Помолись за меня богу, может, он избавит меня от бремени мирского,
От слияния с огнем, водой, землей и воздухом.
Пусть даст он мне крылья, я улечу и обрету желанное,
День и ночь буду созерцать сияние лучей солнца!(Подстрочный перевод С. Иорданишвили)
Здесь явный отголосок проистекающего еще из античной философии учения о четырех элементах (Эмпедокл, V в. до. н. э.), которое в своеобразной форме вошло в неоплатонизм и христианство. Мир "блеска солнечного сияния" - не просто рай библейского христианства, а мистический мир, созданный философией религии. Руставели глубоко знаком как с неоплатонической, так и с христианской философией или теологией, на чем отчасти зиждется его мировоззрение.
Однако не следует забывать, что Руставели иначе смотрит на те проблемы, которые выдвинуло христианство (так же, как и вообще монотеистические религии, - конечно, с различными вариациями). Руставели чужды основные мотивы, которыми проникнуто христианство. Размышления о спасителе, о первородном грехе и о тщетности и суетности земного бытия для Руставели - преодоленная проблема. Так же преодолены им явно аскетические настроения неоплатонической философии (неоплатонизм справедливо называют философией смерти). Руставели смело поставил совершенно оригинальную для средних веков проблему места и судьбы человека в земной жизни и дал ей поистине ренессансное решение. И правда, не говоря уже ни о чем другом, сама постановка этой проблемы уже представляла собой игнорацию официальной религии. Ш. И. Нуцубидзе отмечает: "Конечно, в "Витязе..." воспевается и рыцарство и любовь, но это не есть все, что служит в поэме предметом художественного изображения... Человек, его судьба, его жизнь - вот основная тема этой гуманистической поэмы раннего возрождения".
Шота Руставели - великий певец жизни, земного счастья человека. Человек рожден для борьбы и для победы в этой борьбе. Земля создана "беспредельной, многоразной, в разном цельной" для того, чтобы человек наслаждался ее красотой. Правда, человек может столкнуться с препятствиями и даже с тяжелыми страданиями, ниспосланными судьбой, но все это - временно, преходяще, все это вызвано "коварным мгновенным миром", правда, человеку помогает бог, который не даст ему погибнуть, но активная деятельность самого человека - важнейшее условие победы. Человек не должен смиряться в беде: "Что это за храбрец, если он не преодолеет горестей". Мужественному человеку подобает терпеть, сносить все горести. Человек, обладающий разумом и героическим духом, до конца испытает себя самого: "Какой мудрец убивал себя преждевременно!" Человек пришел в этот мир, чтобы любить и знать цену любви. Любовь - великое благо, она облагораживает человека и побуждает его к добрым делам. "Любовь нас возвышает", - говорит Руставели и поет хвалебный гимн священному союзу дружбы, побратимства, без которого человеку в тысячу раз труднее преодолевать возникающие в жизни препятствия. Самоотверженный и верный друг будет счастлив и в этой жизни, и в потустороннем, вечном мире:
Смерти узкая тропинка не задержка, не заминка.
Дуб пред ней, или былинка, слабый, сильный, - скрутит нить.
Перед ней никто не правый. Юный, старый, скосит травы.
Лучше смерть, но смерть со славой, чем в постыдной жизни жить.
По мнению поэта, человек - венец творения, и он имеет полное право наслаждаться земными благами. Безграничная вера в человека - вот высший пафос "Витязя в барсовой шкуре". С этой позиции и следует оценивать Шота Руставели как величайшего гуманиста средневековья.
Достичь подобных высот было бы невозможно, оставаясь в рамках христианской религии или даже христианской философии. В окончательном освобождении Руставели от религиозной догматики и ограниченности решающую роль сыграла грузинская действительность XII в., которая после своеобразного "притеснения" христианства выдвинула новые, светские идеалы. Огромную роль в этом сыграла художественная интуиция самого поэта. Шота Руставели достиг новых высот свободного мировоззрения не только путем рефлексии и логического мышления, но и своей гениальной поэтической интуицией.
Краеугольным камнем мировоззрения Руставели является возвышенный гуманизм. Он с начала до конца пронизывает поэму "Витязь в барсовой шкуре", всю ее художественную систему. Им вдохновлены персонажи поэмы, которые поразительной силой своего явно ренессансного духа разрушают христианско-аскетические рамки средневековья. В этом смысле Руставели можно назвать замечательным предшественником того великого движения, которое возникло в последующие столетия и стало известно под названием европейского гуманизма.
