Когда он остался без ангажемента, пришло письмо от Джека Лэнгриша, в котором тот писал о богатом урожае, который можно снять в шахтерских и скотоводческих городках. Лэнгриш был владельцем театра в Дедвуде, но, кроме Дедвуда, имелись и другие города. Поэтому Том Хили собрал труппу из пяти человек и направился на Запад.
Он не имел успеха в Нью-Йорке и Филадельфии, потерпел неудачу в Лондоне. Теперь ясно: он недостаточно талантлив, чтобы стать ведущим актером, а ведь именно этого он всю жизнь добивался.
Поездка на Запад началась многообещающе. Однако в Сент-Луисе и Канзас-Сити они понесли убытки. В Колдуэлле, Ньютоне и Эллсуорте выступления прошли успешно и они неплохо заработали. В Додже и Абилине получили весомую прибыль. Но в Шайенне уже выступала другая, более сильная труппа, и, не выдержав конкуренции, они едва свели концы с концами.
Потом Том Хили услышал об Олдер-Галче. Лет десять назад там разразилась золотая лихорадка. Но сейчас золотая жила истощилась, и городок постепенно умирал, развлекательные шоу объезжали его стороной, хотя деньги там еще водились, а местные жители жаждали развлечений.
Олдер-Галч находился далеко, в штате Монтана. Но если повезет и если Баркер согласится провести их, они доберутся до места. Тем не менее Мэбри высказал сомнения. Том Хили неплохо разбирался в людях и понял, что Мэбри - человек бывалый.
Но что еще тому оставалось?
Когда они покидали Шайенн, снега еще не было; погода для этого времени года стояла на удивление мягкая. Станция Хэт-Крик являлась первой остановкой по пути на север. И вот здесь их застала метель.
Умение производить впечатление - неотъемлемая часть его профессии, а поскольку Том Хили был ирландцем, то делал он это даже очень неплохо. В действительности же в его обитом железом ящике хранилось меньше тысячи долларов (собственных денег Тома) и еще столько же, принадлежавших его спутникам. Но в одном из фургонов было спрятано пятнадцать тысяч долларов, которые он вез Магайру для строительства театра в Батте; о них не знал никто - только он один.
В душе он признавал, что возглавляет труппу неудачников. Дженис не была актрисой. Она прекрасная девушка, которой следовало бы выйти замуж за богатого и влиятельного человека. В разговорах с ним она намекала на былые успехи на различных сценах, но он знал, что это ложь, порождаемая причастностью к театральному миру. Какой актер или актриса могли честно признаться в своих неудачах? Во всяком случае не Том Хили, это уже точно. И, конечно, не этот старый мешок с песком - Док Гилфорд.
Дженис даже по складу своего характера не могла быть актрисой. Однако дело она знала. Люди же на неосвоенных территориях прежде всего хотели видеть на сцене красивую женщину, а не актрису. И чем женщина красивее - тем лучше.
В Дженис было какое-то неуловимое очарование, говорившее о благородном происхождении. Как ирландец Том Хили знал толк в подобных вещах. Но, как и все они, Дженис разумеется от чего-то бежала. Вероятно, от страха перед нищетой…
Конечно, Док Гилфорд опытный мошенник… Но забавный, обладавший многочисленными талантами. К тому же с ним было весело.
Лучшей в труппе была Мэгги. В свое время звезда Мэгги взошла благодаря таланту и красоте. Но ее подвела любовь к театру: так она и осталась в нем, хотя красота ее увяла, но Мэгги еще держалась…
Сколько же лет этой Мэгги? Пятьдесят? Или ближе к шестидесяти?
Ее донимал ревматизм; она постоянно жаловалась на неудобства и тяготы путешествия; однако ее стоило терпеть - душещипательные штучки опытной актрисы могли растрогать любую аудиторию. Она все еще была хороша в драматических ролях.
Доуди Саксон - единственная из всех, кто мог добиться успеха в жизни. Ей было лет семнадцать, может, девятнадцать, сколько именно - никто не знал. Сама Доуди на эту тему не распространялась. Высокая, с прекрасной фигурой она была необычайно сексуальной, умела петь и танцевать. А ко всему прочему Доуди была девушкой серьезной и уверенно стояла на ногах.
