В эту минуту совсем рядом с ними раздался чей-то осторожный голос:
- Сюда, Нуаро, сюда! Куда могла запропаститься эта проклятая собака?
- Ага! - подумал Жозеф, поглаживая голову пса, - они за мной охотятся!
- Ко мне, ко мне! - вновь послышался голос Матифо.
- Спокойно, Нуаро! - тихо произнес Жозеф, - нам необходимо скрыться и сделать это надо как можно тише.
Бесшумно проскользнув по мокрой траве, мальчик и собака прокрались к кустам на обочине широкой проселочной дороги, за которой раскинулись бескрайние болота.
Пересечь незаметно эту дорогу было практически невозможно. Жозеф решил не тратить времени зря.
- Вперед, Нуаро, вперед, добрый пес, - тихо прошептал он, - стоит нам оказаться на болоте, как мы тотчас избавимся от преследования!
С этими словами он молнией метнулся через дорогу и в ту же секунду оказался на краю болота. Матифо, стоявший посреди дороги и видевший, как мимо него стремительно промелькнули две тени, хотел было последовать за ними, но, ступив на зыбкую почву, вынужден был остановиться.
Вытащив пистолет, он прицелился в мальчика, но тут до его ушей донесся отдаленный стук копыт.
Встревоженный Матифо снова спрятал пистолет в карман. Полицейские были еще слишком близко, чтобы не услышать звука выстрела, который наверняка заставил бы их воротиться.
Жозеф, решивший было позвать полицейских на помощь, вскоре убедился, что Матифо не осмеливается преследовать его по болоту. Оказавшись вне пределов досягаемости выстрела, мальчик остановился, приступив к подготовке к опасному путешествию. Срезав ножом большую ветку дерева, он сделал из нее длинный шест. Затем, нарезав большое количество камыша, прикрепил его к коленям.
Нуаро спокойно сидел рядом, внимательно наблюдая за всеми приготовлениями юноши.
После их завершения пес быстро вскочил и бросился вперед, как бы желая служить проводником своему спутнику.
Прежде чем последовать за собакой, Жозеф оглянулся на дорогу. Матифо нигде не было видно. Дезертирство Нуаро выдало ему имя таинственного незнакомца, на преследование которого он потратил так много времени и сил. Лазутчиком мог быть только Жозеф. Нисколько не сомневаясь в том, что мальчику все известно, Матифо пришел к выводу, что тот предпринял ночную вылазку на болота лишь с целью сообщить Октаву об опасности, нависшей над графиней Элен.
Если Октав узнает об этом, то все планы Матифо рухнут сами собой и он погибнет вместе со своими сообщниками.
Поэтому любой ценой необходимо уничтожить Октава, а вместе с ним и Жозефа.
Приняв такое решение, Матифо заторопился прочь со всей скоростью, на которую были способны его короткие ноги.
Рассчитав, что из-за трудности передвижения по болоту, он, несмотря на выбор кружного пути, сможет прийти на место по крайней мере на час раньше Жозефа и минут на десять раньше графа Октава, Матифо немного успокоился.
Если вовремя предупредить Франсуа Лимеля о необходимости устранить две жертвы вместо одной, то победа им гарантирована.
Тем временем Жозеф, пробираясь через болото, печально покачивал головой, тихо повторяя:
- Умирающие предсказывают будущее!
ГЛАВА VIII
Нуаро воет в последний раз
Нуармонские болота занимают всю площадь треугольной долины, окруженной поросшими лесом холмами.
Возможно, некогда это пространство являлось дном огромного озера, но сейчас это была лишь бесплодная равнина, поросшая редкой травою сероватого цвета. В ненастную погоду, особенно после долгих ноябрьских и мартовских дождей, любая попытка пересечь болото была почти безнадежной затеей.
Вязкая почва тотчас проваливалась под ногами, оставляя за собой глубокие следы, тут же заполнявшиеся чистой водой.
