- Нет… но тем не менее мне это не по душе. Жулья и разбойников в стране - точно собак нерезаных.
- У нас сильная группа, - сказал я. - Маловероятно, что на нас захотят напасть.
Макейр обдумал мое заявление и согласился.
- Вы хорошо себя держите. Винтовка все время под рукой. А верзила, который с вами, - он уделил мне быстрый серьезный взгляд, - он прямо-таки на пирата смахивает.
- Жобдобва? Я считаю, он такой человек, что его лучше не трогать.
- Вы с ним не знакомы? Как следует.
- Мы повстречались на дороге и едем в одну и ту же сторону. - Я подзадумался прежде, чем выкладывать дальше. Но Макейр выглядел надежным мужиком и нравился мне. - Иногда мне кажется, он знает обо мне больше, чем бы ему следовало. То есть… я хочу сказать, не исключено, что повстречались мы не вполне случайно.
Глаза Макейра в раздумье остановились на мне.
- Вы говорили, что вы - корабельный плотник? Но где тогда причина? С какой стати кому бы то ни было ходить везде за плотником?
Я передернул плечами и промолчал. Макейр трудился старательно - наводил красоту на лошадь мисс Мейджорибанкс. Мне нравилось, как он работает: проворно, без напряжения, без лишних движений. Это я ценил, ведь и меня учили работать так же.
- Джон Даниэль, - произнес наконец Макейр. - Имя это хорошее, вот только многое вокруг творится, чего я не в состоянии взять в толк.
Я опять передернул плечами.
- Все проще простого. Свела нас вместе чистая случайность. Ваша мисс Мейджорибанкс едет на розыски брата, считающего, будто он обнаружил интриги против государственных интересов. В интригах, по-видимому, замешан некто по имени Торвиль. Идя на юг, я набрел на человека, получившего ножевые раны и брошенного, уже как мертвого. Набросился на него либо тот самый Торвиль, либо какой-то его родственник. Жертвой нападения являлся британский офицер - в момент совершения преступления или же в какой-то период до этого - и, возможно, выполнял поручение британского правительства. Так что он делал на пустынной дороге, ведущей из Канады?
Мне пришла в голову новая мысль.
- Шел за кем-то? Или, может быть, направлялся повидаться с мисс Мейджорибанкс?
Макейр выпрямился и вытаращился на меня. Бросил свое занятие.
- Это зачем же ему такое могло понадобиться?
- Чарльз Мейджорибанкс написал сестре. Мог и в другие адреса отослать информацию. Так что Фулшем вполне мог идти на встречу с этой сестрой… даже нести ей сообщение.
Я складывал все это одновременно с разговором, и, конечно, предположение являлось чисто умозрительным. Ничем более. Но очень уж невероятным было бы простое совпадение. Пусть совпадения и вмешиваются постоянно в жизнь каждого из нас, столь редкостное стечение обстоятельств вызывало подозрение.
Макейру оно тоже не нравилось. Он вернулся к чистке лошади, а я стоял рядом, глядя, как он работает, и размышлял.
- Одно мы знаем: на дороге у нас есть попутчики. Убили одного, полезли к другому…
Он поднял на меня глаза, и тогда я рассказал ему о человеке, стоявшем той ночью в гостинице около места, где я спал.
- Придется нам соблюдать величайшую осторожность, - промолвил он. - Смотреть в оба и не ослаблять бдительности ни на секунду. Я не хочу, чтобы с леди произошла хоть малейшая неприятность.
- И я не хочу, - заявил я.
Он посмотрел на меня еще раз. По-моему, он не очень удивился тому, что услышал.
Глава 8
Вместе с утром ко мне пришло чувство, будто что-то должно произойти. Того гляди обрушится на меня, а я не готов это "что-то" встретить. Неприятно.
Общий зал гостиницы пустовал, когда я спустился по лестнице из номера, где спал.
Это была теплая, гостеприимная комната. В ней стояли большой стол, несколько стульев; имелся камин, в котором неуверенно тлел огонек, как если бы не решил еще, гореть ему или нет.
