Анри. Я, конечно, но не малыш. (Франсуа.) Надгробные проповеди - это дело Жана. Тебе не надо переживать эту смерть. Он покончил с жизнью; не будем о нем говорить. А тебе еще надо пройти отрезок пути. Думай о себе.
Франсуа. У меня тоже будут такие глаза и разбитая голова...
Анри. Тебя это не касается: ты себя не увидишь.
Пауза.
Жан (продолжает ходить взад и вперед. Затем останавливается перед Канорисом и Анри.) Неужели для того, чтобы снова стать вашим товарищем, нужно, чтобы мне срывали ногти?
Канорис. Ты и сейчас наш товарищ.
Жан. Ты же знаешь, что нет. (Пауза.) Кто вам сказал, что я бы не выдержал? (Анри.) Может быть, даже удалось бы не кричать!
Анри. Ну и что?
Жан. Простите меня, ребята. Я знаю, что мне остается только молчать.
Анри. Жан, иди сядь с нами.
Жан колеблется, потом садится.
Ты был бы таким же, как мы, если бы оказался на нашем месте. Но теперь у нас разные заботы.
Жан резко встает.
Что с тобой?
Жан. Пока они ее не приведут обратно, я не могу сидеть на месте.
Анри. Вот видишь - ты двигаешься, ты волнуешься; ты слишком живой.
Жан. Я полгода не решался ей сказать, что люблю ее; ночью, когда она была в моих объятиях, я гасил свет. А сейчас она, обнаженная, там, среди них, и они касаются ее тела.
Анри. Какое это имеет теперь значение? Главное - выиграть.
Жан. Что выиграть?
Анри. Выиграть. Есть две команды: одна хочет заставить заговорить другую. (Смеется.) Идиотизм! Но это все, что нам осталось. Если мы заговорим, мы все проиграем. У них на счету несколько очков - я закричал, но в целом у нас не плохие шансы.
Жан. Выигрыш, проигрыш, какое это имеет значение! Слова! А она сейчас чувствует себя опозоренной по-настоящему, она страдает по-настоящему.
Анри. Ну и что? Мне тоже было стыдно, когда они заставили меня закричать. Но это же проходит. Если она выдержит, их руки не смогут ее загрязнить. Это, знаешь, жалкие типы.
Жан. Они мужчины, и она в их руках.
Анри. Это правда. Если хочешь знать, я ее тоже люблю.
Жан. Ты?
Анри. Почему ты удивляешься? И мне было совсем не весело по вечерам, когда вы вместе поднимались по лестнице; и я часто спрашивал себя, гасишь ли ты свет.
Жан. Ты говоришь, что любишь ее? И ты можешь сидеть спокойно?
Анри. Ее страдание нас сближает. Наслаждение, которое ты ей давал, нас разделяло. Сегодня я ей ближе, чем ты.
Жан. Неправда! Неправда! Она думает обо мне, когда они ее мучают. Она думает только обо мне. Она переносит позор и страдание, чтобы спасти меня.
Анри. Нет, чтобы нам выиграть,
Жан. Ты лжешь! (Пауза.) Она сказала: когда я вернусь, ты прочтешь в моих глазах одну любовь.
Шум шагов за дверью.
Анри. Она возвращается. Читай в ее глазах.
Дверь открывается; Анри встает.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Люси.
Жан и Анри молча смотрят на нее. Не глядя на них, прямая и строгая, она проходит мимо и садится на авансцене. Пауза.
Люси. Франсуа!
Франсуа подходит и садится у ее ног.
Не прикасайся ко мне. Дай мне плащ Сорбье.
Франсуа подает ей плащ.
Накинь мне его на плечи. (Плотно заворачивается в плащ.)
Франсуа. Тебе холодно?
Люси. Нет. (Пауза.) Что они делают? Они смотрят на меня? Почему они не разговаривают друг с другом?
Жан (подходит сзади). Люси!
Канорис. Оставь ее !
Жан. Люси!
Люси (тихо). Что тебе надо?
Жан. Ты говорила, что в твоих глазах будет только любовь.
Люси. Любовь? (Грустно пожимает плечами.)
Канорис (вставая). Оставь ее; ты потом с ней поговоришь.