Требовался поистине животный инстинкт, чтобы найти безопасный путь в этих столь безобидных на вид пространствах, ибо животные умеют избегать подобных опасностей гораздо лучше людей. Поистине достойна удивления та легкость, с которой лошади в этой округе скачут и резвятся по зыбкой поверхности прерии, таящей смертельную опасность для неосторожного путника. Нуаро бежал впереди своего хозяина спокойно и уверенно, как если бы вместо болотной жижи они шли по твердой и ровной дороге. Лишь иногда делал он неожиданный скачок в сторону, предупреждая тем самым Жозефа о грозящей ему опасности, и каждый раз при этом юноша тихо бормотал:
- Спасибо, Нуаро, ты снова спас мне жизнь.
Через эту-то опасную равнину и пришлось пробираться шевалье де Ранкону, который, к тому же, в отличие от Жозефа, был довольно плохо знаком с местностью. К тому моменту, как мальчик ступил на болото, шевалье с огромным трудом едва удалось преодолеть лишь треть пути.
Он тоже решил довериться инстинкту своей лошади. Раз пять или шесть ему казалось, что вдалеке кто-то зовет его по имени, но голос был чуть слышен и Октав решил, что ему это показалось. Да и кто мог разыскивать его в столь поздний час и в таком странном месте?
Это был голос Жозефа. Если бы Октав прислушался к нему, то был бы спасен.
Небо тем временем прояснилось. Еще несколько минут выдержки и терпения, и Октав будет вне опасности. Он без конца повторял это своей лошади, как будто она была способна понять его.
Жозеф же, напротив, прекрасно понимал всю близость опасности. Наконец на расстоянии пятисот шагов от себя он заметил темный силуэт всадника и закричал изо всех сил.
На этот раз Октав услышал его и остановился, прислушиваясь, но в ту же секунду блеснул свет, раздался гром выстрела и всадник упал вместе с лошадью.
Несмотря на все свое благоразумие, Жозеф ринулся к месту происшествия вместе с Нуаро.
Ему удалось увидеть лишь какую-то бесформенную массу, все глубже и глубже уходящую в трясину. Юноша попытался подойти поближе, но вынужден был остановиться, ибо перед ним лежал очень топкий участок, идти по которому дальше было просто невозможно. Эта остановка спасла ему жизнь.
Стоя на краю болота, Матифо указал на мальчика Франсуа Лимелю, который тут же прицелился в Жозефа, но увидев, что тот находится вне досягаемости выстрела, вынужден был опустить ружье.
Отважный Нуаро ринулся к месту происшествия. Будучи гораздо легче и подвижнее своего хозяина, он быстро добрался до черной трясины, в которой тонул шевалье де Ранкон, и, ухватившись за край плавающего в болотной жиже плаща, стал вытягивать молодого человека из зловеще чавкающей топи.
- Стреляй в собаку! - вскричал Матифо.
Последовал второй выстрел и Нуаро, смертельно раненый, выпустил плащ и в последний раз издал протяжный вой.
В это время графиня Элен, наконец разрешившаяся от бремени, прижала к груди свою маленькую дочурку.
Из памяти несчастной матери почти изгладилась ужасная сцена, имевшая место в этой спальне лишь несколько часов назад.
Роза сообщила ей о бегстве Жозефа, поклявшегося привести с собой Октава, в присутствии которого графиня могла бы чувствовать себя в безопасности.
Вскоре в спальне появился ненавистный ей Шампион, но теперь Элен настолько успокоилась, что вовсе перестала испытывать страх перед своим страшным противником.
Шампион был очень бледен и выглядел мрачным и печальным.
Подойдя к кровати графини, он знаком приказал Розе выйти из комнаты. Девушка в замешательстве поднялась с места, но графиня попросила ее остаться и Роза, сделав несколько шагов, осталась стоять в амбразуре окна.
- Выслушай меня, Элен, - тихо произнес Шампион, - я решил в последний раз пожалеть тебя и в последний раз предлагаю тебе спасение.
Элен презрительно улыбнулась.
