"Ей было пятнадцать лет. Но по стуку…"
Ей было пятнадцать лет. Но по стуку
Сердца – невестой быть мне могла.
Когда я, смеясь, предложил ей руку,
Она засмеялась и ушла.Это было давно. С тех пор проходили
Никому не известные годы и сроки.
Мы редко встречались и мало говорили,
Но молчанья были глубоки.И зимней ночью, верен сновиденью,
Я вышел из людных и ярких зал,
Где душные маски улыбались пенью,
Где я ее глазами жадно провожал.И она вышла за мной, покорная,
Сама не ведая, что будет через миг.
И видела лишь ночь городская, черная,
Как прошли и скрылись: невеста и жених.И в день морозный, солнечный, красный -
Мы встретились в храме – в глубокой тишине:
Мы поняли, что годы молчанья были ясны,
И то, что свершилось, – свершилось в вышине.Этой повестью долгих, блаженных исканий
Полна моя душная, песенная грудь.
Из этих песен создал я зданье,
А другие песни – спою когда-нибудь.
16 июня 1903. Bad Nauheim
Вербная суббота
Вечерние люди уходят в дома.
Над городом синяя ночь зажжена.
Боярышни тихо идут в терема.
По улице веет, гуляет весна.На улице праздник, на улице свет,
И свечки, и вербы встречают зарю.
Дремотная сонь, неуловленный бред -
Заморские гости приснились царю…Приснились боярам… – "Проснитесь, мы тут…"
Боярышня сонно склонилась во мгле…
Там тени идут и виденья плывут…
Что было на небе – теперь на земле…Весеннее утро. Задумчивый сон.
Влюбленные гости заморских племен
И, может быть, поздних, веселых времен.Прозрачная тучка. Жемчужный узор.
Там было свиданье. Там был разговор…И к утру лишь бледной рукой отперлась,
И розовой зорькой душа занялась.
1 сентября 1903. С.-Петербург
"Когда я уйду на покой от времен…"
Когда я уйду на покой от времен,
Уйду от хулы и похвал,
Ты вспомни ту нежность, тот ласковый сон,
Которым я цвел и дышал.Я знаю, не вспомнишь Ты, Светлая, зла,
Которое билось во мне,
Когда подходила Ты, стройно-бела,
Как лебедь, к моей глубине.Не я возмущал Твою гордую лень -
То чуждая сила его.
Холодная туча смущала мой день, -
Твой день был светлей моего.Ты вспомнишь, когда я уйду на покой,
Исчезну за синей чертой, -
Одну только песню, что пел я с Тобой,
Что Ты повторяла за мной.
1 ноября 1903
Фабрика
В соседнем доме окна жолты.
По вечерам – по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам.И глухо заперты ворота,
А на стене – а на стене
Недвижный кто-то, черный кто-то
Людей считает в тишине.Я слышу все с моей вершины:
Он медным голосом зовет
Согнуть измученные спины
Внизу собравшийся народ.Они войдут и разбредутся,
Навалят нá спины кули.
И в жолтых окнах засмеются,
Что этих нищих провели.
24 ноября 1903
"Мой любимый, мой князь, мой жених…"
Мой любимый, мой князь, мой жених,
Ты печален в цветистом лугу.
Повиликой средь нив золотых
Завилась я на том берегу.Я ловлю твои сны на лету
Бледно-белым прозрачным цветком,
Ты сомнешь меня в полном цвету
Белогрудым усталым конем.Ах, бессмертье мое растопчи, -
Я огонь для тебя сберегу.
Робко пламя церковной свечи
У заутрени бледной зажгу.В церкви станешь ты, бледен лицом,
И к Царице Небесной придешь, -
Колыхнусь восковым огоньком,
Дам почуять знакомую дрожь…Над тобой – как свеча – я тиха,
Пред тобой – как цветок – я нежна.
Жду тебя, моего жениха,
Все невеста – и вечно жена.
26 марта 1904
Из книги второй
(1904–1908)
Старость мертвая бродит вокруг,
В зеленях утонула дорожка.
Я пилю наверху полукруг -
Я пилю слуховое окошко.Чую дали – и капли смолы
Проступают в сосновые жилки.
Прорываются визги пилы,
И летят золотые опилки.Вот последний свистящий раскол -
И дощечка летит в неизвестность…
В остром запахе тающих смол
Подо мной распахнулась окрестность.Все закатное небо – в дремé,
Удлиняются дольние тени,
И на розовой гаснет корме
Уплывающий кормщик весенний…Вот – мы с ним уплываем во тьму,
И корабль исчезает летучий…
Вот и кормщик – звездою падучей -
До свиданья!.. летит за корму…
Июль 1905