Жан (яростно). Оставь меня в покое! Она моя. Вы отдалились от меня, вы все, и я ничего не могу сделать. Но ее вы у меня не отнимете. (Люси.) Скажи что-нибудь. Ты же не такая, как они? Почему ты мне не отвечаешь? Ты на меня сердишься?
Люси. Нет, не сержусь.
Жан. Моя нежная Люси.
Люси. Я никогда больше не буду нежной, Жан.
Жан. Ты меня больше не любишь?
Люси. Не знаю.
Жан хочет подойти к ней.
Прошу тебя, не прикасайся ко мне. (С усилием.) Я думаю, что я, должно быть, еще люблю тебя. Но я не чувствую больше своей любви. (Устало.) Я ничего больше не чувствую.
Канорис (Жану). Пойдем. (Отводит его в сторону и усаживает рядом.)
Люси (как будто про себя). Все это не имеет значения. (Франсуа.) Что они делают?
Франсуа. Они сели. К тебе спиной.
Люси. Хорошо. (Пауза.) Скажи им, что я молчала.
Канорис. Мы знаем это, Люси.
Люси. Хорошо.
Долгое молчание, шум шагов за дверью. Франсуа с криком вскакивает.
Что с тобой? Ах да! Твоя очередь. Держись изо всех сил. Им должно стать стыдно.
Шаги приближаются, потом снова удаляются.
Франсуа (падает на колени Люси). Я не могу больше! Я не могу больше!
Люси. Посмотри на меня! (Поднимает его голову.) Как ты боишься! Ты будешь молчать? Отвечай же!
Франсуа. Я не знаю. У меня еще оставалось немного мужества, но мне не надо было на тебя смотреть. Ты вернулась с растрепанными волосами, в разорванном платье, и я знаю, что ты была в их руках.
Люси (яростно). Они меня не касались. Никто ко мне не прикасался. Я была каменная, и я не чувствовала их рук. Я смотрела им прямо в лицо и думала: ничего не произошло, (страстно) ничего не произошло. Все поглотило мое молчание. В конце концов они начали меня бояться. (Пауза.) Если ты заговоришь, Франсуа, значит, они меня действительно изнасиловали. Они скажут: "Мы их все-таки добили!" Они будут смеяться, вспоминая об этом. Они скажут: "С парнишкой мы хорошо позабавились". Надо, чтобы им стало стыдно: если бы я не надеялась снова увидеть их, я бы немедленно повесилась на решетке этого окна. Ты будешь молчать?
Франсуа пожимает плечами. Пауза.
Анри (вполголоса). Ну, Жан, кто же был прав? Она только хочет выиграть. Вот и все.
Жан. Молчи! Почему ты хочешь снова отнять ее у меня? Ты умрешь радостно и гордо. У меня осталась только она, и я должен жить.
Анри. Я ничего не хочу. И это не я ее у тебя отнимаю.
Жан. Говори, продолжай. У тебя есть права, в том числе и право мучить меня: ты заплатил вперед. (Встает.) Как вы уверены в себе. Разве достаточно перенести телесные страдания, чтобы иметь спокойную совесть?
Анри молчит.
Неужели ты не понимаешь, что я самый несчастный из вас всех!
Франсуа (резко вставая). Ха! Ха! Ха!
Жан (кричит). Самый несчастный! Самый несчастный!
Франсуа (кидаясь на Жана). Посмотрите на него! Посмотрите же на него! Он самый несчастный из нас всех. Он спал и ел. На нем нет наручников, он увидит завтрашний день, он будет жить. Он самый несчастный. Что тебе надо? Надо, чтобы тебя пожалели? Скотина!
Жан (скрестив руки на груди). Продолжай!
Франсуа. При каждом звуке я вскакиваю. Я не могу проглотить слюну, я агонизирую. Но самым несчастным он считает себя: "Я бы с радостью умер". (Яростно.) Погоди, я тебя награжу этим счастьем!
Люси (резко вставая). Франсуа!
Франсуа. Я выдам тебя! Выдам тебя! Я заставлю тебя разделить наше счастье.
Жан (быстро и тихо). Сделай это: ты не можешь себе представить, как я этого хочу.
