* * *
Франсуарт оказал гостям воистину радушный прием. Крестьянок, прибывших с Теодорихом, устроил как нельзя лучше: выделил им пустой, но теплый амбар, и обеспечил всем необходимым на первые дни жизни. Когда же Теодорих вкратце поведал потом Франсуарту историю несчастных женщин, тот отреагировал на удивление спокойно и даже оптимистично:
– Что ж, всякое в жизни случается… А девицы они статные и красивые. Так что, думаю, в Виенне отыщется немало вдовцов, согласных взять их в жены. Тем более что живем мы, как вам известно, обособленно от крупных селений, и, значит, прилив свежей здоровой крови окажется нам весьма кстати.
Теодориха слова старика несказанно порадовали, и беспокоиться за участь необычных детей он, наконец, перестал.
– А как вам ваш новый бенефициарий? – сменил тему Теодорих.
– Достойный человек, справедливый… Плохого ничего о нем пока сказать не могу. Зовут Детборгом.
Юноша вздрогнул.
– И давно он… поселился в замке Витольда?
– С неделю, не больше. А что, вы знакомы?
– Пожалуй… А как вам, Франсуарт, его… молодая супруга? – с трудом выдавил из себя Теодорих.
Дефенсор удивленно вскинул седые брови.
– Супруга? Да нет, бенефициарий Детборг прибыл в Виенн один, не считая прислуги… Более того, у нас тут уже вовсю шепчутся, что он воспылал любовью к дочери дефенсора из соседнего селения. И это неудивительно: она – настоящая красавица!
Теодорих ощутил вдруг легкость во всех членах. Ему даже показалось на миг, что за спиной выросли крылья и что он вот-вот воспарит над землей…
Франсуарт внимательно взглянул на блаженствующее лицо гостя, а потом, кряхтя, поднялся из-за стола и прошел в угол своей хижины. Недолго порывшись там в сундуке, вернулся обратно и вручил Теодориху скрепленный печатью Марка Левия Сегноция свиток со словами:
– Вы же знаете, господин, что наши земли относятся к ахенскому домену, а стало быть, мы подвластны наместнику Марку Левию Сегноцию. – Юноша кивнул. – Прочтите сие послание, господин Теодорих. Точно такие же свитки получили, кстати, и все дефенсоры подвластных Сегноцию территорий.
Бросив быстрый взгляд на знакомую печать, и удостоверившись в ее подлинности, Теодорих нетерпеливо сорвал со свитка шнурок, развернул пергамент и прочел написанные латынью строки:
"Я – Маркс Левий Сегноций, наместник Ахена, властью, данною мне королем Хлодвигом Августом, повелеваю:
– узнавать имена всех путников, следующих через вверенные вам селения;
– выяснять, откуда и куда они следуют;
– при появлении в ваших владениях человека по имени Теодорих (или Тьерри) немедленно заключить его под стражу и в срочном порядке препроводить в Ахен.
В случае ослушания либо иных причин, воспрепятствовавших выполнению моего приказа, каждого ждет наказание в виде десяти ударов римскими плетьми на центральной площади вашего же селения".
Состояние блаженства вмиг сменилось полной растерянностью.
– Я не собираюсь от вас бежать, Франсуарт, – мрачно молвил Теодорих, возвращая свиток дефенсору, – так что не медлите: выполняй свой долг…
– Неужели вы всерьез полагаете, что я посмею заключить вас, нашего спасителя, под стражу?! – возмутился старик. – Бегите, господин! Причем как можно дальше от Ахенского домена!
Теодорих задумался: "До Падеборна теперь точно не добраться, ибо путь в саксонскую столицу лежит через земли домена. И в Суассон возвращаться нельзя… Что же делать?" Юношу охватило чувство отчаяния. Неожиданно в памяти всплыл образ любимой и желанной Эстер. Он посмотрел на перстень, и сердце защемило от тоски.
