– Как видите, и посланец Преисподней дракон, и его приспешник бенефициарий Витольд уже сгорели дотла в праведном огне, ниспосланном богами с небес! Поклянитесь же служить мне верой и правдой, и тогда я помилую вас!
– Клянемся! Клянемся, господин Посланник небес! Клянемся служить только тебе! – запричитали вразнобой стражники.
Теодорих, окончательно войдя в роль, снова потряс в воздухе искрящейся на солнце "Разящей молнией" и пророкотал:
– Что ж, я услышал вас! И готов помиловать! Теперь все вместе повторяйте за мной: если мы нарушим священную клятву, данную Посланнику небес, праведный огонь испепелит нас точно так же, как испепелил на наших глазах дракона и бывшего хозяина!
– …дракона и бывшего хозяина! – дружно вторили ему стражники.
* * *
Днем позже в Виенне состоялся совет дефенсоров всех окрестных селений. "Посланник небес" и "Валькирия" тоже присутствовали в числе приглашенных, а Эйнар от приглашения отказался: ему было неловко перед друзьями за проявление трусости. Более того, он прекрасно понимал, что отныне Клерет потеряна для него раз и навсегда. На Теодориха Эйнар не держал зла – разве можно обижаться на героя?!
Посовещавшись, дефенсоры избрали из своих рядов управляющего, коему надлежало выполнять обязанности бенефициария до тех пор, пока Теодорих и его спутники не достигнут Ахена и не передадут прошение селян Марку Левию Сегноцию, а тот, в свою очередь, не решит их участи в соответствии с "Салической правдой".
В тот же день новоявленные "подданные" Теодориха, принесшие ему клятву верности, собрались на неказистой площади Виенна, дабы проводить "Посланника небес" и его свиту в дальнейший путь. Теодорих произнес пламенную прощальную речь, пообещав непременно вернуться, после чего вместе со спутниками покинул Виенн под благодарственные крики селян, благословлявших их путешествие.
Теодорих пребывал в прекрасном расположении духа: его пояс был отяжелен кошельком, полным золота и серебра. Как и Клерет, он надел поверх облачения серебряный торквес, отчего оба стали выглядеть еще солиднее. Эйнару даров досталось не в пример меньше, чем друзьям, и теперь он молча ехал чуть в стороне от приятелей, угрюмо посапывая. Впрочем, юноша отчетливо осознавал, что обижаться в данном случае ему нужно только на себя.
Все три дня пути до Ахена путники пробирались лесными дорогами, причем по мере приближения к конечному пункту маршрута леса становились гуще и непроходимее. Казалось, им вообще не будет конца.
Стоянки устраивали, как обычно, на ночь: разжигали костер, ужинали, а потом поочередно несли дежурство.
В первую же ночь после отъезда из Виенна Эйнар обратил внимание, что Теодорих и Клерет устроились на ночлег поближе к лошадям и друг к другу. Он решил, что друзья до сих пор не могут простить ему трусости и потому избегают его, однако вскоре понял, что ошибся. Когда время его дежурства истекло, и пришла пора будить Теодориха, Эйнар подошел к попоне, под которой спал друг, и неожиданно обнаружил, что тот… не один. В первый момент юноша растерялся, но потом подумал: "Так мне и надо, сам во всем виноват! Героям достается все – это закон жизни…" Решив любовников не беспокоить, Эйнар вернулся к костру и подбросил в него охапку хвороста: места были глухие, издалека то и дело доносились волчьи завывания…
Наконец путешественники достигли Ахенского домена. Леса поредели и постепенно перешли в равнинную местность, а вскоре друзья увидели и первый гарнизон, охранявший дорогу на подступах к городу. Сама дорога была перекрыта ограждением из гибких ивовых веток. Из расположенной за ограждением небольшой хижины тут же вышли четыре воина, облаченные в блестящие нагрудники и вооруженные увесистыми францисками. Вид у всех четверых был устрашающий: высокие, мускулистые, недружелюбно настроенные. Светлые волосы выдавали в них саксов. "Наемники", – догадался Теодорих.
