* * *
Николай Петрович не мог не поздравить племянника и его супругу с рождением первенца и уже десятого октября выписал командировку в Калинин.
Вместе с Токаревым он проинспектировал работу на местах и, отказавшись от неминуемого в таких случаях застолья (чем не только удивил, но и даже напугал Дмитрия Степановича – не пьет, значит, можно ждать сюрпризов в виде неожиданных оргвыводов!), поспешил к Вяловым.
Тимчик быстро набирал вес.
По ночам он часто просыпался и громко вопил, требуя материнской титьки. Поэтому каждую свободную минуту даже днем Катя использовала для сна. А её обязанности в это время выполнял любящий супруг, применявший для успокоения младенца одно-единственное средство – баюканье! Так разбаловал Павел долгожданного сынишку, что тот не хотел ни на секунду покидать его руки! И начинал истошно орать, если не чувствовал их тепла.
Поэтому поговорить по душам дома у чекистов не вышло…
– Пошли, прогуляемся! – предложил дядя.
– Давайте.
– Что, малыш всё время так буянит?
– Да! Катя совсем измоталась.
– А ты?
– Держусь! Пока…
– В Весьегонске давно был?
– Не очень.
– И что там нового?
– Ничего.
– Ребята справляются?
– На пять с плюсом. Крюгер лично их "инспектировал", подвоха не обнаружил.
– Откуда такая уверенность?
– По глазам вижу.
– Глаза разведчика бывают обманчивыми.
– Не тот случай. Вальдик – не разведчик. Учёный. Всецело увлёкшийся предметом своих исследований. Он просто трясется в ожидании новых предсказаний. Видно наверху оценили способности пророка и всё время давят: "Давай! Давай!"
– Похоже, у него теперь, как и у тебя, только одна цель, одна-единственная задача…
– Юродивый?
– Да.
– Это хорошо.
– Почему?
– Крюгер так уверовал в гениальность мальчишки, что совершенно потерял нюх, способность анализировать факты. Теперь он делает те выводы, к которым подсознательно подвожу его я.
– Ты не слишком самоуверен?
– Нет! Сказал: "Бабиков – тупица", – он проглотил, сообщил, что Ванечка обозвал его врагом – сожрал, не поперхнувшись. Хоть сам никогда не слышал от пацана ни слова! Сейчас он полностью подконтролен и впредь скушаёт всё, что мы подсунем…
– Молодец!
– Стараюсь…
– Намедни я разговаривал с Лаврентием. Он тоже доволен твоей работой. Главное, что о подмене до сих пор никто не узнал. Ни Никонов, ни твои коллеги по управлению, ни Катя. Мы проверяли.
– Как?
– Секрет фирмы!
– Понял…
– Так держать дальше, товарищ старший лейтенант.
– Есть!
– Лаврентий дал слово, что пристроит тебя в центральном аппарате. Сразу по окончании операции. Ему известны предсказания Юродивого касательно событий 22 июня…
– Вы доложили?
– Нет. Мы вместе проведывали мальчишку, когда его прорвало по этому поводу.
– Да… Кстати… Что это за "юнга" на фотографии между вами и наркомом?
– Так… Один детдомовский сорванец, которому мы помогаем материально.
– Эх, дядя, дядя… Обманывать близких некрасиво!
– Позже расскажу – 21-го. За день до смерти…
– Плюньте на эту бесовщину, Николай Петрович! Вы ж не верите ни в бога, ни в черта.
– А Ванечке верю…
* * *
В предпоследний день октября праздновал день рождения уже Вялов. По примеру дяди – в нескольких местах. Тридцать лет бывает раз в жизни!
Ничего готовить Катя не стала. С таким, как её Тимофей Павлович, в туалет сходить невозможно, не то, что хозяйничать на кухне. Да и разместить всех гостей в одной маленькой комнате будет непросто.
Поэтому еще накануне вечером она собрала малыша и ушла к маме.
Софья Григорьевна предложила отмечать юбилей в её квартире. И дочь согласилась.
О своём решении утром сообщила супругу по телефону – с недавних пор на видном месте в квартире Дроздовых красовался дисковый аппарат ленинградской фабрики "Красная заря".
Вялов не возражал.
Для сотрудников своего отдела он накрыл стол в личном кабинете. Из других подразделений пригласил только Фильчука и Егорова.
Гуляли недолго – служба!
И уже в пять вечера Павел был у любимой тёщи.
Правда, сначала забежал по дороге к себе домой и оставил в дверях записку: "Мы у родителей!"
На день рождения он не приглашал никого. Но знал, будут все: и сестра, и дядя.
