* * *
Новоприбывших провели вдоль площадки для упражнений, давая им привыкнуть к здешнему окружению. Оказалось, что самое первое, внешнее впечатление не обмануло спартанку. Изнутри луд был не столько тюрьмой, сколько целым городом в миниатюре. Вдоль одной стороны обширной площадки тянулись приземистые каменные домики. Лисандра про себя рассудила, что это были жилища рабов, и мрачно подумала, что раз так, то и ей самой тоже предстояло здесь жить.
Напротив стояли роскошные строения, способные украсить любую римскую виллу. Они были расположены на гораздо большем удалении от шума и пыли. Там виднелись статуи и фонтаны. Когда Лисандра проходила мимо изваяния Минервы, как римляне называли богиню Афину, она сотворила подобающий жест приветствия и почтения.
В дальнем конце луда надо всем господствовало здание бань. Сюда-то вели и Лисандру, и остальных пленниц.
Стражники ввели девушек внутрь и передали их нескольким рабыням, которыми предводительствовала суровая германка. Она велела называть себя Гретой. По счастью, кое-кто из ее подначальных владел эллинской речью. Музыка родного языка до некоторой степени отвлекла Лисандру от невеселых раздумий.
Первым долгом их загнали в боковую комнатку, где не было почти ничего, кроме нескольких ведерок с дурно пахнувшей жидкостью. Грета велела рабыням втирать вонючий раствор в волосы. Из ведерок смутно попахивало нефтью, и Лисандра пришла к выводу, что, невзирая на смрад, вещество призвано было избавить ее от вшей, порядком-таки надоевших за последние дни.
Надо ли говорить, что даже эта гадостная отрава, используемая в качестве мыла, была предпочтительней бритья наголо!
Когда все головы были промыты теплой водой, Грета повела девушек в главное помещение бань. Вот когда губы Лисандры сами собой расползлись в улыбке чисто телесного удовольствия! Здесь обнаружился просторный и - к ее немалому удивлению - благоуханный бассейн. С поверхности воды поднимались струйки пара, так что воздух насыщала горячая влага.
Лисандру не потребовалось подгонять. Она сама шагнула к желанной воде. Хильдрет и остальные пленницы, наоборот, шарахнулись прочь. Между ними и Гретой началась шумная перепалка.
Грета сама была невольницей, но, судя по всему, умудрилась добиться в замкнутом мирке луда какой-никакой власти. Перечить ей здесь не смела ни одна живая душа. Однако и Хильдрет, похоже, уперлась насмерть и собралась стоять до конца.
Лисандра повернулась к одной из подручных Греты, той, что говорила по-эллински, и вопросительно подняла бровь.
- Что там у них происходит?
Девочка-рабыня была совсем юной, лет на шесть моложе девятнадцатилетней спартанки, маленькая и хрупкая в кости. Худенькую веснушчатую рожицу освещали большие карие глаза, а кругом вихрились непослушные темные кудри.
Девочка пожала узенькими плечами.
- В точности не скажу, но, по-моему, вот что… - Она прислушалась. - Варварки боятся купания. - Девочка отважилась чуть заметно улыбнуться. - Они полагают, что сейчас же простудятся и умрут!
- Невежественные дикарки, - надменно усмехнулась Лисандра и, не говоря более ни слова, нырнула в бассейн.
Что верно, то верно. За время совместного путешествия она почти начала видеть в них людей, но… варвары, они варвары и есть. Этакие дети-переростки, глуповатые, пугливые и суеверные. Не лучшие спутники, но выбирать ей не приходилось. Будь ее воля, они вообще не удостоились бы внимания, не говоря уж о том, чтобы тратить на них время!
Однако прикосновение к телу горячих водяных струй оказалось таким наслаждением, что очень скоро Лисандра вообще начисто забыла о Хильдрет и остальных своих спутницах. После стольких дней, проведенных в грязной клетке, к ней наконец-то пришла чистота. Что могло с этим сравниться?! Лисандра плавала, вертелась и чувствовала, как по всему ее телу раскрываются поры, как чудесная вода смывает корку пота и пыли.
Она проплыла изрядное расстояние под водой, поднялась на поверхность, и ее медленно отнесло к стенке бассейна. Здесь Лисандра выставила из воды лишь голову и плечи и с насмешкой наблюдала за тем, как германки проигрывали свою битву за право остаться немытыми. Одна за другой они спускались в парящую воду - и каждая в свою очередь вскрикивала, обнаруживая ее "неестественную" теплоту. Но горячая душистая влага почти сразу оказывала свое действие, размягчала напряженные мышцы и очищала кожу. Скоро германки уже перекликались, восторженно обменивались впечатлениями. Грета сверху высыпала в бассейн целый мешок губок, и девушки немедленно расхватали их. Похоже, залежи грязи на телах дикарок были многолетними. По бассейну поплыла мутная пена.