Пол выглядел свежевымытым, а на окнах висели шторы. Я подошел к одному из окон и выглянул наружу. Во дворе гостиницы никого и ничего. Одна накрепко утрамбованная земля с каемкой зеленой молодой травки. Хоть бы что-нибудь, объясняющее мое предчувствие. Я разогнул спину, и позади меня незнакомый голос сказал:
- Индейцев высматриваем?
Я вздрогнул и обернулся. Ни звука, какой мог бы произвести входящий человек, я не слышал.
Сухощавый, выше меня, слегка сутулится. Возраст я определить не брался. Разменял третий десяток, я бы сказал, однако мог оказаться старше. Одежду из оленьей кожи, по швам разрезанную в бахрому, дополняли шляпа с широкими полями и мокасины на ногах. Как и я, он нес с собой винтовку.
Серые глаза смотрели насмешливо, но дружески.
Я ухмыльнулся в ответ.
- Осторожность не мешает. Индеец может оказаться где угодно.
Отреагировал смешком.
- Сгодишься за неимением лучшего.
Подошел к камину и поднял закопченный кофейник, стоявший рядом с углями. Достал из буфета Две чашки.
- Я заглядывал сюда раньше, - сообщил мне. - Знаю, где чего.
Наполнил чашки.
- Это вы на Запад двигаете?
Сразу на ответ я не решился. Но человек мне нравился. Нравился его стиль, как он себя со мной повел.
- Да. Я еду в Питтсбург.
Он чуть сдвинул брови. Разочарован.
- И не дальше? Питтсбург - это не то. Приятное местечко, но граница поселений ушла теперь дальше на запад. Раньше Питтсбург, Лексингтон - туда надо было идти. Сейчас следует добираться до Сент-Луиса на Миссури.
- Знаешь Миссури?
- Смешно. Побывал в верховьях. Поднимался по притоку Платт тоже.
Смерил глазами ширину моих плеч, объем груди.
- С виду ты годишься идти в горы.
- Я строитель, - сказал я и добавил: - Строю суда. Хочу построить себе пароход.
- На нем легче, чем пешком, - одобрил он. - Мне по вкусу кильботы. Но по большей части предпочитаю лошадей. - Прихлебнул черное варево и поднял взгляд на меня. - Ты тот самый, кто едет с одноногим?
- У нас с ним вроде бы один маршрут. С нами еще мисс Мейджорибанкс и Макейр.
Его чашка начала было путь ко рту, но остановилась, задержалась, потом двинулась дальше. Что-то из сказанного мной остановило эту чашку. Застало его врасплох. Я ждал, что будет дальше, но в течение долгих минут он не проронил ни звука. Когда я допил кофе и вытряхнул гущу на уголья, он спросил:
- Ничего, если я с вами за компанию?
- Ты тоже на Запад?
- Смешно. Назад, туда, где живут бобры. Ставить ловушки по ручьям, стекающим с высоких холмов. Проехаться по стране кроу, по землям черноногих…
До этого времени он сидел на корточках. Теперь встал.
- Пособлю со скотиной. - Поставил чашку. - Говоришь, с вами женщина? Мисс?..
- Мейджорибанкс.
- О?
Я повернулся глянуть на него.
- Знакомое имя?
- Н-ну… необычное имя, разве не так? Из Британии, может быть?
- Может быть. Хотя она родилась в Америке. Старый род, янки - и ведет себя соответственно.
- Задиристая, я слышал, - хихикнул он. - Гордая, нос кверху. Ну да девка и должна быть такой.
Может быть и другое мнение, говорил я себе, пока мы шли к наружной двери и в конюшню.
Он двигался с легкостью, ружье нес, точно это была часть его тела, и, принимаясь ухаживать за лошадьми, показал: дело знает. Мы положили им еще корма, оседлали и погрузили багаж на вьючного мула. Он принес свои вещи и, раз уж наш мул нес немного, взвалил и их ему на спину. Своей лошади у него не было.
- Не поспеешь за нами, - сказал я.
Взгляд его был короток и суров.
- Вы езжайте, как вам удобно. Не отстану.
