу, поэтому попрошу вас не торопиться с уходом.
Эспада опустился обратно на стул и вопросительно посмотрел на дона Луиса.
- Да, - сказал тот. - Разрешение я вам дать не могу, но на корабль вы попадете. Только не здесь, не в порту.
- А где же?
- В Пуэрто-Кабельо. Это поселение дальше к западу. Тоже на побережье.
- Далеко?
- Несколько дней пути. А по дороге я вас попрошу оказать мне одну маленькую услугу.
- Слушаю вас.
Задача оказалась не такой и сложной. Длинные вступления, предваряемые просьбой оказать услугу, нередко сводились к тому, что кто-то наступил или собирался наступить говорившему на больную мозоль, и надо было этому наглецу указать шпагой на его ошибки. О какой еще услуге можно попросить солдата? Разве что защитить от другого такого же со шпагой. Именно это губернатору и требовалось.
- Это падре Доминик, - говорил дон Луис. - Монах-доминиканец. Очень, скажу я вам, деятельная натура, хотя давно уже не молод. Обращает индейцев в истинную веру и много чего еще…
При словах "много чего еще" губернатор не удержался от горестного вздоха. Должно быть, беспокойный падре уже сидел у него в печенках. Оттуда, из губернаторских печенок, и надлежало сопроводить святого отца до озера с красивым названием Валенсия, где тот собирался основать миссию и нести дикарям Слово Божье прямо на их землях.
- Где это озеро? - деловито уточнил дон Себастьян.
- Примерно в двадцати лигах к западу.
- Тоже к западу?
- Да. Там до Пуэрто-Кабельо рукой подать, озеро чуть дальше в глубь материка. Я бы его кораблем отправил, но сейчас боюсь подать пример. Одному разрешишь, потом никого не удержишь. Нет, по суше есть отличная дорога, и верхом вполне можно добраться даже быстрее, чем морем, но у падре будут с собой деньги на расходы.
- Сумма приличная?
- На деревенскую церковь хватит. Сами понимаете, дон Себастьян, все эти бандиты и проходимцы могут ограбить святого отца, а с вами я был бы за него спокоен. Что скажете?
- Дело достойное, - кивнул Эспада.
- Вот и договорились, - обрадованно воскликнул губернатор. - А я, со своей стороны, дам указание капитану "Синко Эстрельяс" зайти за вами в Пуэрто-Кабельо и доставить вас в Картахену без всякой платы. Вы где остановились?
- Трактир называется "У Валерия". Это…
- Да-да, я знаю. Отдыхайте, я сам извещу падре, и завтра утром он сам за вами зайдет.
Не откладывая дела в долгий ящик, дон Луис вызвал своего секретаря, чтобы отдать соответствующие распоряжения, а Эспада воспользовался этим, чтобы откланяться. Каким бы ни был падре Доминик, губернатор даже не скрывал своего счастья при мысли, что, наконец, отделается от священника.