- Мы с тобой попали не на ту просеку. Видно, не там свернули, раз здесь очутились. Я тут бывал когда-то и помню, что если чуть проехать вниз по течению реки, то будет поворот на ту дорогу, которая идет мимо "Нахтигаля". А если пройти столько же вверх по реке, то будет поворот на Вальдбург, но там до него еще ехать и ехать - миль двадцать…
- Ты же говорил - пятьдесят!
- Так то с горы! Через гору другая просека идет, там надо сперва тридцать миль по лесу покружить да выехать на эту дорогу…
- А почему же нельзя по тем просекам проехать, что мы проехали? - удивился Франческо.
- Да кто же их знает, все эти просеки? - с досадой ответил Андреас. - Я вот сейчас и то думаю - в какую сторону ехать?
- Ты же только что говорил: по течению.
- А ты помнишь, куда она течет? Она сперва с севера на юг течет, потом - с востока на запад, после этого - обратно с запада на восток, ну и снова - с севера на юг…
- Но ведь ты говоришь, бывал здесь…
- Бывал, бывал! - проворчал Андреас. - Только давно это было… А потом, может, и не здесь вовсе…
- Вот оно что! - фыркнул Франческо. - Значит, приехали?!
- Поедем берегом, - предложил Андреас. - Если увидим высокий обрыв, значит, едем правильно…
- А куда?
- К Визенфурту. Лишь бы только мимо поворота на "Нахтигаль" не проехать… Вернее, на дорогу, которая мимо "Нахтигаля" идет…
- Ох, чувствует мое сердце, влипнем мы с тобой! - проворчал Франческо, вдевая ногу в стремя и взлетая на седло.
Усталые лошади шли медленно. Тихонько позвякивало оружие. Юноши молчали, обоих клонило в сон, а конца пути не предвиделось. Дорога начала постепенно подниматься в гору, отдаляясь от пологого берега. Затем появились невысокие обрывчики, а вскоре линия обрыва стала сплошной. Поверхность реки, которая раньше была совсем близко - только наклонись с седла, - теперь ушла далеко вниз, и серебристая лунная дорожка казалась теперь таинственной и загадочной. С другой стороны к дороге сплошной стеной подступал густой лес. Кое-где столетние сосны нависали над самым обрывом, дожидаясь первого хорошего ливня, который, подмыв полусгнившие корни, сбросит их в реку.
- Не подъезжай близко, - сонным голосом проговорил Андреас, желавший, видимо, сказать, чтобы Франческо не приближался к краю обрыва.
- Ух ты! - воскликнул Франческо, отъезжая от края обрыва. - Локтей сто будет! Отсюда свалиться - костей не собрать.
- А я что говорю? - подтвердил Андреас. - Тут надо ехать ближе к деревьям… Смотри-ка!
- Чего еще?! - ахнул Франческо, опасаясь какой-нибудь новой чертовщины.
- Огоньки там, видишь?
Действительно, впереди светились красноватые тусклые огоньки, которые странно покачивались и подрагивали, словно живые. Русло реки в этом месте немного расширялось, образуя залив, с трех сторон окаймленный обрывом. Огоньки светились и двигались вдоль обрыва, на противоположной стороне залива - прямо навстречу юношам.
- Не нечисть ли какая? - осеняя себя крестом, спросил Франческо - спросил, обращаясь, скорее, к самому себе.
- Да нет! - отозвался Андреас. - Это какой-то отряд с факелами! На лошадях тоже трясутся, вот огни и прыгают как живые…
- А чего же людей не видать? Латы блестели бы…
- А ежели поверх лат черная ряса одета? Как у епископских латников…
- Что они тут делать-то собираются?
- Кто их знает! Тут ведь где-то и на монастырь Святого Иосифа дорожка… Может, туда едут?
- Многовато огоньков, знаешь ли, сотни две будет. Да ежели еще и факел не у каждого… С полтысячи воинов наберется! Святую обитель Бог хранить должен, а не солдаты. А тут целое войско!
- Может, его преосвященство воевать задумал или в крестовый поход опять собираются?