Лисандра старалась держаться от них как можно дальше, но как следует поблаженствовать в воде ей не дали.
Грета многоопытным глазом проследила за своими соплеменницами и хлопнула в ладоши, приказывая всем покинуть бассейн.
К спартанке приблизилась маленькая рабыня, с которой они разговаривали перед купанием.
- Ты должна пойти со мной, - сказала она.
Остальных невольниц уже уводили другие подчиненные Греты. Лисандра подчинилась, не прекословя. После омовения она чувствовала себя лучше, чем в течение многих недель, и не была расположена спорить.
Юная провожатая увела ее в боковую комнатку, где стояла скамья, застеленная полотенцем.
- Меня зовут Вария, - представилась девочка.
- Лисандра.
Вария указала ей на скамью и предложила лечь на нее лицом вниз.
- Ты просто расслабься, - проговорила она, щедро размазывая по плечам и спине Лисандры душистое масло.
Маленькие руки споро взялись за работу. Пальцы, убиравшие из мышц последнее напряжение, оказались не только умелыми, но и неожиданно сильными.
Очень скоро Лисандра только что не мурлыкала от удовольствия, наслаждаясь массажем. Подобное обращение немало удивляло ее, и она не преминула сказать об этом юной рабыне. Долю "живого имущества" спартанка представляла себе вовсе не такой.
- Тяготы не заставят себя ждать, - ответила Вария, разминая волшебными пальцами ноги Лисандры. - Здесь высокие требования, и тебе придется им соответствовать. Все здешние девушки-гладиаторы очень хорошо тренированы.
- Угу, - вбирая ноздрями аромат воска, отозвалась Лисандра.
- Так что одними купаниями и массажем ты не отделаешься, - продолжала Вария. - К тому же некоторые наставники бывают очень жестокими. Я вижу, у тебя и прежде был жестокий хозяин.
Маленькая рабыня провела пальцем по одному из шрамов, видневшихся на спине спартанки.
Из соседней каморки донесся резкий звук, как будто разорвалась ткань, и сразу же - крик боли. Лисандра тут же забыла, что собиралась ответить, вскинулась и вопросительно глянула через плечо.
- Это накладывают воск, - пояснила девочка. - Его действие продолжительней, чем у бритья, но варваркам первый раз всегда очень больно.
Лисандра молча с ней согласилась. Сама она была неплохо выучена терпеть боль, но наложение воска!.. Как хорошо, что ей не требовалась эта тяжкая процедура. Она как-никак была цивилизованной женщиной. Взмах-другой бронзовой бритвой - и все!
III
Наружу Лисандра вышла в легкой светлой тунике и, благодаря неожиданной банной роскоши, в непривычно радужном расположении духа. С самого дня кораблекрушения будущее ни разу не казалось ей таким полным надежд. У порога бани к ней присоединились Хильдрет и остальные дикарки. Походка девушек свидетельствовала о том, что следы от наложения вощеной ткани были еще болезненно-свежими.
Грета велела им выстроиться в одну линию и замолчать.
Через несколько минут появился один из наставников, загорелый коротышка-парфянин. Кто-то шепнул, что у него было прозвище Палка.
Этот Палка двинулся вдоль строя, пристально осматривая новеньких. Его взгляд напомнил Лисандре кое-что из ее прошлой жизни. Палка не просто оценивал телесную крепость девушек. Он еще и заглядывал каждой в глаза, искал в них тот особый огонек, который свидетельствовал о том, что из этой особы будет толк!
- Добро пожаловать в новый дом, - выговорил он наконец довольно тонким и гнусавым голосом.
Грета переводила для германок слово за словом.
- Вы все - рабыни. Двуногое имущество. Вы - нелюди. Забудьте, что вы были когда-то женщинами, забудьте все, что было вне этих стен! - Палка нехорошо улыбнулся. - Если не забудете, то это только причинит вам больше боли.
Он начал прохаживаться вдоль строя, покачивая в руке крепкий прут из упругой лозы, давший ему прозвище.
- Отныне главный и единственный смысл вашего существования состоит в том, чтобы развлекать очень требовательную публику. Вас научат драться, убивать и цивилизованно встречать смерть!.. Ради этого вы обязаны всегда и во всем повиноваться мне, а также прочим наставникам. Еще раз повторяю!.. Вы все - рабыни, и ваша судьба - служить потребностям ваших хозяев.
С этими словами Палка остановился напротив Хильдрет, не спеша, с расстановкой запустил мозолистую загорелую руку под край ее туники и накрыл ладонью пах. Германка залилась пунцовой краской стыда, ее глаза полыхнули бессильной яростью.
Палка хихикнул, убрал руку и принялся наигранно обнюхивать пальцы.
- Каковы бы ни были эти потребности, - договорил он как ни в чем не бывало и подмигнул Хильдрет. - А ты весьма неплоха!
Да, он определенно знал, о чем велась речь.
