- Меджаи вполне могли переметнуться и перебить твой отряд, сидевший в засаде. В этом случае Яххотеп и Камос беспрепятственно достигнут Бухена. Ведь очевидно, что взять эту крепость - их главная цель. Если они победят, то тем самым свяжут тебя по рукам и ногам. Тебе придется отсиживаться в столице и никуда не высовываться.
- Сколько предположений! Одно невероятнее другого!
- Предчувствия редко меня обманывают. Яххотеп - опасный враг, тебе необходимо опередить ее. Действуй, владыка!
- Довольно рассуждать! Приказы повелителя Апопи, как всегда, будут выполнены. Разве я хоть раз ослушался гиксосов?
- Ни разу, владыка! - подтвердил Кривой, довольный, что ему наконец удалось переспорить Неджеха. - Тебе выпала честь подавить восстание и оказать правителю Авариса неоценимую услугу. Он не замедлит щедро вознаградить тебя. Я с первой же оказией опишу твои подвиги в самом восторженном тоне.
- Всегда рад видеть тебя в Керме, Кривой. Думаю, повелитель Апопи не разгневается, если его посол привезет в Дельту головы Яххотеп и Камоса, насадив их на копья.
- Напротив, он с благодарностью примет подобный дар.
- Значит, договорились! Забудем о делах. Не желаешь ли отдохнуть и поразвлечься?
После обильной трапезы Неджех предавался плотским утехам. Посол гиксосов не уступал ему в сластолюбии. Он уже предвкушал грядущие радости, тем более что Керма славилась замечательными красавицами, страстными и искусными.
Тучность не мешала Неджеху быть пылким любовником. Он привел Кривого в обширные покои, где располагались его новые наложницы.
Навстречу им с улыбкой поднялись четыре юных прекрасных девы.
- Выбирай любую, Кривой.
- Ты слишком щедр, владыка!
- Не стесняйся. Это тебе в награду за заботу и в знак нашей дружбы.
Кривой считал, что самое ценное в Нубии - женщины. Он не мог устоять перед обаянием этих дивных существ, всепобеждающих и покорных, похожих то на ласковых томных кошек, то на хищных изящных пантер. Ради них одних стоило оставаться в этой стране, выжженной солнцем, населенной грубыми дикарями.
Посол гиксосов от души насладился драгоценным даром властителя Кермы.
В сумерках Неджех разбудил Кривого.
- Ты заспался, друг! Перед вечерней трапезой хочу показать тебе мое новое увлечение.
Кривой с трудом поднялся. Он совсем изнемог, проведя несколько часов с двумя царскими наложницами, и нуждался в глубоком сне, чтобы восстановить силы. Но слово властителя - закон.
Неджех в сопровождении двух телохранителей и посла гиксосов направился на восток Кермы, к некрополю, где были возведены роскошные гробницы для всех его приближенных.
- Ты удостоился еще одной милости, Кривой. Я покажу тебе свою усыпальницу, не уступающую по красоте обителям вечности египетских фараонов. Гиксосы равнодушны к посмертным почестям. Я же придаю им немалое значение. Один дворец я возвел для жизни в этом мире, другой - для вечного упокоения.
Оставив телохранителей у входа, они вдвоем прошли по отлогому коридору и оказались в небольшом зале, полном статуй, сосудов, скамей и кресел, вывезенных с Элефантины. Отсюда можно было спуститься вниз, к саркофагу. Гладкий земляной пол усеивали человеческие черепа. Посол содрогнулся.
- Я не люблю, когда со мной спорят, - медленно проговорил Неджех. - Я в ярости убиваю всякого, кто не признает моей власти. А ты, Кривой, посмел указывать мне.
Гиксос в ужасе попятился, черепа захрустели у него под ногами.
Он оказался в ловушке.
- Помилуй, владыка!
- Я не милую дерзких. Однако тебе выпала немалая честь: твои останки украсят мою усыпальницу наравне с останками других нерадивых слуг, убитых мной в гневе.
Кривой хотел увернуться и выбежать в коридор, но нубиец, гораздо более сильный и проворный, без труда догнал его, повалил навзничь и переломил хребет одним ударом ноги.