Спешившись и приблизившись, он начал разговор первым:
– Приветствую вас, доблестные воины! Мы направляемся в Ахен к Марку Левию Сегноцию с посланием из подвластного ему селения Виенн и примыкающих к нему земель.
Недвусмысленно поигрывая франциской в крепких загорелых руках, вперед вышел командир небольшого гарнизонного отряда и внимательно воззрился на путников, словно желая изучить их до мельчайших подробностей. Во избежание возможных недоразумений и тем более конфликтов Теодорих тотчас достал из кожаной сумки послание дефенсоров и протянул свиток командиру. Тот молча развернул его и быстро пробежал текст глазами, из чего Теодорих сделал вывод: грамоте обучен.
Судя по всему, командир остался удовлетворен, однако по-прежнему медлил, рассчитывая, видимо, содрать с путников мзду сверх установленной за проезд пошлины. Теодорих же, хотя и ощущал на поясе тяжесть монет, поступил иначе: снял с шеи подаренную отшельником цепь с медальоном, изображающим багуина (символом рода Марка Левия Сегноция) и протянул ее командиру-саксу. Тот, подхватив медальон огромной ручищей, отошел к своим подчиненным. Вчетвером они принялись разглядывать медальон и что-то вполголоса обсуждать, но вскоре командир вернулся к Теодориху, протянул ему медальон и вежливо поклонился: багуин явно произвел на всех четверых впечатление.
– Прошу вас, господа, проезжайте. Однако прежде я выдам вам охранную грамоту до Ахена, – сказал он и скрылся ненадолго в хижине. Едва друзья вновь оседлали лошадей, как тот уже вернулся и вручил Теодориху небольшой свиток. – Если что, – сказал он, – меня зовут Норберт, я начальник дорожной стражи южной дороги, ведущей к Ахену. Удачного вам пути, господин, – сакс почтительно поклонился.
– Благодарю тебя, Норберт, – ответил Теодорих и проследовал в сопровождении спутников по дороге, предусмотрительно освобожденной от ограждения. Клерет тепло улыбнулась командиру в знак признательности. Эйнар же подумал: "Куда ни глянь – всюду саксы! Хорошо же они здесь устроились – небось, половину сбираемой пошлины в карман кладут…"
…Теодорих приближался к Ахену с замиранием сердца. Кормилица Иветта рассказывала ему, что сей город принадлежал некогда Сигеберу, его деду по линии матери. Сигебер, в свою очередь, отвоевал Ахен у саксов. Одни из них были истреблены, другие ушли в Арденны, третьи остались у франкского вождя в качестве наемников. После той памятной битвы Сигебер завладел также знатными саксонскими красавицами, среди которых была и будущая мать Амалаберги…
Теодориха одолевали противоречивые чувства: с одной стороны, он ненавидел своего отца, Хлодвига, а с другой – восхищался им. Объединить такое количество земель и племен, создать столь мощное королевство, заручиться поддержкой самого Рима – разве это легко?! Да, Хлодвиг был жесток, всегда поступал так, как выгодно только ему, не считаясь ни с чем и ни с кем! Но при этом он был умным, храбрым и дальновидным политиком, иначе ему никогда не стать бы королем франков.
ЧАСТЬ 3
КОЛЬЦО ЛЮБВИ
Глава 1
Теодорих, Эйнар и Клерет приближались к сердцу домена. Селения вдоль дороги встречались все чаще, а потом и вовсе стали сливаться друг с другом, образуя, таким образом, предместья Ахена. Позади же плетеных, обмазанных глиной хижин и более добротных деревянных домов возвышался непосредственно сам город. Его деревянные стены разительно отличались от привычных глазу каменных стен Суассона и были более схожи с высоким, заостренным кверху частоколом. Стены были увенчаны сторожевыми башнями, тоже деревянными, и стражники зорко контролировали из них округу. Подъемный мост был опущен: как и во всех городах, он поднимался лишь с наступлением темноты.