- Тогда бы герольдов выслали, - рассудительно заметил Франческо. - Да и зачем по ночам, глухой дорогой такой отряд вести? А?
- Думаешь, тайна какая-то?
- Думаю. И еще думаю, что надо нам куда подальше улепетывать, потому как если кто-то что-то скрыть хочет, то свидетелей ему не надобно…
- Тогда поворачиваем коней! - сказал Андреас. - Помнишь, мимо обрывчиков проезжали? Там можно под берегом укрыться, понял?
- Поехали!
Ехать быстро по узкой тропке над обрывом было невозможно. Да и топот коней, скачущих рысью, привлек бы внимание. Андреас оглянулся и увидел, что огоньки стали намного ярче и уже хорошо были видны язычки пламени, раздуваемые ветром.
- Минут через десять догонят нас! - воскликнул он, но ошибся.
Не прошло и пяти минут, как из темноты раздался чей-то суровый голос:
- Кто едет? Остановиться!
- Как бы не так, - прошептал Франческо, дрожащими от волнения руками выдергивая лук из налучия и стрелу из колчана.
- Гони! - завопил Андреас. - Все равно в темноте не попадешь!
Плеть Франческо хлестнула по крупу меринка. Держа в левой руке и лук, и стрелу, и поводья, он правой рукой нахлестывал лошадь, и она неслась следом за лошадью Андреаса.
- Стой! - орали сзади. - Осаживай коня!
Франческо услыхал над головой свист стрелы, посланной наугад, но от этого не менее опасной. За первой стрелой пропела вторая, потом еще и еще. Франческо улучил момент и, развернувшись в седле, пустил свою стрелу в преследователей. К своему удивлению, он услышал жалобное ржание лошади, в которую угодила стрела, и громкую брань всадника, а затем - отчаянный крик человека, падающего с обрыва вместе с лошадью. Послышались лязг доспехов и какой-то треск, вероятно, треск костей человека и лошади… Впрочем, ни Франческо, ни Андреасу некогда было прислушиваться к этим звукам. Их гораздо больше тревожили другие звуки - свист стрел и топот коней за спиной.
- Здесь! - выдохнул Андреас. - Сворачивай под обрыв!
По рыхлому песку кони зарысили почти бесшумно. Юноши ехали вплотную к откосу обрыва, и сверху их невозможно было разглядеть. Топот погони пронесся дальше, по верху обрыва, песок с шуршанием тонкими струйками осыпался на головы юношей.
- Проехали! - восторженно шепнул Франческо.
- Не сглазь! - прошипел Андреас, напряженно прислушиваясь. - Не проскакали они еще спуск…
Топот стих, но ветер доносил до юношей отдельные голоса всадников.
- Ищут они, - вслушиваясь в обрывки фраз, шепнул Франческо. - Поехали потихоньку.
Скрип песка под копытами и случайное цоканье подков о камешки казались юношам, чьи чувства были обострены до предела, чуть ли не грохотом. Между тем по верху обрыва, отбрасывая красноватые отблески на воду, поплыла вереница факелов.
- Сто-о-ой! - раздался зычный голос.
- Монсеньор, - послышался голос, - их двое или трое, но они, видимо, ушли в лес…
- Вздор, брат Феликс, если бы они стали ломиться через лес, вы бы услышали треск… Ищите их под обрывом, брат Феликс!
- Доставить живыми?
- Необязательно, - ответил тот, кого назвали монсеньором.
- Но, может быть, они могут нам что-либо сообщить?
- Они могут быть только лишними… Кем бы они ни были, мне не нужно, чтобы о появлении моего отряда знал кто-либо…
Франческо вздрогнул.
- Поймают, - прошептал он Андреасу на ухо. - Что делать-то?
- В реку надо, на тот берег, там не достанут, - решительно расстегивая пояс, сказал Андреас. - За коней держаться будем, латы на них положим…
- Ты плаваешь-то хорошо? - спросил Франческо. - Здесь ведь река широкая.
- А ты?
- Я? - хмыкнул Франческо. - Я, брат, венецианец, я плавать раньше, чем ходить, научился.