Правителя Апопи известили, что его посол мирно скончался от старости и болезни в благословенной Керме.
Теперь едва ли он сыщет достойную замену проклятому проныре, несносному любителю давать советы царям. Надо же было возомнить, будто спесивый одноглазый посол способен навязать свою волю самому властителю Нубии!
28
Начальник гарнизона Бухена Сопд проснулся среди ночи оттого, что кто-то неистово колотил к нему в дверь.
Раздраженный и встрепанный, он впустил главу стражи.
- Ну что там у вас?
- Дозорные обнаружили неподалеку от ворот крепости странную вещь, наделенную злыми чарами.
- Странную вещь?
- Бумеранг из слоновой кости с магическими знаками. Дозорные пытались его поднять, но только обожгли руки. Все теперь в панике, господин. Ждут твоих распоряжений.
Сопд поспешно оделся. В Нубии боялись и почитали колдунов, так что нельзя было пренебрежительно отмахнуться при подобном известии. Какой-то маг явно пытался наслать порчу на защитников Бухена. Следовало разобраться, кто именно и почему.
А также поскорее уничтожить заколдованный бумеранг.
Встревоженный начальник гарнизона быстрым шагом пересек внутренний двор и через главные ворота вышел из крепости.
С десяток нубийцев и гиксосов столпились, разглядывая подброшенный врагом необычный предмет.
- Разойдитесь! - скомандовал Сопд.
Бумеранг из слоновой кости поблескивал в лунном свете. Начальник гарнизона ясно различил напугавшие воинов знаки: особенно грозно выглядели кобра с развернутым клобуком и коршун с острым хищным клювом.
Сопд задрожал, как пальмовый лист на ветру.
- Ничего страшного, - еле выдавил он.
- Ничего страшного? - возмутился один из нубийцев. - Тогда подними его и разбей!
- Зачем же мне обжигаться? Так черной магии не разрушишь.
Но воины и без того понимали, что их начальник боится заколдованного бумеранга не меньше, чем они. Дозорные и думать забыли о службе. Все как зачарованные не могли отвести глаз от зловещих знаков.
Внезапно кто-то крикнул:
- Глядите! Глаза кобры светятся красным!
- И глаза шакала Анубиса тоже!
- Принесите молоток! Сейчас от проклятого бумеранга даже осколков не останется, - расхрабрился Сопд.
Но ушедший за деревянным молотком не вернулся. Его придушил воин-меджай, проникший в крепость сквозь открытые, оставленные без охраны ворота. Чернокожие смельчаки первоначально собирались вскарабкаться по отвесным стенам. Яххотеп отговорила их от опасной затеи и предложила использовать заговоренные бумеранги.
Быстрые и проворные, меджаи перебили всех встреченных на пути стражников, поднялись на башни и сбросили вниз лучников.
- Куда запропастился этот бездельник? - Сопду не терпелось покончить с бумерангом, лежавшим на серебряной ладони бога Хонсу. Впрочем, начальник гарнизона по-прежнему благоразумно держался на почтительном расстоянии от страшной штуковины.
Тут послышался лязг - главные ворота захлопнулись у них за спиной.
Сопд так и подскочил. Воины ошарашенно уставились на запертые ворота.
- Дурака, что вздумал так пошутить, я немедленно посажу в яму! - завопил начальник гарнизона.
Но тут со стен полетели стрелы. Многие из дозорных упали. Меджаи при ярком лунном свете стреляли метко. Видя, что его воины гибнут, Сопд совсем потерял голову.
- На нас напали! - прокричал гиксос с крепостной стены. - Меджаи не щадят никого!
Начальник гарнизона взял себя в руки.
- К реке, живо! - скомандовал он. - Отступаем к реке! Там есть барки!
Уцелевшие защитники крепости опрометью бросились к реке и наткнулись прямо на передовой отряд освободительного войска под предводительством самого фараона Камоса.