* * *
В "Витязе в барсовой шкуре" доминируют два идейно-тематических мотива - любовь и дружба. Совершенно по-разному, в соответствии с этим, блистают в поэме две пары: Нестан-Дареджан и Тариэль, с одной стороны, и Тинатин с Автандилом - с другой. Рыцаря, каким его изображает поэма, нельзя себе представить без двух компонентов: он должен быть влюбленным и, вместе с тем, безупречным другом. На родине Шота Руставели благодаря "Витязю в барсовой шкуре" такое представление твердо укоренилось. Когда говорят о "рыцаре", в первую очередь подразумевают героев "Витязя в барсовой шкуре": Тариэля, Автандила и Фридона. Те же, кто познакомятся с этими героями, поймут, что рыцарь - это не просто герой, богатырь, движимый только желанием отличиться. Рыцарство, наряду с отвагой и героизмом, требует скромности, преданности и самоотверженности в дружбе; самые тонкие черты характера рыцаря проявляются в его почтительном отношении к женщине. Шота Руставели в своем "Витязе в барсовой шкуре" выдвинул эти качества на первый план и с огромной поэтической силой нарисовал возвышенный идеал рыцарства.
Аравийский военачальник, несравненный витязь Автандил влюблен в царевну Тинатин, тщательно скрывая от всех чувство, - так диктуют ему законы рыцарства, кодекс истинной любви. Не словами, а делом, героическими подвигами должен он доказать возлюбленной свою вечную преданность. Автандил добросовестнейшим образом выполняет трудные поручения Тинатин.
Вспомним и первую встречу Нестан-Дареджан и Тариэля. Тариэль подавляет душевные страдания, вызванные этой встречей, и по поручению Нестан отправляется выполнить свой долг перед возлюбленной и перед родиной - в геройском бою сокрушает непокорных хатайцев.
Для рыцарей - героев "Витязя в барсовой шкуре" характерно преклонение перед истинной дружбой. Тариэль, Автандил и Фридон - беззаветно преданные, самоотверженные друзья. Академик Н. Марр в дружбе, описываемой в "Витязе в барсовой шкуре", усматривал своеобразное проявление древнего грузинского народного обычая - побратимства или, лучше, новую ступень его развития, которая, наряду с взаимной личной симпатией, подразумевает возвышенный интеллектуализм. Друзья не только ощущают неодолимое влечение друг к другу, но и разумом постигают беды и невзгоды один другого, глубоко анализируют свое поведение. Вспомним все ту же сцену встречи героев, в которой отчаянию Тариэля противопоставляется трезвый рассудок Автандила. Именно благоразумные советы и предусмотрительность Автандила вывели Тариэля из состояния глубокой депрессии и вернули его к активной деятельности и борьбе.
Три героя показывают замечательные примеры самоотверженной верности в дружбе. Автандил оставляет родину, возлюбленную и отправляется в полный опасностей путь на поиски утерянной возлюбленной Тариэля.
Хоть бы тяжкие услуги, другу помощь только в друге.
Сердце - сердцу. Через вьюги верный путь и мост любовь.
Автандил и Фридон достойно выполнили долг братской дружбы, помогли Тариэлю разыскать заключенную в Каджетскую крепость Нестан и освободить похищенную красавицу.
Такой же самоотверженностью ответил Тариэль Автандилу, когда вместо того, чтобы сразу вернуться в Индию, последовал за ним в Аравию. Своеобразную теплоту рыцарству, изображенному в "Витязе в барсовой шкуре", придает и трогательно чистая дружба между Тариэлем и Асмат, перенесшей немалые трудности и не покинувшей его в беде.
Эта чистая дружба юноши и девушки, описанная в "Витязе в барсовой шкуре", представляет собой уникальное явление в мировой поэзии.
Галерею героев поэмы достойно украшают женские персонажи - Нестан, Тинатин, Асмат. Поэт с необычайной художественной силой последовательно вводит нас в их духовный мир. Достаточно проследить за перипетиями любви Нестан и Тариэля, чтобы стало ясно, как возвышенны и чисты эти люди.
Важнейшая художественная задача автора "Витязя в барсовой шкуре" - изображение свободных людей, представляющихся ему идеальными. Совершенно естественно, конечно, что идеал свой он ищет среди представителей восходящего феодального класса. Главные герои поэмы не имеют себе равных по физической силе и доблести, по внешней и внутренней красоте и, наконец, по изяществу и изысканности. Идеальные герои поэмы, - царевны Нестан и Тинатин и прославленные рыцари Тариэль и Автандил, - движимые возвышенными чувствами любви и дружбы, дают поэту богатейший материал для всестороннего раскрытия великолепных, полнокровных художественных образов.
