2
Сняв передник, Дэйн налил себе свежий кофе, сделал глоток, затем взялся за мехи, чтобы заново разжечь печь. Он раздул мехи пять раз, испытывая молчаливое удовольствие при виде заплясавших языков пламени.
- Хорошая работа, Иерихо, - пробормотал он. - Как насчет еще кофе? - И ответил на свой вопрос двумя большими глотками горячего напитка.
Его кузнечный огонь мог соперничать по яркости с самим восходящим солнцем. Дэйну нравилась уединенность кузнечной работы, не меньшее наслаждение доставляло ему создание чего-нибудь полезного из твердого бесформенного куска железа. Первый из четырех колесных ободьев был накрыт горящими дровами, чтобы создать равномерный жар на всей поверхности железной дуги. Сами колеса кузнец успел сделать утром. Удовлетворенный температурой обода, он поместил колесо на лежавший горизонтально жернов и вдавил сердцевину в центральное отверстие. Удерживая обод тяжелыми щипцами, он с силой надел его на колесо и ударил кузнечным молотом по наковальне. Дерево ворчало и дымилось, но в итоге смирилось с ободом.
- Кажется, сегодня будет хороший день. Может быть, жарче, чем вчера. Пока еще трудно сказать, - сказал Дэйн сам себе и, нашарив кружку, сделал большой глоток.
Разговор с самим собой был не единственной привычкой, выработавшейся за долгие часы одиночества. Иногда он тихонько напевал - в основном просто "Твердыню вечную" (религиозный псалом) или "Сладкий час молитвы" (Церковное песнопение). Он считал себя духовным человеком, но не воцерковленным. Его всегда раздражала необходимость долго стоять в тесном помещении, битком набитом людьми, и слушать проповедь. Эти песни были единственными стихами, которые Дэйн смог запомнить, точнее, лишь первые строфы каждой из них. Да, еще он знал припев к "Джимми Крэк Корн". И это было все.
Уже успев вспотеть, несмотря на прохладное утро, кузнец перенес только что сделанное колесо в корыто с водой. Он поворачивал его в холодной воде, постукивая молотом, чтобы закрепить стыки. Пять легких ударов. Поворачивая колесо, Дэйн слегка покряхтывал.
Число пять было для него особенным. Этим скромным суеверием он обзавелся во время войны. У Дэйна осталось всего пять патронов, когда стрельба со стороны армии Союза, против которой они воевали, наконец прекратилась. Именно с тех пор он считал число пять счастливым.
Быстро протиснувшись под дверью, в кузнице появилась белка и прострекотала свое "доброе утро". Дэйн повернулся к маленькому зверьку и улыбнулся. Эта белка регулярно посещала его.
- Ну, доброе утро, дружок. Ты голоден? - ласково спросил Дэйн.
Молодой кузнец сунул руку в карман и вытащил кусок хлеба, который захватил из дома. Он отломил от него пять маленьких кусочков и положил их на землю в полуметре от белки. Ничуть не испугавшись, маленький грызун терпеливо ждал, затем торопливо подбежал к угощению и принялся за первый кусочек.
Дэйн всегда терпеть не мог прерывать работу в кузнице, особенно когда отставал от графика, как сейчас. Но вторая его работа в качестве инспектора по совместительству была обязательством, к которому он относился серьезно. У Дэйна имелось четкое представление о своих полномочиях. Во время Великой войны он сражался на стороне Юга и сполна насмотрелся убийства и смерти. Именно поэтому он так далеко уехал от выжженной дотла родной Луизианы, и в итоге осел здесь. В Торсмилле, в штате Техас.
Дэйн не был метким и опытным стрелком. Просто никто другой не хотел браться за работу инспектора полиции. А профессию кузнеца Дэйн получил по наследству. Его покойный отец был кузнецом, причем отличным кузнецом.
Сделав еще один глоток кофе, он поднял глаза и увидел, как в широкие двери его мастерской входит Мэри Трессиан. Чувства Дэйна к этой девушке было трудно утаить. Он влюбился во владелицу универсального магазина с первого взгляда. Но что простой кузнец мог предложить самой богатой женщине в городе? Он знал, что племянник Рудольфа Кросса сходит по ней с ума, да и все вокруг знают это, полагал он. Дэйн покачал головой - он не мог соперничать с таким богатством, с таким положением в обществе. И несмотря на это, ему трудно было избавиться от своих мыслей. Он наклонился и поставил свою кружку на землю.