Стражи, охраняющие въездные ворота, сразу определили в приблизившейся к ним троице чужаков и преградили им путь.
– Кто такие? По каким делам явились в Ахен?
– Мы прибыли из Виенна с посланием к повелителю домена Марку Левию Сегноцию. Вот наша охранная грамота, – Теодорих достал из сумки пергамент и протянул стражнику.
Тот развернул свиток и, увидев внизу печать Норберта, приказал:
– Пропустить путников! Грамоту же я оставлю себе: она вам более не понадобится.
Вереницей, проследовав по деревянному мосту, друзья въехали в город и в растерянности остановились: прямо от ворот брали начало сразу несколько узких улочек. Оглянувшись, Теодорих окликнул стража:
– Окажите милость! Подскажите, по какой из этих улиц мы можем добраться до виллы Марка Левия?
Страж ухмыльнулся:
– Странно вы изъясняетесь, господин. Сразу видно, что прибыли из метрополии. Да любая из улиц выведет вас к замку нашего повелителя!
Поблагодарив стражника за "исчерпывающий" ответ, друзья направили лошадей в самую ближайшую улочку. Под копытами лошадей долго хлюпала зловонная жижа неизвестного происхождения, но вскоре, по счастью, впереди показался просвет – центральная площадь Ахена с возвышавшимся на ней замком.
Теодорих и Эйнар, уроженцы Суассона, восприняли сие строение скорее как высокий деревянный амбар, увенчанный с четырех сторон сторожевыми башнями, нежели как замок: ничего общего с изящными римскими виллами здесь не было и в помине. Клерет тоже простодушно удивилась:
– И это – замок повелителя Ахена? Насколько я помню, замок кровавого бенефициария в Виенне выглядел не в пример солиднее.
– Ты права, Клерет, но лучше помалкивай, – посоветовал Теодорих. – Не то еще навлечем на себя немилость местных властей. К тому же, думаю, это строение сохранилось еще со времен правления Сигебера, моего деда.
Девушка округлила глаза.
– Твоего… деда?!
– Да, Клерет, я – бастард, сын короля Хлодвига и его наложницы Амалаберги, ныне, увы, покойной. Отец моей матери, а стало быть, мой дед владел здешними землями, в том числе Ахеном.
– Так ты… королевской крови? – поразилась дочь кузнеца.
– Отчасти да… Рано или поздно ты узнала бы об этом, но, прошу, не говори о том никому. Пусть это останется нашей тайной.
* * *
Едва друзья приблизились к замку Сегноция, как стоявшие у ворот попарно, друг за другом, четыре стражника в темно-зеленых туниках с вышитыми на груди багуинами скрестили перед ними копья-ангоны. Теодорих немедленно снял с шеи медальон и предъявил его передней паре стражей. Те, увидев родовой знак повелителя, препятствий чинить не стали: благосклонно пропустили вперед. Столь же беспрепятственно путешественники миновали и вторую пару стражей, после чего въехали во внутренний двор замка и осмотрелись. Двор оказался просторным, ухоженным, украшенным по всему периметру резными изваяниями животных и густо опутанными диким плющом скамьями. По всему было видно, что в оформлении своих владений Сегноций придерживается римских традиций.
Гости спешились, и к ним тотчас подошел кастелян – тоже в темно-зеленой ливрее с вышитым на груди багуином.
– Прошу назвать ваши имена, дорогие гости, и поведать суть дела, по которому вы прибыли в Ахен, – учтиво попросил он.
– Мы прибыли к повелителю Ахена с прошением от жителей подвластного ему селения Виенн. Бенефициарий Витольд скончался, не оставив, увы, после себя наследников, – коротко изложил цель визита Теодорих.