Вот таких людей вез он через зимний Вайоминг по дороге, которой не знал, в края, которых никогда не видел.
Стрелял Хили только в тире и не убил в своей жизни даже зайца; и под открытым небом никогда не ночевал.
До одиннадцати лет он жил в Ирландии в крытой соломой хижине, затем из отчего дома перебрался на окраину Дублина, а затем обитал либо в театре, либо в меблированных комнатах. Когда у него водились деньги, он ел в ресторанах, когда не было - голодал, но ни разу в жизни не приготовил себе ни завтрака, ни обеда, ни ужина.
Баркера послал сам Господь Бог. В первый же свой день в Хэт-Крик Хили познакомился с рослым, крепким мужчиной, одетым в пальто из бизоньих шкур. Держался новый знакомец приветливо и дружелюбно, поэтому собеседники, как правило, не замечали его острого цепкого взгляда. Баркер услыхал, что Хили расспрашивает о дороге к Олдер-Галч и Вирджиния-Сити в Монтане.
- Бывал я на этой тропе, - сказал он с улыбкой. - Тяжелая дорога…
- Как, по-вашему, мы доберемся? В фургонах?..
Баркер взглянул в окно.
- Обойдется в кругленькую сумму. Вам придется снять колеса и поставить фургоны на полозья. И нанять погонщиков, которые ориентируются на местности зимой.
Хили заказал выпивку.
- Нам необходимо туда добраться, - сказал он. - А средств у нас достаточно.
Баркер посмотрел на надписи на фургонах.
- О!.. Значит, вы Томи Хили? Из "Шоу Хили"?
Хили расплатился за выпивку золотой монетой.
- Если вы так серьезно настроены, - сказал ему Баркер, - я могу найти для вас погонщиков.
Никто из присутствующих не прокомментировал это предложение, только неприглядного вида старик резко поднялся и, смерив Баркера тяжелым взглядом, вышел из комнаты.
Баркер знал дорогу и мог нанять погонщиков. Неуверенность и сомнения сменились решительностью; Хили начал строить планы.
- Все будет в порядке, - уверял он своих спутников.
Вскоре появились двое погонщиков.
- На них можно положиться, - заверил Баркер. - Они и раньше на меня работали.
Один из них, Уайкофф - флегматичный поляк с глуповатой физиономией, сильный, широкоплечий, с большими натруженными руками и тяжелым подбородком. Второй, Арт Бойл, - стройный, востроглазый, насмешливый.
Погонщики не произвели на Хили должного впечатления, но Баркер сказал что беспокоиться тут не о чем. Найти зимой погонщиков для путешествия на север чрезвычайно трудно, а эти двое - отличные парни.
Хили не решился задавать вопросы, опасаясь выдать собственное невежество. К тому же Олдер-Галч - для него единственный выход.
И кроме того: если бы дорога была непроходимой, к чему Баркеру возиться с ними? Он знал, как туда добраться, и выразил желание сопровождать их. И все же Хили не покидали сомнения… Он мрачно глядел в окно, прислушиваясь к завыванию ветра.
В комнате раздался взрыв хохота. Хили почувствовал неловкость и какое-то смутное беспокойство. Лишь невозмутимость девушки, сидевшей рядом с ним, придавала ему силы. Впервые он осознал свою беспомощность - беспомощность горожанина вдали от городских огней и привычных звуков. Он ни разу не видел карты Вайоминга и лишь приблизительно представлял, где находится Олдер-Галч.
- Жаль, что он не едет с нами, - проговорила девушка.
- Баркеру он не понравился.
- Знаю. Возможно, он - преступник.
Хили поднялся и подошел к окну.
- Он все равно не поедет.
- Да, наверное, не поедет. Таких людей постоянно преследуют несчастья. - Дженис подошла к окну. - Не волнуйся, Том. Мы доберемся до Олдер-Галча.
В дверях, вытирая руки о посудное полотенце, появился Уилльямс.
- Некоторые ребята… - он осекся. - В общем, ребята спрашивают, не могли бы вы нам что-нибудь показать. Ребята заплатят. Соберут, кто сколько даст.
Хили колебался. Собственно, почему бы и нет?.. Все равно до утра им не уехать.
