Пенелопа. – Вот уж нет, бабушка!.. Прости, Долл! В результате этой абсолютно законной связи – любопытно, правда? – родилась я. Понятное дело, я в восторге от путешествий!
Нина. – Вот она, моя девочка – в меня! В ней все от Шенбергов и ничего от Чемпионов!
Дороти. – Кроме двух вещей. Именно нашей девочке достанутся миллионы Джефа Чемпиона.
Нина. – Это первое. А второе?
Дороти. – С чего ты взяла, что развод является исключительно вашей фамильной привилегией, Нина Шенберг? Я, например, разводилась трижды!
Пенелопа. – В добропорядочной английской семье это традиция. Веди себя скромнее, Долл. У нас есть возможность тебя опередить.
Нина. – Да!
Дороти. – Хотя твое присутствие в этом доме у меня связано не с самыми лучшими воспоминаниями, я настроена мирно, Нина.
Нина. – В мое присутствие в этом доме слуги угадывали ваше желание прежде, чем вы успевали его придумать. А сейчас никому нет дела до того, что вас мучает жажда. Посреди Сахары быстрее дождешься предложения что-нибудь выпить.
Пенелопа. – Обслужим себя сами, хотя это и не в традициях добропорядочной английской семьи.
Дороти. – Ну, если вы на этом настаиваете.
Дамы перемещаются к барной стойке.
Пенелопа. – Долл?
Дороти. – Виски. Только ни с чем не смешивай.
Пенелопа. – Ясно. Тебе, ма?
Нина. – Благодарю, я сама. Когда речь заходит о выпивке или возможности заняться любовью, я предпочитаю эксперимент. Конечно, это рискованно, зато результат может превзойти все ожидания! Что тут у нас в наличии? Текила с ромом! Отлично! И добавим капельку шерри – это так по-английски! Ваше здоровье, Долл! Вы меня напрочь сразили упоминанием о ваших трех разводах. Это представляет вас в совершенно ином свете! В ореоле из облаков, бешено несущихся по небу…
Дороти. – Благодарю. Даже странно, что в доме можно найти хороший виски.
Пенелопа. – Пить некому.
Нина (отхлебывая из бокала). – М-м-м-м!.. Кажется, на сей раз удачно!
Дороти. – Я всегда была против вашего развода, Нина. Разойтись с женщиной только потому, что она тебе изменила!.. Оторопь берет, когда думаешь о том, что эту участь могла разделить половина замужних женщин Соединенного Королевства!
Пенелопа. – Еще по одной – и Долл, пожалуй, выступит ходатаем по делу о вашем примирении. Сколько энергии может быть потрачено понапрасну! У тебя нет ни единого шанса, ма. Ты не играешь в снукер.
Дороти. – Ты, Нина, еще та стерва, но куда лучше знать об этом качестве наверняка, чем неожиданно с ним столкнуться. Это я на тот случай, если одному моему родственнику вздумается привести сюда кого-нибудь еще.
Нина. – Что еще у нас в наличии, кроме сомнительного факта моей стервозности? Может, наконец скажете, что у вас тут происходит?
Пенелопа. – Один наш родственник забросил все дела, ночует на снукерном столе, перебивается мацой…
Нина. – Добропорядочное английское семейство… Я чувствовала, что в вас есть иудейские корни!
Пенелопа. – …и подыскивает прислугу из числа умеющих играть в снукер. Один из претендентов, кстати, в настоящий момент находится в кабинете, где подвергается тестированию на готовность выполнить любую прихоть возможного работодателя ночью и днем.
Дороти. – Мужчина? Интересный?
Пенелопа. – Увидишь.
Нина. – И после всего главная стерва здесь я!
Дверь в кабинет отворяется, пропуская еще двух участников событий. Один из них – Джефри Чемпион, вид которого заставляет усомниться, что он опустился или находится не в себе. Второй, точней, вторая – дама плотного сложения в свободного покроя одеждах.
Нина. – Вот так мужчина!
Дороти. – Я всегда говорила, что выполнить любую прихоть днем или ночью способна только женщина!.. На стерву не похожа.
Пенелопа(даме). – Мы не знакомы?
Дама. – Боюсь вас разочаровать, но у меня традиционная ориентация, мисс. Извините.
Джефри. – Сколько вас набежало!.. Еще скажите, что ради меня вы забросили все дела… Ты не на светском рауте, ма? У тебя критические дни, Пенелопа, или ты прямо со вчерашней вечеринки?.. А ты, Нина, – что ты тут делаешь? Кажется, я выложил достаточно денег в обмен на обещание не показываться мне на глаза ни здесь, ни в иных местах.