…Промучившись всю ночь бессонницей, Теодорих принял решение добровольно отправиться в Ахен явиться пред очи Сегноция. В конце концов, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Поэтому рано утром он, не простившись ни с Франсуартом, ни даже с друзьями – не захотел подвергать их опасности! – оседлал потихоньку свою древнюю кобылку и двинулся в сторону Ахена.
* * *
Стоило Теодориху достичь возглавляемого Норбертом приграничного гарнизона, как из хижины-сторожки навстречу ему, преградив путь, выскочили стражники. Юноша с достоинством спешился и твердой походкой сам приблизился к ним.
– Куда путь держишь? – привычно осведомился Норберт.
– В Ахен, к наместнику.
Норберт усмехнулся, внимательно разглядывая, но словно бы не узнавая воина.
– Прямо к самому Сегноцию?!
– Вы правильно меня поняли, – сухо подтвердил Теодорих.
– Назови свое имя! – продолжал усердствовать сакс.
– Теодорих. Так что не сомневайтесь: я именно тот, кто вам нужен. Наверняка, у вас имеется предписание для моего задержания.
Норберт удовлетворенно кивнул.
– Действительно, такое предписание у нас имеется. Но у меня есть еще и другой приказ: доставить тебя в Ахен под конвоем! Если выделю тебе для этого всего двух стражников, надеюсь, ваш путь пройдет без осложнений? – начальник гарнизона воззрился на Теодориха вопросительно и одновременно испытующе.
– Не извольте беспокоиться. Слово воина!
Когда Теодорих в сопровождении двух конвоиров достиг главных ворот Ахена, на сей раз путь им преградили городские стражники.
– Кто такие?
Один из конвоиров молча извлек охранную грамоту Норберта и протянул ее главному стражнику. Тот, увидев знакомый условный знак, немедленно распорядился:
– Пропустить!
Пока Теодорих и его важные молчаливые "спутники" шествовали в сторону замка тесными извилистыми улочками, пахнувшими утренними человеческими испражнениями, юноша невольно поморщился и вспомнил Суассон с удобной римской канализацией. Нет, что ни говори, а все-таки Ахен – обычная деревня!..
* * *
Наместник занимался в кабинете текущими делами, его стол по обыкновению был завален разной важности бумагами.
Он давно уже смирился с тем, что Эстер наотрез отказалась выходить замуж за Детборга, и даже успел отправить несостоявшегося зятя в "почетную ссылку". Детборг оказался человеком понятливым, а хозяином – преданным и рачительным. Прибыв в пожалованный ему бенефиций, он поначалу ужаснулся его запущенности и творившимся там совсем недавно безумиям, однако быстро освоился, и вскоре на вверенной ему территории царили уже мир, покой и благоденствие.
В двери появился кастелян.
– Повелитель, в замок доставили человека, который вас интересует, – уклончиво доложил он.
Сегноций оторвался от бумаг.
– Неужто Теодориха? – спросил он с надеждой, ибо уже отчаялся найти беглеца.
Кастелян довольно кивнул.
– Где он?! – Сегноций резко вышел из-за стола и направился к двери.
– В стражницкой, – с поклоном отступил в сторону кастелян, уступая господину дорогу.
Наместник быстрым шагом спустился на первый этаж замка и, миновав несколько узких коридоров, рывком отворил дверь стражницкой. Теодорих понуро сидел на жесткой скамье, явно готовясь в душе к любым поворотам судьбы.
При появлении в дверном проеме Сегноция, юноша тотчас встал и почтительно поклонился. Какое-то время наместник взирал на него молча: он столько раз обдумывал слова, которые скажет беглецу при встрече, но сейчас все они отчего-то улетучились из головы. Осталось лишь желание отвесить наглецу крепкую затрещину. По-отечески, разумеется… Наконец он совершенно обыденным тоном поинтересовался:
– Ну и где ты пропадал так долго?
