Обескровленная армия католиков развернула беспощадную партизанскую войну. Стоффле и Шаретт, эти два выдающихся вандейца, не щадили республиканских генералов. Шаретт с десятью тысячами человек в течение трех месяцев успешно сражался против республиканских войск, в итоге он нанес сокрушительное поражение армии генерала Акзо; сам же генерал был убит.
Эти события не оставили в стороне селения бретонской глубинки, и нередко Дуарнене вздрагивал при звуках сражений.
Возможно, графа не было в Вандее, тогда ничто не мешало ему примкнуть к движению шуанов. Жан Шуан в последние месяцы того рокового 1793 года поднял на борьбу все население департамента Нижний Мен, пройдя от Майнца до Морбиана.
Здесь граф де Шантелен мог сыграть важную роль; так почему бы ему не воспользоваться открывающейся перспективой? Треголан и Кернан обсуждали все возможности. И все же неразговорчивость графа накануне отъезда заставляла Кернана колебаться.
- Он не стал бы скрывать от нас, - повторял бретонец, - если бы собирался возвратиться на поле брани.
- Кто знает?
- Нет, здесь что-то другое.
То один, то другой ходили добывать последние новости с полей сражений; они иногда добирались даже до Вандеи и Морбиана, шум битвы наполнял болью их сердца. Однако, несмотря на все усилия, им не удалось узнать ничего определенного.
Мари дрожала и молилась за своего отца и, оглядываясь вокруг, чувствовала себя почти покинутой в этом мире.
Тогда на нее находило отчаяние. Кернан и шевалье безуспешно пытались ее утешить; от графа все еще не было никаких известий; звуки близких сражений настораживали.
Граф исчез двадцатого марта, а шесть дней спустя вандейцы всеми силами перешли в наступление.
Двадцать шестого марта Мортань отбили у республиканцев; операцией командовал Мариньи, старый приятель Шантелена, который после трех месяцев скитаний вновь стал победителем.
Услышав об этом, Кернан воскликнул:
- Мой господин там! Он в Мортани!
Но, узнав все детали недавнего кровавого сражения, в котором полегли лучшие воины армии роялистов, беспокойство мужчин и молодой девушки достигло предела. Когда через две недели после взятия Мортани от графа все еще не поступило известий, она воскликнула:
- Мой отец! Мой бедный отец погиб!
- Дорогая Мари, - утешал Треголан, - успокойтесь! Нельзя утверждать это, не имея доказательств!
- А я говорю вам, он погиб! - повторяла девушка, не желая слушать шевалье.
- Племянница моя, - вмешался Кернан, - в военное время не так-то легко бывает дать о себе знать. Во всяком случае, мы победили республиканцев.
- Нет, Кернан! Нет никакой надежды! Моя мать погибла в своем замке, а отец пал на поле брани! Я осталась одна, совсем одна!
Рыдания сотрясали ее. Это испытание сломило девушку; ее легкоранимая натура не могла вынести сразу столько ударов. И хотя не было никаких известий о смерти графа, она, как это часто случается с людьми в минуты отчаяния, сама убедила себя, и ничто не могло поколебать ее уверенность.
Когда Мари сказала, что осталась одна на этом свете, Кернан почувствовал, как по его щеке скатилась крупная слеза. Его сердце обливалось кровью, и он не мог не утешить бедную девушку:
- Моя племянница Мари, твой дядюшка все еще рядом.
- Кернан, милый Кернан. - Девушка сжала его руку.
- У тебя всегда будет друг, который тебя любит, - продолжал бретонец.
- Два, - воскликнул Треголан, у которого эти слова вырвались помимо его воли. - Два, моя дорогая Мари, потому что я тоже люблю вас!
- Господин Анри! - удивился Кернан.
- Простите меня, простите меня, Кернан, но эти слова сами вырвались из моей груди. Нет, моя дорогая возлюбленная, ты не одинока в этом мире! Нет, и я буду счастлив посвятить тебе всю свою жизнь.
- Анри! - воскликнула девушка.
- Да, я люблю ее, вы это знаете, Кернан, и вы, кому граф вверил свою дочь, вы одобряете мое чувство!
- Господин Анри, зачем говорить все это, ведь…
- Не бойтесь ничего, Кернан, и вы, моя дорогая Мари; я говорю так, потому что собираюсь покинуть вас.
- Покинуть? - воскликнула Мари.
- Да, оставить вас, кого я так люблю и от кого хотел бы взять в дорогу доброе словечко. Если бы я мог остаться, то сохранил бы этот секрет в глубине своего сердца, как и обещал Кернану, но я ухожу. Надолго ли? Не знаю. А теперь простите мне мои неосторожные слова.