- Господин Шампион, мне, право, жаль вас и я прошу вас отказаться от всех ваших подлых планов. Поверьте, это будет в ваших же собственных интересах. Скоро здесь появится тот, кто сумеет меня защитить, и тогда против вас будет выдвинуто ужасное обвинение, которое неминуемо положит конец всем вашим козням.
Услышав эти слова, Шампион побледнел еще больше; его и так уже преследовала навязчивая мысль, которая почти переросла в уверенность, когда Элен упомянула о таинственном мстителе и защитнике.
Шампион опасался, что Октав, вместо того, чтобы покинуть замок, сумел подслушать под окном весь их разговор.
Внезапно Роза тихо вскрикнула от испуга.
- Слышите, сударыня? - дрожа спросила она у своей госпожи.
Где-то вдалеке один за другим раздались два выстрела.
При этих звуках лицо Шампиона осветилось улыбкой. Вздохнув с огромным облегчением, он торжествующе воскликнул, обращаясь к графине:
- Октав де Ранкон мертв!
В этот самый миг Нуаро завыл в последний раз, а в бочарне старый Биасон испустил дух. Последними словами Биасона были:
- Ранкон мертв!
Занялось утро, залив все вокруг ласковым золотисто-розоватым светом. Над болотом поднялся густой туман, но даже сквозь его плотную завесу неподвижно стоящий Жозеф мог различить очертания фигур Матифо и Лимеля, которые, в свою очередь, не теряли юношу из виду.
Жозеф стоял так до тех пор, пока в том месте, где исчез со своим конем шевалье де Ранкон, полностью не затихло колебание зыбкой почвы. Лишь тогда мальчик подумал о собственном спасении. Ситуация, в которой он оказался, была крайне опасной и Жозеф ни секунды не сомневался, что убийцы во что бы то ни стало постараются избавиться от единственного свидетеля своего преступления.
Теперь же, при свете дня, скрыться от них было особенно трудно. Идея вернуться в Нуармон даже не приходила ему в голову. Помимо того, что путь туда был слишком долог, в замке он неминуемо попадет в руки своих врагов.
Существовал лишь один-единственный способ избежать смертельной опасности - попытаться вскарабкаться на крутые вершины Тромпадьера. Однако для этого прежде надо было пробраться по самой опасной части топкой равнины, где находилось глубокое болото.
План Матифо и Лимеля был очень прост. Негодяи ни минуты не сомневались, что жертва рано или поздно сама попадет им в руки.
Выйти из болота можно было лишь в том месте, где проходила проселочная дорога, и поэтому, каким бы путем не пытался Жозеф выбраться на твердую землю, он неминуемо должен был встретиться со своими врагами.
Однако ни Матифо, ни Лимель не подумали о другом, весьма опасном маршруте, который выбрал отважный юноша.
Не теряя ни минуты, он приготовился к осуществлению своего дерзкого плана. К сожалению, первый же шаг показал ему всю трудность задуманного предприятия и если бы не быстрота реакции, то мальчик тут же погиб бы в коварной трясине.
Лимель и Матифо насмешливо наблюдали за ним.
- Оставим его в покое, - с улыбкой заметил Лимель, - это избавит нас от лишних проблем. Вот увидите, господин Матифо, мальчишка и так утонет в болоте, нам незачем беспокоиться.
Внезапно, к великому удивлению преступников, Жозеф направился в северном направлении, постепенно исчезая в тумане.
- Куда это он собрался? - растерянно пробормотал Матифо.
В изобретательной голове Жозефа быстро возник новый план.
Уже много лет на границе болот и Акревальского пруда в густых зарослях камыша гнила брошенная кем-то за ненадобностью старая большая лодка.
Вспомнив о ней, Жозеф решил попытаться оторвать от нее несколько досок, чтобы с их помощью выбраться из ловушки.