Нина. – Достаточно денег… Каких-нибудь три миллиона… Я беспокоюсь о тебе, Джеф!
Джефри. – И совершенно напрасно. (Всем.) Я в полном порядке. В полном!.. Впрочем, не будем отвлекаться. (Даме.) Шары на столе. Кии перед вами. Поскольку каждый настоящий игрок в снукер имеет свой собственный кий, его отсутствие может сказаться на качестве вашей игры. Примите мои извинения и воспользуйтесь одним из моих. Выбирайте любой.
Дама подходит к стойке для киев и выбирает. Джефри делает то же самое.
Пенелопа(своим). – Женщина-снукерист – вас это не настораживает?
Нина. – Меня – нет. Чем только не приходится заниматься бедным женщинам!
Дороти. – Как думаете, сколько ей лет?
Нина. – Либо тридцать, и она сильно поношена…
Пенелопа. – Либо шестьдесят, и она хорошо сохранилась.
Дама. – Худые сообщества развращают добрые нравы.
Нина. – Ой-ой-ой-ой!..
Дороти. – Шестьдесят!
Дама. – Явное преувеличение, леди. С тех пор как я, исполненная надежд, не ведая о том, насколько они беспочвенны, покинула альма-матер с дипломом бакалавра, наша планета всего лишь каких-нибудь двенадцать раз обогнула солнце. Вы же имели удовольствие созерцать это грандиозное зрелище минимум в семь раз дольше.
Дороти. – Либо вы не в ладах с арифметикой, либо что-то сдвинулось на небесном своде. Всего лишь в шесть с половиной!..
Дама(о кие). – Вот этот!
Джефри. – Отлично. Прошу!.. (Подходит к столу, обращается к своим.) А к вам просьба сидеть там, где сидите, и воздерживаться от комментариев. Иначе я вас отсюда попрошу!..
Дороти. – Ой-ой-ой!.. Напугал!..
Джефри(даме). – С вашего разрешения я начну.
Дама. – Как угодно.
Джефри бьет. Разглядывает стол.
Джефри(даме). – Вы!..
Дама наносит удар, виновато разводит руками.
Джефри. – Я так и думал. Будем продолжать?
Дама. – Разумеется.
Еще один удар Джефри.
Дама. – Попробую красный.
Дороти(Нине). – Неплохо держится.
Джефри. – Попробуйте. Почему, черт побери, не попробовать?
Дама. – Попрошу вас не выражаться!
Бьет. Шар влетает в лузу.
Джефри. – Ого!..
Дама. – А теперь черный…
Джефри. – Черный? Ну да…
Черный шар в лузе.
Дама. – Красный.
Джефри. – Направо?
Дама. – В середину.
Джефри. – Но это невозможно!.. Мг…
Дороти. – Вот так вот!..
Джефри. – Помолчи, ради Бога, мама!..
Дама. – И опять черный… Красный… Теперь, пожалуй, розовый… Красный… Черный…
Нина(Пенелопе). – Готова на все.
Джефри. – Достаточно. (Кладет кий на стол, обращается к своим.) Милые дамы! Позвольте представить нашу новую домоправительницу миссис Лукрецию Фейзероу!
Лукреция. – Мисс!..
Дороти. – Ну прямо как в истинно британском семействе!..
Занавес
Картина вторая
Уже знакомая нам бильярдная, в которой отсутствуют малейшие признаки беспорядка. Вдоль снукерного стола прохаживается Джефри Чемпион с кием в руках, раскатывая шары для собственного удовольствия. Он в домашней одежде и отлично настроен. Одиночество игрока нарушает появление Лукреции Фейзероу, одетой в некое подобие униформы, сидящей на ней не без кокетства.
Лукреция. – Доброе утро, сэр!
Джефри. – Доброе утро, мисс Фейзероу. Чем порадуете?
Лукреция. – Сегодня двадцать третье февраля, воскресенье. Ночью температура наружного воздуха упала, и я, не дожидаясь ваших распоряжений, приказала увеличить температуру воздуха в доме на полтора градуса.
Джефри. – Правда? А я и не заметил.
Лукреция. – Вероятно, потому, что похолодание снаружи компенсировало потепление внутри. Обычный конвекционный теплообмен.
Джефри. – Что вы говорите?.. Есть какие-нибудь сведения о силе и направлении ветра?
Лукреция. – Ветер юго-западный, три метра в секунду.