- Они заплатят, - уверял Уилльямс. - Они обещали.
- Вам придется освободить часть помещения, - сказал наконец Хили.
Он направился к двери. Остановившись, оглянулся на Дженис. Девушка смотрела в окно. Мельком взглянув в ту сторону, Хили увидел человека, пробирающегося по снегу к амбару. Это был Кинг Мэбри.
Том Хили снова посмотрел на Дженис, обратив внимание на выражение ее лица, потом - опять на Мэбри. Тот уже открывал дверь амбара - мужественный, сильный человек, знавший эту землю и уверенно по ней шагавший… Хили ощутил приступ ревности.
Он задумался. Ревность?.. К нему?
С неприятным ощущением пустоты в душе он уставился на пышущую жаром печку. Он влюбился… Влюбился в Дженис Райан.
Глава 4
Он стоял в одиночестве позади тесной кучки мужчин, смотревших представление, - высокий и стройный, чуть сутуловатый от езды верхом.
Оружия при нем вроде бы не было; однако он заложил большие пальцы за ремень, и у Дженис создалось впечатление, что рукоятка револьвера у него под рукой.
На лицо косо падал свет керосиновой лампы, висевшей на стене, отчего щеки его казались темными впадинами; глаза же находились в тени. Он так и не снял свою шляпу, только сдвинул ее на затылок. Он выглядел таким, каким и был на самом деле: мужественным и одиноким.
Последняя мысль пришла к Дженис неожиданно. Да, он всегда будет одиноким… Это его судьба.
Мэбри пускал в ход оружие. Таких мужчин Дженис еще не встречала. И тем не менее она с детства слышала рассказы о ему подобных. Глядела в щелку занавеса, сооруженного из одеял и вспоминала все, что слышала о таких людях, когда была маленькой девочкой, вспоминала истории о поединках и перестрелках, которые рассказывали взрослые.
Ей вдруг подумалось, что Кинг Мэбри чем-то напоминает ее отца: такой же строгий и спокойный, со смешинкой, затаившейся в уголках глаз.
Сейчас на импровизированной сцене выступала Мэгги, завораживающая зрителей своими душещипательными монологами и песенками о любви. Ее лицо, обрамленное крашеными белокурыми волосами, опухло, голос охрип от выпитого за всю жизнь виски и долгих лет на сцене; и тем не менее она очаровала этих мужчин, как не смог бы и Док Гилфорд.
Потому что в душе эти внешне грубые люди были сентиментальны.
Все ли?
Она снова посмотрела на Кинга Мэбри. Разве можно быть сентиментальным и убить одиннадцать человек?
Кто же он такой, Кинг Мэбри?
Дженис обвела взглядом комнату в поисках Бентона, но того в комнате не оказалось. Джо Носс стоял у двери, беседуя с Артом Бойлом, помощником Баркера. Бойл не сводил глаз со сцены, но Дженис видела, что он внимательно слушает Носса.
Это немного обеспокоило ее, но потом она решила, что в их беседе нет ничего странного: здесь ведь все знакомы…
Сзади подошла Доуди Саксон. Дженис отошла в сторону, давая девушке возможность посмотреть на зрителей.
- Который из них Кинг Мэбри? - прошептала Доуди.
Дженис указала мужчину, который стоял, прислонившись к стене.
- Он симпатичный.
- Он убийца.
Дженис произнесла это чуть резче, чем хотела, - слишком уж Доуди интересовалась мужчинами.
- Ну и что? Это Вайоминг, а не Бостон. Здесь все по-другому.
- Убийство - везде убийство. - Дженис отвернулась. - Твой выход, Доуди.
Доуди распахнула пальто, под которым был театральный костюм.
- Я готова.
Выступление Мэгги закончилось. Зрители аплодировали. Мэбри, повернувшись спиной к сцене, направился к выходу.
- Он уходит, - сказала Дженис. Сама не зная почему, она была рада его уходу.
Доуди сбросила с плеч пальто и подала знак Доку Гилфорду, сидевшему за пианино.
- Не бойся, не уйдет, - пропела Доуди.