Вскоре Матифо увидел, что юноша возвращается, держа в каждой руке по длинной доске. Выбрав наиболее безопасное место, Жозеф положил на зыбкую поверхность одну из досок и осторожно двинулся по этому импровизированному мостику, сжимая в руке вторую доску. Дойдя до конца первой доски, он положил перед собой вторую, и, подняв первую, двинулся дальше.
С помощью таких нехитрых приспособлений он неминуемо должен был вскоре оказаться на твердой земле.
Пробормотав грубое ругательство, Лимель побежал вокруг Акревальского пруда в надежде перехватить Жозефа при выходе из болота. Дорога кружным путем заняла бы у него не более двадцати минут, и он мог рассчитывать поспеть вовремя, чтобы не дать уйти своей жертве.
- Ты прав, дружище, - крикнул ему Матифо, - беги скорее! Если убьешь мальчишку, то обеспечишь себя на всю жизнь!
- Не бойтесь, мне дорога собственная жизнь, - на ходу бросил ему Лимель.
Перебросив через плечо ружье, Матифо спокойно направился в Нуармон.
Жозеф, тем временем, уже карабкался по крутым склонам Тромпадьера. Выбравшись на плоскогорье, он свернул влево и побежал через лес на ферму, которая должна была послужить убежищем графу Октаву.
Сын фермера, ровесник Жозефа, одолжил ему сухую одежду, переодевшись в которую, юноша не теряя ни минуты продолжил свой путь.
- Чем же теперь, после убийства Октава, сможет помочь он своей госпоже? - думал отважный юноша.
- Не остается ничего иного, как только рассказать обо всем властям. Странно, зачем этому Матифо, слывшему порядочным человеком, могла понадобиться смерть Октава?
В этот момент взошло наконец солнце, и Жозеф вспомнил о торжественной клятве, данной им Биасону.
Под ногами у него лежала подернутая туманом долина, бескрайняя, как море. Из-за горизонта медленно всходил раскаленный шар солнца и Жозеф печально подумал, что глубоко внизу, в черных недрах болотной трясины покоится труп несчастного Октава.
Поспешно повернув в сторону, большими решительными шагами он двинулся дальше.
ГЛАВА IX
Подземелья Нуармона
Жозеф упорно шагал по гладкой проселочной дороге.
- Вперед, Жозеф, вперед! Необходимо найти сокровище! Необходимо наказать подлых убийц! Отплати графине за ее поцелуй! Вперед! - так думал юноша, идя все дальше и дальше, оставляя за собой холмы и долины, спускаясь в овраги и перепрыгивая через ручьи.
Прохладный свежий воздух способствует пробуждению аппетита. Было уже одиннадцать часов, а Жозеф, проведший полную опасностей бессонную ночь, еще не завтракал. Найдя в кармане одолженной куртки кусок черного хлеба, он, закусывая на ходу, с новыми силами продолжал свой путь.
Однако человеку недостаточно одной только еды, ему необходимо и питье. Проглотив последнюю крошку хлеба, Жозеф заметил справа от дороги группу раскидистых зеленых деревьев. Решив, что вода должна быть где-то неподалеку, он спустился в маленькую долину, где действительно вскоре обнаружил весело журчащий ручеек. Утолив жажду, он снова вернулся на дорогу, но не успел пройти и сотни шагов, как услышал чей-то оклик.
- Привет, молодой человек!
Оглянувшись, Жозеф заметил работника с фермы, стоявшего, опершись на лопату.
- Что вам угодно, сударь? - вежливо осведомился юноша.
- Мне от тебя ничего не надо, я хотел просто сказать, что тебя разыскивает твой товарищ. Он спросил у меня, не видел ли я проходящего мимо парнишки. Я ответил, что нет, и он повернул обратно.
- Я знаю, кто это был, - отозвался Жозеф, - это был крупный и сильный рыжеволосый человек с бородой.
- Да, да, он выглядел в точности как Иуда Искариот.
- Ну что же, если он вернется еще раз, скажите ему, что я пошел дальше. Он скоро нагонит меня.