Вдали показались огоньки факелов, передвигавшиеся под обрывом к тому месту, где укрылись оруженосцы. Они двигались неторопливо, но уверенно, и было ясно, что вскоре приблизятся настолько, что выхватят из тьмы оруженосцев и их лошадей. Опасливо поглядывая на приближающиеся факелы и почти не видя друг друга в темноте, оруженосцы лихорадочно сбрасывали с себя доспехи и вооружение и привязывали все это к седлам. Первым забелел наготой Андреас. На счастье беглецов, луна погрузилась в тяжелую тучу, и единственным источником света были тусклые отблески факелов, пылавших на верху обрыва. В непроглядной тьме, в чем мать родила, оруженосцы ввели лошадей в реку. Животные вошли в воду с плеском и фырканьем, а кобыла Андреаса еще и предательски заржала, учуяв, видимо, чьего-то жеребца. И, конечно, воины брата Феликса тотчас обнаружили пловцов. С обрыва сбросили несколько факелов, в свете которых всадники принялись стрелять по беглецам. Однако преследовать юношей в воде всадники не могли - мешало тяжелое вооружение. Лучники и арбалетчики посылали стрелы в реку, уповая больше на удачу, чем на точный прицел. Стрелы со свистом летели с обрыва и с бульканьем уходили в воду.
- Слушай, - спросил Франческо, - ты тот берег видишь?
- А ты?
- Ничего не вижу, если честно.
- Я вижу то же, что и ты… - усмехнулся Андреас. - А речка-то с водоворотами!..
- Еще затянет!.. - фыркая почти так же громко, как меринок, за повод которого он держался, сказал Франческо. - Там, говорят, водяной живет и русалки ему бороду наматывают. Мотают, мотают, а борода-то водяная, вот вода и крутится.
- Ужас, как я этих водяных боюсь и русалок! - сознался Андреас. - Они, говорят, все, что хочешь, могут сделать, только не всегда… Мне тут давеча рассказывали, будто один мужик купался в речке и увидел распрекрасную красавицу с золотыми волосами. Вся голая, конечно, сам понимаешь. А она рассердилась, да как заорет: "Не смотри на меня!" А он смотрит и говорит: "Уж больно ты баба красивая!" А баба эта была русалка, она ему и говорит: "Хочешь быть таким же, как я?" Мужик подумал, что все без подвоха и его красавцем сделают. А русалка эта водой на него плеснула и говорит: "Чтоб тебе бабой на берег вылезти!" Выплыл мужик, смотрит, а у него груди выросли, ну а между ног - сам понимаешь - все исчезло.
- Брехня это, - сказал Франческо, - не бывает так.
- А что, может, и бывает? - не согласился Андреас.
- Может, и бывает, да нам-то что из этого… Тут вон монахи стреляют, а он сказки рассказывает…
- Стрел-то уж и не слышно, - заметил Андреас. - Нас далеко вниз по течению снесло… А все-таки такое бывает.
- Да, конечно!.. - усмехнулся Франческо, заплывая с другой стороны коня, чтобы сменить загребную руку. - Вот я сейчас на тебя водой плесну, да скажу: "Чтоб тебе бабой на берег вылезти!" Что ты, сразу в бабу превратишься?
- Нет, лучше не превращаться! - опасливо сказал Андреас. - Мне мужиком быть больше нравится. Только все-таки верю я в такое… Надо проверить это, чтоб уж потом не бояться…
- Да что проверять-то! - хмыкнул Франческо. - Да если ты в бабу превратишься - я на тебе женюсь! Ха-ха… Но ежели не превратишься - бью пять горячих по заднице плеткой! Идет?
- Идет! - согласился Андреас. - Только жениться - это дело долгое, а вот пять горячих я тебе тоже отвесить не против.
- Ну ты и дурень! - удивился Франческо. - Неужели и впрямь думаешь, что получится? Если даже и умеют это русалки, так на то они и русалки… Вылезешь на берег, сразу задницу подставляй, чтоб не спорил другой раз…
- Может, и впрямь не надо, - сказал Андреас. - А то тебе-то что: пять плеток получишь, и оставайся мужиком, а я на всю жизнь бабой стану…
- Да ты просто боишься пять горячих получить, - ехидно заметил Франческо. - Но раз уж поспорил, надо до конца держаться. Очень мне тебя за бахвальство проучить хочется.