Теодорих взволнованно откашлялся.
– После отъезда из Ахена судьба занесла меня в селения Бребьер и Дуэр, что на границе с саксами… А сейчас я вновь прибыл сюда из Виенна.
При упоминании последнего названия Сегноций удивленно вскинул брови.
– Неужто по старой дружбе решил проведать тамошнего нового бенефициария?
– Да нет, – смутился юноша, – я там оказался случайно. Можно сказать, по стечению обстоятельств…
– Ладно, – жестом прервал его наместник, – обо всех "стечениях обстоятельств" поведаешь моей дочери. Думаю, вам с ней будет о чем поговорить.
Брови Теодориха поползли вверх: а как же цепи и темница?!
Оставив немой вопрос, застывший в изумленных глазах юноши, без ответа, наместник повернулся к охранникам и рявкнул: – Немедленно приведите его в порядок и отведите к госпоже Эстер! – После чего, круто развернувшись, стремительно покинул стражницкую.
* * *
Теодорих приближался к покоям Эстер с замиранием сердца. Проследовав мимо охраняющего дверь стражника и очутившись в просторном, залитом солнечным светом помещении, он тотчас уловил знакомый запах римских духов – излюбленный аромат Эстер.
Девушка сидела в кресле около камина, с трудом подавляя в себе желание броситься возлюбленному на шею. Теодорих тоже растерянно молчал, не зная, с чего начать разговор. Заметив, что он нервно теребит ее перстень на пальце, Эстер решила прийти юноше на помощь.
– Ты сохранил мой подарок? – спросила она тихо.
– Да. Я никогда не расставался с ним! Его камень напоминал мне о твоей красоте.
Эстер улыбнулась.
– Отец показал мне письмо, в котором ты сумбурно объяснял причину своего поспешного бегства… Зато в тот же день, потеряв тебя, я обрела мать.
– Разве госпожа Гортензия не умерла много лет назад? – удивился Теодорих.
– Оказалось, что нет. Более того, ты с ней тоже знаком.
– Я?! – Теодорих изумился еще более.
– Помнишь Лауренцию, Озерную ведьму? Так вот она и моя мать Гортензия – одно и то же лицо. Мама покинула Ахен много лет назад, и о причине ее исчезновения в замке не распространялись. Но теперь я знаю всю правду и о ней, и об отце.
– Госпожа Гортензия проживает отныне в замке? – поинтересовался Теодорих.
– Нет, она не пожелала покинуть озеро Быка, где прожила много лет. Однако отец выстроил для нее на озере добротный дом, и теперь жизнь матери стала более-менее сносной. Я часто наведываюсь к ней в гости, но меня постоянно мучает вопрос: неужели из-за любви к мужчине можно бросить собственного ребенка?
Теодорих пожал плечами.
– Мне трудно судить об этом: моя мать умерла, когда я был совсем маленьким. – И поспешил перевести разговор на другую тему: – Говорят, Детборг стал бенефициарием…
– Да, с недавних пор. Когда понял, наконец, что я люблю другого.
Теодориху захотелось немедленно вымолить у Эстер прощение за все причиненные ей печали.
– Прошу, Эстер, выслушай меня! – пал он пред нею на колени. – Я, бастард-изгнанник. Никто в Ахене, кроме твоего отца, не знает об этом. Предоставив мне кров и службу, он фактически подверг себя опасности: вдруг король Хлодвиг узнает правду? Мне нечего дать тебе кроме своей любви и верности. Если хочешь – прими их, если нет – отторгни немедленно.
Эстер поднялась с кресла и мягко положила руки на плечи бастарда.
– Я принимаю твои любовь и верность, – сказала она, и глаза ее увлажнились от счастья.
…Вскоре дочь Марка Левия Сегноция и воин из его личной охраны стали мужем и женой. Таинство брака было совершено в строгом соответствии с арианскими традициями.
