- Кто может это знать! Ринальдини объявлен вне закона. За его голову назначена награда, которой не следует пренебрегать. Между нами говоря: я уже восемь дней брожу по этой местности и охотно заработал бы немного денег. Попадись только он мне в руки, так конечно же не сбежит, - Ринальдо опять усмехнулся.
- Разве он вам знаком?
- Его приметы описаны достаточно подробно.
- Так вы, значит, считаете, - уточнил конюший, - что он и вправду здесь, поблизости?
- Я знаю это наверняка. Нас здесь восемнадцать человек, все охотники и хорошие стрелки. Поймаем его, надеюсь, и разделим вознаграждение.
- Сколько же вы получите, если передадите этого висельника в руки правосудия? - спросила та же дама.
- В Венеции, Генуе, Лукке и Флоренции, - ответил ей Ринальдо, - заплатят за его голову большие деньги. Все вместе это составит, видимо, кругленькую сумму - в три, а то и четыре тысячи цехинов. От такого богатства мы, конечно, не откажемся. Времена нынче тяжелые. Но конечно же мы рискуем при этом жизнью. Кое-кто из наших может и жизни лишиться…
- Надо было выслать войска против этого лиходея, - опять сказала дама.
- Это уже было сделано, уважаемая! Но не дало плодотворных результатов. У хитреца много пристанищ, да он еще и сопротивляется. Волонтеры города Лукки знают об этом по собственному опыту. Триста волонтеров опрометью бежали от восьмидесяти молодцов под командованием Ринальдини. Семьдесят человек потеряли они и никогда больше не пытались выступать против разбойников.
С трудом удалось Ринальдо, рассказывая об этом, не выказать свою гордость.
- Ужасно, что этакий бродяга может переходить всякие границы, - высказала свою мысль маркиза.
- Совершенно верно! - согласился Ринальдо. - Он, говорят, человек бесстрашный и часто даже в одиночку учиняет проказы, от которых со смеху умрешь.
- Такое я охотно увидела бы хоть раз, - сказала маркиза. - У нас подобные проказы ему наверняка не удались бы…
- Представьте себе, будто вы стоите здесь, ничего не подозревая, рядом с вами господин конюший, а все ваши люди собрались вокруг вашей палатки. Ринальдо левой рукой направляет пистолет в вашу грудь, правой - в грудь господина конюшего, в то время как его сопровождающий прицеливается в окружающих, и говорит: прошу выложить мне ваши кольца, ваши часы и сто цехинов, я - Ринальдини…
И тут он все только что рассказанное воспроизвел в действительности! Маркиза громко закричала. Конюший, отпрянув, воскликнул:
- Господин лесничий! Прошу так не шутить!
- Это не шутка, я говорю совершенно серьезно, господин конюший!
- Как так? - не поверил конюший.
- Боже мой! - зарыдала маркиза.
- Вы хотели увидеть проказу Ринальдини, от которой со смеху умрешь. Что ж, извольте!
- Так правда, что вы…
- Да, я - Ринальдини! Я выполнил ваше пожелание, а вы теперь выполните мое. За это я выдам вам охранную грамоту. До самой Флоренции, когда вы будете ее предъявлять, мои люди вас и пальцем не тронут.
Дрожа всем телом, маркиза стянула с пальцев кольца и передала атаману часы и еще кошелек.
- Ну как, познакомились со знаменитым разбойником? - бросил Ринальдо и пошел прочь; ни одна живая душа не посмела следовать за ним…
Наступила ночь, люди Ринальдо собрались в условленном месте, так и не встретив на всем пути карету. Ринальдо помрачнел и улегся после весьма скромного ужина на землю под тополем. Укрывшись плащом, он скоро уснул.
Его товарищи развели костры, выставили часовых и после рассказа Северо о том, как Ринальдо подшутил над маркизой, тоже легли отдыхать.
Под утро они проснулись, разбуженные выстрелами. Они схватились за ружья и услышали крики часовых:
- Мы окружены!
- Окружены? - воскликнул Ринальдо.
Часовые показали на соседние горные хребты и на долины, откуда со всех сторон сверкали в их направлении ружья.