Сопд, не раздумывая, зарезал собственного помощника, делая вид что сражается на стороне египтян. Других своих воинов он бросил на произвол судьбы. Ему удалось незаметно пробраться к Нилу. Оставалось лишь немного проплыть по течению, вскарабкаться на барку - и прощай, Бухен!
Ему бы удалось сбежать, но Усач разгадал его намерения, поплыл вслед за ним, настиг и правой рукой захватил за шею предателя-соплеменника.
- Куда же ты так спешишь, приятель?
- Я начальник гарнизона Бухена. У меня здесь припрятано много золота. Пощади меня и разбогатеешь!
- Много золота, говоришь? И где ты его спрятал?
Наполовину придушенный Сопд махнул рукой куда-то в сторону.
- Проверим! Но, если обманешь, тебе крышка!
Усач не знал, что Сопд никогда не расставался с кинжалом, спрятанным в складках набедренной повязки. Верный кинжал не раз выручал его в различных переделках.
С покорным испуганным видом начальник гарнизона медленно поплыл к барке, спрятанной в камышах.
- Мешочки с золотом привязаны к килю. Их полно. Только нырни и достанешь.
- Так ныряй!
Сопд скрылся под водой и сейчас же вынырнул за спиной Усача, занося кинжал. Привычный к рукопашной воин мгновенно сообразил, в чем дело, перехватил руку врага и отобрал оружие.
- Подлый предатель и трус!
Усач убил Сопда его же кинжалом, распоров мерзавцу брюхо до самой шеи.
Глаза начальника гарнизона остекленели. Глядя, как он уходит на дно, Усач вдруг взвыл от невыносимой боли. Крокодил цапнул его за левую ногу и потащил в глубину.
Так бы и погиб Усач, если бы подоспевший Афганец не вскочил крокодилу на спину и не всадил нож в глаз. Обезумевшее от муки животное выпустило из пасти добычу и скрылось из виду.
Афганец помог раненому другу доплыть до берега, двое египтян вытащили его из реки.
- Тебе повезло! Ты попался не крокодилу, а крокодильчику. Но куснул он тебя здорово, нечего и говорить!
Усача отнесли в крепость Бухен. Сначала лекарь приложил к ране сырое мясо, останавливая кровь, за тем - бычий жир и ячменный хлеб, покрытый плесенью (о том, что плесень целебна, египтяне знали издавна). Питье из мандрагоры, ююбы и мака помогло раненому забыться, несмотря на жгучую боль. Мед и мирра способствовали заживлению.
- Скажи честно, Афганец, я смогу ходить?
- Еще как сможешь! Даже шрам будет виден едва-едва, таким не похвастаешь перед девушками. Тоже мне, доблесть! Крокодил его чуть не съел, подавился и выплюнул.
- Да если бы не я, поганый гиксос ушел бы от нас!
- Вот и фараон так считает. Он решил тебя наградить. И меня заодно. Ведь я тебя спас. Теперь нас повысили в звании. Отныне мы большие военачальники и поведем в атаку все освободительное войско. Ты ж у нас герой, так что будем воевать на переднем крае.
- Ты только о наградах и думаешь.
- Что ты вечно меня воспитываешь, надоел!
- Стыдно сказать, гнусный предатель заманил меня в ловушку глупой сказкой про золото, подвешенное к килю барки…
- Нет, это вовсе не сказка. Там действительно нашли много золота. Вот война закончится, и ты получишь свою долю.
- Разве ж она закончится…
В это время дверь отворилась и вошла гибкая чернокожая девушка.
- Это твоя сиделка из племени меджаев. Она знает целебные травы и умеет врачевать. Выздоравливай! Я вас оставлю. Терпеть не могу разглядывать увечья.
Однако сиделка, вместо того чтобы приготовить страдальцу травяной отвар, сбросила набедренную повязку. Усач решил, что ему это померещилось в бреду.
Тут он услышал жаркий шепот:
- Здесь душно. Люблю ходить голой. Не пугайся, храбрый воин, я не сделаю тебе больно. Останешься доволен.