- Да я уж сейчас и сам рад получить, только бы мужиком остаться.
- Не боись, останешься! - Франческо зачерпнул в горсть воды и плеснул ее в лицо спутника, смутно белеющее в темноте. Затем громко крикнул: - Чтоб тебе бабой из воды вылезти!
- А-а-а! - завизжал Андреас не своим голосом.
- Ты чего? - изумился Франческо.
- Не знаю чего… - отдуваясь, ответил Андреас. - Что-то со мной случилось!
- Брось болтать! - отмахнулся Франческо. - Не забудь про плетку.
- Нет, что ты, - ухмыльнулся Андреас, - теперь уж точно не забуду!.. Смотри-ка, берег!
- Точно! Кони по дну идут… Доплыли!!!
- Верно, доплыли, - отозвался Андреас. - Только ты-то доплыл, а я-то… доплыла!
- Опять споришь? - нахмурился Франческо. - Поворачивайся задом!
- Ты сперва спереди пощупай! - сказал Андреас. - Вон чего наделал!..
- А ты где? - спросил Франческо. - Чего за лошадь спрятался?
- Как чего? Я же теперь девка, понял? - всхлипнул Андреас.
Франческо, поеживаясь от ночного холода, обошел коня и подошел к товарищу, закрывающему одной рукой грудь, а другой - низ живота.
- Ну, убери руки-то, - проворчал Франческо. - Не может такого быть, ни за что не поверю…
- Тогда гляди, - сказал Андреас, открывая грудь.
Франческо осторожно прикоснулся к небольшим аккуратным выпуклостям, словно светившимся в темноте, затем - к темным соскам. Это была, несомненно, девичья, хотя и не очень развитая грудь, мокрая и холодная от долгого пребывания в воде.
- И тут тоже? - упавшим голосом проговорил Франческо, указывая на темные волосы на лобке девушки - Андреаса; а тот вместо ответа схватил приятеля за запястье и быстро прижал его ладонь к этому темному пятну.
- Вот э..это д…да!.. - стуча зубами то ли от холода, то ли от страха, пролепетал Франческо.
- И одежда вся промокла! - сказала девушка - Андреас. - Надо костер развести…
- Черт меня надоумил с тобой спорить! - в сердцах сплюнул Франческо.
- Ладно! - сказала Андреас. - Об этом потом, а сейчас сушиться надо. Простыть ведь можем! Не гляди на меня так! Это только тело у меня бабье, а в душе я мужиком остался!
- Точно! - спохватился Франческо. - Я-то ведь знаю, что ты - мужик, что же мне на тебя пялиться? Верно, Андреас?
- Верно, но пять плеток получишь, понял?
- Да хоть десяток! Тут чудо такое… а мы плетками считаться будем?!
Оруженосцы набрали большую кучу плавника и хвороста из близлежащей рощи. Нашлось и кресало, а также сухой трут, и вскоре на берегу запылал костер. Промокшую при переправе одежду развесили на кольях вокруг костра; затем соорудили шалаш из веток, которые нарубила Андреас саблей Франческо.
- Гляди-ка, - восхищался Франческо, - а удар-то остался!
- Ага, - кивнула Андреас и потянулась к плетке. - Ложись-ка, любезный! Уговор есть уговор!
- Ох! - закряхтел Франческо. - Ну и вредный же ты! - Он улегся на живот и усмехнулся: - Никогда меня девка не порола… Ты уж не бей по рубцам, а то еще после мессира со вчерашнего дня не зажило.
- Ладно, - сказала Андреас и пять раз крепко вытянула Франческо плеткой.
- Как же тебя звать-то теперь? - поглаживая побитое место, спросил Франческо. - Неудобно как-то…
- Неудобно, неудобно… - проворчала Андреас. - Ну, зови Андреа, вроде есть такое имя… Превратил меня в девку, вот беда-то… А уж как звать - ерунда. Вот прикажет мессир Альберт в баню идти, спину ему тереть, как я пойду?