Проблема, заслуживающая особого внимания, касается способа раскрытия образов-характеров, действующих в поэме. Именно здесь должен проявиться Руставели как поэт и мыслитель, поскольку решение характеров и есть выражение художественного кредо писателя, определяющее стилевые особенности его поэтической речи. И действительно, "Витязь в барсовой шкуре" блестяще подтверждает это положение. Руставели сложил бессмертный гимн, воспевающий все лучшее, что есть в человеке, прославил мир, который рисовался ему идеальным, населив его такими прекрасными людьми, как Нестан и Тинатин, Тариэль, Автандил и Фридон.
Смело можно сказать, что все они достойно украшают галерею бессмертных образов мировой литературы. Как в эстетическом, так и в этическом плане они дают твердое основание для признания Руставели величайшим гуманистом Средневековья, гениальным провозвестником качественно новой эпохи в истории человечества.
Важным представляется и образ Фатьмы - женщины, легко меняющей свои неглубокие любовные чувства. Эпизод, в котором Фатьма является главным действующим лицом, на первый взгляд как бы выходит за пределы основной художественной задачи автора, но своей реалистичностью придает поэме неповторимый жизненный колорит. Эпизод дышит земным бытием и легким юмором; в нем блестяще проявляется все разнообразие художественных возможностей автора поэмы. Эпизод с Фатьмой, особо освещающий и обогащающий всю поэму, становится провозвестником и непосредственным предшественником романов нового времени (Фатьма - характер, нарисованный подлинно реалистическими штрихами). Еще в 1884 г. известный австрийский писатель, барон Зутнер отмечал: "Справедливость требует назвать Руставели гениальным писателем, ибо он создал роман в то время, когда этого жанра эпической поэзии еще не существовало в Европе".
"Витязь в барсовой шкуре" - чарующе прекрасная поэма любви, а дружба и побратимство здесь стоят на грани этого великого чувства. "Сомневаться в том, что "Витязь в тигровой шкуре" - поэма любви, - писал известный специалист средневековой европейской литературы академик Шишмарев, - нельзя, и спор идет лишь о том, какую пару считать главными фигурами - Тинатин и Автандила, или Нестан и Тариэля" . В самом деле, если нельзя сомневаться в том, что "Витязь в барсовой шкуре" прежде всего - поэма любви, то нельзя не признать главными персонажами и тех, чьей многострадальной любви Шота Руставели уделяет большое внимание. Кстати, это проявляется и в прологе и эпилоге поэмы, где поэт просит помочь Тариэлю. Именно Нестан и Тариэль составляют главный стержень, вокруг которого вращается вся поэма. Тинатин и Автандил в некотором роде дополняют их образы, уточняя то представление об идеальных героях, которое поэт стремится создать у своих читателей.
Любовь - вечная тема поэзии. Ее воспевали и задолго до Руставели. Она вдохновляла персидскую романтическую поэзию, гимны в честь любви слагали современные Руставели провансальские поэты, платоновская теория любви приобретала во всем мире самые разные нюансы, - то на Западе получала характер неоплатонической мистики, то выступала в виде суфистских песнопений в поэзии Востока. Любовь занимала свое постоянное место (в большей или меньшей степени) и в западноевропейских рыцарских романах. Кстати, порой отмечают, что главная заслуга Руставели в том, что в условиях Средневековья он одним из первых нашел именно в земной жизни возможности для торжества любви, но это - лишь одна грань проблемы, главное же все-таки в том, что Руставели воспел любовь, равную которой трудно найти в сокровищнице мировой литературы. Она зовется руставелевской любовью: это - чистое (здесь она приближается к дантовскои) и в то же время полнокровное человеческое чувство (здесь расходятся друг с другом "Божественная комедия" и "Витязь в барсовой шкуре"). Она толкает человека на добрые дела и героические подвиги, облагораживает и очищает его, озаряя всех светом, о котором только может мечтать человек в этом мире, подобном "несметной многоцветности цветнику". Мы считаем совершенно справедливыми слова известного английского исследователя, блестящего знатока мировой поэзии Мориса Боура: "Оригинальность Руставели заключается в том, что он рассматривает любовь не как нечто ненормальное, а как силу, которая вызывает все лучшее в тех, кем она овладела... Разница между ним и другими романтическими поэтами состоит в том, что тогда как они главным образом интересуются развлечениями и увеселением, Руставели имеет определенную миссию, почти религиозные убеждения. Комбинируя свое платоновское учение о любви с героическими действиями, с одной стороны, а с другой - со здравым чувством реальности, Руставели показывает, какое место должна была любовь занять в жизни. По его мнению, она должна существовать в реальном мире и быть связанной с мужественными деяниями. Смысл своего учения Руставели разрабатывает более тщательно и последовательно, чем это делали писатели французских и персидских романов, и наглядно показывает, что случилось бы, если бы люди этого достигли".