Кастелян важно кивнул:
– Что ж, я понял вас. Однако вам придется немного подождать: мой господин сможет принять вас не ранее полудня. Пока же позвольте проводить вас в покои, где вам будут предоставлены все условия для отдыха после дальней дороги. Прошу, следуйте за мной!
Друзья признательно поклонились и двинулись за кастеляном. Миновав внутренний двор замка, они прошли по длинному просторному коридору, который вывел их к светлой уютной комнате.
– Когда мой господин освободится, я пришлю за вами посыльного, – пообещал кастелян и откланялся.
Гости осмотрелись. Обстановка комнаты была весьма скромной: четыре деревянных стула, стол посередине да длинная скамейка (судя по ее длине, просителей здесь собиралось предостаточно).
Теодорих снял шлем, положил его на стол и присел на один из стульев. Ему не давала покоя мысль: "Поведать Сегноцию правду, как советовал Флавий, или все же утаить до поры до времени подробности своего происхождения?".
Клерет и Эйнар вслед за приятелем вольготно расположились на мягких стульях.
– Ух, ну наконец-то я сменил хребет своей старой клячи на удобный стул! – восторженно воскликнул Эйнар.
Клерет подавленно молчала, пребывая под впечатлением последних событий. Она прекрасно понимала, что Теодорих, даже будучи бастардом, все равно является законным наследником короля, и теперь резонно опасалась, что их романтические отношения закончатся сразу же после аудиенции возлюбленного у Марка Левия.
Неожиданно дверь отворилась, и на пороге возник мальчик-слуга. Низко поклонившись гостям, он звонким голосом объявил:
– Просим вас отобедать после дальней дороги!
В комнату тотчас вошли две миловидные белокурые девушки. Одна поставила перед гостями кувшин с вином и горшочки с ароматной кашей, а вторая расстелила на столе чистое холщовое полотенце с замысловатой вышивкой и выложила на него медовые лепешки и три деревянные ложки. Поклонившись, девушки удалились, оставив после себя шлейф аппетитных ароматов. Юный слуга деловито осведомился:
– Желаете еще чего-нибудь, дорогие гости?
Однако изголодавшиеся за день друзья желали сейчас лишь одного: поскорее опустошить горшки с кашей и испить вина с румяными лепешками. Смышленый парнишка заметил вожделенные взгляды гостей, устремленные на стол с едой, и удалился вслед за девушками.
– Не буду мешать вашей трапезе, – сказал он на прощание.
Эйнар тут же схватил лепешку с холщового полотенца и жадно откусил.
– Какая вкуснотища! – блаженно закатил он глаза.
Теодорих последовал его примеру: действительно, вкус у лепешек был отменный. Клерет же взяла ложку и принялась за кашу – та тоже оказалось выше всех похвал.
Насытившиеся друзья едва не окунулись в сладостную дрему, когда дверь вновь отворилась, и в комнату вошли уже знакомые девушки-служанки. Эйнар встрепенулся.
– Неужели в этом замке все служанки такие? – спросил он их.
Девушки хихикнули и кокетливо поинтересовались:
– Какие "такие"?
– Статные, румяные и красивые! – с чувством выпалил Эйнар.
Служанки снова хихикнули, игриво кивнули в знак согласия, собрали посуду и удалились, провожаемые жадными взглядами Эйнара: "До чего ж хороши! Может, мне повезет отхватить здесь такую вот кухарочку? Целыми днями кашей объедался бы!.."
Время уже перевалило за полдень, а посыльный от кастеляна все не являлся. Впрочем, Эйнара сей факт не особо заботил: он привык довольствоваться малыми радостями жизни, а здесь вон и усадили, и накормили… Глядишь, еще и на службу возьмут, ежели повезет…
Теодорих же с каждой минутой становился все мрачнее: за время трапезы он вообще не проронил ни слова. Друзья, отнеся его молчаливость на счет усталости, не придали сему обстоятельству никакого значения.