- Что ж, инспектор Дэйн, судя по всему, утро у вас выдалось напряженным, - весело сказала Мэри Трессиан.
- Доброе утро, мисс Трессиан. Как вы себя чувствуете в такой прекрасный денек?
- Хорошо, спасибо. Мне кажется, вам нужно быть осторожнее. Эти ребята Кросса не шутят.
Дэйн улыбнулся - он всегда улыбался, когда слышал ее голос. Несколько секунд кузнец напряженно обдумывал, что сказать в ответ. Но лучшее, что он смог придумать, было:
- У вас сегодня будет загруженный день?
Девушка шагнула ближе, и кузнец пожалел, что снял пальто и шляпу. Он повернулся к вешалке, чтобы надеть их.
- Не волнуйтесь, мистер Дэйн, я не собиралась отвлекать вас от работы. - Взгляд Мэри говорил, что она по достоинству оценила его мускулистое тело. - Да, я надеюсь, что день будет загруженный.
Она повернулась, намереваясь выйти, затем оглянулась и попыталась поймать его взгляд.
- Если вам захочется, мы как-нибудь могли бы поужинать вместе. - Девушка отвернулась, не дожидаясь его ответа, и вышла.
Сквозь качавшиеся взад-вперед двери мастерской Дэйн видел, как она переходит улицу; затем двери остановились, и он больше ничего не мог разглядеть. Внезапно он вскрикнул и отдернул руку от печи.
- О, Господи! Осторожнее, Иерихо! - Кузнец бросился к корыту с водой и опустил туда пальцы, продолжая смотреть на улицу.
В голове у него металось множество мыслей. Неужели у него есть шанс? Иначе зачем бы Мэри говорить такое? Дэйн начал перебирать в уме все возможные способы - как и когда пригласить ее. Он наклонился за чашкой кофе.
В этот момент в мастерскую широкими шагами вошел пожилой коренастый мужчина в измятом костюме-тройке.
- Когда будут готовы мои колеса? - выпалил он вместо приветствия.
Дейн тряхнул головой, чтобы избавиться от мыслей о Мэри Трессиан.
- Они будут готовы сегодня, мистер Тернер. Возможно, после обеда.
- Если вам опять не придется удрать и заняться еще чем-нибудь… инспекторским, - сказал Бенджамин Тернер, улыбнувшись уголками губ.
- Да уж. - Дэйн начал закрывать горящими дровами второй колесный обод.
- Я вам доверяю. Завтра приходит груженый вагон, и мне понадобится телега.
- Конечно.
День прошел быстро - полный двухкофейниковый день. Солнце уже садилось, когда Дэйн закончил подковывать последнюю из пяти лошадей. Это хороший знак, решил он, что сегодня было именно пять лошадей. С колесами он закончил чуть позже полудня, и Бенджамин Тернер остался доволен.
Дэйн потянулся все телом и признался себе, что устал. Очень устал. Он вымылся, воспользовавшись умывальной раковиной в небольшой кладовке, где хранились инструменты, запас железа и дров, пакет с кофе и точильный круг. Вода приятно холодила лицо и грудь. Бросив взгляд на пустую кофейную чашку, кузнец понял, что прикончил весь напиток.
Его взгляд отправился блуждать по улице в сторону магазина Мэри Трессиан. Огни в нем погасли, значит, девушки там уже не было. Да он бы все равно туда не пошел - или пошел бы? Дэйн тряхнул головой и заговорил сам с собой.
- Пойдем-ка, поужинаем, Иерихо. И нам еще нужно отнести что-нибудь ковбою. Интересно, есть в ресторане что-нибудь особенное сегодня?
Он оглядел свою поношенную одежду и пожал плечами. Часть его надеялась увидеть в ресторане Мэри Трессиан; другая часть страшилась этого.
3
Как и ожидалось, арестованный Холлистер Уокер вел себя довольно тихо - и хорошо, хотя и неохотно, выполнил работу, заделав дыры от своих пуль. Все они были замазаны и готовы к покраске. Даже в желтом свете газовых рожков видно было, что стены ровные.
