Но вот отчетливо прозвучал громкий звук колокола, призывавший наездников на старт. Они выстроились в шеренгу, и каждый старался занять место получше, но Джейк Сликер и Лорен Брей строго следили за тем, чтобы справедливость не была попрана. Расположение состязателей на старте определялось жеребьевкой. Наступила напряженная тишина, каждый с опаской взирал на своих ближайших соседей. Еще бы! Ведь позиция на стартовой линии может иметь решающее значение для последующего развития событий. Попытка совершить обходной маневр во время забега порою бывает связана с большим риском.
- Я так волнуюсь! - тихо прошептала Колин Брайену. Они стояли вместе с Салли на краю стартовой площадки, крепко зажав большой палец в кулак.
- Но это же самые обыкновенные скачки! - попытался успокоить ее Салли.
- О нет! Это вовсе не обыкновенные скачки! - решительно тряхнула головой Колин. - Эти скачки совершенно особенные.
- Конечно, - с детской серьезностью подтвердил Брайен. - После возвращения лошадей будет выдан приз за лучшее пирожное из тех, что мы напекли к скачкам.
Едва он закрыл рот, как раздался сигнал к старту. Хорес выстрелил из пистолета, и в тот же миг лошадиные копыта взвихрили уличную пыль.
Хэнк, скакавший на фаворите, не теряя ни секунды, немедленно опередил остальных пятнадцать всадников и еще до того, как вся кавалькада покинула пределы Колорадо-Спрингс, оказался в поле. У каждого участника была своя особая тактика. Одни старались как можно скорее поравняться с передовой группой, другие не заставляли пока лошадей выкладываться до конца, приберегая их силы для последнего решающего рывка на финишной прямой. Один Мэтью, понимая, что ему не на что рассчитывать, ехал на Медведе как Бог на душу положит. Даже пример мчащихся мимо с бешеной скоростью сородичей не вывел его мерина из состояния старческого покоя.
Спустя некоторое время Микаэла издали разглядела, что они приближаются к самому опасному участку дистанции. Пользуясь равнинным ландшафтом, ковбои что было мочи погнали лошадей, памятуя о том, что по законам искусства верховой езды чем быстрее те бегут, тем легче преодолевают столь серьезные препятствия, как поваленные поперек дороги деревья. Микаэла, однако, придержала Молнию, хотя та, повинуясь стадному инстинкту, рвалась бежать вместе со всеми.
Оказавшись таким образом позади остальных, Микаэла смогла с некоторого расстояния наблюдать за прохождением преграды, состоявшей из целого ряда поваленных деревьев. Вот спины наездников поднялись вверх, вот, опустившись куда-то вниз, пропали из поля зрения, но в следующий миг снова показались из рва за лежащим стволом - и так раз, другой, пятый… И вдруг после шестого препятствия движение прекратилось, ни одно лошадиное тело, вытянувшееся в галопе во всю свою длину, не мелькнуло перед глазами Микаэлы. Не иначе как за этим деревом ждал какой-то подвох, быть может, слишком глубокий ров, в который, не имея достаточной точки опоры, падали лошади без надежды выбраться оттуда.
Микаэла стала лихорадочно соображать, что делать, меж тем как ее лошадь целеустремленно продолжала нестись вперед, быстро сокращая расстояние до преграды. Когда до нее оставалось уже совсем немного, Микаэла заметила, что некоторые ковбои и вовсе останавливаются, услышав доносившееся изо рва ржание - упавшие лошади беспомощно болтали в воздухе ногами, пытаясь выбраться наружу. Что же, и ей остановиться?
Вместо этого Микаэла в последний момент рывком повода понудила Молнию резко повернуть в сторону, обойти препятствие, сделать поворот в противоположном направлении и вернуться на прежнюю трассу. Обернуться Микаэла не решалась - Молния мчалась так, словно за ней гонится дьявол, - и только пригнулась как можно ниже к шее лошади.
Трасса пролегала вокруг Колорадо-Спрингс и заканчивалась около задних городских ворот, до которых уже было рукой подать. Внезапно позади Микаэлы раздался дробный стук копыт, но она не повернула головы, тем более что хорошо знала: только у одного из соревнующихся могло хватить честолюбия на то, чтобы после падения опять сесть на лошадь и гнать вперед как ни в чем не бывало. Вскоре до нее донеслось и тяжелое дыхание настигавшей ее лошади.