- Объясним ему… - пробормотал Франческо. - А то как же… Тут другое дело… Баба-то ты теперь настоящая, а я на все это так просто смотреть не могу, понял… то есть поняла? Вон видишь, только поглядел на тебя - а уж хочется…
- Верно, - с волнением в голосе отозвалась Андреа, разглядывая демонстрируемый ей предмет. - Это что же, если я замуж выйду, так меня такой штуковиной… Да еще родить потом надо? Глаза б мои на тебя не смотрели…
- Сам виноват, - сказал Франческо. - Не надо было сказки рассказывать… А может, и обратно все вернуть можно, а?
- Я уже подумала про это! - Андреа сплюнула в костер. - Ладно, уж лучше бабой быть, чем опять превращаться. А то что-нибудь не так выйдет - и стану не баба, не мужик…
- Тьфу, прости Господи! - перекрестился Франческо. - Упаси нас Боже от эдакого…
- А тело у тебя какое теплое! - сказала Андреа, обнимая Франческо и прижимаясь к нему округлым девичьим бедром.
- Ты чего? - в испуге отодвинулся Франческо. - Я, знаешь, содомским грехом не грешу… А за настоящую бабу тебя не признаю все равно.
- Ох и дурак же ты! - покачала головой Андреа. - Ишь что подумал! Я погреться хотела, вот и все… Мне, знаешь, ни бабьей, ни мужской любви не надо, и так проживу… Не просохло еще белье?
- Нет еще, - насупился Франческо, недоверчиво поглядывая на тоненькую талию и довольно широкие бедра своей новой подруги. - Пошли в шалаш, - сказал он. - Сухим плащом укроемся.
- Только ты рукам волю не давай, - предупредила Андреа, - а не то получишь!
- Да не трону я тебя, - успокоил ее Франческо.
- А караулить кто будет? - спросила Андреа. - Ложись-ка спать, а я постерегу…
- Может, я лучше, ты все-таки это… не мужчина…
- Запомни: как был я Андреасом, так и остался, а заикнешься еще, что я не мужчина, получишь!
- Чего?! - взвился Франческо. - Это от тебя, от бабы?
- Запросто! - последовал ответ. И Франческо и Андреа-Андреас вскочили на ноги.
- Ну, давай! - сказал Франческо, сжимая кулаки.
Андреа размахнулась и двинула Франческо, да не по-бабьи, ладошкой по щеке, а крутым, хоть и небольшим кулаком - правой в челюсть. В глазах у Франческо потемнело. Он пришел в себя, уже оказавшись на земле. Франческо приподнялся и сел, потирая челюсть.
- Ну и удар!.. - пробормотал он, признавая превосходство приятеля. - А вот замуж тебя не возьмут, это точно. Муж тебя и поучить не сможет…
- Опять? Мало, что ли?! Могу еще…
- Да не злись ты! Я просто так… рассуждаю…
- Раньше надо было думать, когда в девку превращал…
- Опять я виноват?! Пять горячих, по роже получил - и все мало… - вздохнул Франческо. - День такой выдался, точнее, ночь…
- Ладно, - сказала Андреа, - давай мириться. Залазь в шалаш и спи, разбужу ближе к утру.
- А пожрать у нас ничего нет? - спросил Франческо.
- У меня ломоть хлеба был, - вспомнила Андреа. - Кажется, в куртке…
- Поищи, а? Может, поделишься… А то с обеда ни крошки во рту не было.
- Ничего, покуда не помрешь! - улыбнулась Андреа, роясь в карманах куртки, которая сушилась над костром. - Вот… Мокрый, конечно, но ничего…
Размокший ломоть разделили пополам и тотчас же съели.
Франческо полез в шалаш, расстелил единственную сухую вещь - плащ Андреаса - и вскоре заснул. Сон навалился на него, тяжелый и глубокий, - сон без сновидений. Андреа-Андреас же осталась наедине с ночью и своими мыслями…