Царица Яххотеп и фараон Камос озирали Нубию с самой высокой башни крепости. Бухен взят, отныне властитель Неджех не сможет свободно плавать по Нилу. Египтянам достанется немалая часть нубийского золота. К ним наконец-то потянутся отовсюду торговые караваны. В Фивах появятся товары из дальних земель.
- Матушка, благодаря тебе мы одержали великую победу и не потеряли ни единого воина! Ты уговорила меджаев перейти на нашу сторону, ты посоветовала использовать магический бумеранг…
- Удача не всегда будет нам сопутствовать. Пока что ты должен назначить нового начальника гарнизона крепости, а также управителя земельных угодий. Подумай, кого ты оставишь здесь номархом.
- Иными словами, мы возвращаемся на север и готовимся воевать с Апопи?
- Нет, возвращаться еще не время. Неджех не станет беспокоиться, даже если узнает, что Бухен в наших руках. Он думает, что доплыть до второго порога Нила мы не посмеем. Он ошибается.
29
Меджаи, исконные жители этих мест, отныне подчинялись египетскому номарху, их сделали стражниками и обязали следить за порядком на отвоеванной территории. Чернокожие воины гордились, что им пришлось сражаться в рядах освободительного войска.
Но даже меджаи никогда не бывали в Куше, стране, располагавшейся между вторым и третьим порогами Нила. По общему мнению, и египтянам не стоило туда плыть. Трех крепостей вполне достаточно. К чему дразнить Неджеха, до сих пор тихо сидевшего у себя в столице.
Не следовало вторгаться в его святая святых и навлекать на себя бешеный гнев чернокожего властителя. Тем не менее Неши грозно обрушился на военачальников, сторонников выжидательной политики, требовавших на совете приостановить наступление.
- Малодушные! Когда же вы, наконец, поверите в свое войско? Сколько еще побед вам понадобится для этого? Разве царица Яххотеп не оказалась сильнее здешних колдунов? Разве мы не взяли неприступную крепость Бухен? Но сделать ее нашим главным оплотом в Нубии было бы непростительной ошибкой. Рано или поздно Неджех осадит ее. Последуем же совету царицы и фараона. Подберемся поближе к Керме и там поставим заслон, чтобы отрезать врага от захваченных нами земель.
- Но наша армия тает, мы оставили гарнизоны в трех крепостях! - с тревогой заметил старейший из военачальников.
- Мы на войне! - напомнил ему Камос. - И могли бы потерять столько же воинов убитыми. План царицы - наилучший из всех. Завтра отплываем ко второму порогу Нила.
Новоиспеченные главнокомандующие атакующих частей в белоснежных льняных одеждах со знаками отличия на груди - маленькими золотыми грифами, которыми они явно гордились, чинно приветствовали друг друга на пристани подле передового судна.
- Раненых мы в поход не берем, они остаются в крепости, - решительно заявил Афганец.
- А я уже выздоровел! - с вызовом произнес Усач. - Но на всякий случай беру с собой сиделку: вдруг рана меня потревожит, тогда без травяного настоя не обойтись!
Впервые в жизни Усач так привязался к подруге. Поначалу он боялся, как бы размягчающая нежность не погубила его воинственный дух. Оказалось, он просто недооценивал чернокожую девушку, превращавшую даже любовную игру в воинское состязание. Она сразу бросалась в бой, без томительных приготовлений и пустой нескончаемой болтовни. К тому же юная колдунья прекрасно разбиралась в целебных травах и заботилась не только об отдыхе раненого, на который, кстати, тот имел полное право, но и восстанавливала его подорванное здоровье.
Иногда Усач холодел при мысли, что вполне мог остаться без ноги, будь крокодил покрупней, а друг Афганец - медлительней. Тогда бы он, верно, удавился с тоски, ведь одноногий на войне бесполезен.
- Не поддавайся мрачному настроению, - посоветовал Афганец.
- Что ты мне все время лезешь в душу? - возмутился Усач. - Вы, горцы, настырный народ! А, кстати, ты-то что делал, пока я валялся с проклятой ногой?
- Думаешь, ты один нравишься молоденьким дикаркам?