* * *
Месяц назад Нина предъявила мужу ультиматум: "Или я – или водка", и Владимир бросил пить. Возле него поставили несколько бутылок фруктовой воды, содержимым которых новоиспечённый трезвенник охотно делился с сыном Ильёй.
Остальные тоже спиртным не увлекались, хотя на столе было и вино, и водка. Только Дроздов изредка пополнял свою стопочку из персонального графина и в гордом одиночестве опрокидывал со словами: "За здоровье именинника!"
Всё изменилось в семь часов вечера, когда приехали Николай Петрович и Любовь Витальевна.
– Что, не ждали? – сиял дядя. – Думали, второй раз за месяц вырваться не удастся?
– Ждали, ждали!!! – хором загалдели присутствующие.
– Штрафную дорогим гостям! – торжественно распорядился Андрей Сергеевич.
Комиссар стоя опорожнил предложенный стакан и прокряхтел:
– Эх, хороша, зараза!
У Володьки потекли слюни, но он сумел сдержать свои эмоции. Только налил очередную дозу газировки и нервно выпил.
А Вялову – хоть бы что! Его организм давно отвык от спиртного и уже не подавал сигнала "SOS" из-за его длительного отсутствия.
Лавры главных выпивох пришлось примерить "старикам". Те быстро прикончили всё, что было в доме, и сами же отправились за добавкой.
Однако, увидев их со стороны, никто не смог бы упрекнуть Николая Петровича или Андрея Сергеевича в том, что они выпили лишнего. И у того, и у другого, как говорится, было "ни в одном глазу"!
О работе в тот день не говорили.
В ответ на вопрос племянника: "Как Ваня?" дядя только пожал плечами: "Не знаю".
Как выяснится позже, в октябре пророк неожиданно замолк. На целых полгода!
Всё это время Вялову пришлось самому придумывать за него очередные предсказания…
Часть 2
"Красные" против "коричневых"
3 февраля 1941 года указом Президиума Верховного Совета СССР НКВД был разделён на два самостоятельных органа: НКВД (нарком – Лаврентий Павлович Берия) и Народный комиссариат государственной безопасности СССР (нарком – Всеволод Николаевич Меркулов).
Соответствующие изменения начались и на местах.
Вялов, по идее, был должен остаться в УГБ, но Берия не хотел, чтобы про операцию "Юродивый" узнал еще кто-то из коллег-конкурентов и вывел секретного агента за рамки обоих ведомств. С тех пор Павел числился в Москве в каком-то вспомогательном управлении, а жил по-прежнему в Калинине, куда его откомандировали на неопределённый срок для выполнения ответственного задания.
С Крюгером он встречался всё реже и реже.
Может, предсказания от НКВД оказались не такими вещими, как пророчества Ванечки?
А может, руководство дало Вальдемару указание не форсировать события ввиду неумолимого приближения 22 июня?
Зимой Вялов частенько наведывался в Весьегонск. А когда пришла весна и дороги основательно развезло, всё свободное время уделял семье. Маленький Тимофей, которому в апреле исполнилось полгодика, наконец-то угомонился и почти не плакал по ночам.
Днём заботливый папаша часто гулял с сыном в городском саду, а по вечерам под чутким руководством супруги повышал дома уровень собственных знаний. По литературе, истории, географии и – особенно – иностранным языкам, среди которых он выделял немецкий…
Конечно, Павел был не прочь разбираться лучше и в тех науках, на которых специализировались Крюгер и компания: астрологии, эзотерике, но где в Советском Союзе можно раздобыть литературу по такой "вражеской" тематике?
* * *
Весна пролетела незаметно.
Первый день лета, второй, третий…
Двадцать суток до смерти, девятнадцать, восемнадцать…
Нельзя сказать, что Николай Петрович ждал неумолимо приближающуюся кончину с ужасом или тревогой. На жизненном пути он много раз встречался лицом к лицу с безжалостной костлявой старухой и давно не боялся её прихода. Лишь осознание того, что в прошлом он многое делал не так и некоторые ошибки можно ещё исправить, удерживало его на белом свете.
Жаль, конечно, что пожил немного – всего лишь пятьдесят! Но сколько друзей, старых большевиков-ленинцев, умных, волевых, сильных, влиятельных, не дожили и до гораздо более скромных лет…
Причём многим он лично или косвенно помог отправиться к праотцам. Если загробный мир существует и ещё придется свидеться с ними, что сказать в своё оправданье, как объяснить жестокость, жажду крови? Ошибками партии и правительства? Перегибами? Происками каких-то мифических врагов?
Нет… Не поверят… Избежать мирского суда еще можно, а вот Божьего – никак!