Джефри. – Всего лишь?..
Лукреция. – Порывами до восьми.
Джефри. – Не дадут расслабиться даже в воскресенье… Скажите, Лукреция… Нет, этого даже вы знать не можете…
Лукреция. – Чем вызвано подобное недоверие, сэр?
Джефри. – Хотите сказать, что направление и сила ветра в Браззавиле внушают оптимизм?
Лукреция. – Ветер северо-восточный, два метра в секунду. Попытка военного переворота, имевшая место нынешней ночью, оперативно подавлена силами армии и полиции. Вмешательства нашей авианосной группы, совершенно случайно оказавшейся у тамошних берегов, не понадобилось. Предприятия промышленной группы "Чемпион Электроникс" функционируют в обычном режиме. Опережая ваш вопрос, спешу сообщить: источник информации – сводка новостей канала CNN, переданная тридцать минут назад.
Джефри. – Неплохо начинается день, правда, Лукреция?
Лукреция. – Возможно, после того, как вы выслушаете две другие новости, сэр, вы станете смотреть на происходящее с меньшим оптимизмом.
Джефри. – После новостей из Браззавиля я способен вынести любой удар.
Лукреция. – Тогда хук справа, сэр. Сегодня утром некий господин, экспроприировавший мисс Пенелопу накануне, попытался проникнуть в дом, несмотря на ее нежелание его видеть и наши попытки этому помешать.
Джефри. – Утром? Может быть, поздно вечером?
Лукреция. – Вышеупомянутое событие имело место через двадцать две минуты после восхода солнца, что заставило меня определить время действия, как утро.
Джефри. – Кто этот джентльмен?
Лукреция. – Некий Томас Сидней. И смею вас уверить, он далеко не джентльмен. Поскольку действия этого господина угрожали нарушить ваш сон, сэр, и ожидаемый сон мисс Пенелопы, нам пришлось пойти на крайние меры.
Джефри. – Что значит "крайние"? Вы меня пугаете.
Лукреция. – Я его вышвырнула, сэр.
Джефри. – Вы? Томаса Сиднея? У него рост под два метра! Он отличный спортсмен…
Лукреция. – Я обучалась в школе боевых искусств при Сифунайском монастыре. Вероятно, мистер Томас специализировался в менее престижном месте.
Джефри. – Надеюсь, мисс Пенелопа не пострадала?
Лукреция. – Пострадала Джейн, горничная.
Джефри. – Эго, как я понимаю, обещанный "прямой в голову"?
Лукреция. – Можно сказать и так. Думаю, вам интересно будет узнать подробности этого раунда. Проснувшись, мисс Пенелопа потребовала кофе. Джейн подала. Это был обычный растворимый кофе соответствующего сорта, который ваша дочь всег да пьет по утрам. С сахаром и сливками. Кофе ей не понравился, и она распорядилась принести чашку эспрессо. Кофе был подан и немедленно отвергнут как… Не решусь произнести это слово вслух.
Джефри. – Ну же!..
Лукреция. – Отвратительный. Последовало новое распоряжение по поводу кофе по-турецки, и в результате соответствующих маневров по его доставке горничную наградили оплеухой. Открестившись от кофе, мисс Пенелопа потребовала пива.
Джефри. – С этого надо было начинать!
Лукреция. – Вынуждена заявить, сэр, что ваша оценка ситуации в корне отличается от моей. В настоящий момент незаслуженно обиженная девушка рыдает на кухне. Дело свое она знает. Все три образца кофе, предложенные мисс Пенелопе, мною изъяты и продегустированы. Они отменны! Если желание слуг угодить хозяевам будет и впредь встречать подобную реакцию, скоро в доме не останется слуг.
Джефри. – Я думаю, будет справедливо предложить горничной денежную компенсацию.
Лукреция. – Этого мало, сэр. Мисс Пенелопе следует извиниться.
Джефри. – Боже праведный!.. Перед горничной?!. Я поговорю с Пенелопой, но не думаю, что это к чему-нибудь приведет.
Лукреция. – Не будет ли преувеличением моих полномочий спросить вас – почему?
Джефри. – Она моя дочь!
Лукреция. – Бедная девочка!..
Джефри. – Скажите, Лукреция, вы в аналогичной ситуации извинились бы перед служанкой?
Лукреция. – Я? Да!
Джефри. – Видимо, поэтому у вас нет слуг.
Лукреция. – Еще никому не повредило признание своей вины. Даже перед слугами. Надеюсь на вашу мудрость, сэр.
