В книге под общим названием "Митяй в гостях у короля" изданы романы, повести и рассказы - произведения на темы из современной жизни, в них выведена галерея борцов - мужественных и отважных, готовых отдать жизнь за победу над чёрной ратью, опутавшей Россию. Крупным планом подаётся идея единения народов, прежде всего славянскихи и мусульманских. Предлагаемые произведения, как и все другие книги этого выдающегося писателя, дышат верой в нашу недалёкую и теперь уже окончательную победу над врагами России.
В книге вновь и вновь представлена сила русского человека, его изобретательность и великая душевная красота.
Книга подготовлена для публикации в сети Интернет на сайте участниками "Русского Общественного Движения "Возрождение Золотой Век" с разрешения автора.
Содержание:
Иван Дроздов - Митяй в гостях у короля 1
Глава первая 1
Глава вторая 8
Глава третья 15
Глава четвертая 20
Глава пятая 24
Глава шестая 32
Глава седьмая 38
Иван Дроздов
Митяй в гостях у короля
Отцу моему Владимиру Ивановичу посвящаю
Небываемое бывает.
Петр Первый
Глава первая
В декабре на Николу, когда белы облака, а мороз жмет бока, солнце над Петербургом ходит низко. И светлого времени бывает всего четыре часа. Директор завода Аринчин стоит у стеклянной двери балкона своего служебного кабинета, смотрит поверх домов, над которыми трепетно и печально догорает вечерняя заря. Внизу в заснеженном сквере чернеют ряды автомобилей. Тронув ручку двери, Аринчин вдруг подумал: "Вот сейчас шагну на балкон, оттолкнусь, и - конец всем проблемам".
Мысль эта его напугала; он поспешно отошел на средину кабинета, покачал головой: "Ну и ну! Кажется, впервые заходит мне в голову такая гостья".
Потянулся, расправил плечи, и уже уверенным, спокойным шагом подошел к сейфу, достал из него пакет с деньгами. На нем цифра "100 тысяч рублей". Тут же была записка:
"Это ваша зарплата. Можете взять ее себе, а если хотите, выделите из нее часть нужнейшим людям. Для всего коллектива рабочих и служащих денег в банке нет, заказчики не перечисляют плату за произведенную заводом продукцию, а клиенты из Германии и Украины и вовсе порывают контракты.
Председатель АО "Людмила"
Спартак Пап"
Да… Тут есть от чего голову потерять. Четвертый месяц рабочие не получают зарплату. Как и всегда, аккуратно выходят на работу, добросовестно исполняют свои обязанности и только меньше говорят, совсем перестали смеяться, а при встречах с начальством сурово хмурят лица и едва кивают. А недавно он получил приказ: сократить третью часть работающих.
Директор посмотрел на сейф, где лежал пакет с деньгами. И ясная, как луч солнца, мысль опалила сознание: взятка! Это же плата за предательство, которое он должен совершить. И совет нового хозяина одарить нужнейших людей… Это их стиль, повадки зверя. Друг друга покупают. И мне совет: одари ближних, нужнейших. Начальники отделов, цехов… Они получат деньги и поймут, за что им платит хозяин. Интересно, что за птица этот Спартак Пап? На аукционе, где продавался завод, его не было. Но был его представитель. Он выложил тридцать три миллиона долларов и получил контрольный пакет акций. Откуда взял такие деньги - тридцать три миллиона?..
Несколько дней спустя бухгалтер сообщил: Пап - председатель совета акционеров. Так положено по уставу. Кто имеет пятьдесят один процент акций, тот и председатель. Его голос во всем решающий. Он и подписывает бумаги, особенно финансовые.
Министерство и администрация города продали завод за шестьдесят пять миллионов долларов. По каким карманам рассовали эти деньги - неизвестно. На счетах завода их нет. Сумма вроде бы и немалая, но в общем-то смехотворная. Завод строился двести лет, он стал головным по производству радиоэлектронных приборов, микропроцессорных схем высочайшей точности и надежности. Без него нельзя построить ни самолет, ни корабль, ни космический аппарат. И даже автомобиль, и многие бытовые машины не построишь без "Людмилы". Еще вчера перед ней на коленях стояла вся Европа, а нынче… Завод продали за бесценок, отдали почти даром. И кому?.. Человеку, которого и в глаза никто не видел. Говорят, он живёт в Москве, когда-то работал младшим научным сотрудником в институте, а последние несколько лет и нигде не числился на службе. Господи, да что же это делается? Ведь истинная цена завода потянула бы на миллиарды, а тут - шестьдесят пять миллионов. Да и как это можно - продать кому-то "Людмилу"? А если Пап вздумает купить солнце или озеро Байкал?.. Вот это и есть демократия? О, мать-Россия! Много чудес творилось на твоей земле, но такого, кажется, ты ещё не видывала.