Люся (прижимая голову Франсуа к своей груди). Посмотри мне в глаза. Разве ты посмеешь им сказать?
Франсуа. Посметь! Опять ваши громкие слова! Я просто его выдам, вот и все. Все будет так просто: они подойдут ко мне, мои губы раскроются сами собой и произнесут его имя, и я не буду винить свои губы. Что я должен сметь? Когда я гляжу, какие вы бледные, осунувшиеся, похожие на сумасшедших, ваше презрение меня больше не пугает. (Пауза.) Я тебя спасу, Люси. Они сохранят нам жизнь.
Люси. Я не хочу такой жизни.
Франсуа. А я хочу. Я хочу любой жизни. Стыд проходит, когда человек живет долго.
Канорис. Они не пощадят тебя, Франсуа. Даже если ты все им скажешь.
Франсуа (указывая на Жана). По крайней мере я увижу, как он страдает.
Анри (встает и подходит к Люси). Ты думаешь, он выдаст?
Люси (повернувшись к Франсуа, вглядываясь в его лицо). Да!
Анри. Ты уверена?
Смотрят друг на друга.
Люси (после долгого колебания). Да!
Анри подходит к Франсуа. Канорис встает и становится рядом с Анри. Оба смотрят на Франсуа.
Анри. Я не могу судить тебя, Франсуа. Ты мальчик, и все это дело оказалось тебе не по силам. В твои годы, думаю, я тоже заговорил бы.
Канорис. Мы во всем виноваты. Мы не должны были брать тебя с собой: есть риск, которому можно подвергать только взрослых мужчин. Прости нас.
Франсуа (отступая). Что это значит? Что вы хотите со мной сделать?
Анри. Ты не должен говорить, Франсуа. Они тебя все равно убьют, ты понимаешь, и ты умрешь, презирая себя.
Франсуа (испуганно). Хорошо, я буду молчать. Я вам обещаю, что ничего не скажу. Оставьте меня в покое.
Анри. Мы тебе больше не доверяем. Они знают, что ты наше уязвимое место. Они будут истязать тебя до тех пор, пока ты не выдашь. Наша задача - помешать тебе говорить.
Жан. Вы воображаете, что я позволю вам это сделать? Не бойся, малыш. У меня свободны руки, я рядом с тобой.
Люси (преграждая ему дорогу). Почему ты вмешиваешься?
Жан. Это твой брат.
Люси. Ну ж что? Завтра он должен умереть.
Жан. Неужели это ты? Мне страшно.
Люси. Он должен молчать. Средства не имеют значения.
Франсуа. Вы не...
Все молчат.
Я же клянусь вам, что ничего не скажу.
Все молчат.
Люси, на помощь, не позволяй им трогать меня! Я ничего не скажу, клянусь тебе, я буду молчать.
Жан (становясь возле Франсуа). Вы не тронете его.
Анри. Ты что хочешь, чтобы полицейские перестреляли всех наших товарищей, когда они, ни о чем не подозревая я думая, что деревня в наших руках, войдут в нее? Берегись, Жан: если ты помешаешь нам кончить это дело, ты будешь виноват в их смерти.
Жан. Оставьте ему один шанс: может быть, он будет молчать.
Канорис. Мы не имеем права оставлять ему этот шанс.
Смотрят друг на друга, Жан отходит.
Франсуа (смотрит на него, кричит). Люси! На помощь! Я не хочу умирать здесь, в этой темноте. Анри, мне всего пятнадцать лет, я хочу жить. Не убивай меня в темноте.
Анри сжимает ему горло.
Люси!
Люси отворачивается.
Я вас всех ненавижу.
Люси. Мой маленький, мой бедный малыш, моя единственная любовь, прости нас. (Отворачивается. Пауза.) Скорей!
Анри. Я не могу, они мне раздавили руки.
Пауза.
Люси. Готово?
Анри. Он умер.
Люси подходит к Франсуа, обнимает его тело. Голова Франсуа лежит на ее коленях. Очень долгое молчание. Затем Жан начинает негромко говорить. Вся следующая сцена идет вполголоса.
Жан. Что с вами стало? Почему вы не умерли вместе с остальными? Вы внушаете мне ужас.
Анри. Неужели ты думаешь, что я себе нравлюсь?