- Но куда же вы отправляетесь, Анри? - не отступала девушка, и интонации ее голоса проникли в самое сердце юноши.
- Куда я отправляюсь? В Пуату, в Вандею, в Мортань, повсюду, где смогу встретить вашего отца, повсюду, где смогу услышать о нем, чтобы сообщить вам, что есть еще один человек на этой земле, не считая Кернана и меня, который любит вас!
- Как! - изумился Кернан. - Вы хотите присоединиться к графу?
- Да, и я найду его или погибну!
- Анри! - вскрикнула Мари.
- Коли так, ступайте, господин Анри, - произнес Кернан глубоко взволнованным голосом, - и да хранит вас Господь. Пока вас не будет, я позабочусь о моей племяннице. Но будьте осторожны, знайте, что мы рассчитываем на ваше возвращение.
- Не беспокойтесь, Кернан, я иду туда не с тем, чтобы умереть, но чтобы разыскать вашего господина, и не может быть, чтобы я не нашел его. Место, которое он занимал в рядах армии роялистов, не позволит ему остаться неизвестным. Я доберусь до Мортани и принесу вам весточку от вашего отца.
- Анри, - добавила девушка, - вы собираетесь подвергать свою жизнь стольким опасностям ради нас! Пусть Господь сопровождает вас на вашем пути, и пусть он вознаградит вас.
- Когда вы уходите? - спросил Кернан.
- Сегодня же вечером. Ночью я буду передвигаться на лошади или пешком, смотря по обстоятельствам, но я дойду.
Приготовления к путешествию были недолгими. Когда настала минута расставания, девушка надолго задержала руку молодого человека в своих руках, не произнося ни слова. Кернан очень растрогался. Анри черпал во взгляде девушки неизмеримые силы. После долгого прощания он направился к двери.
В этот момент она распахнулась и на пороге появился человек, закутанный в плащ.
Это был граф.
- Отец! - крикнула Мари.
- Дочка моя любимая! - Граф прижал ее к своему сердцу.
- О, как мы беспокоились, пока вас не было, а господин Анри собрался уже найти и вернуть вас.
- Храбрый юноша. - Граф протянул руку шевалье. - Вы хотели снова пожертвовать собой.
- Полно! Все хорошо, - произнес Кернан. - Я считаю, что удача не отвернулась от нас.
Граф не открыл причин своего отсутствия и ни словом не обмолвился о достигнутой цели. Бретонец связывал эту отлучку с каким-то заданием соратников по борьбе, чем-то вроде нового заговора, но не решился расспрашивать на этот счет своего господина.
Он лишь подумал, что следует рассказать графу о происходящем. И поведал ему о любви молодого человека, поверенным которого стал сам, и о том, как, видя отчаяние Мари, юноша признался ей, не предполагая, что девушка тоже любит его.
- Никогда еще не было более достойных любви! - добавил бретонец. - Но мы все равно не сможем обвенчать их, так как в округе не осталось ни одного священника. Придется ждать.
Граф лишь молча покачал головой.
Глава XIII
ТАИНСТВЕННЫЙ СВЯЩЕННИК
Действительно, отсутствие священников в департаменте повлекло за собой полный упадок духовной жизни края; в особенности страдали от этого жители деревень. И все же они не желали признавать новообращенных святых отцов, предпочитая отсиживаться в своих домах и не показываться в церкви. Новорожденные дети оставались некрещеными, старики умирали без причастия, браки не только не освящались, но и не регистрировались, так как в это смутное время не действовали даже конторы по записи актов гражданского состояния.
Однако во второй половине апреля в окрестностях Дуарнене произошла значительная перемена. Какой-то священник, пренебрегая многочисленными опасностями, явился сюда исполнять святую миссию.
Вначале об этом говорили шепотом: нельзя было привлекать внимание шпионов, которых власти рассылали по всей стране, но в конце концов стало неоспоримым то, что какой-то таинственный священник поселился в этих краях. В любую погоду - в бурю, по ночам - неизвестный, всегда в одиночестве, обходил соседние селения. Его видели в Пон-Круа, в Крозоне, в Дуарнене, в Пулане. Он посещал не только крупные приходы, но заходил и в самые неприметные домишки на отшибе.
Поговаривали, что он отлично знал здешние места и был в курсе всех насущных проблем. Он появлялся сразу после рождения ребенка, приходил утешать и тех, кто находился на смертном одре. Он почти всегда скрывал свое лицо от любопытных взоров. Но вовсе не обязательно было лицезреть его, чтобы распознать в нем милосердного служителя истинной веры.
Эти факты, вначале мало кому известные, не замедлили привлечь всеобщее внимание. Вскоре о нем заговорили в Дуарнене.
- Сегодня ночью он приходил причастить Керденана, - говорили одни.