Рок, хорошо обученный жеребец, обладал, по-видимому, недюжинным честолюбием, и он изо всех сил старался перегнать Молнию. Она же при виде его обрадовалась, что рядом появился спутник, и замедлила бег.
В конце концов Хэнк опередил Микаэлу. Уже показались городские ворота, Хэнк продолжал вовсю гнать своего Рока, а Молния упорно не желала внять призывам Микаэлы, которая уже совсем распласталась на ее спине. Как тут было не признать, что индейская лошадь, даже быстрая как ветер, не идет ни в какое сравнение с хорошо вытренированным скакуном.
- Вперед, Безумная Леди! - возопила Микаэла, прибегая к индейскому имени лошади как к последнему шансу воздействовать на нее. - Вперед! Покажи им, на что способны женщины!
И кобыла, казалось, поняла наездницу. С утроенной силой она ринулась вперед и оказалась в угрожающей близости от Хэнка с Роком. Чего только Хэнк не делал, чтобы оттеснить ее, но Микаэла ловко избегала его маневров.
Так они достигли города. Возбужденная толпа зрителей по обеим сторонам пути их следования встретила их поощрительными криками и улюлюканьем, но Микаэла ничего не слышала. Да и не видела - перед ее глазами маячила лишь финишная лента, быстро приближавшаяся к ней. А рядом, у ее локтя, стонал и хрипел Хэнк.
Микаэла еще крепче прижалась к лошадиной шее и закрыла глаза. Теперь она ощущала учащенный пульс лошади, как бы слившийся с ее собственным.
Вдруг воздух взорвали вопли восторга. Микаэла раскрыла глаза, остановила Молнию и, вымотанная до предела, соскользнула с седла.
- Ты выиграла! Ты показала им всем! - Колин, вне себя от радости, бежала к своей приемной матери.
Следом за сестрой ей на шею бросился Брайен.
- Ты победила даже Хэнка на Роке! - Мэтью одобрительно похлопал "двоюродного брата" по плечу.
- Мэтью! Все в порядке? Ты ведь упал? - отвлекшись от поздравлений, спросила Микаэла.
- Не стоит и вспоминать, - улыбнулся Мэтью. - Мы с Медведем собирали цветочки.
Победителя продолжали осыпать комплиментами. Все торопились пожать руку молодому человеку до появления остальных участников скачек, которым аплодисментами смягчали горечь поражения.
- Я хочу вручить приз победителю. - К окруженной болельщиками Микаэле подошел исполнявший обязанности главного судьи Лорен Брей со сверкающим кубком в руках. - Кубок получает Билл Купер. Счастья тебе, мой мальчик!
"Молодой человек" под аплодисменты присутствующих принял кубок и впервые за все утро открыл рот.
- Благодарю вас, Лорен, - произнес он, затем снял шляпу, тряхнул головой, и пышные волосы доктора Майк рассыпались по ее плечам.
Лорен Брей и стоявшие рядом обомлели от изумления.
- Мне этот мальчишка с первого взгляда показался знакомым, - пробормотал лавочник, но быстро овладел собой и решительно выхватил кубок из рук Микаэлы.
- Прошу прощения, мадам. Вы действовали против правил. Женщинам запрещается участвовать в скачках.
- Это нечестно! - не выдержала Колин.
- А выступать под чужим именем честно? - ехидно поинтересовался Лорен Брей. - Призом награждается владелец Рока доктор Кэссиди из Денвера. - И он передал ему кубок. Нельзя сказать, что доктор Кэссиди чрезмерно обрадовался победе такого рода, но он и слова не успел произнести: к нему подскочил Хэнк, стукнул по плечу, требуя причитающийся ему гонорар, и доктор поспешно удалился.
- Это не имеет никакого значения, - сказала Микаэла, успокаивая Колин. - Мы все знаем правду, хотя некоторым она пришлась не по душе.
В этот миг ее глаза встретились со взглядом Джейка Сликера, вешавшего гирлянду цветов на шею жеребцу Року. После секундного колебания он снял гирлянду и обвил цветами Небесную Молнию.