Через девять месяцев у молодых супругов родился сын, которого нарекли на франкский манер Теодебером. Ибо Теодорих всегда помнил, что, согласно закону, он по-прежнему является прямым наследником короля франков.
* * *
Однажды по осени, когда было еще тепло, но трава начала уже желтеть и увядать, две коровы отбились от пасущегося в окрестностях Дуэра стада. Пастуху ничего не оставалось делать, как отправиться на их поиски, дабы не быть потом битым селянами за нерадивость.
Обыскав все закоулки поблизости, он, сложив для оберега пальцы правой руки крестом, заглянул даже в развалины замка, но глупых животных не оказалось и там. Тогда, мысленно проклиная себя за то, что позволил себе сегодня испить на работе ржаного напитка, из-за чего, собственно, расслабился и заснул, пастух отправился к озеру.
Отбившихся от стада непутевых коров он увидел издалека. Поэтому, обрадовавшись и забыв о недавних страхах, тотчас устремился к ним, грозно пощелкивая кнутом. Однако по мере приближения услышал вдруг странные звуки: словно бы где-то неподалеку распевал хор мелузин. А потом пастух и вовсе увидел взявшуюся невесть откуда женщину, одетую в одну лишь исподнюю рубаху, поверх которой почти до земли спускались темные распущенные волосы. Женщина медленно шла вдоль озера, бережно неся в руках большой глиняный кувшин с широким горлом.
Обомлев от страха и подчинившись инстинкту самосохранения, пастух бухнулся ничком на землю и затаился. Женщина же подошла меж тем к одной из коров, поставила кувшин под ее вымя и начала доить…
Когда пастух очнулся – видимо, на сей раз в сон его повергли песни мелузин, – вокруг стояла звенящая тишина. Коровы по-прежнему паслись неподалеку, а таинственной женщины и след простыл.
ЧАСТЬ 4
БРЕМЯ ВЛАСТИ
Глава 1
510 год от Р. Х.
Наместник Ахена слабел с каждым днем, но, несмотря на приближение смертного часа, по большому счету был доволен судьбой: на границах спокойно, казна полна, домен по наследству перейдет родному внуку. Чего еще можно желать от жизни? Разве что официального признания Теодориха полноправным наследником короля Хлодвига…
Незадолго до смерти Сегноций потребовал принести ему пергамент, перо и чернила, после чего слабеющей уже рукой написал завещание, в котором власть над вверенным ему доменом передал малолетнему внуку Теодеберу Левию, а регентом домена назначил своего зятя Теодориха. Вскоре наместник умер, и целых десять дней ахенцы не снимали траура. О Эстер и говорить нечего: она долго еще была безутешна…
* * *
Лето и осень нынешнего года выдались дождливыми и неурожайными: хлеба сгнили на корню, и амбары стояли теперь почти пустыми. Наступила тяжелая голодная зима, которая в довершение ко всему оказалась еще и очень холодной: мелкие животные, не выдерживая морозов, погибали прямо в норах.
Вдобавок ко всем бедам затерянные в лесной глуши хутора Дуэр и Бребьер стали подвергаться вдруг частым нападениям неизвестно откуда взявшихся волков: обезумевшие от холода и голода, те бродили вокруг домов каждую ночь. Напуганные селяне практически не расставались уже с гонделаками и топорами: им казалось, что это явились духи убитых ими ульфов, дабы поквитаться за смерть соплеменников.
А в один из хмурых зимних дней в небе над Дуэром и вовсе разыгралась "дикая охота": злые духи носились по небосводу в сопровождении гончих собак. Голодные и насмерть перепуганные селяне не знали, что им делать. "Не иначе, близится час расплаты за погубленные души младенцев", – думали многие. Хуторян обуял дикий страх.
Скудные запасы зерна таяли меж тем на глазах, а колонаты, опасаясь выходить из домов, вынуждены были отказаться даже от охоты. Пока перебивались тем, что питались домашними животными и птицей.