Джефри. – Всякий раз, когда оказываешься на пороге заведомо невыполнимого предприятия, обязательно найдется некто, рассчитывающий на твою мудрость. К обеду у нас будет шестеро гостей. Две семейные пары.
Лукреция. – И одна, не связанная семейными узами.
Джефри. – Пожалуйста, предупредите повара. Шестеро, да нас трое… Всего, стало быть, девять!
Лукреция. – Либо я неправильно вас поняла, сэр, либо накануне парламент принял какие-то поправки к арифметическим действиям, еще не ставшие достоянием широких слоев населения. Шестеро гостей, мисс Пенелопа, вы, сэр… Кто же девятый?
Джефри. – Мисс Фейзероу.
Лукреция. – Но, сэр…
Джефри. – Наша договореннос ть обязует вас выполнять любую мою прихоть. Выполните эту – она ведь так невинна.
Лукреция. – Я не могу. У меня нет соответствующего моменту платья.
Джефри. – Позвоню, и пришлют! Какое вы хотите? От Кардена, Диора, Гуччи или у вас какие-нибудь особые пристрастия?
Лукреция. – У меня нестандартная фигура.
Джефри. – Зато у меня стандартные деньги. Один их вид навевает унынье на окружающих, а тот неоспоримый факт, что их очень много, лишь увеличивает скуку. Пусть поскучают, обозревая прелестное платьице "от кутюр" на вашей нестандартной фигуре.
Лукреция. – Ваши гости – люди вашего круга. Им может не понравиться, что трапезу с ними разделит прислуга.
Джефри. – Ну какая же вы прислуга, мисс Фейзероу? Вы – генерал, командующий ею!
Лукреция. – Генерал, ведущий в бой своих солдат, – всего лишь один из них, сэр! Узнав о том, кто я, ваши гости непременно дадут волю красноречию. Мне это может не понравиться.
Джефри. – Не сдерживайтесь. Припомните, чему вас учили в Сифунайском монастыре.
Лукреция. – Тогда это может не понравиться гостям. Сегодня утром мистер Сидней был не в восторге.
Джефри. – Признаюсь, Лукреция, я давно перестал приглашать к себе людей, которые мне были бы симпатичны. Да таких у меня, пожалуй, и нет. Симпатичные люди исчезают из твоей жизни по мере того, как ты становишься все богаче. Они никуда не делись, они рядом. Просто они перестали быть симпатичными. Сегодняшнее сборище – всего лишь необходимость. Его участники – унылые, пресные люди. Каждому из нас что-то нужно от другого, и при этом каждый надеется получить больше, чем отдать. Крокодилы тоже собираются вместе в ожидании добычи, но в отличие от людей они не охотятся на себе подобных. Ваше присутствие придаст нашему общению известную пикантность.
Лукреция. – Я подберу что-нибудь из своего гардероба.
Джефри. – Вот и прекрасно. Вы первая женщина, Лукреция, которая отвергает любую попытку потратиться на нее.
Лукреция. – Любую? Эта была единственной! Надеюсь, сэр, что граница ваших прихотей проходит в зоне ваших интересов к новинкам моды?
Джефри. – Не волнуйтесь, мисс Фейзероу. Вы не в моем вкусе. Когда у тебя столько стандартных денег, обязательно отыщется кто-нибудь, кому твои самые нестандартные прихоти покажутся самыми заурядными. К сожалению…
Лукреция. – Вижу, не все у нас разделяют общепринят ую точк у зрения по поводу унылости дизайна банкнот разных достоинств… Пойду отдам распоряжения по поводу сегодняшнего обеда.
Джефри. – И сразу же возвращайтесь. Сыграем партейку – другую. Кстати, мисс Фейзероу, где вы научились так замечательно играть в снукер?
Лукреция. – Некоторое время назад в Швейцарии я постигала азы горнолыжного спорта.
Джефри. – Я о снукере!
Лукреция. – Я тоже. В тот год безумствовали лавины. Одна из них прошла радом с нашим отелем, отрезав его от ближайшего городка. Две недели к нам пробивались спасатели, и все это время один из постояльцев отеля посвящал меня в тонкости игры в снукер. Ну, и кое во что еще…
Джефри. – Что вы говорите?
Лукреция. – Очаровательный юноша. Между прочим, из аристократической семьи.
Джефри. – Добропорядочный?
Лукреция. – Несомненно. Нас откопали. Юноша уехал, и следы его затерялись во мгле. А умение играть осталось и подарило мне возможность общения с вами, сэр.
Джефри. – Ну, не только.