Так, может, покаяться, встать на колени, помолиться, попросить прощения у всех, кому укоротил век?
Нет! Гордыня не позволяет!
Хныкать и молить о пощаде он не будет.
Пора – значит, пора!
* * *
В конце мая Крюгер прибыл на каникулы в Берлин и сразу же удостоился чести быть принятым своим непосредственным начальником – оберштурмбаннфюрером СС Рудольфом Левиным, к которому Вальдемар, как и прочие сотрудники зондеркоманды, обращался коротко: "Герр доктор".
Встретились они в Главном управлении имперской безопасности, где Левин руководил отделом научных исследований.
– Хайль Гитлер! – поднял руку в приветствии Крюгер.
– Хайль! Садитесь, мой друг!
– Спасибо, герр доктор, – Вальдемар опустился на предложенный стул и принялся с интересом рассматривать коллекцию холодного оружия, размещенную на стенах кабинета, в котором раньше ему бывать не приходилось – управление совсем недавно переехало в новое помещение на Принц-Альбрехтштрассе.
– Итак, вы уверены, что предсказания русского пророка сбываются на все сто процентов? – вернул его на землю оберштурмбаннфюрер.
– Так точно! Уверен. Если вы помните, именно он предсказал быструю капитуляцию Франции и бомбардировки Лондона, разгром Польши и присоединение Прибалтики к СССР.
– Помню. А что скрыто под одним из последних высказываний Юродивого – "Барбаросса" – вы так и не смогли установить?
– Никак нет, герр доктор!
– Позволите помочь вам?
– С благодарностью!
– Под таким названием зашифрована секретная директива, о существовании которой мне стало известно лишь несколько дней назад, хотя рейхсканцлер подписал её ещё в декабре. Вы должны догадываться, о чём идет речь в этом документе…
– Это план разгрома СССР еще до окончания войны с Британией! – блеснул эрудицией Крюгер. – "Вижу танки под Москвой" – не раз предупреждал Ванечка.
– Я всегда ценил ваше умение делать правильные выводы… А о дальнейшем развитии событий на Восточном фронте мальчик ничего не говорил?
– Нет.
– Возможно, русский офицер, который его опекает…
– Вялов?
– Да… Возможно обер-лейтенант Вялов не рассказывает вам всей правды?
– Вполне вероятно. Представьте, что творится в его душе, когда Ванечка видит парад победоносных германских войск на Красной площади… Конечно же, Павел никогда не доложит нам об этом.
– Может, вы всё же попытаетесь убедить его в точности передавать все предсказания пророка?
– Нет.
– Почему?
– С русскими очень сложно иметь дело. Они, как правило, с презрением относятся к денежным знакам и предпочитают работать за идею.
– А он ещё не проникся нашей победной идеей? Великой Германией от Атлантики до Тихого океана?
– Пока нет…
– Постарайтесь склонить его к сотрудничеству до начала военных действий.
– Но как, герр доктор? До 22 июня осталось меньше месяца. А я еще не был дома…
– Для этого у вас есть ровно три дня. Повидаетесь с семьёй – и назад в Россию.
– Да но…
– Никаких "но"! Вечером двадцать первого июня вы покинете казарму и уйдете на нелегальное положение. А когда наши доблестные войска приблизятся к Москве, похитите кого-нибудь из родственников Вялова. Так с ним легче будет… торговаться.
– Да, кстати… У него недавно родился сын.
– Вот-вот… Ребёнок – самая походящая кандидатура… Похитите его и впоследствии осуществите обмен. Ясно?
– Так точно, герр доктор!
* * *
Сказать, что Павел удивился, когда в начале лета Крюгер вернулся в Калинин – значит, не сказать ничего!
А когда тот без предупреждения выловил его у подъезда собственного дома, возмущённый до предела Вялов решил на всякий случай устроить "негодяю" внеплановый разнос:
– Что ты себе позволяешь, Вальдик? Из-за твоего разгильдяйства меня могут если не расстрелять, то выгнать с работы или, по крайней мере, перевести на другое, менее ответственное, направление. Сам знаешь, с предателями советская власть не церемонится! И тогда вам уже никогда не добраться до Ванечки!
– Ничего с тобой не случится. До самой смерти. Иначе б Юродивый давно предупредил, – нагло улыбнулся Крюгер. – А вот власть, о которой ты так печешься, скоро уйдёт в небытие – ты знаешь это не хуже меня…
– Ты в своём уме?
– В своём, Паша! Думаешь, я не понимаю, почему пророк вдруг перестал выдавать свои сенсационные предсказания? Просто он говорит то, о чём ты предпочитаешь молчать.