- Атаман! Что же нам теперь делать? - спросил Северо.
- Сражаться!
- Это уж конечно. Но нас всего горстка, и…
- Надо собрать сюда всех, кого только можно! Альсетто с тридцатью молодцами все еще стоит лагерем на нашем прежнем месте, и нас здесь двенадцать человек. Трубите тревогу и заряжайте ружья двойными зарядами.
Долины огласились трубными звуками, тем более громкими, что эхо возвращало их обратно.
Внезапно совсем близко раздался ответный звук трубы, и они вскоре увидели, что к ним приближается Альтаверде с пятью товарищами.
- Друзья! - кричали они. - Мы окружены! Против нас выступили отряды волонтеров и войска. Тонетто и Рисперо уже у них в руках.
Вскоре после этого до отряда Ринальдо донеслись отдаленные звуки труб. Вот они все ближе и ближе, и наконец разбойники увидели Альсетто с его отрядом.
Теперь их было уже сорок девять человек. И все в один голос закричали:
- Атаман! Прикажи наступать!
- Да будет так, - сказал Ринальдо. - Только прежде я хотел бы знать, где стоят волонтеры. Там нам легче всего пробиться.
Через мгновение-другое Ринальдо отдал приказ своим молодцам держаться левее и стал вместе с ними спускаться в долину.
Не прошагали они и нескольких сот метров, как увидели на земле какой-то листок бумаги. Альтаверде поднял его и передал Ринальдо. Тот развернул листок и прочел:
"От имени правительства сим объявляется прощенье и свобода каждому из шайки Ринальдини, кто добровольно перейдет к войскам и оставит своего предводителя. Кто принесет голову Ринальдини, получит еще кроме свободы вознаграждение в пятьсот цехинов".
Усмехнувшись, Ринальдо сунул бумагу в карман, затем сказал:
- Друзья! Считаю, что нам следует идти к границе Папской области и пробиться сквозь отряды волонтеров в Марлейские леса.
- Давай! Выступаем! - закричали все.
Они пересекли долину и пробирались теперь мимо горы, к границе. И уже едва не обошли гору, как наткнулись на отряд волонтеров. Те молниеносно атаковали шайку и отбросили ее назад. Тут разбойники столкнулись с отрядом особого назначения, численностью более чем в сто пятьдесят человек, который также немедля вступил с ними в бой.
- Друзья! - воскликнул Ринальдини. - Теперь защищайтесь как отважные мужи. Нам осталось всего ничего, чтобы перейти границу, а лес от нас менее чем в ста шагах. Захватят они нас живыми, так жизнь свою мы потеряем либо на скамье пыток, либо от руки палача. Лучше уж умрем с саблей в руках. Смело в бой! Мы конечно же прорвемся! Итак, вперед!
С последним словом Ринальдо выстрелом подал сигнал и ринулся на солдат, увлекая за собой товарищей. Ярость, с какой они предприняли эту атаку, поначалу ошеломила солдат. Они и правда начали отступать, пока один из их офицеров, пристыдив их за трусость, не встал во главе отряда и не повел их в атаку на неистового противника.
И началась ужасающая битва. Альсетто рухнул подле Ринальдо, и три его товарища вместе с ним.
Альтаверде, Чинтио, Северо и Ринальдо сражались как львы. Пули низвергались на них, словно потоки дождя, удары сыпались градом. С раскроенным надвое черепом упал Северо, рядом с ним еще дюжина разбойников, сраженных пулями и сабельными ударами.
Ринальдо, в тесном окружении своих, пробился к флангам отряда и счастливо добрался до границы, но остался при этом один. Тут на него напали два драгуна. Одного он выстрелом сбил с коня, второй умчался прочь.
Измученный, почти без сил, добрался Ринальдо до леса, заполз в густой кустарник и, задыхаясь, повалился на землю. Сознание тотчас покинуло его.
Когда он пришел в себя, время уже перевалило за полдень. Его томила жестокая жажда. Он поднялся, пошатываясь углубился в лес, где набрел на родник, и, приникнув к нему, освежился. Обшарив затем карманы, Ринальдо нашел несколько сухарей и с жадностью их проглотил. Потом забрался под куст и стал размышлять.