На носовой обшивке египетских барок были нарисованы два изящных удлиненных ока, позволяющих видеть сущее и предвидеть будущее.
Хонсухотеп, постоянно ощупывающий дно, был благодарен магическим очам за помощь.
Царица Яххотеп часто стояла подле него. Она развесила по бортам судна волшебные полумесяцы из слоновой кости, которые отгоняли злых духов и снимали порчу.
Кормчего и смущало, и радовало ее присутствие на носу корабля. Если бы не она, войско освободителей давно бы разбежалось: перед походом в Нубию у всех животы сводило от страха. А при одном взгляде на царицу, величественную и недосягаемую, даже самые робкие исполнялись отвагой.
Да и фараон Камос с каждым днем действовал все решительнее, внушая воинам все большее уважение. Подобно отцу, он был прирожденным полководцем и в сражениях всегда сам вел войска в атаку, вопреки предостережениям матери забывая об осторожности.
По приказу фараона Неши следил, чтобы на барках соблюдался идеальный порядок и поддерживалась чистота. Воины не только мыли палубы по несколько раз на дню, но и тщательно вычищали все помещения. Каждый ежедневно смазывал голову особым снадобьем против вшей. Глазные болезни и желудочные расстройства лечили пивной пеной. На суше постоянно жевали репчатый лук, запах которого отпугивал змей и скорпионов. Спали моряки в достаточно удобных мешках из двух циновок, связанных по краям красными кожаными шнурами.
- Царица! Вон там, на берегу - селение. Пристанем к берегу?
- Нет. Плывем дальше.
Яххотеп не знала, как здешние жители, покоренные Неджехом, поведут себя при виде египетского военного флота.
Сначала они растерялись, но вскоре взялись за пращи и луки. Стрелы пролетели мимо цели, но град камней, подняв тучу брызг, едва не накрыл нос барки.
- Царица, скорее в укрытие! - взмолился кормчий.
- Причаливаем! - приказала Яххотеп.
И вот уже воины через борт соскакивают на берег, рискуя свернуть себе шею. Но опыт недавних сражений не прошел зря - все благополучно приземлились и сразу же бросились на врага.
Вот уже и фараон спустился по сходням и повел отряд против жителей селения. Те вскоре начали отступать.
Одному удалось прорваться сквозь ряды атакующих и броситься в Нил. Обезумев от ярости, он подплыл к передовому судну и взобрался на него, мечтая разделаться с колдуньей-царицей, приведшей сюда свое войско.
Вот он уже на палубе. Видит Яххотеп. Бросается к ней.
Едва не задев царицу, Хонсухотеп взмахнул шестом и размозжил ему голову.
Рука не дрогнула, удар оказался точным. Яххотеп, всецело доверявшая кормчему, стояла все это время не шелохнувшись.
Кормчий упал на колени перед царицей.
- Прости! Ведь я мог тебя ранить.
- Отныне ты назначаешься флотоводцем. Твоих приказов будет слушаться весь египетский флот. Командуй и распоряжайся, флотоводец Хонсухотеп!
Тем временем завершилась битва на берегу. Ни один из мужчин селения не сдался в плен, все погибли. По приказу фараона египтяне отпустили женщин и детей.
Так началось завоевание Куша.
Властитель Неджех пировал у себя во дворце. Перед трапезой он собственноручно зарезал барана и убил раба, бросив труп туда же, где разлагались останки гиксосского посла. Ему подали с десяток блюд, в том числе дичь и крупных нильских окуней под соусом. Он ел, а рабыни непрерывно обмахивали его опахалами. Перед каждым новым кушаньем одна омывала ему руки, а другая умащала подмышки благовониями. Неджех не терпел запаха пота и липких жирных пальцев.
Белое вино, привезенное из оазиса Харга, расположенного в западной пустыне, необычайно нравилось ему. Он выпивал зараз не меньше двух кувшинов.
- Налей еще, - приказал он виночерпию. - Разве не видишь, что моя чаша пуста?
Как славно ему жилось в прекрасной столице! Обильные урожаи, искусные мастера - чем Нубия хуже прославленной Дельты Нила?