– Интересная версия…
– Юродивый давно известил тебя о победе Третьего рейха! – торжественно заключил эсэсовец.
И Вялов решил подыграть ему.
– Да… Известил… "Я вижу танки на Красной площади", "России больше нет" – ты это хотел услышать?
– И это тоже! Так что рано или поздно Ванечка всё равно окажется в Берлине. И будет очень печально, если ты не приложишь к этому руки. Выбирай: или – или, времени у тебя в обрез.
– Хорошо. Я подумаю…
– Только не вздумай хитрить, служить одновременно двум господам! Такие шутки плохо заканчиваются, понял?
– Не буди во мне зверя, Вальдик! – решил не поддаваться на угрозы Вялов. – Я не из пугливых. Сказал, подумаю – значит, подумаю…
– Хочешь посмотреть, как будут развиваться события, и тогда принять окончательное решение? – догадался Крюгер. – Смотри, как бы не оказалось поздно.
– Всё будет зер гут! – съехидничал чекист.
* * *
Тимчика планировали оставить родителям, но в последний момент передумали. Два дня без материнской ласки он вряд ли выдержит!
Набрали кучу пелёнок – и в пятницу отбыли в Москву.
На следующий день в столицу приехала и Пашкина сестра с семьей – дядя ещё несколько месяцев тому назад предупредил родственников о своём намерении начать отмечать юбилей с самого утра воскресного дня.
У Любови Витальевны, ничего не знавшей о роковом предсказании, это подозрений не вызвало. Как-никак выходной! Всю субботу она что-то варила, жарила, пекла…
Сначала ей помогала одна Катя, а после обеда к ним присоединилась и Нина. Володя от предложения поработать на кухне отказался наотрез и отправился гулять по Москве с основательно подросшим сыном.
А Вялов, который, как ни странно, оказался единственным, кому было известно о неблагоприятном прогнозе Юродивого, решил всё время находиться рядом с дядей. В тот вечер они долго разговаривали на разные темы, спорили, шутили…
– Итак, твой друг Крюгер решил остаться на лето в Калинине…
– Да.
– Чем мотивировал?
– Мол, очень Россия понравилась. Хочет походить со мной по Волге, порыбачить, ягод-грибов насобирать.
– А мне кажется – организовать работу агентуры, сплотить её и подготовить к активным боевым действиям в нашем тылу.
– Всё может быть…
– В любом случае, его поведение только подтверждает неминуемость исполнения предсказаний Ванечки.
– Выходит, завтра война?
– Похоже… В последнее время наш провидец всё чаще касается этой темы. "Четыре года будет литься кровь", "Гитлер капут", "Мы еще покажем им Сталинград!!!"
– Неужели немцы зайдут так далеко?
– Посмотрим… Завтра останешься у нас до вечера, если я утром не окочурюсь. Предлог придумаешь сам. Новый костюм – в шкафу, я его намедни в ГУМе приобрёл. Где награды – Любушка знает… Место на кладбище забронировано давно. Сразу за забором – Лаврентий в курсе.
– Но дядя…
– Не перебивай… За семьей своей смотри в оба глаза. В погоне за Юродивым враги могут опуститься до самых низменных методов.
– В смысле?
– Жену возьмут в заложники или ребёнка, чтобы вынудить тебя отдать им пророка. Поэтому при малейшей опасности – вези всех в Москву, к Любушке. Столицу мы не отдадим – Ванечка не раз об этом говорил.
– Слушаюсь, товарищ комиссар…
Они обнялись.
– Давай без лишних сантиментов, – продолжил Николай Петрович после минутной паузы. – Помнишь: "Чекистом может быть лишь человек с холодной головой"?
– Согласен!
– После Победы – продолжишь работу с настоящим пророком. Лаврентий обещал. А он слово держит!
– Вы, помнится, хотели мне рассказать о том мальчишке, что на фотографии…
– Ах, да… Это и есть настоящий Ванечка Парфёнов. Которого мы вывезли самолётом в Москву сразу после сообщения Гуминского.
– Значит, я ехал в столицу уже с "куклой"?
– А ты как думал? Что мы станем рисковать жизнью товарища Сталина?
– Кому еще известно о той, первой подмене?
– Никому… Ты тоже ни о чём не должен догадываться.
– Ясно.
– После моих похорон подойдешь к наркому – теперь он лично будет опекать тебя, получишь свежую партию предсказаний Юродивого и рекомендации по выполнению задания в условиях военного времени.
– Есть!
– Про Любушку мою не забывай… Следи, чтобы её никто не обижал.
– Слушаюсь!