Но вскоре голод опять заставил его выйти из укрытия. Он поднялся, проверил ружье, наполнил походную флягу водой и двинулся в путь.
Спустя короткое время, Ринальдо вдруг уловил вдалеке какой-то шум. Атаман насторожился и вскоре увидел, что в его сторону идет крестьянин с корзиной. Ринальдо вышел ему навстречу и спросил, не найдется ли у того какой-нибудь еды.
Крестьянин вытаращился на него и сказал, что несет сыры и колбасы в соседний город на продажу. Ринальдо тотчас объявил себя его покупателем, взял столько сыров и колбас, сколько вместилось в его ягдташ, и заплатил не торгуясь; крестьянин же отдал ему еще и хлеб. После этого между ними состоялся следующий примечательный разговор.
- Что слышно нового?
- Этим утром, - ответил крестьянин, - на границе пролилось много крови.
- Как так?
- Тосканские солдаты захватили этого мошенника Ринальдини.
- Неужто захватили?
- Да. Он, правда, вместе со своими людьми защищался как истый дьявол, но их всех изрубили и перестреляли.
- И Ринальдини тоже?
- И его тоже.
- Вот это хорошо.
- Конечно же хорошо! Мошенник давно уже заслужил виселицу. Но чертовски жаль, что они не заполучили его живым и что умер он по-честному! А попадет этот негодяй все-таки в пекло.
- Все-таки?
- А то как же! Он ведь умер, не получив отпущения своих мерзких грехов.
- Да, именно так!
- Наш брат умирает все-таки спокойнее, как порядочный человек. Не так ли?
- Это уж точно! Мы с тобой ведь не мошенники.
- Так с Богом!
Крестьянин запел, а Ринальдо, смеясь про себя, проводил его глазами, углубился в лес и как следует подкрепился.
После короткого бодрящего сна он поднялся и несколько часов кряду прошагал глухим лесом. Неожиданно для себя он очутился возле небольшого взгорья, на котором высились руины замка.
Ринальдо огляделся и не заметил ни единого живого существа. Кладбищенская тишина царила в этих местах. Не слышно было даже голосов птиц. И все-таки Ринальдо показалось, что замок и вовсе не обитаем.
Атаман направился к развалинам замка и вступил в большой двор, заросший высокой травой. У рухнувшей колоннады он сел на упавшую колонну и стал внимательно рассматривать все вокруг.
Какой-то шорох вспугнул его. Мимо проскакала косуля. Ринальдо встал и подошел к лестнице, ведущей в верхние этажи замка.
Он поднялся наверх и попал в большой зал. Здесь на каждый его шаг отзывалось громкое эхо. Ринальдо напряг слух, но вокруг было по-прежнему пустынно и безжизненно.
Из зала можно было выйти в просторный покой, в задней стене которого Ринальдо заприметил две старые деревянные двери с железными задвижками. Он остановился, прислушался, но и в этот раз не уловил ничего, кроме собственного громкого дыхания. Он постучал в обе двери. Все было тихо.
В конце концов он отодвинул задвижку на одной двери; дверь заскрипела. Ринальдо вошел в пустой зал, и тотчас из него вышел. Затем он открыл вторую дверь и нашел здесь еще одну пустую комнату. После этого он запер на задвижки обе двери и вернулся тем же путем, каким вошел сюда.
Теперь он обнаружил в одном углу зала узкое отверстие. Это был вход в пустой покой, из которого можно было пройти во второй и в третий. Нечаянно Ринальдо наступил на сухие ветки и, посмотрев под ноги себе, увидел, что под ногами у него запертый люк. Он отодвинул задвижку люка, поднял крышку и заглянул в темную глубину, куда вела узкая каменная лестница. Окончив осмотр, он вновь опустил крышку на место, запер люк и пошел назад. Снова лестница, снова двор… Похоже, во всем этом каменном лабиринте и впрямь - ни души.
Сумерки уже изрядно сгустились. Ринальдо поискал глазами какое-нибудь подходящее для ночлега дерево, увидел царственный вечнозеленый дуб, забрался на него и устроился поудобнее в густых ветвях. Впрочем, о каких удобствах можно было тут говорить!