Она выпорхнула на сцену под звуки канкана. Но это был не просто танец… Дженис досадливо закусила губу. У Доуди была великолепная фигура, и она прекрасно знала, какого рода чувства вызывает у мужчин. Однако сегодня она танцевала только для одного из них; и Дженис тотчас поняла, для кого именно, и ощутила внезапный приступ ревности. Она в досаде отвернулась. Глупо ревновать, - ведь этот Кинг Мэбри нисколько ее не интересует…
Но не прошло и минуты, как она оглянулась. Мэбри, услыхав звуки канкана, вроде бы передумал уходить. Джо Носс исчез, а Арт Бойл остался, весь поглощенный зрелищем.
Когда запела высокая и стройная Доуди, ладно двигавшаяся в такт музыке, Мэбри отпустил дверную ручку и вернулся к бару. Доуди пела по-французски. Этот язык здесь почти никто не понимал, но общий смысл песенки, дерзкой и легкомысленной, так или иначе дошел до каждого. Девушка закончила свой номер, кокетливо покачивая бедрами. Затем на сцену вышла Дженис.
Она пела старые, задушевные песни. Пела об уюте домашнего очага людям, у которых никогда не было своего дома. Пела о любви людям, которые знали лишь случайных женщин. Она пела о прогулках по тенистым аллеям, - а ведь люди эти видели лишь суровые горные склоны и дикие прерии.
Том Хили слушал, стоя у бара. Слушал, с отчаянием осознавая, что никакая другая женщина, кроме этой девушки, ему не нужна, и в то же время прекрасно понимая, что она никогда не станет его женой или возлюбленной.
- Вы когда-нибудь были женаты, Кинг? - спросил он у стоявшего рядом Мэбри.
- А что, я похож на женатого?
- Я тоже не был.
В комнату вошел Баркер. Перекатывая во рту сигару, он пристально смотрел на Дженис. Затем что-то тихо сказал Арту Бойлу, который тотчас повернулся и вышел из комнаты.
Баркер подошел к бару и, не обращая внимания на Мэбри, заговорил с Хили.
- Погода устанавливается. Если вы готовы, можно выехать хоть завтра.
- Мы успеем приготовиться.
Хили не чувствовал удовлетворения. Конечно же, ему хотелось ехать, но глядя на поющую девушку, он испытывал какое-то смутное беспокойство. Он не имел права брать ее с собой, не имел права рисковать ее жизнью. Да и жизнями других членов труппы…
- Погонщики снимут с фургонов колеса и поставят полозья, - продолжал Баркер. - Когда они закончат работу, можно трогаться.
Хили вопросительно взглянул на Мэбри, но непроницаемое лицо ганфайтера ему ничего не говорило.
- Понадобится запас провизии, - добавил Баркер.
Хили достал из кармана небольшой мешочек и вытряхнул из него три золотые монеты. Баркер принял протянутое ему золото, одновременно поглядывая на мешочек своим цепким взглядом.
Мэбри резко повернулся и вышел на улицу. Взглянув на небо, он решил, что утром отправится в Шайенн. И правильно сделает. Остальное его не касается…
Тучи стали рассеиваться, ветер постепенно стихал. Он зашагал к амбару. Под ногами его поскрипывал снег.
Амбар освещался двумя лампами, свешивающимися с балки, которая протянулась по всей длине строения. Мэбри подошел к своему вороному, осмотрел его, проверил, в порядке ли седло. Положив руку на холодную кожу седла, он долго стоял в глубокой задумчивости.
Нет, не его это дело… В Баркере он мог и ошибаться. А Хили сам должен знать, что делает.
И все же, что ни говори, дурацкая затея - отправиться в такое путешествие в разгар зимы с тремя женщинами. Да еще и на грузовых фургонах… А какие там дороги? В лучшем случае лошадиные тропы…
Мэбри вспоминал лицо Дженис, вспоминал ее голос, песни, вызвавшие в его памяти картины детства. Он вполголоса выругался. Надо седлать коня и убираться отсюда восвояси. Не его это дело. А Хили, - он хороший парень, но дурак.
Снаружи послышались голоса и стук молотков, - погонщики снимали колеса с фургонов, чтобы поставить их на полозья.
Из своей комнатушки в дальнем углу амбара вышел конюх.