- Позавчера он крестил ребенка Брезанелей, - отвечали другие.
- Надо пользоваться его присутствием, - с наивной простотой повторяли другие, - так как с ним в любой момент может случиться несчастье.
Жители окрестных деревень, в целом очень набожные, несказанно обрадовались появлению этого неизвестного, который возрождал духовную жизнь края.
На дороге, ведущей из Дуарнене в Пон-Круа, стоял старый дуб. Говорили, что подле него крестьяне оставляли записки со своими просьбами, и следующей ночью таинственный священник приходил к ним.
Из-за уединенного положения домика Локмайе, его гости долгое время ничего не знали о происходящем. Они разговаривали только с ближайшими соседями и предпочитали поменьше выходить из дома. Они и не подозревали, что уже целых два месяца рядом есть тот, кто может им помочь.
Однако как-то раз слухи о таинственном священнике достигли ушей Локмайе. Тот шепнул Кернану. Бретонец поспешил рассказать об этом своему господину. Отблеск удовлетворения проскользнул в его взгляде.
- Право, - произнес Кернан, - этот священник, должно быть, человек отважный и готовый к самопожертвованию, только в таком случае он может действовать подобным образом.
- Да, - ответил граф, - но в качестве награды его окружают благодарностью.
- Без сомнения, мой господин. И я представляю, как счастливы теперь жители! Знаете ли вы, как трудно умирать без покаяния!
- Да, - согласился граф.
- Для меня, - продолжал бретонец с глубокой убежденностью, - это стало бы самой страшной мукой; новорожденный может подождать с крещением, и каждый имеет право занять место священника возле колыбели, да и возлюбленные могут отложить свадьбу до лучших времен! Но умереть без духовника, стоящего у изголовья, - тут есть от чего прийти в отчаяние!
- Ты прав, мой бедный Кернан.
- Но я думаю, что больше всех обрадуется этой новости господин Анри! Мы многим обязаны этому храброму юноше; к счастью, мы знаем, чем отблагодарить его! Моя племянница получит мужа, на которого она сможет рассчитывать! И наверняка, спасая эту девушку его руками, небо предопределило ее будущее.
- Мы должны подумать над этим, Кернан, - ответил граф. - Будет ли моя дорогая девочка счастлива так, как она того заслуживает? Она достаточно много вынесла, чтобы Небо наконец послало ей безбедную жизнь. Но прежде чем говорить об этом священнику, шевалье, позвольте мне самому уладить дело.
Кернан пообещал ничего не говорить, но шевалье однажды сам услышал от крестьян о человеке, которого уже знала вся округа. Тотчас же он сообщил эту новость бретонцу, который не мог сдержать хитрой улыбки, видя оживление юноши.
- Расскажите об этом сегодня за ужином, - посоветовал он ему.
Анри последовал совету Кернана, и тем же вечером свадьба была решена.
- Но кто пойдет к этому священнику?
- Я, - сказал граф.
Мари бросилась к нему на грудь.
- Все складывается удачно, - сказал Кернан. - Любите ее, молодой человек!
- Да, мой дядя, - ответил Анри, бросаясь ему на шею.
Прошел долгий месяц. Граф больше не возвращался к разговору о таинственном священнике. Но однажды вечером он сообщил молодым людям, что их свадьба состоится тринадцатого июля в гротах Морга. До назначенного дня оставалось еще три недели.
Итак, следовало смириться и ждать. Время ожидания счастья кажется самым долгим, но оно же проходит быстрее всего. Нужно было подумать о тысяче разных мелочей. Кернан хотел, чтобы Мари красовалась в подвенечном платье; он истратил несколько старых экю, чтобы купить ей немного лент и рюш. Анри, не сказав никому ни слова, израсходовал все свои сбережения в Шатолене - что, впрочем, оказалось весьма нетрудно - на прекрасный костюм бретонской крестьянки.
Нужно заметить, что Кернан считал невозможным участвовать в церемонии без больших добротных башмаков, и все соседи, не исключая Локмайе, не хотели отставать от него.
В конце концов все было готово еще задолго до назначенного срока. Анри не переставал беспокоиться по поводу присутствия священника. Он знал про дуб у дороги и однажды поутру отправился туда и положил записку, в которой напоминал дату и место предстоящего венчания.
Несколько мгновений спустя прятавшийся неподалеку человек с крайне неприятным лицом подобрал записку и тотчас же исчез.
Наконец наступил последний вечер перед знаменательным событием. Все собрались в комнате на первом этаже. Анри не мог сдержать своего счастья. Граф прочел напутственную речь о честной и праведной жизни на этой земле и произнес волнующие слова. Анри и Мари бросились перед ним на колени и попросили благословения.
