Александр. Был?
Спартак. Не мог же ОН здесь оставаться, когда это всплыло!?
Александр. И вы… прогнали его?
Спартак. Разумеется… К чертовой бабушке!
Александр. Что вы хотите сказать?
Спартак. Что теперь, корифей, ты отправишься… следом за ним!
Ассистенты. Может снимем порточки с него, напоследок? Не стоит мараться! Небось, там – полно! /Взрыв хохота./
Спартак/Ассистентам/. Идемте ребятки! /Указывает в сторону тамбура./ Пора запирать эти двери. /Указывая на Александра./ Он вложит теперь в наше "общее дело" свою "персональную лепту"… так сказать, биосырьем! /Все, кроме Александра, направляются к тамбуру./
Ассистенты/похохатывая/. Отменное выйдет "сырье"! Не сырье, а конфетка!
Александр/прислонившись к стене, прячет руки в карманы/. Если бы вы могли знать, как мне страшно!
Ассистенты. Ах, бедненький, как ему страшно! Как страшно!
Александр. Мне страшно… за вас!
Взрыв издевательского хохота. Сцена на миг погружается в темноту, а затем перед нами – снова та же гостиная, сжатая по бокам полумраком "шахты". Фактически светится лишь небольшое пространство возле неплотно прикрытой стеклянной двери.
Голос Лизы. Папа! Папа! /Александр, поднимает голову, прислушивается./ Ну, папа!
Александр. Я здесь.
Голос Лизы. Сыграй мне… нашу любимую!
Александр. Лиза, что с тобой делать… Конечно, сыграю. Только вот… освобожусь. Подожди меня, девочка.
Спартак/подняв указательный палец/. Уже бредит.
Голос Лизы/чуть-чуть передразнивая/. "Что с тобой делать"… /Вздыхает./ Так и быть… подожду. /Световое пятно вокруг двери в детскую гаснет./
Александр /отрывается от стены и, сбросив накидку, остается в свитере и брюках, напоминающих джинсы/. Прошу вас, Спартак, задержитесь!
Спартак/торжествующе/. Я так и знал! Вот теперь ты готов подписать протокол!
Александр. Пожалуйста, не откажите в любезности…
Спартак/не оборачиваясь, останавливается. Ассистенты повторяют его движения/. Однако, какие мы вежливые!?
Александр. Верните мне… мой портсигар!
Ассистенты. И тогда ты подпишешь?
Александр/не слушая/. Хотя бы – одну сигаретку… А огонек… я найду.
Ассистенты/балагурят, визжа на разные голоса/. Батюшки! Он "найдет огонек"! Огонек! Огонек!
Спартак/громогласно/. Молчать! /Становится тихо./ Инспектор, какой еще, к лешему, там у тебя "огонек"?
Александр. Ваш подарок, Спартак… /Поднимает над головой руку./
Спартак резко оборачивается. Ассистенты повторяют его движения. В лучах фонарей "вспыхивает" грань зажигалки.
Спартак. Моя зажигалка!? Проклятье! С тобой не соскучишься!
Александр. Вы уж простите… забыл ее сдать.
Спартак. Прощаю. Давай-ка сюда!
Александр. А я… закурю?
Спартак. Непременно… Сначала отдай. Ну! скорей!
Александр. Спешу… Я же помню: "…и крохотной искры достаточно… чтобы Земля содрогнулась… до самого корня глубин"!
Спартак/крадучись, приближается к Александру/. Слышишь, ты не дури! Забирай свою маску! /Напряженно смеется./ Уж и шуток не понимаешь!
Маска падает к ногам Александра.
Александр/прячет руки в карманы/. А как же… Мы славно тут посмеялись.
Спартак/неожиданно/. Я хочу жить!
Александр. И я… – тоже.
Спартак. Послушай, это серьезно!
Александр. Еще бы.
Спартак/падает на землю, корчится. Ассистенты повторяют его движения/. Схватило живот!
Ассистенты. Ах, живот! Мой животик! Ой! Ой!
Александр. Как мне это знакомо!
Спартак. Меня выворачивает!
Ассистенты/стонут/. Оай! Оай! Как плохо!
Александр/задыхаясь/. Сейчас… все пройдет… Это будет легко: "отключиться и все…" – скинуть бремя… – вы сами же мне объясняли.
Спартак. Нет! Только не это! /катается по земле/. Нет! Нет! Не хочу!
Ассистенты. Не хочу! Не желаю! Не надо!
Вся компания в исступлении бьется о землю.
Александр. А как же быть мне?
Спартак/простирает к Александру руки/. Пощади! Умоляю! Что тебе стоит?
Ассистенты/вторят/. О! Пощади! Пощади! Пощади же!
Стеная, "маски" подползают к ногам корифея, внезапно, как по команде, вскакивают, наваливаются на Александра. В руке Спартака блеснул нож.
Спартак. Готов! /Выпрямляется и медленно движется по сцене, разглядывая окровавленное лезвие. Следом – плетутся Ассистенты./ Рука шла сама: в ней – особая память… /Негромко смеется. Кивает в сторону Александра./ Он даже не пикнул… – лишь хрустнул… как таракан. Бог свидетель: я не намерен был пачкаться! /На ходу вытирает нож о полу накидки и, вложив в ножны, резко поворачивается к Ассистентам./ Видели, как я тут ползал на брюхе, моля пощадить? /Хохочет./ Сногсшибательный трюк! Что вы можете смыслить в высокой игре! Вообще, что вы можете? Разве что… прикарманить вещицу, которая "плохо лежит"! Признавайтесь, канальи… кто взял? /Протягивает руку ладонью вверх./ А ну! Зажигалку – сюда! /Шевелит пальцами./ Я жду! Мою зажигалочку! Живо!