- У этих актеров здравого смысла ни на грош.
Мэбри промолчал.
- Какие фургоны?.. Там ведь бездорожье, - продолжал конюх. - И постоянно северный ветер в лицо…
- Знаете Баркера?
Конюх сразу поскучнел. Он смущенно откашлялся.
- Поздно уже. Пойду-ка лучше спать.
Мэбри вышел из амбара и, чиркнув спичкой, посмотрел на термометр. Два градуса ниже нуля. Хотя накануне было тридцать. Утром выглянет солнце, так что путешествие обещает быть приятным.
А вмешиваться в чужие дела он не желает. У него на это нет ни времени, ни причин. Через два дня его ждут в Шайене, и, следовательно, надо поторапливаться. Что бы там Баркер ни задумал, его, Мэбри, это не касается. И все же…
День обещал быть и ясным, и теплым. Поднявшись с первыми лучами солнца, Мэбри поспешно оделся. Он двигался почти бесшумно, поэтому никого не разбудил. Собрав свои вещи, Мэбри вышел в коридор.
Из комнат напротив доносились приглушенные звуки - там тоже уже встали. Он прошел через пустой салун и вошел в столовую.
Уилльямс сидел, склонившись над кофейником. Мэбри взял себе чашку, присоединяясь к бармену.
Повар принес завтрак; Уилльямс передал кофейник Мэбри.
- Остерегайтесь Бентона и Гриффина, - проговорил Уилльямс. - Они ничего не забывают.
- Я тоже.
В столовую неожиданно вошла Дженис, бросив взгляд в их сторону, она присела за стол. Повар принес ей завтрак.
- Вы уезжаете?
В ответ на ее вопрос Мэбри молча кивнул, не желая вступать в разговор. Но Дженис проявила настойчивость.
- Вы не одобряете нашего путешествия, не так ли?
- Не одобряю. - Он поставил чашку на стол. - Впрочем, это не мое дело.
- А почему не одобряете? - Он снова промолчал, принимаясь за еду. Дженис выждала минуту-другую, затем сказала: - Я спросила - почему?
- Подобное путешествие не для женщин. Слишком холодно.
- Кроме того, вам не нравится Энди Баркер.
- Да, он мне не нравится.
- Но почему?
- Ни один человек не отправится в такое путешествие зимой. Если только он что-то не замышляет…
- Вы же отправляетесь!
Он едва заметно улыбнулся.
- Я-то как раз замышляю… У меня срочное дело в Шайенне.
Она подумала, потом сказала:
- Я во всем полагаюсь на Тома Хили. Он знает, что делает.
- Вы говорили обо мне? - В дверях стоял Том Хили. Вид у него был озабоченный. Взглянув на Мэбри, он продолжал: - Я в ответе за труппу. Нам не видать успеха ни в одном городе от Шайенна до Солт-Лейк-Сити потому, что там уже выступала более сильная труппа, чем наша. Поэтому мы отправляемся в Олдер-Галч. Вы полагаете: я не знаю, что делаю? Но я прекрасно все понимаю.
- Меня это не касается. Поступайте, как знаете.
Мэбри подхватил свои вещи и направился к двери. Том Хили задумчиво смотрел ему вслед. В эту минуту ему больше всего на свете хотелось, чтобы Мэбри поехал с ними. Этот человек обладал знаниями и опытом, которых ему сейчас так не доставало. Однако упрашивать - не в его характере. Если бы в столовой не было Дженис, он, возможно, и поговорил бы с ним. Но сейчас, после того как он видел, какими глазами девушка смотрела на Мэбри, ему сразу расхотелось, чтобы тот их сопровождал. В дверях Мэбри обернулся. Взглянув на Дженис, он сказал:
- Желаю удачи. - И вышел, на мгновение заполнив плечами дверной проем.
Несколько минут все молчали.
- Я его знаю еще по Доджу, - неожиданно сказал Уилльямс. - А потом мы встречались в Юте. Крутой парень.
- Он действительно убил одиннадцать человек?
- Да. Одного при мне, в магазине Доуна. Парень по имени Лес Бенхэм и его дружки хотели отбить у Мэбри часть стада. Мэбри сказал, что не отдаст ни одного теленка.
- Отбили?