Наконец на пороге появился долгожданный посыльный.
– Господин Марк Левий Сегноций готов выслушать вас, – обратился он непосредственно к Теодориху.
"Что ж, двум смертям не бывать…", – подумал юноша и решительно поднялся.
Важно кивнув, посыльный повел просителя сначала длинными коридорами замка, а потом по широкой добротной деревянной лестнице они поднялись на второй этаж. Слуга отворил массивную дверь, украшенную витиеватой резьбой, и вошел первым. Теодорих последовал за ним. Взору юноши открылись просторные покои, оформленные на римский манер. Вся обстановка недвусмысленно свидетельствовала, что хозяин – приверженец римской культуры.
За невысоким столом, заваленным свитками и кипами пергамента, восседал Марк Левий. Оторвавшись от очередного документа, он смерил визитера изучающим взглядом и без обиняков спросил:
– Это ты прибыл по поводу Витольда?
– Точно так, господин, – подтвердил Теодорих. – Вот прошение, подписанное всеми дефенсорами его бывшего бенефиция.
Он протянул свиток слуге, а тот уже преподнес его Марку Левию.
Развернув свиток, Сегноций впился в него глазами, и лицо его по мере чтения вытягивалось от удивления:
– Неужели все изложенное здесь – правда? – недоверчиво спросил он Теодориха, закончив читать.
– Увы, господин. Все описанные в свитке бесчинства, творимые на протяжении многих лет Витольдом, а ранее и его отцом, – сущая правда.
Наместник Ахена отложил письмо в сторону, поднялся из-за стола и подошел к визитеру вплотную. Наконец-то и Теодорих смог разглядеть Марка Левия вблизи: перед ним стоял высокий статный мужчина лет сорока, одетый в синюю римскую тунику. Волосы Сегноция были заплетены в косу по франкской моде. В какой-то момент Теодориху показалось, что перед ним – отшельник Флавий в молодости.
Наместник меж тем долго и внимательно рассматривал Теодориха, и юноша достойно выдержал его пристальный взгляд.
– Что ж, если все изложенное в письме – правда, то ты – храбрый и благородный воин, – одобрительно заметил Сегноций после изрядно затянувшейся паузы. – Пожалуй, я с удовольствием принял бы тебя на службу. Ты как, не против?
Теодорих смутился.
– Благодарю вас, господин. Но, по правде сказать, я рассказал вам еще не все.
– Так говори, я слушаю.
– Путешествие до Ахена было неблизким, – откашлявшись, начал Теодорих. – И в одном из лесов мы с другом встретили старца, который назвался Флавием. Он подарил мне вот это, – юноша вытянул из-под кольчуги медальон с изображением багуина.
– Что? – обомлевший Сегноций поднес к медальону свою ладонь. – Но это же наш фамильный герб! – Он нервно ухватился за серебряную цепочку, висевшую у него на шее, и извлек из-под туники точно такой же медальон. – Сомнений нет – это не подделка! Как Флавий?! Что с ним? – Сегноций буквально засыпал юношу вопросами.
– Он стар, но еще крепок. Живет в лесной хижине отшельником.
– Узнаю дядю, он всегда обладал несгибаемым характером…
– Но, господин, и это еще не все. – Теодорих решил все-таки признаться. – Флавий сказал, что я могу довериться вам…
– Право, юноша, ты решил уморить меня сегодня своей осторожностью! Говори же! – воскликнул нетерпеливо Сегноций.
– Я… я, – Теодорих искренне волновался, – словом, я хотел бы просить у вас защиты и покровительства.
– Странно. И чего же, интересно, может опасаться в этой жизни храбрец, победивший дракона?!
– Точнее – кого, господин. Люди королевы Клотильды намеревались убить меня. Я вынужден был бежать из Суассона, для всех же считаюсь утонувшим в Эне…
– Ловко. И чем же ты так не угодил Клотильде?