Ассистенты/"кудахчут", как растревоженные наседки/. Ты брал? Я не брал! А кто брал? Кто? Кто? Кто?
Спартак. Так я вам и поверил!
Ассистенты/с шипением, хлопаньем, писком один за другим проносятся мимо Спартака/. А-а-а-и-и-и!
Спартак/замахиваясь/. Кыш! Кыш! Кыш! Отродье!
Ассистенты, прикрывшись накидками, замирают в позе "висящих летучих мышей". Вновь на сцене – светящееся пространство около "двери в детскую". Еще более сжатое полумраком "шахты", оно на глазах продолжает тускнеть и сжиматься.
Голос Лизы. Папа! Папа! Ну, папа же! Где ты?
Александр /тихо/. Я здесь… /С огромным усилием приподнимается, одною рукой опираясь о стену, другую – прижимая к груди./ Здесь… малышка…
Ассистенты в смятении прячутся за спиной Спартака.
Голос Лизы. Как ты там, папочка?
Александр. Лучше… уже не бывает.
Спартак/схватившись за рукоятку ножа/. Ишь ты! Живучий! Или вошло не туда…
Александр/со стоном/. "Туда"… Не волнуйтесь.
Спартак. Больно?
Александр. Нет сил!
Спартак. И не надо.
Александр. Я… должен еще…
Спартак. Я тебе отпускаю долги. Что сказать твоей Анне?
Александр. Она мне… открыла глаза…
Спартак. Ну так что ей сказать, перед тем как…
Александр. Мы все… с ней решили…
Голос Лизы. Папа! Папа! Сыграй же! Ведь ты обещал!
Александр. Обещал… моя девочка…
Спартак. Что у тебя на уме?
Александр. Я пожалуй… сыграю… /Цепляясь за стену, медленно оседает. Световое пятно вокруг двери в детскую гаснет./
Спартак/с усмешкой/. Не наигрался? Впрочем… /Смеется собственным мыслям./ мы тоже "играем"… /Почти добродушно/. Шут с ними – коацерватами! Они уж осточертели! Есть кое-что посвежее: осколок иных высших сфер – роскошный метеорит, от которого наша Земля зачала эту жизнь! /Хохочет./ Сомневаешься? Ладно… Метеорит подождет. Сегодня в почете "духовные ценности"… Человечество, обречено пресмыкаться! Ему никогда не встать на ноги! Я позабочусь об этом! Учти, твой покорный слуга у Вершителей Судеб давно на особом счету! Мне доверена ими Священная миссия: раздобыть для "заблудших овечек" (всех наших олухов и недоносков)… "скрижали" на каменных плитах с "автографом Господа"! Соображаешь? /Снова хохочет./ И я это сделаю! У меня – ураганный напор! Я рассею сомнения "въедливых крыс"… просто выловив всех до единой! Дошло? А тогда… О, тогда! /Принимает торжественную позу./ Я скажу: и Заветные Книги, и звезды, и вещие сны – все, все, все в один голос пророчит мне скорый! победный! громоподобный! Да нет, – ослепительный! Невероятный ТРИУМФ! Слышишь, ты, недорезанный!
Александр /повторяет/. "Гро-мо-по-доб-ный"?
Спартак. Ты правильно понял!
Александр. "Ос-ле-пи-тель-ный"?
Спартак/истерически/. Да! Черт тебя побери!
Александр. Я… согласен.
Спартак. А кто тебя спрашивает?!
Александр поднимает руку В лучах фонарей "вспыхивает" грань зажигалки. Ассистенты с воплями кидаются наземь.
Спартак. Проклятье! Она у тебя!? Стой! Я вижу, ты подыхаешь без курева… На, забирай! /Протягивает открытый портсигар. АЛЕКСАНДР одной рукой опирается в стену, другой – тянется к сигаретам. Но в последний момент, когда кажется, что Спартак вот-вот перехватит запястье лишенного сил человека, инспектор, отдергивает руку./ В чем дело? Ты больше не хочешь курить?
Александр. Я лучше… сыграю на флейте…
Спартак. Да подожди! /Торопится сказать./ Ты послушай! Стоит ли нервничать из-за того, что вокруг все – фальшиво? Даже – ЛЮБОВЬ! Даже – БОГ! Ведь в основе всего лежит ФИКЦИЯ! Назови мне хоть что-нибудь неподдельное! Ну?
Александр. Ваш… страх.
Спартак /севшим голосом/. Пусть… Не ты ли здесь говорил: "Жизнь – стечение невероятностей… Кому дано право ее обрывать!"
Александр. Успокойтесь… Я все… беру на себя.
Спартак /исступленно кричит/. Нет! Нет! Нет! /Выхватив нож, бросается к Александру./
Стена ослепительного света на миг застилает сцену. Грохот. Пронизанная затухающим гулом кромешная ночь. Гул стихает, доносится удар колокола. Кружатся, пляшут багровые сполохи… А когда они затухают, на сцене – снова гостиная в доме палеонтолога. Из неплотно прикрытой стеклянной двери льется мелодия Кристофа Глюка. После удара колокола, все происходит почти в той же последовательности, что – в первом действии: Анна, сидевшая в кресле, встает и медленно удаляется в детскую; из прихожей появляется человек атлетического сложения в облегающей кожанке. Прислушиваясь, он морщится, словно от боли, зажимает ладонями уши. Доносится шум: из передней врывается облако и… поглощает вошедшего. Будто ветра порыв сдул туман… Утро. Снова все в комнате напоено изумительным светом, точно это не просто гостиная, а некая "пристань небесная". Флейта "поет" в полный голос.
Занавес.
2000