"Витязь в барсовой шкуре", неисчерпаемый родник мудрости и поэзии, постепенно занимает свое место среди величайших шедевров мировой литературы.
Создание подлинно поэтического произведения автор "Витязя в барсовой шкуре" считает героическим подвигом. Разум и мудрость, сердце и чувство должны быть при этом гармонично слиты воедино. В прологе поэмы, излагая свое поэтическое кредо, Руставели последовательно касается таких понятий, как "мудрость", "рыцарская любовь", "сердце" и "искусство". По всем вопросам, связанным с руставелевской трактовкой этих проблем, в настоящее время накопилась богатая научная литература. Признано, что в истории грузинской литературы высказанные автором "Витязя в барсовой шкуре" взгляды играли почти такую же роль, какую в свое время сыграла "Поэтика" Аристотеля для западной литературы в целом или "Поэтическое искусство" Буало для французского классицизма. Руставели блестяще реализовал в поэме принципы поэтического творчества, изложенные в прологе, и окончательно утвердил за собой славу патриарха грузинской поэзии. Обращаясь к сравнению, предложенному великим грузинским поэтом XVIII в. Давидом Гурамишвили, можно сказать, что Руставели взрастил древо грузинской поэзии с могучими корнями и кроной и собрал с него обильный урожай.
В прологе же автор излагает свои взгляды как о назначении и цели отдельных поэтических жанров, так и о поэзии вообще.
Кто когда-то сложит где-то две-три строчки, песня спета,
Все же - пламенем поэта он еще не проблеснул.
Две-три песни, он слагатель, но, когда такой даятель
Мнит, что вправду он создатель, он упрямый только мул.И потом, кто знает пенье, кто поймет стихотворенье,
Но не ведает пронзенья, сердце жгущих, острых слов,
Тот еще охотник малый, и в ловитвах небывалый,
Он с стрелою запоздалой к крупной дичи не готов.И еще. Забавных песен в пирный час напев чудесен.
Круг сомкнётся, весел, тесен. Эти песни тешат нас.
Верно спетые при этом. Но лишь тот отмечен светом,
Назовется тот поэтом, долгий кто пропел рассказ.
Видимо, в эпоху Тамар и Руставели эти вопросы были предметом полемики. Многие образцы тогдашней поэзии (особенно произведения малой формы) до нас не дошли, но о них сохранились документальные сведения. Достаточно сказать, что следы их существования запечатлелись в самом "Витязе в барсовой шкуре".
Шота Руставели перечисляет несколько видов стиха и высказывает о них свое суждение. По мнению поэта, создание широкого эпического полотна является наиболее почетным и вместе с тем трудно осуществимым делом. О произведениях малой формы и так называемой развлекательной, шуточной лирике Руставели говорит с некоторой иронией. Авторов этих жанров он сравнивает с неопытным охотником, который "перед хищником не смел, лишь на мелкую дичину тратя мелочь робких стрел" (пер. П. Петренко). Этот полемический тон дает основание заключить, что в грузинской поэзии эпохи Руставели произведения малой формы были популярными и, возмож но, занимали даже господствующее положение. Сила и мастерство поэта, по мнению Руставели, проявляются на большом ристалище, - когда поэт стремится поведать о значительных событиях. В другом месте эту мысль автор "Витязя в барсовой шкуре" подтверждает поэтическим сравнением: как коня испытывает долгий путь, а игрока в мяч - ристалище, так и повествование о значительных событиях, требующее "долгой речи", является мерой мастерства подлинного стихотворства:
Приглядитесь к поэту и его стихотворству тогда,
Когда он не справляется со словом и оскудевает стих.
Не укоротит ли он речей, не прибегнет ли к малословию,
Сумеет ли молодецки ударить чоганом, выказать большое геройство.