Мы вывели коней к ручью - напоить. Утро выдалось тихое, погода прекрасная. Ручей весело бежал по своим делам, укрытый тенью нависших над ним деревьев. Свет утреннего солнца вспыхивал искрами на воде, где только не находил прореху в листве. Лошади поднимали головы, с морд капала вода. Казалось, утро доставляет им такое же удовольствие, как и нам.
Поворачивая животных в обратный путь, мы услышали топот копыт. По дороге приближался всадник, гоня лошадь так, что было видно: ему сидеть в седле удобно. Подъехал, когда мы ввели лошадей обратно на двор. Всадником оказалась женщина. Сидела она на стройном гнедом мерине, и сидела очень ловко.
Въехав во двор, она остановилась. Взгляд перебежал с меня на моего компаньона, потом обратно на меня. Хорошенькое круглое личико, вероятно, меньше сорока - "солнечная сторона", как говорят.
- Должно быть, вы - тот бесстыжий молодой человек, - сказала она, чуть-чуть улыбаясь.
- Вообще-то я не уверен, что могу претендовать…
- Я зато уверена! У кого еще найдутся такие широкие плечи, и чтобы его не заметили. Вы это, точно.
Не дожидаясь помощи, она слезла с седла и повернулась к нам.
- Я - миссис Абигейл Хигз. Поеду с вами на Запад.
- Хорошая у вас лошадь, - заметил я, и она расхохоталась.
- Видите? - обратилась к моему компаньону. - Как же это не он. Первый раз встречает женщину и обращает внимание только на ее лошадь. Неудивительно, что она сочла его бесстыжим. - Повернулась ко мне. - Бесстыжий вы, правда?
- Не имею таких намерений.
Засмеялась снова.
- А я имею намерение заморить червячка. Идемте внутрь.
Я привязал ее лошадь, глянул на охотника и пожал плечами. Тот ухмыльнулся.
- Огонь баба! Не обожгись, бесстыжий юноша.
Жобдобва как раз спускался по лестнице, когда мы вошли в зал, Макейр уже находился там и покосился на моего спутника. Я обернулся, чтобы представить его, и тут сообразил, что не знаю, как его зовут.
- Мистер Макейр, познакомьтесь с…
- Батлин, - произнес охотник. - Калгари Батлин.
Макейр пожал ему руку, меряя внимательным, острым взглядом.
- На Запад собрались, верно?
- Туда.
- Будет с нами. - Я запнулся, вспомнив, что ни у кого не спрашивал согласия, и добавил: - С Жобом и мной.
- Очень рад.
- Он ходил вверх по Миссури и сейчас хочет опять туда, - сказал я.
Макейр повернулся к нему всем фасадом и смерил снова.
- Хотелось бы поговорить с вами на эту тему, - сказал после паузы. - У меня есть интересы на Западе.
- Хорошо… когда хотите.
Легконогость и кошачья грация Батлина, конечно, порождены жизнью в горах и лесах. Я и сам имел приличный опыт такого существования. Занятия для квалифицированного работника частенько оказывались в дальних концах, и морем на каноэ либо пешком я попутешествовал по восточной Канаде порядком, строя корабли, мосты и амбары.
Новый знакомый был в моем вкусе. Всегда настороже, ворон не ловит, преимущества возможному противнику не даст. Сел - спиной к стене, так, чтобы можно было наблюдать за окнами и дверьми. По тому, как он это сделал, ясно: такая у него привычка, не случайно и не по особым соображениям он так устроился.
Абигейл Хигз, ожидавшаяся в Хейверхиле, поднялась в комнату мисс Мейджорибанкс. Когда обе сошли вниз, чтобы присоединиться к нам за столом, мисс Мейджорибанкс знала про Батлина. И времени зря тратить не стала.
- Мистер Батлин, - она протянула ему руку, - я - мисс Мейджорибанкс. Вы с западных территорий?
- Два месяца как оттуда. Мой брат заболел, и я пришел повидаться с ним, но, пока добирался, его уже похоронили.
- Сочувствую вашему горю. Хотите присоединиться к нам?
- По-моему, я уже присоединился, мисс. Джон Даниэль пригласил меня.
Она воззрилась в мою сторону.
- Вы слишком много на себя берете! Группа моя, и я буду решать, кто может с нами ехать!