- Вижу, вы хорошо поработали, - сказал Дэйн, войдя в салун, который в этот час был оживлен, и найдя глазами веснушчатого ковбоя с квадратным лицом, тихонько сидевшего на стуле возле стены.
Не дожидаясь ответа, Дэйн позвал владельца салуна, который в этот момент наливал виски посетителям, заполнившим барную стойку.
- Как тебе это, Оливер?
- По-моему, хорошая работа, - сказал Нэттер, пытаясь перекричать оживленный шум, царивший в салуне. - Вообще-то он закончил еще до полудня. Я просто не хотел, чтобы он красил стены, пока тут столько народу. - Он наполнил очередную рюмку и добавил: - Краска в корыте на заднем дворе.
- Хорошо, - сказал Дэйн и подошел Уокеру, медленно поднимавшемуся со стула.
- Куда дели мою телегу? - хмуро спросил ковбой.
- Она в конюшне. Получите ее, когда выйдете на свободу, - сказал Дэйн. - Вам придется заплатить за ее простой.
- Что? Я не собирался…
- Туда мы обычно отводим лошадей и телеги, оставленные в городе без присмотра. Как ваша. - Дэйн склонил голову набок.
- Я хочу вернуться на ранчо. - Выражением лица Уокер напоминал школьника, выпрашивающего пирожное.
- Конечно, вернетесь. - Дэйн сунул руку в карман своего длинного пальто, чтобы удостовериться, что револьвер на месте. - А пока вы пойдете в тюрьму.
- Черт!
- Я принесу вам ужин… после того, как поем сам.
- Видимо, мне и за него придется платить. - Ковбой пожал плечами и повернулся к двери.
- Нет. За это платит город.
Их путь в сарай за гостиницей проходил в молчании - никто из мужчин не был в настроении разговаривать. Дэйн отпер сарай и распахнул скрипучую дверь.
- Там есть койка и два одеяла.
- Черт! - Уокер поглубже натянул шляпу и вошел внутрь. Затем остановился: - А что если мне приспичит выйти ночью?
- Не приспичит, - Дэйн улыбнулся. - Когда я принесу вам ужин, мы можем прогуляться в уборную. - Он указал на небольшую постройку метрах в пятидесяти от сарая.
- А как насчет фонаря?
- Фонаря нет.
- Черт.
Дэйн закрыл дверь сарая и снова запер ее. Он покачал головой, когда из сарая донеслось очередное вялое "Черт!" и напомнил себе: на днях нужно сказать мэру, что городу нужна тюрьма получше. С этой мыслью он вошел в оживленный ресторан и обнаружил, что его худшие опасения оправдались.
За угловым столиком сидела Мэри Трессиан.
С ней был шериф Тьюрин Стоктон. Хотя он сидел спиной к входу, Дэйн понял, что они беседуют. Увидев Дэйна, девушка попыталась поймать его взгляд. Свет газовых рожков нежно гладил ее лицо и танцевал на каштановых волосах, скрученных в тугой узел. В ее голубых глазах блестел интерес, вызванный приходом Дэйна.
Кузнец огляделся по сторонам, словно в поисках свободного столика, чувствуя, как лицо медленно заливается краской. Все в нем требовало повернуться и бежать прочь, но Дэйн заставил себя остаться. Он не нуждается в ее жалости. Вот что, должно быть, означало сегодняшнее предложение Мэри - жалость!
Усевшись за единственный свободный столик у дверей, он дождался, пока к нему неспешно подойдет лысый официант, не выказавший интереса к тому, что Дэйн выберет на ужин. Дэйн попросил кофе и бифштекс. Порцию среднего размера. И какой-нибудь гарнир. Он передумал спрашивать о сегодняшнем фирменном блюде. Официант кивнул и удалился, даже не сделав пометки по поводу заказа.
Дэйн почувствовал себя глупо. Все посетители ресторана были не одни - и почему он не пошел домой вместо того, чтобы торчать тут? Мог бы прочесть одну из двух книг, которые недавно приобрел в магазине Мэри - издание стихотворений Теннисона в кожаном переплете и "Античное общество" Льюиса Моргана. Он любил читать, это помогало коротать вечера. Обычно он засыпал, прочитав несколько страниц.