Жан. Ничего. Через двадцать четыре часа ты освободишься от себя самого. А я всю жизнь, ежедневно буду вспоминать этого малыша, умоляющего о пощаде, и твою рожу, когда твои руки сжимали его горло. (Подходит к Франсуа и смотрит на него.) Пятнадцать лет! Он умер в страхе и ненависти. (Возвращается к Анри.) Он любил тебя, он засыпал, положив голову на твое плечо; он говорил тебе: "Я лучше сплю, когда ты рядом". (Пауза.) Подлец!
Анри (Люси и Канорису). Ну скажите же что-нибудь, не оставляйте меня одного. Люси! Канорис! Вы убили его моими руками!
Молчание.
(Поворачивается к Жану.) А ты, ты, который судишь меня, что ты сделал, чтобы защитить его?
Жан (с яростью). А что я мог сделать? Что бы вы позволили мне сделать?
Анри. На тебе нет наручников, ты должен был меня ударить. (Страстно.) Если бы ты ударил, если бы ты бил меня до тех пор, пока я не свалюсь...
Жан. Нет наручников? Но вы же меня сами сковали. Стоит мне сказать слово, сделать одно движение, как я слышу: "А товарищи?" Вы отстранили меня, вы приговорили меня к жизни, как его - к смерти: совершенно хладнокровно. Не пытайтесь теперь доказать, что я ваш сообщник, это было бы, конечно, очень удобно. Я свидетель, и только. И я свидетельствую, что вы убийцы. (Пауза.) Ты убил его, чтобы доказать свою силу.
Анри. Ты лжешь!
Жан. Из гордости! Они заставили тебя кричать, да? И тебе стыдно. Ты хочешь их поразить, чтобы искупить свою слабость; ты хочешь умереть красиво? Не правда ли? Ты сказал, что хочешь выиграть. Сказал, что хочешь выиграть?
Анри. Неправда! Неправда! Люси, скажи ему, что это неправда!
Люси молчит.
(Делает шаг к ней.) Отвечай: неужели ты думаешь, что я убил его из гордости?
Люси. Не знаю. (Пауза, затем с трудом.) Нельзя было допустить, чтобы он им сказал.
Анри. Ты меня ненавидишь? Он был твой брат: только ты одна имеешь право судить меня.
Люси. Я не чувствую ненависти к тебе.
Анри подходит к телу Франсуа, которое она держит в объятиях.
(Поспешно.) Не прикасайся к нему.
Анри (медленно отворачивается и возвращается к Канорису). Канорис! Ты не кричал там, внизу: и все-таки ты хотел, чтобы он умер. Разве мы убили его из гордости?
Канорис. Во мне нет гордости.
Анри. Но во мне она есть! Это правда, что во мне она есть. Неужели я убил его из гордости?
Канорис. Ты должен знать сам.
Анри. Я... Нет, я не знаю. Все произошло так быстро, а теперь он лежит мертвый. (Неожиданно.) Не оставляйте меня! Вы не имеете права отворачиваться от меня. Когда мои руки сжимали его шею, мне казалось, что это руки всех нас, иначе я никогда бы не смог...
Канорис. Он должен был умереть: если бы он стоял ближе ко мне, то я бы его задушил. Что же касается того, о чем ты думал...
Анри. Да?
Канорис. Это не имеет значения. Ничто не имеет больше значения здесь, среди этих стен. Он должен был умереть, вот и все.
Анри. Да, это так. (Подходит к телу Франсуа. Люси.) Не бойся, я его не трону. (Наклоняется и долго смотрит на него, потом выпрямляется.) Жан, когда мы бросили нашу первую гранату, сколько заложников они расстреляли?
Жан молчит.
Двенадцать. Среди них был мальчик; его звали Детреше. Помнишь: мы увидели афиши на улицах Минима. Шарбонель хотел пойти и сознаться, но ты ему помешал.
Жан. Ну и что?
Анри. Ты никогда не задумывался, почему ты помешал ему?
Жан. Это не имеет ничего общего.