- Прошу прощения, - отчеканил я, - я не знал, что принадлежу к вашей группе. Мы с вами едем тем же путем и к той же самой точке. Я считаю себя вправе приглашать кого мне вздумается.
Отвернулась.
- Так вы хотите с нами ехать?
- Хочу, наверно, - мягко ответил Батлин. - Но если группа разделится - к Даниэлю я пристал к первому.
Она резко отвернулась от нас и двинулась к столу. Что бы она ни собиралась спросить у Батлина, осталось неспрошенным, а я догадывался, какими могли быть вопросы. Уж конечно, в стране, где белых людей - раз-два и обчелся, человек по фамилии Мейджорибанкс незамеченным не остался.
В дорогу мы тронулись, едва солнце выглянуло из-за верхушек деревьев, и этим утром я ехал впереди. По своим причинам. Ночью брызнул короткий дождик, и я хотел поглядеть на дорогу. Я до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке. Ладно, очевидного повода беспокоиться нет, но ведь меня не так-то просто заставить нервничать, а невидимое предостережение я почувствовал.
Дважды я останавливался и пристально рассматривал дорожную пыль. Во второй раз со мной поравнялся Калгари Батлин.
- Ранние пташки, - заметил с иронией в голосе, как мне показалось.
- Еще не светало, как думаешь? - спросил я.
Он проехал немного шагом, изучая следы.
- Дождь шел с час времени после полуночи. Тут проехали после дождя. В два, в три часа ночи, так примерно. Ты первым спустился вниз. Слыхал чего-нибудь?
Слыхал ли я? Я пораскинул мозгами. Может быть, слыхал что-то, и этим объясняется моя тревога.
- Не думаю. Я встал малость позже четырех, уже занимался рассвет. Когда я сошел в зал, было светло, но солнце еще не показалось.
Он кивнул.
- А меня что-то разбудило. Вполне возможно, лошади.
Опять уставился на дорогу.
- Двое конных. Вряд ли они стали бы ночевать под открытым небом в двух шагах от гостиницы и вряд ли провели в седле всю ночь.
- Считаешь, нас могут держать на примете?
- Могут, а что же. Бандитов по лесам полно.
Мы ехали еще несколько миль, потом он предложил:
- Нельзя сюда к нам Макейра?
Я позвал.
- Макейр?
Когда он подъехал, Батлин рассказал ему про следы на дороге и затем сказал:
- Мальчишкой я один раз провел здесь лето. Есть тропа, которая ведет прямо через леса. Старая индейская тропа до Олбани.
Макейр подумал минуту.
- Ближе ехать этой тропой?
- И намного.
- Тогда поехали.
Следы продолжали вести дальше по дороге. Видно было, что оставившие их скакали быстро. Батлин же неожиданно свернул и исчез среди деревьев в месте, где я никогда бы не догадался искать тропу. Затем показал нам ее: смутно различимая узенькая стежка, уходящая в лесную глубь.
Макейр возглавил нашу колонну, а Батлин отъехал назад и поставил на место потревоженные ветки там, где мы въехали в лес. Потом замел наши следы и посыпал сверху • листьями.
- Если присмотрятся, то найдут, куда мы делись, - объяснил он, - но для этого им придется вернуться назад и пройти по нашему следу до самого места. Пока они сообразят что к чему, мы далеко от них оторвемся, я считаю.
В лесу было сумрачно, тень густая, и очень тихо. Мы двигались рысью, потом шагом, потом опять рысью. Два раза переходили вброд небольшие ручейки.
Когда солнце стало высоко в небе, мы еще не выехали из леса. На короткое время остановились, чтобы дать лошадям роздых, собравшись вокруг маленького пруда. Никто не разговаривал.
Удивительная стояла в этом лесу тишина. Только в ближних ветвях перекликалось несколько птиц.
В середине второй половины дня мы пересекли широкий луг и вступили на проселочную дорогу. Прибавили аллюр.
Небольшую деревушку мы объехали кругом и снова очутились в лесу. К закату за нами осталось сорок миль. Остановились мы на большой, комфортабельно выглядевшей ферме. Женщины спали в доме, остальные - на дворе, в сарае. При пробуждении меня приветствовали запах свежего сена и кудахтанье курицы, сию минуту снесшей яйцо и оповещавшей об этом вселенную.