Как только принесли кофе, кузнец сделал большой глоток, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону девушки. Однако не удержался и глянул поверх поднесенной к губам чашки. Мэри смотрела на него.
Она улыбнулась.
Дэйн непроизвольно улыбнулся в ответ. Как глупо, сказал он себе. Она наверняка улыбается тому, что говорит ей Стоктон. Он попытался переключить внимание на свой кофе.
За столиком, стоявшим в самом дальнем углу ресторана, сидел Ксавьер Энтони; с ним были Эдвард Линдсэй, владелец гостиницы, Гарольд Рингли, городской банкир, и лесопромышленник Джеральд Мак-Кормик. Все, кроме Энтони, были членами городского совета. Закончив ужинать, они прогулочным шагом направились к дверям, на ходу приветствуя многочисленных знакомых; точно так же они поздоровались с Дэйном и вышли. Энтони, задержавшийся, чтобы взять свою трость, подошел к Стоктону и что-то прошептал ему на ухо. Красивый, хотя и несколько худощавый, с вьющимися темными волосами и карими глазами, обрамленными длинными ресницами, Энтони был объектом восхищения множества женщин - и некоторых мужчин Торсмилла.
Племянник влиятельного владельца ранчо стремительно обернулся, чтобы увидеть Дэйна, затем отвернулся. Лицо Мэри стало напряженным, и Дэйн догадался, что Энтони рассказал Стоктону об аресте ковбоя Кросса этим утром. Закончив беседу, Энтони похлопал Стоктона по плечу и попытался привлечь внимание Мэри. Но она продолжала сидеть, опустив взгляд в тарелку, и портной удалился, по дороге остановившись у какого-то столика, чтобы поболтать.
Дэйн пожал плечами. Он не надеялся, что арест останется в секрете. В Торсмилле вообще не было секретов. Став инспектором, он узнал - не интересуясь специально - что миссис Мак-Кормик состоит в любовной связи с Ксавьером Энтони. Впрочем, это было известно большей части города - кроме самого Джеральда Мак-Кормика. Он также знал, что банкир Гарольд Рингли подумывает о продаже своего дела и возвращении на восток, где собирается преподавать в колледже. А Рудольф Кросс интересуется покупкой банка. Дэйн знал, что масоны поговаривают о строительстве храма на главной улице города. Еще он слышал, что рассматривается вопрос о пуске второго дилижанса в неделю до Уэйко и что решение выделить деньги для строительства школы, вместо того чтобы вложить их в открытие магазина старого Коллигера, скоро воплотится в жизнь.
Дэйн поднял глаза и увидел, что Энтони подходит к его столику. Он заставил себя улыбнуться.
- Как вы себя чувствуете сегодня вечером, Ксавьер?
- В добром здравии, инспектор, - произнес Энтони, опуская руку в карман. Он постоял секунду, ожидая от Дэйна еще какого-нибудь замечания. Когда его не последовало, Ксавьер Энтони надел шляпу и тихо проговорил: - Будьте осторожны, инспектор. Людям Кросса не понравилось то, что вы сделали сегодня. - Он покачал головой. - Разумеется, я считаю, что это было правильно.
- Разумеется, - сказал Дэйн. - И я уверен, вы поделились этой мыслью со Стоктоном.
На лице Энтони промелькнул гнев, но он тут же совладал с собой.
- Он мой друг. И единственный официальный представитель закона в округе. Вы же знаете, ранчо Кросса играет большую роль в развитии нашего города.
- Я знаю. Закон тоже. - Дэйн потянулся за своей чашкой.
Хмыкнув в ответ, Энтони удалился из ресторана, на ходу поправляя шляпу и постукивая тростью по полу. Амбициозный и тщеславный, на прошлых выборах он баллотировался в мэры, но Фред Микман без особых усилий одержал победу.
Дэйн сосредоточился на еде, неторопливо орудуя ножом и наслаждаясь сочным мясом и жареным картофелем. Двое горожан с женами остановились, выходя из ресторана, у его столика, чтобы поблагодарить за улаженный с такой легкостью утренний беспорядок. Несмотря на свое желание казаться беззаботным, Дэйн ел быстро. Проглотив остатки кофе, он заказал еду для Уокера. В ожидании заказа он сидел, уставившись в свою чашку, и слегка удивился, почувствовав на плече чью-то руку. Он поднял глаза.