- Да, - промолвил граф, - да благословит вас Небо, да простятся вам ваши грехи, да хранит вас Господь всю оставшуюся жизнь! О, мои любимые дети, да исполнится отеческое благословение!
А когда молодые люди встали, он прижал их к своей груди.
Глава XIV
ГРОТЫ МОРГА
Мыс Козы замыкал длинную полоску суши, выступавшую от северного берега бухты. Этот высокий мыс отделял своеобразный маленький заливчик, который был хорошо виден из поселка.
В средней части мыса и находятся знаменитые скалы Морга. В большинство из них можно попасть на лодке даже при отливе, но один, самый большой и самый красивый, доступен только при высокой воде.
Он очень велик. Там есть такие уголки, в которые никогда не заглядывал человек. Зажженные факелы гаснут там от недостатка воздуха, и ничто живое не смогло бы выжить в этих условиях. Но основная часть грота огромна, хорошо проветривается и оставляет неизгладимое впечатление.
Именно она была выбрана для совершения свадебного обряда. По окрестным деревням быстро распространился слух, что в гроте будет отслужена торжественная месса. Можно понять эффект, который эти слова произвели на жителей, так долго лишенных церковных служб. Все рыбаки решили вместе прийти в гроты Морга. Впрочем, выбор самого места обеспечивал безопасность церемонии.
Действительно, прихожане, вынужденные слушать мессу в лодках, были недосягаемы для отрядов республиканцев, если бы те появились на берегу. Это обстоятельство и убедило таинственного священника отслужить мессу публично.
Наступил долгожданный день. Дул благоприятный восточный ветерок. С самого утра потянулось множество лодок, на которых мужчины, женщины, дети, старики покинули пристань Дуарнене и направились к дальней оконечности гавани. Величественное зрелище: целая флотилия лодок с рыбаками в своих лучших одеждах.
Лодка Треголана летела впереди остальных. Мари была очаровательна в своем костюме бретонской невесты. Ее лицо, все еще немного печальное, светилось безграничным счастьем. Анри держал ее за руку. Кернан сидел за рулем, а Локмайе - на носу лодки. Граф де Шантелен ушел из дома рано утром: следовало все подготовить к предстоящей церемонии и в особенности позаботиться о присутствии священника.
Итак, флотилия отчалила перед обедом при прекрасной погоде. Несколько раз ветер свежел, и все лодки одновременно наклонялись к волне и разом выпрямлялись, когда дуновение бриза стихало. Уже скрылись из глаз очертания Дуарнене.
Вскоре стал виден грот. Эту церковь не венчала колокольня, и, предвещая праздничную службу, не звонил радостно колокол, но набожность всех присутствующих превратила грот в истинный храм Божий.
Когда лодки приблизились к нему, вода еще не настолько поднялась, чтобы они смогли проникнуть внутрь; все в ожидании застыли вокруг входа.
Вскоре волны закрыли полоску берега, отделявшую грот от моря, вначале вспениваясь на песке, затем успокаиваясь по мере того, как вода прибывала. Рыбаки направили лодки вовнутрь и расположили их кругом вдоль гранитных стен, отбрасывающих красноватые отблески: казалось, стены этой церкви отделаны сердоликом.
В центре грота из воды выступала уединенная скала - островок площадью в несколько квадратных футов. На нем устроили алтарь: несколько свечей горело в деревянных подсвечниках, и даже волны, казалось, обходили стороной эту скалу, в то время как суденышки покачивались на волнах зыби.
Мари окидывала все вокруг беспокойными взглядами.
- А мой отец? - спросила она у бретонца.
- Он непременно объявится, - ответил Кернан.
- Мари, я люблю вас, - шептал шевалье девушке на ушко.
Вскоре в глубине раздался звон, и все увидели, как на середину грота медленно выплывает лодка. В колокольчик звонил ребенок, на носу греб рыбак, а на корме стоял священник, держащий потир. Лодка подошла к скале, священник, выйдя из нее, поставил святую чашу на алтарь и повернулся к присутствующим.
- Отец! - воскликнула Мари.
- Он! Он! - подтвердил Кернан.
Священником был граф де Шантелен, и, в то время как его близкие, глазам своим не веря от удивления, приходили в себя, граф в глубокой тишине начал свою речь:
- Братья мои, друзья мои! Обращается к вам отец, который, овдовев, стал священником, чтобы приносить людям исцеление духа! Святой епископ, укрывшийся неподалеку от Редона, наделил его правом отправлять религиозные надобности, и он пришел обвенчать свою дочь с тем, кто спас ее от эшафота, и просит вас помолиться за нее.
Рыбаки зашевелились, узнав говорившего и почувствовав его безграничную веру. Мари рыдала, а Кернан не мог произнести ни слова.