Микаэла снисходительно следила за ним. Он принадлежал к числу тех, кто старался всячески помешать ей освоиться в новом городе, и, будучи крайне непостоянным субъектом, так же легко начинал враждовать с человеком, как и вдруг клялся ему в дружбе.
- А вы не нарушаете правил, Джейк? - спросила она.
- Кобылам участвовать в скачках, конечно, не возбраняется, - ответил цирюльник и заговорщицки подмигнул Микаэле.
- Прошу тишины! Внимание! - раздался голос Грейс, старавшейся перекричать шум и аплодисменты. - Убедительно прошу внимания уважаемой публики. Нам предстоит вручить еще один приз - за лучшее кондитерское изделие. Приз присужден… - она сделала многозначительную паузу, - Брайену Куперу за потрясающее пирожное с шоколадом и карамелью!
Толпа снова разразилась громкими криками радости, а Грейс прикрепила к жилету Брайена яркий бант.
Только Лорен Брей наблюдал за происходящим с недовольной миной.
- Что делается на белом свете! - удивленно качая головой, ворчал он. - Женщины побеждают в скачках, а маленькие мальчики пекут пирожные.
Улыбка сбежала с сияющего личика Брайена.
- Значит, печь пирожные - занятие не для мужчин?
Все вокруг рассмеялись.
- Да, не для мужчин, - подтвердил Салли, стоявший со своей овчаркой за Небесной Молнией, а сейчас выступивший вперед. Он заметил недоумевающий взгляд Микаэлы, но тем не менее продолжал: - Точно так же как участвовать в скачках не женское дело.
Он сорвал розу с гирлянды, украшавшей Молнию, и преподнес Микаэле.
Брайен не сразу нашелся, что ответить, но после минутного раздумья лукаво улыбнулся.
- Меня ты, Салли, не проведешь! То, что ты сказал про мужчин и женщин, неправда. Ма - лучшая наездница Колорадо-Спрингс, а я - лучший кондитер. - С этими словами он взял с блюда, предлагаемого Грейс, кусок торта и с наслаждением впился в него зубами.
Микаэла была рада, что среди общего оживления и хохота никто не обратил внимания на то, как ее щеки внезапно покрылись легким румянцем. Нерешительно повертев розу в руках, словно не зная, что с ней делать, она улыбнулась Салли.
- Я чуть было не приняла ваши слова всерьез, - промолвила она, воткнула нежный цветок в старую ковбойскую шляпу, в которой выступал Билл Купер, и решительно нахлобучила ее себе на голову, не смущаясь тем, что из-под нее выбиваются длинные волосы.
Глава 2 НОВЫЙ СОЮЗ
Из ноздрей лошади вырывалось теплое дыхание. Микаэла сложила поводья и спешилась. Воспользовавшись тем, что утро в больнице прошло на редкость спокойно, она позволила себе во второй половине дня отправиться домой.
Привязывая повод к столбу перед верандой, Микаэла услышала веселый смех, доносившийся из сарая. Там, наверное, развлекались на сене Мэтью и Колин, забыв, как это не раз бывало, про свои повседневные обязанности. В глубине души Микаэла радовалась их детским шалостям: ее часто мучила мысль, как разительно не похожа их обремененная работой жизнь на ее беззаботную юность.
Она подошла к сараю и распахнула дверь. Первое, что ей бросилось в глаза, - это Мэтью, поспешно вскочивший на ноги. Он, очевидно, лежал на сене. Рядом Микаэла, привыкнув к полумраку сарая, различила светловолосую голову. Но она принадлежала не Колин, а другой девочке. Сквозь криво приколоченные доски лошадиного стойла на Микаэлу с беспокойством глядела, оглаживая на себе платье, Ингрид, сидевшая на сене.
- Что тут… - Микаэла немедленно поняла, в чем дело, и с трудом подавила в себе первое желание, не сходя с места, отругать обоих. Что бы между ними ни происходило, она не может и не хочет этого допустить. - Мэтью, - сказала она, - мне надо с тобой поговорить. Притом с глазу на глаз. - И вышла из сарая.