После почти бессонной ночи Ринальдо оставил свое жесткое ложе, едва рассвело, и тотчас отправился на поиски воды. А когда утолил жажду и наполнил свою флягу, пошел дальше, не забывая делать на деревьях надрезы, чтобы найти дорогу назад к руинам.
В полдень он вышел через лес к проезжей дороге и прилег в нескольких шагах от нее за кустом.
Но пролежал так Ринальдо недолго, вскоре до него донеслись людские голоса и звон колокольчиков, какие обычно подвязывают мулам. И голоса и звон колокольчиков звучали все громче, и в конце концов он увидел группу цыган. Вся компания состояла из трех мужчин, двух старух и трех молодых цыганок, четырех детей, одного груженого мула и двух псов.
Цыгане, видимо, хорошо знали местность. Завернув в лес, они сразу же пошли к ручью, от которого незадолго до этого отошел Ринальдо. Псы, тут же почуяв его, подняли дикий лай и бросились на атамана. Один из цыган схватился за ружье, а два других выхватили ножи.
Ринальдо стукнул раз-другой псов, те отскочили, и он вышел из куста.
- Эй! Ты кто? - закричал один из цыган.
- Отзовите собак, - крикнул в ответ Ринальдо, - или я пристрелю их.
Цыгане приманили собак к себе, а женщины взяли их за поводки. Ринальдо подошел ближе и решительно сказал:
- Нам едва ли надобно бояться друг друга!
- Кто ты? - спросил цыган.
- Человек, не ведающий страха, - был ответ. - Думай обо мне что хочешь. Но дай мне глоток водки.
Цыган рассмеялся.
- Ты получишь ее, если заплатишь. Черт побери, парень! Сдается мне, что ты из шайки Ринальдини!
- Какое нам с тобой дело до Ринальдини?
- Мне-то есть до него дело! Он стоит, по меньшей мере, пару-другую тысяч цехинов! - пробурчал цыган.
- Ну так ты уже опоздал.
- Опоздал? Я думаю, он еще вовремя попадет на виселицу.
- В последнем бою его зарубили тосканские солдаты.
- Тысяча чертей! Да ты из его шайки!
- Черт побери! - вскричал Ринальдо. - Скажешь это еще раз, и я размозжу тебе череп. Что ты позволяешь себе? Я лесничий из соседней местности, и меня с моими людьми призвали, чтобы сразиться с Ринальдини. У нас был жаркий день, а ты, негодяй, хочешь…
- Ладно, ладно! Прошу прощения, можно же…
- Не празднословь, а наливай! Это первое. Второе: покажите ваши паспорта. Мы получили строжайшие приказы гнаться за вами, бродягами, по пятам.
Одна из цыганок вышла вперед:
- Рюмочку вкуснейшего ликера! Господину лесничему совсем задаром.
- Я не принимаю ничего в подарок, - заявил Ринальдо. - Я знаю свои обязанности… Налей еще одну, ведьма!
- С удовольствием, милейший господин лесничий!
- А это твои дочери, старая сова? - спросил Ринальдо, показав на девушек.
- Маленькая - моя дочь. Большая - родственница. Сирота. Ее зовут Роза, она добрая христианка, ей семнадцать лет, и у нее превосходнейшее сердце… Налить еще рюмочку?
- Пожалуй! - ответил Ринальдо, поглядев при этом на девушку.
- Роза! Подай кусочек рисового пирога господину лесничему, - приказала старуха.
- Пожалуйста, господин лесничий!.. На здоровье! - Роза сделала книксен.
- Послушай, девушка! Ты и правда крещеная?
- Прости вам Господь этот вопрос! - воскликнула цыганка. - Конечно же крещеная. Ее крестили в Мачерате, как сказано в ее свидетельстве.
- Тогда все в порядке. Ну, так сколько я должен?
- Ничего. Не станем же мы у господина лесничего брать деньги.