Беглая проверка дороги не выявила указаний, что кто-то ею воспользовался, и через час после восхода солнца мы уже поднимали пыль дальше по нашему пути.
Олбани был маленький городишко, в свое время принадлежавший голландцам. Подъезжали мы к нему по страшно пыльной дороге, идущей по равнине, усыпанной редкими соснами. Попадавшиеся на дороге дома не отличались ни многочисленностью, ни богатством. Назывался Олбани сперва Бевервик, потом Форт-Ориндж, следующим номером Вильямштадт и, наконец, стал Олбани. Сохранялись еще несколько домов голландской архитектуры: высокие, островерхие крыши, маленькие окна, низкие потолки. Большая часть улиц отходила под прямым углом от реки. Были и новые здания, превосходно смотревшиеся. Одно, на которое я обратил внимание, в начале Маркет-стрит - Базарной улицы - являлось, как мне сказали, жилищем семьи по фамилии Ван Ренселер.
В городе мы один раз поели, пополнили припасы и, не задерживаясь, выехали по направлению к западу.
Теперь мы не держались определенного маршрута. Сворачивали на боковые тропки, проселки, индейские дороги - многие давно заброшенные, - пересекали местность, приблизительно следуя течению реки Аллегейни. Ни ночные посетители, ни путники на нашей дороге - впереди или позади - нас не тревожили, видели мы только изредка местных сельских жителей, пока не въехали в город Питтсбург у места, где встречаются две реки.
Глава 9
Макейр остановился на углу Грант-стрит. Повернулся в седле.
- Здесь ваше путешествие кончается?
- Да. Займусь поисками работы на строительстве судов.
- Счастливо вам. Мы проделали вместе долгий путь, и хотел бы я, чтобы вы ехали с нами до конца. Вы мужественные и честные люди, вы и ваш спутник, и я спокойно спал все эти ночи, помня, что вы рядом.
Даже мисс Мейджорибанкс обернулась на спине своего коня, и мне почудилось, будто ее лицо при взгляде на меня немного смягчилось.
- Не люблю прощаться, - сказала она, - поэтому не буду.
- Я тоже, - спокойно ответил я, - и я не завидую вашему странствию. Прошу вас, будьте осторожны: я считаю, есть такие, которые знают, куда и зачем вы направляетесь, и которые не хотят, чтобы кто-либо появился поблизости и мог видеть, чем они заняты.
- Как-нибудь управлюсь, - пообещала она.
После чего они повернули на боковую улицу к Пенн-стрит, где у мисс Мейджорибанкс жили друзья, у кого она собиралась остановиться. Что до Жобдобва и меня, друзей в городе у нас не было и места, где поселиться, - тоже, кроме того, что могут купить нам наши деньги.
Питтсбург аккуратно улегся между речками Аллегейни и Мононгахилой, соединяющимися здесь, чтобы образовать третью реку - Огайо. Форт-Питт, много лет назад построенный тут на пустом месте, послужил сценой многих боев между индейцами и белыми, а также между французами и англичанами, и расположение его являлось весьма важным.
Мы отыскали гостиницу вплотную к набережной и недалеко оттуда поставили на конюшню наших лошадей. Я предвкушал, как поднимусь к себе в комнату и влезу в горячую ванну, но Жобдобва отправился в общий зал за рюмочкой рома.
Калгари Батлин следил, как он уходит, и затем сказал мне:
- Пройдусь вдоль улицы. Здесь должен быть народ с гор.
Мы с ним не обсуждали ни западные дела, ни Торвиля, поэтому я попросил его:
- Сам ничего не говори, но если услышишь что о человеке по имени Чарльз Мейджорибанкс, я бы тоже хотел это знать.
Он внимательно посмотрел на меня, потом произнес:
- Загляну к тебе на минуту. Кое-что надо бы уточнить.
У меня в комнате он сел на банкетку, занимавшую оконную нишу, ноги калачиком, как ему больше нравилось.
- Это родственник молодой леди?