По заводу ползли слухи: Пап - родственник какого-то министра по фамилии Хажа. Что же это за зверь такой - Хажа? А поди, узнай. Пап и ещё пятнадцать человек скупили семьдесят процентов акций, остальные тридцать достались рабочим завода и посторонним лицам. Вначале-то работяги смеялись: "Мы тоже капиталисты!" Но совет директоров избрали без них: было какое-то собрание, и там решили, что в совет войдут те, у кого акций на миллион долларов и больше. "На миллион! - слышишь? А у меня на три тысячи рублей. А у тебя?.."
На собрание акционеров рабочих не пригласили. Где ж такой зал возьмешь! Всех-то, акционеров, восемнадцать тысяч! Выходит, и капиталистом можешь быть, а все дела будут решать без тебя. А теперь вот и голод схватил за горло. Многие побежали к окошечку в бухгалтерии, стали сдавать свои акции. И что уж совсем невероятно: участь "Людмилы" постигла едва ли не все заводы Ленинграда. Говорят, недавно сюда приезжал министр Хажа. Он создал совет директоров заводов всего города и назначил председателя - и тоже с шипящей фамилией: Шога. Где только и берут таких? Они, конечно, в Ленинграде и раньше были, но, как змеи, обитали в норах. Теперь же повылезли на свет и на экранах телевизоров мельтешат.
Константин Петрович Аринчин чувствовал себя капитаном корабля, потерявшего управление и несущегося на айсберг. В роли директора он состоит всего лишь три месяца. Прежний директор пытался препятствовать приватизации завода, но с ним случилась страшная трагедия: однажды вечером, когда вся его семья сидела дома у телевизора, во всех комнатах квартиры одновременно раздался взрыв - семья погибла. Это был сигнал для всех директоров заводов в Ленинграде; новые хозяева России давали понять: встанете на пути - вас постигнет та же участь. Кое-кто из директоров ещё пытался сопротивляться, но им стали подбрасывать конверты с валютой - вроде того, что лежит у Аринчина в сейфе. Многие дрогнули: позволили продавать свои предприятия, втайне от рабочих снимали уникальные станки, отправляли их предприимчивым забугорным дельцам. Россия пошла с молотка, и очень скоро некогда уникальные питерские заводы стали походить на брошенные автомобили, из которых вытащили стекла, фары, сняли резину. Всё это называли реформами.
А тут ещё и новая беда: вечером Аринчину позвонили из Москвы, приказали сократить численность рабочих на тридцать процентов, преобразовать Конструкторское бюро в отдел и оставить в нём всего лишь десятую часть конструкторов.
- Чей это приказ? Кто со мной говорит?
- Приказал Спартак Пап.
Наступила пауза; видимо, оппонент не хотел называть свою фамилию, но потом, все-таки, назвался:
- Главный советник председателя Ханциревский.
Русские люди заметили: наверху замелькали не только шипящие фамилии, но и такие, в которых слышится шах, хан, бек. Даже лидер коммунистов Зюганов - тоже ган, почти хан. А в Думе за столом председателя долго сидел Хасбулатов - хитрый мужичонка, коварный. Потом сказали: чеченец! Батюшки мои! - чеченца нам не хватало. А потом выяснилось, что и в армии… всеми сухопутными силами командует черкес, женатый на чеченке. У них у всех и физиономии-то не наши… красные они, мордатые, а глаза черным огнем горят. Будто снова на нас… монгольская рать навалилась.
Аринчин хотел возразить, но Хан закричал:
- Не надо много слов! Помните: вы - администратор и акций у вас всего полпроцента.
Приказы короткие, словно пистолетные выстрелы, но как их выполнить? Из двухсот конструкторов оставить тридцать! Но это же разгром уникального коллектива инженеров! Благодаря им, "Людмила" стала мировым центром по изготовлению электронного оборудования. Общее число работающих на заводе - двадцать тысяч человек. Цеха завода распростерлись на огромной площади северо-запада Петербурга. Вокруг широко раскинулся прекрасный жилой район: проспекты, улицы, бульвары, рядом лесопарк. Сократить третью часть работающих! Кого сокращать? Мастеров редких профессий, инженеров и техников, посвятивших жизнь электронике. Куда они пойдут? Чем будут кормиться?..
В кабинет без стука и разрешения вошел главный конструктор завода Владимир Иванович Слепцов. Молча опустился в кресло под большим портретом, изображавшим создателя их предприятия, немца петровских времен, основавшего на территории нынешней "Людмилы" небольшую мастерскую по производству гильз для первых в России папирос. Потом его наследники поставили здесь свечную линию, а уж затем, с изобретением электричества, рядом со старыми мастерскими был построен цех для изготовления электрических ламп. Один из последних хозяев назвал завод по имени своей дочери Людмилы.