- Никаких подарков, - возразил Ринальдо. - Вытаскивайте ваши паспорта. А что это у вас в корзинах? Черт! Где это вы раздобыли такие большие восковые свечи? Вы их украли…
- Избави Бог! Господин лесничий, что вы о нас думаете? Мы их купили. Они нам нужны. Ночью, когда в лесу бушует буря, когда…
- Я покупаю у вас две свечи. И хлеб я тоже у вас покупаю. Ну, составьте счет. Быстро! И давайте паспорта!.. А не оставите ли вы мне всю бутылочку водки?
- Почему нет? Господин лесничий может купить у нас все не хуже, чем на ярмарке.
- Да! Я куплю все, что мне нравится. Я куплю у вас и эту девушку, если вы захотите оставить ее у меня и если она захочет уйти со мной, - сказал Ринальдо с особой интонацией.
- А в качестве кого? - решила уточнить Роза.
- Как моя экономка. Мне нужна такая девушка в хозяйстве.
- Если я буду получать жалованье, так охотно пойду с вами, - сказала Роза.
- Жалованье? - переспросил Ринальдо. - Но это же само собой разумеется!
И тогда цыганка сказала:
- Забирайте это бедное дитя. Я отдаю ее вам за три дуката.
- За два.
- Ладно, берите ее. Но… при одном условии. Вы не требуете наших паспортов…
- Ага!.. Что ж, извольте. Но поберегитесь, иначе попадете в руки волонтеров.
- Так мы поспешим выйти из лесу.
- Это и я вам советую. Вот деньги за девушку, а вот несколько паоли за все, что я съел и выпил.
- Благодарим тебя.
- Прощайте! - сказала Роза цыганам. Сказала не очень-то сердечно.
- Веди себя хорошо, чтобы нам за тебя не стыдиться. Как зовется местность, куда вы ее ведете, господин лесничий? - спросила старуха.
- В Сарсилью, где я служу лесничим. Меня зовут Бенвенуто Тромилья. Меня вся округа знает.
Ринальдо отвернулся от старухи.
- Да я спрашиваю, только чтоб знать, где нам справляться о нашей девушке…
- Ладно! С Богом! - Ринальдо дотронулся до полей шляпы.
- Прощайте! - еще раз сказала Роза.
Цыгане напоили своих ослов и тотчас двинулись в путь.
Роза взяла узелок и пошла рядом с Ринальдо, который шагал к развалинам замка, веселый, в хорошем настроении.
Роза, с восхищением глядя на руины, сказала, что здесь цыганам жилось бы хорошо. Ринальдо растянулся на траве, а она улеглась рядом с ним.
- Ты и правда охотно пошла со мной? - спросил он через некоторое время.
- А то не радовалась бы так. Жизнь, которую я вела, мне давно уже разонравилась. Я даже решила уйти как-нибудь ночью. Только не знала - куда… А вот так даже лучше.
- Кто знает, лучше ли это.
- Почему же? Цыганская девушка - бедное создание. Ей надо быть готовой к тому, что с ней обойдутся по-всякому, у нее порой и куска хлеба не бывает, а поймают на воровстве, так не помилуют. Но если я буду вашей экономкой…
- Не стану тебя обманывать. Я не лесничий.
- Силы небесные! А кто же?
- Ты успеешь еще догнать своих, если не хочешь оставаться у меня. Я не буду тебя удерживать. И чтоб ты знала, сколь честен я с тобой, я поступлю даже безрассудно и скажу, кто я… Я - Ринальдини.
- Ах! Святые угодники! Как же я напугалась… потому что… потому что… Вы такой знаменитый, а я… Будь что будет. Я остаюсь у вас…
- Хорошо! Увидишь, я о тебе позабочусь. А пойдут мои дела хорошо, так и тебе будет хорошо. У тебя будет все, что только я смогу для тебя раздобыть. Дай мне руку и обещай, что останешься у меня.
- Вот моя рука. Я тебе это обещаю, - торжественно произнесла Роза.
- Твой открытый взгляд сразу расположил меня к тебе, а раз я тебе доверяю, так знай, что я хочу быть достойным и твоего доверия.
- Ринальдини! Будь ты хоть самым ужасным человеком, я тебя не боюсь. Я остаюсь у тебя и буду тебе верно служить. Мне вот даже представляется, что я давно тебя обихаживаю и знакома с тобой…