Это был Джэй-эр Рикер, мужчина намного старше Дэйна, с седыми волосами до плеч и огромными ушами. В углу его рта покоилась всегдашняя незажженная сигара. Будучи городским судьей, он занимался преимущественно гражданским вопросами. Его небольшая адвокатская контора был завалена памятными сувенирами, в основном из Миссури. До того как стать судьей и адвокатом, он занимался перегоном скота.
О мужестве, проявленном Рикером во время Гражданской войны, где он воевал в составе Союзной пехоты, ходило множество легенд. Как и о его боях с команчами. В отличие от Энтони автором этих рассказов не был сам Рикер. Дэйн испытывал симпатию к старому судье, считая его человеком, который не будет говорить о себе направо и налево, но у которого есть крепкий внутренний стержень. Справедливость Рикера, мужество и бесспорное знание закона делали его отличным судьей. За протяжно-медлительной манерой разговаривать уроженца Миссури скрывался острый ум.
- Инспектор, ты сегодня поступил правильно, - тихо сказал Рикер, поправляя очки на выдающемся носу, - но ты нажил опасного врага. Кроссу теперь придется прийти в город - и не ради того, чтобы послушать проповедь в церкви. - Он остановился, пожевал губами и добавил: - Тебе следовало привести ковбоя ко мне для вынесения приговора. Ты не имеешь права и арестовывать, и судить.
Дэйн посмотрел на него и улыбнулся.
- Спасибо, Джэй-эр. Просто не видел необходимости беспокоить тебя по такой мелочи. В следующий раз учту. Что касается Кросса, я не намерен делать поспешные выводы. Пока. Рудольф Кросс не замечен в нарушениях городского закона - по крайней мере насколько мне известно.
Рикер выпрямился и передвинул языком сигару из одного угла рта в другой.
- Будь осторожен, сынок. Кросс из тех парней, которые считают, что законы написаны для других. - Он взглянул в направлении столика, за которым сидела Мэри. - И этому его племяннику обязательно понадобится доказать, что он крут. Крут, как его дядя, - и каким он хочет быть. - Судья покачал головой. - Не понимаю, что эта симпатичная девица Трессиан в нем находит. Деньги и власть, наверное. Хотя он явно не в ее вкусе.
Дэйн снова поблагодарил его за заботу, и старый судья покинул ресторан. Когда официант принес еду для заключенного, кузнец сказал ему, что хочет поговорить с владельцем ресторана. Первой реакцией официанта был вопрос - что-то не так с едой? Дэйн уверил его, что все в порядке и что ему нужно поговорить с Генри Картером о делах города.
Едва официант исчез в кухне, оттуда выскочил Картер и направился к столику Дэйна. Обаятельный хозяин ресторана был высоким, лысеющим мужчиной, основательно раздавшимся в талии от слишком частого взятия проб ресторанного меню.
- Добрый вечер, Иерихо. Слышал, у тебя сегодня был трудный день, - сказал Картер.
Дэйн сознавал, что Мэри наблюдает за обменом любезностями, и это было ему приятно.
- Генри, вот кое-какие деньги на оплату еды для Тэсс. Я знаю, что ты о ней заботишься, но несправедливо тебе в одиночестве нести эту нагрузку. - Он вручил удивленному владельцу свернутые банкноты. - Я буду очень признателен, если ты проследишь, чтобы она питалась регулярно. И дам еще денег, когда понадобится.
Глядя на деньги, Картер сказал:
- Я и так забочусь о ней. - Он вернул деньги обратно. - Мэр дал мне деньги для этой же цели. Вчера.
Дэйн сунул банкноты обратно в руку Картеру.
- Оставь это. Возьмешь их, когда деньги мэра закончатся. Я считаю, что заботиться о Тэсс должен город. Я собираюсь поговорить с городским советом по этому поводу. Нам нужно найти ей подходящее место для постоянной ночевки.
- Что ж, спасибо, Иерихо. Это чрезвычайно мило с твоей стороны. - Картер кивнул и спрятал деньги в карман. - Она уже приходила сегодня вечером. Дал ей бифштекс и картофель. - Он усмехнулся. - Думаю, ей понравилось.