Слепцов смотрел куда-то в угол кабинета и ничего не говорил. Это был мужчина лет сорока пяти, высокий, прямой, с шевелюрой волнистых каштановых волос, с глазами цвета вечернего неба. За особые заслуги в создании современных электронных комплексов для космических аппаратов и военных надводных и подводных судов он был дважды удостоен звания лауреата Ленинской премии и Золотой Звезды Героя Социалистического Труда. В двадцать семь лет его назначили начальником отдела морских систем, затем ему же передали системы для космоса, и в тридцать семь лет назначили главным конструктором. С Аринчиным у них давняя дружба. Аринчин был главным инженером завода, знал и ценил талант Слепцова, любил его и как инженера, и как человека.
Не отрываясь от какой-то бумаги, сказал:
- Чего надулся, как мышь на крупу: говори, о чем кручина?
- Никогда ничего не боялся, а теперь страх разъедает душу; не сплю по ночам.
- Чего же ты боишься?
- Немцев боюсь. С исчезновением Германской Демократической Республики заказы от них прекратятся.
- Уже прекратились, - проговорил Аринчин, не поднимая головы и так, будто речь шла о мелочах.
- Вот как! Уже? Не думал, что это случится так скоро. Но ведь это же катастрофа! У меня семьдесят конструкторов сидят на немецких заказах. Берлинский банк переводит для них валюту. Чем же будем зарплату платить?
И на это директор ответил спокойной равнодушной репликой:
- Ты над своим зданием плакат повесил: "Мы пойдем дальше к окончательной победе коммунистического труда". Вот и посматривай на этот плакат, и не забывай, куда мы с тобой должны идти.
- Да, верно, такой плакат мы повесили. И я его снимать не собираюсь. А ты вот свой плакат снял.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Вспомнили, как несколько лет назад по требованию райкома партии главный инженер Аринчин приказал изготовить огромный портрет Ленина с энергично выброшенной вперед рукой, и под портретом слова: "Верной дорогой идете, товарищи!" Года два висел этот портрет у стены завода, но потом кто-то позвонил в обком и сказал: а Ленин-то показывает рукой на кладбище. И тогда Ленина ночью перетащили в другое место. Тот же бдительный соглядатай снова позвонил и сказал, что теперь Ильич показывает на свалку. Аринчина вызывали в обком и сделали внушение.
- Как живут люди без зарплаты? - спросил директор.
- Живут - не тужат, но в общем-то - худеют. Некоторые за кульманом теряют сознание. А что там слышно: долго еще без зарплаты будем жить?
- Но где же взять деньги, если произведенная нами продукция лежит на складе?
- Не вся продукция лежит на складе. Больше половины уходит заказчикам. За нее-то деньги переводят.
- Да, деньги переводят, но ты же знаешь, кто теперь хозяин. Нас с тобой они даже на совет не зовут.
После минутного молчания Аринчин добавил:
- Страшные это люди… в совете сидят. Я и во сне кошмарном представить не мог, что завод наш, да и вся Россия, в кармане у таких субъектов окажутся. Ты посмотри, какие они лозунги на придорожных щитах развесили: "Сделаем частную собственность необратимой". Или вот другой: "Закрепим фабрики и заводы за хозяином".
- Где же выход? Что нам делать?
И Аринчин на это сказал:
- Иди к Дмитрию. Сдается мне, что заветную мечту нашу он далеко подвинул.
Показал на сейф:
- Есть у меня немного денег. Бросим их на его дело. Так и быть: доведём "Русалку". Не зря же мы на неё десять лет ухлопали.
Мало кто подозревал, что в Доме ученых, раскинувшем свои два крыла на краю Удельного парка, в квартире двадцать седьмой на третьем этаже жил компьютерный гений Дмитрий Кособоков. Он страдал болезнью позвоночника. Около десяти лет трудился в конструкторском бюро "Людмилы", по семь, а иногда и по восемь-десять часов стоял за кульманом, а потом ночью работал еще и дома, - был неистовым изобретателем радиоэлектронных систем, назначение которых, кроме него, знали только директор завода да главный конструктор. Всё время он что-то искал, и находил, и с головой бросался в дебри каких-то новых тайн - работал без устали, до изнеможения. И вот… сдал позвоночник. Сначала болел, а потом и совсем уложил в постель.