- В таком случае ему придется поторопиться, ведь ты, парень, бежишь не хуже гончей! - крикнул крестьянин поспешно удалявшемуся Жозефу.
Добежав до первого же поворота дороги, мальчик стремительно бросился в поле - приходилось быть очень осторожным, ведь Лимель напал на его след.
К пяти часам, усталый и измученный голодом, он добрался до Монбрюна. Зайдя в первый попавшийся трактир, он съел тарелку супа и кусок свинины, запив все это бутылкой вина.
В одной из лавчонок он приобрел также фунт сальных свечей, пару коробков спичек и буханку черного хлеба, ибо не знал, что ждет его впереди. После этого он плотно поужинал и ближе к ночи, распрощавшись с трактирщиком, снова отправился в путь.
Свернув налево, он вскоре услышал шум Фардоньеры. Перейдя речку вброд, он углубился в лес и вскоре очутился у входа в подземные пещеры. Прежде чем войти в них, он огляделся вокруг и внимательно прислушался. До него не доносилось ни звука, в окружающей темноте ничего не было видно. Убедившись в беспочвенности своих страхов и решив, что Лимель либо сбился со следа, либо прекратил преследование, Жозеф решительно шагнул в зияющий провал. Нагнувшись под низким сводом, он прошел расстояние около пятидесяти футов и, свернув за угол, зажег одну из своих свечей.
От того места, где он стоял, отходило несколько подземных галерей. Жозеф наугад двинулся по одной из них, ибо хорошо знал, что все они ведут в так называемый "неф", который каждое лето посещали сотни восторженных туристов.
Отважному юноше казалось, что он находится в центре безграничного темного пространства. Наконец в мерцающем пламени свечи он смог разглядеть перед собой неясные контуры гигантских каменных колонн, по-видимому, естественного происхождения.
Жозеф очутился в знаменитом "нефе". В самом центре огромного пространства, напоминавшего интерьер собора, виднелся громадный монолит.
Далекий от желания выяснить причину возникновения этого странного явления подземного мира, Жозеф укрепил свечу в одном из углублений гигантской глыбы и, достав из кармана план, нарисованный папашей Биасоном, принялся внимательно изучать его.
В центре плана был изображен "неф", или, вернее, монолит, у подножия которого стоял Жозеф.
Одна из сторон глыбы была обозначена буквой Р, а противоположная ей - буквой А. В точке А сходилось несколько подземных коридоров и, чтобы пометить нужное направление, Биасон обозначил каждый поворот буквами Н, К, О, Н. В нижней части плана какое-то место было помечено маленьким кружком.
Постаравшись хорошенько запомнить все эти обозначения, Жозеф снова спрятал бумагу в карман куртки и, держа в вытянутой руке свечу, двинулся вокруг монолита, по форме напоминавшего кафедру проповедника.
Надо было видеть, с какой радостью заметил он огромную букву Р, выведенную на камне куском угля!
Ведь эта буква была для него очевидным доказательством существования сокровища, в котором он до сих пор сильно сомневался.
Забыв в этот миг торжества всю свою усталость, он быстро направился в дальний конец "нефа", чтобы аналогичным образом обследовать там стены.
Там его тоже ожидал успех. Буква А находилась в точности на том же месте, что и на плане.
К несчастью, от этого места в разные стороны отходило четыре галереи. Из них надо было выбрать лишь одну.
ГЛАВА X
Сокровища
Буквы Р и А находились на концах воображаемой линии.
Поэтому, вернувшись назад, Жозеф прикрепил горящую свечу под изображением буквы Р так, что теперь мог издалека видеть это место, затем, держа в руке вторую зажженную свечу, снова прошел туда, откуда начинались галереи, и теперь без колебания двинулся по указанной ему таким образом дороге.
Выбранная им галерея отличалась огромными размерами и шла под землей почти в горизонтальном направлении.
Через четверть часа он очутился перед третьим знаком. На этот раз на стене была нарисована буква Н. Значит, Жозеф был на верном пути.