Анри. Возможно. Тем лучше для тебя, если твои основания были достаточно вескими и совесть у тебя останется чистой. Но Детреше все-таки умер. У меня больше никогда не будет чистой совести, никогда, до той минуты, пока они меня не поставят к стенке с завязанными глазами. Но почему я думаю о совести? Ведь малыш должен был умереть.
Жан. Я не хотел бы быть на твоем месте.
Анри (мягко). Ты не участвуешь, Жан, ты не можешь ни понять, ни судить.
Долгое молчание, затем раздается голос Люси.
Люси (гладит волосы Франсуа, не глядя на него. Впервые с начала сцены она говорит громко). Ты умер, а у меня сухие глаза; прости, но у меня больше нет слез и смерть не имеет больше значения. Там, в траве, лежат триста человек, и я сама завтра буду лежать холодная и обнаженная, и не будет руки, которая погладит мои волосы. Ты знаешь, жалеть не о чем: жизнь тоже не имеет большого значения. Прощай, ты сделал все, что мог. Если ты оступился на минуту, это оттого, что у тебя не было еще достаточно сил. Никто не имеет права осуждать тебя.
Жан. Никто.
Долгое молчание.
(Подходит и садится рядом с Люси.) Люси!
Она делает движение.
Не прогоняй меня, я так хочу тебе помочь.
Люси (удивленно). Помочь мне? Но мне не нужна помощь.
Жан. Нет, нужна. Я уверен, что нужна: я боюсь, что ты не выдержишь.
Люси. Я как-нибудь продержусь до завтрашнего вечера.
Жан. Ты слишком напряжена, ты не выдержишь. Твое мужество покинет тебя сразу.
Люси. Почему ты беспокоишься обо мне? (Смотрит на него.) Тебе тяжело. Хорошо, я успокою тебя, а потом ты уйдешь. Все стало так просто после смерти малыша; я должна теперь заботиться о себе одной, и мне не нужно мужества, чтобы умереть, я же не могу надолго пережить его. А теперь уходи; я попрощаюсь с тобой потом, когда они придут за мной.
Жан. Позволь мне остаться возле тебя - если хочешь, я буду молчать, но буду рядом, и ты не почувствуешь одиночества.
Люси. Не почувствую одиночества? С тобой? О Жан, ты, значит, еще не понял? У нас больше нет ничего общего.
Жан. Ты забыла, что я люблю тебя?
Люси. Ты любил другую.
Жан. Но это тоже ты.
Люси. Я стала другой. Я сама себя не узнаю. Должно быть, что-то случилось с моей головой.
Жан. Может быть. Может быть, ты и стала другой. Значит, я люблю эту другую, а завтра я буду любить тебя мертвую. Я люблю тебя, Люси, тебя, счастливую или несчастную, живую или мертвую, но тебя.
Люси. Хорошо. Ты любишь меня. А что дальше?
Жан. Ты тоже меня любила.
Люси. Да. И я любила брата, которого позволила убить. Наша любовь так далека, почему ты говоришь мне о ней? Она не имела никакого значения.
Жан. Ты лжешь! Ты сама прекрасно знаешь, что лжешь! Она была нашей жизнью, не больше и не меньше, чем всей нашей жизнью. Все, что мы пережили вдвоем.
Люси. Нашей жизнью. Да. Нашим будущим. Я жила ожиданием, я любила тебя, и любовь была ожиданием. Я ждала конца войны, я ждала дня, когда мы сможем пожениться на глазах у всех, я ждала тебя каждый вечер: у меня больше нет будущего, я жду только смерти, и я умру одна. (Пауза.) Оставь меня. Нам нечего сказать друг другу; я не страдаю, и мне не нужны утешения.
Жан. Неужели ты думаешь, что я пытаюсь утешить тебя? Я смотрю в твои сухие глаза и знаю, что в душе у тебя ад: там нет и следа страдания, нет ни одной слезы, все сожжено и раскалено добела. Как ты страдаешь оттого, что не можешь страдать! Ах! Я сотни раз думал о пытках, я все пережил заранее, но я не представлял, что пытка наносит такую ужасную рану гордости. Люси, я хотел бы вернуть тебе немного жалости к себе самой. Если бы ты могла смягчиться, склонить голову ко мне на плечо. Не отвечай мне! Взгляни на меня!
Люси. Не прикасайся ко мне.