Главный конструктор Слепцов еще три-четыре года назад, видя необычайные успехи Дмитрия, дал ему секретное задание разработать две пушки: вирусную и лептонную. В глубокой тайне держали они это свое дело. Знали: пронюхай американская или английская разведки об этой их затее, их бы либо выкрали живыми и увезли к себе, либо уничтожили бы физически. Уж слишком великую силу над всем миром обретут люди, овладевшие этой "артиллерией". Вирусной пушкой можно "обстреливать" компьютерные системы и взламывать любую степень защиты, превращать в свалку бумаг и цифр любые банки и финансовые центры, а лептонная пушчонка посылала бы свои "снарядики" в мозг человека и производила бы там заданные разрушения. Вот чего задумали два конструктора. Но Дмитрий занемог. Друзья и близкие знакомые были уверены, что век его недолог. Он еще двигался по квартире, мог сидеть в кресле и даже на стульях, но спину по самую грудь все туже стягивал широким кожаным ремнем. Он где-то прочитал или услышал, что певцы тоже стягивают живот ремнями, и частенько невесело шутил: ремень у меня есть, осталось научиться петь. И еще он вышучивал свою фамилию Кособоков, говорил: скоро скособочусь, недаром же у меня фамилия такая.
Дмитрий не успел жениться: любимая девушка, узнав о его болезни, постепенно отстранилась и даже звонить перестала. Однако же он любил ее, а еще нежно и самозабвенно любил сестренку Катю. И, к счастью его, она всегда была рядом.
Мама у них умерла, а отец, бывший в обкоме важным начальником, переехал в Москву, женился и там обосновался "на трубе", то есть работает в каком-то нефтяном хозяйстве. Детей он к себе не зовёт, но помогает им деньгами и даже каждому из них завёл счёт в Петровском банке.
Катя сейчас спит. Сон ее крепок и подолгу держит в своих объятиях. Дмитрий выключил компьютерную систему и идет на кухню. Здесь он готовит овсяную кашу и достает из холодильника облепиховое варенье. Катя любит овсянку с облепихой, и Дмитрий приготовит для нее завтрак, поест и отправится в свою комнату, где будет спать до обеда. А уж обед для него приготовит Катя.
Дмитрий работает ночью.
Есть у Дмитрия большой и задушевный друг Тимофей Васильевич Курицын, начальник ракетного цеха на соседнем Северном заводе. Курицын, зная о его талантах, обращался к нему по секрету с просьбами решить "заковыристые" задачки по самым различным и порой неожиданным заторам в электронной схеме. И Дмитрий каждый раз находил простое и остроумное решение. Курицын любил Дмитрия, как сына, не однажды посещал его и звонил какому-то курганскому чародею, умевшему править позвоночники. А недавно, когда Тимофей за какие-то важные открытия получил десять миллионов долларов, он снова позвонил в Курган, пообещал большую сумму денег, и лекарь обещал приехать. И с этой радостной вестью Курицын пришел к Дмитрию.
Дмитрий ночью, в перерыве между делом, любил постоять на балконе, а в другой раз и приляжет здесь на дощатом топчане, сделанном им в "здоровое" время, то есть когда он еще не болел. Тут рядом растут вековые дубы и корабельные сосны. Дубовая листва даже при слабом ветерке шумит древней неизбывной силой. Деревья помнят еще Петра и его друзей, побивавших здесь шведов. Дубы стоят широко, а сосны гордо и торжественно, довольные своей близостью к звездам. Обыкновенно сосны в городе не живут, не переносят выхлопных газов, но тут в лесопарке они уцелели и высоко в небо тянут свои вечно-зеленые косы. Наверное, раньше их было больше, но в оные далекие времена часть из них срубили плотники и поставили на кораблях, чтобы на плечах своих они держали паруса и реи, носили по белу свету дерзких русичей, покорявших дальние земли, раздвигавших пределы своего государства.
Позавтракав, Дмитрий пошел на балкон и улегся на топчане, но сон к нему долго не шел. На компьютере через Интернет он изловил информацию, для себя очень важную: в Петербурге химик Виктор Иванович Петрик открыл тайну фулерена и научился его изготовлять. Вещество это, за которым охотятся химики и физики всего мира, имеет много чудесных свойств, и одно из них - может излечивать рак.
Врачи не говорят Дмитрию, что его позвоночник грызет раковая опухоль, но сам он именно это и подозревает. А тут - фулерен.
Дмитрий взволнован, надежда опахнула радостью, ученый где-то рядом, может, на соседней улице, в соседнем доме.
К обеду Катерина преподнесла братцу сюрприз: привела в дом араба. И сказала:
- Доктор Саид. Знакомьтесь.
Дмитрий вежливо поздоровался, но по выражению лица и по тону голоса было видно: восторга он не испытывал. Было много докторов, а этот… - совсем молодой. Да еще иностранец.
- Вы побудьте в гостиной, а я приготовлю обед, - сказала Катя и пошла на кухню.
Сидели в креслах возле балкона.
- Вы хорошо говорите по-русски, - сказал хозяин.
- Не совсем хорошо, но - говорю. Я учусь в Первом медицинском на пятом курсе. Моя дипломная работа - болезни позвоночника.