- Я… я думал, что ты в больнице. Ингрид принесла белье, - начал Мэтью, оказавшись перед приемной матерью.
- Ах так, она принесла белье? - издевательским тоном перебила она Мэтью. Первоначально овладевшая ею растерянность уступила место сильнейшему раздражению. - То, что я увидела, произвело на меня совсем иное впечатление.
Интересно, часто ли в ее отсутствие разыгрывались подобные сцены? И как далеко они успели зайти?
Тут в дверях сарая появилась бледная перепуганная Ингрид, не смевшая поднять глаза на Микаэлу.
- Я пойду, - выдавила она из себя еле слышным голосом, но в следующий миг, судорожно ловя ртом воздух, зашлась кашлем, сотрясавшим все ее стройное тело.
- Ингрид, что с тобой? - Мэтью с ужасом смотрел на свою подругу.
- Мне… мне нечем дышать, - хрипела девочка, хватаясь руками за шею.
Доктор Майк, мимо которой Ингрид только что пыталась прошмыгнуть как можно более незаметно, не задумываясь схватила девочку за руки и приподняла их вверх.
- Постарайся не шевелиться, Ингрид, - твердо приказала она. - Это часто с ней бывало, Мэтью?
Разговор, который она затеяла с мальчиком, уже не казался ей столь важным.
- Не знаю, может, и бывало, - ответил он, поддерживая за талию Ингрид, корчившуюся в судорогах.
- Клади ее на телегу, быстрее! - Около сарая стояла телега, на которую Ингрид положила очередную порцию выстиранного ею белья их семейства.
Мэтью подвел продолжавшую кашлять девочку к телеге и помог ей улечься там. Микаэла тем временем бросилась к лошади, на боку которой еще висела ее медицинская сумка, вытащила оттуда маленькую бутылочку, накапала из нее немного жидкости на хлопчатобумажный платок и поднесла его к носу девочки, но из-за кашля и хрипов голова Ингрид беспомощно моталась из стороны в сторону.
- Постарайся вдохнуть лекарство, - уговаривала Микаэла, пытаясь прижать платок к носу девочки. - Малые дозы хлороформа хорошо помогают при астме. Они снимают судорогу с бронхов.
Наконец ей удалось на секунду прижать платок к ноздрям Ингрид. Конвульсии сразу стали тише, девочка задышала глубже и спокойнее.
- Тебе надо лечиться, - сказала Микаэла, продолжая склоняться над девочкой. - Лучше всего несколько дней полежать в постели.
- У нас хватит для нее места. - Предложение исходило от Брайена, который вместе с Колин неотрывно наблюдал с террасы за тем, что происходило рядом. - А потом мы будем вместе играть.
Ингрид слабо улыбнулась и медленно поднялась на ноги.
- Спасибо, мне уже лучше, - тихо произнесла она, смущенно переводя глаза с Мэтью на Микаэлу и обратно. - Теперь мне пора домой.
- Лучше бы ты еще немного отдохнула. - Микаэла ласково взяла девочку за руку.
- Нет, нет! - покачала головой Ингрид. - Брат наверняка уже беспокоится.
Помедлив секунду, Микаэла опять заглянула в сумку и извлекла оттуда пакетик.
- Вот, Ингрид, держи. Дома разведешь его содержимое в горячей воде, полученную жижу намажешь на грудь и укроешься теплым платком. Это называется горчичником.
Ингрид благодарно кивнула и взяла пакетик.
- Завтра утром придешь ко мне в больницу, - добавила Микаэла.
- Я отвезу тебя домой. - Мэтью, продолжавший держать Ингрид за талию, с нежностью, какой Микаэла за ним не замечала, отодвинул волосы с лица девочки. Осторожно, не торопясь, он подвел ее к повозке и помог взобраться на облучок.
Микаэла нетерпеливо расхаживала взад и вперед перед домом. Наконец стук лошадиных копыт и скрип колес поблизости возвестил возвращение Мэтью. Микаэла подбежала к повозке, даже не дожидаясь ее остановки.
- Мэтью, - начала она, - нам надо продолжить наш разговор.
- Что ты так волнуешься? Ничего такого не произошло. - Мэтью с явной неохотой соскочил на землю.
Микаэла попыталась говорить спокойно.
- Любовь - ценный дар, требующий бережного обращения. Надо хорошо подумать, кто, а главное - когда его достоин.
Мэтью, распрягавший лошадь, стоя спиной к Микаэле, резко повернулся лицом к ней. Глаза его сузились.
- Мне трудно себе представить, что ты, именно ты можешь дать в этой области полезный совет. А вообще-то мои отношения с Ингрид касаются только нас двоих. - Он снова отвернулся и поспешил уйти в сарай, как если бы его ждала там срочная работа.
Микаэла опешила. Она никак не ожидала такого грубого ответа от Мэтью, напротив, она надеялась, что ее слова проложат путь к их примирению. В памяти Микаэлы были свежи строгие методы воспитания, применявшиеся ее матерью, которая ограждала свою юную дочь от какого бы то ни было общения с лицами мужского пола. Так неужели она, Микаэла, вела себя так же неправильно с мальчиком, а следовательно, получила по заслугам?
Микаэла настолько погрузилась в свои размышления, что даже не услышала приближавшихся шагов. Взгляд ее был прикован к цветочной клумбе, словно она надеялась найти там ответ на мучивший ее вопрос.
- Доктор Майк? - Голос Салли вывел ее из состояния глубокой задумчивости. - Вы думали над чем-то? Надеюсь, я вас не напугал?
- О нет, - ответила Микаэла. - Ничего.
- Что же вас беспокоит? - Салли внимательно посмотрел на Микаэлу. Она заколебалась.
Обычно между ними было принято делиться своими проблемами, но на сей раз Микаэла медлила, потому что дело представлялось ей уж слишком деликатным. До сих пор она старалась худо-бедно заменить детям мать, но заменить им отца она не сможет никогда.
- У меня осложнения с Мэтью, - проговорила она наконец. - Я застала его с Ингрид на сеновале.
На лице Салли появилась улыбка с оттенком снисходительности.
- И вы принялись его отчитывать и объяснять, что просто так целовать и любить девушку нельзя. - Ничуть не бывало! - взорвалась Микаэла, возмущенная иронией Салли, которую ему не удалось скрыть. - Ничего подобного я не говорила, но опасаюсь, как бы такая ситуация не привела к нежелательным последствиям. - Несмотря на пикантный характер обсуждаемой темы, Микаэла посмотрела Салли прямо в глаза. - Может, вы, Салли, возьмете на себя труд поговорить с ним?
- Но о чем же именно, по-вашему, мне следует с ним говорить? - Салли несколько секунд молча улыбался. Но когда Микаэла в смущении отвернулась, лицо его приняло серьезное выражение. - Ну хорошо, я поговорю с ним, если вы считаете это необходимым. Боюсь, однако, что толку будет чуть. - Он с сочувствием взглянул на Микаэлу и неспешной походкой направился к сараю.
Микаэла проводила взглядом его широкоплечую фигуру. Появление в доме мужчины, его хладнокровие уже подействовали на нее успокаивающе. Она не сомневалась, что к его словам Мэтью прислушается.
На следующий день Микаэла взяла детей в город. Мэтью первым спрыгнул с телеги.
- Ты куда? - спросила Микаэла значительно резче, чем ей самой хотелось бы.
Мэтью с откровенной злостью оглянулся на нее:
- Я иду к Джейку Сликеру. Хочу состричь волосы. Или это тоже запрещается?
Микаэла почувствовала, что пора сбавить тон в разговорах с приемным сыном.
- Да нет, разумеется, - произнесла она куда более мягко. - Иди. Денег тебе подкинуть?
И она уже раскрыла сумку с намерением вынуть кошелек. Мэтью, однако, отказался наотрез:
- Не нужно. Сам справлюсь.
Микаэла отчетливо различила нотки отчуждения в его голосе.
Мэтью целеустремленно направился к парикмахерской Джека Сликера, а Микаэла, вся во власти мучительных раздумий, подошла к двери своей больницы. Сегодня, понимала она, ей будет нелегко сосредоточить все свое внимание на больных. А как назло, в этот день она ожидала значительно более трудных пациентов, чем Ингрид, - та должна была прийти на прием, всего-навсего чтобы сделать ингаляцию против приступов астмы.