- Повинуйтесь во всем, и ваша жизнь здесь может со временем сделаться даже приятной, - продолжал он. - Ослушаетесь - и я сделаю ваше существование настолько невыносимым, что сама смерть покажется вам избавлением. Усердно упражняйтесь, упорно учитесь и, быть может, сумеете продержаться достаточно долго, чтобы выкупиться на свободу!
Палка еще раз оглядел строй и покачал головой.
- Правда, по первому впечатлению я весьма сомневаюсь в том, чтобы кому-то из вас это удалось. Скорее всего, я попусту трачу на вас время и всем вам выпустят кишки в первой же схватке. Бегом, коровы! Бегайте кругом луда, пока я не велю прекратить!
Девушки повернулись и побежали.
Лисандра только изготовилась пуститься за ними, когда у нее перед грудью оказался посох Палки.
- А ты погоди, гречанка. Ланиста хочет взглянуть на тебя поближе!
Лисандра смотрела на жилистого маленького парфянина. В ее взгляде презрение мешалось с насмешкой.
- Замечательно, - сказала она. - Я тоже очень хотела с ним повидаться.
Палка встретился с ней глазами, чуть выждал и вдруг с силой всадил тупой конец своего посоха ей в солнечное сплетение. Лисандру согнуло пополам, весь воздух сразу вылетел из груди. Наставник окончательно сшиб ее наземь и один за другим обрушил ей на спину несколько жестоких ударов. Пока она силилась прийти в себя от боли и неожиданности, Палка сгреб девушку за волосы и поднял ее лицо к своему. Его выпуклые глаза горели злобой.
- Уйми свой норов, милочка, а то мы с тобой не столкуемся, ясно?
Он швырнул девушку обратно на землю, и посох пронесся перед самым ее носом.
- Ланиста, говорю, на тебя поближе взглянуть хочет!
Лисандра с ненавистью смотрела на своего мучителя. Ее честь - честь спартанки - требовала немедленно встать и превратить эту наглую харю в кровавое месиво. Она уже подобралась для прыжка, но самообладание, уже почти утраченное, быстро вернулось к ней. Лисандра скрутила собственную ярость, выбросила ее из себя и покорно кивнула.
Время для свободы и мести еще придет. Тогда этот человеческий отброс поплатится сразу за все.
Палка с невозмутимым видом двинулся в сторону покоев Луция Бальба и жестом велел Лисандре следовать за собой. Надсмотрщик понимал, что эта короткая стычка некоторым образом выбила его из колеи. В глазах Лисандры он увидел презрение, самонадеянную наглость и полное отсутствие страха. Ему пришлось сознаться себе в том, что подобной девки он ни разу не видел за все годы, проведенные им на арене и подле нее. Он ведь весьма добротно ей вмазал. После такого удара не только девка - большинство мужиков утратили бы всякую волю к непокорству. А эта гречанка… Да, она не бросилась на него, но не потому, что испугалась. Ее остановило нечто другое.
Палка понял, что настанет день, когда ему придется разделаться с нею уже окончательно. Потому что иначе…
* * *
Дом Луция Бальба был самым роскошным из всех, замеченных Лисандрой при въезде в луд. Чистенький, белый, богато украшенный, он стоял дальше всех от пыльной учебной площадки. Перед домом располагался цветник со статуями нескольких римских и местных божеств, возглавляемых, разумеется, изваянием императора Домициана. Его фигура была раскрашена и увита гирляндами. На взыскательный взгляд Лисандры, она выглядела чуточку аляповато.
Палка наградил спартанку последним недобрым взглядом и возле порога передал ее какому-то смазливому юноше. От этого красавчика пахло духами, его бледно-голубой хитон был короче, чем у Лисандры. Светлые волосы юнца были самым непристойным образом напомажены и завиты. Пухлая мордашка, которую они обрамляли, выглядела избалованной и капризной.
- Привет, - выговорил он на плохом эллинском, и Лисандра немедленно признала афинский акцент. - Я Эрос.
- Ну да, - сказала она. - Кто же еще!..
Эрос обиженно хмыкнул и повел ее в рабочую комнату, выглядевшую несколько неопрятной и захламленной, что шло вразрез с общей роскошью и ухоженностью дома.
- Тебя ждет хозяин, - сказал Эрос и удалился.
Его недовольство Лисандрой сквозило даже в походке.
Луций Бальб давно и прочно завоевал себе место на рынке развлечений Галикарнаса. В этом большом городе игры и празднества происходили не так уж редко, и Бальб был главным поставщиком занятных новинок. Еще бы, ведь он являлся единственным ланистой в провинции, который выставлял на гладиаторские бои исключительно женщин. Другие владельцы школ тоже, случалось, не брезговали держать в своих "конюшнях" воительниц, но чисто женское заведение было у него одного.
По совести говоря, Бальб совсем не ждал, что его последнее приобретение сумеет выжить в бою, сражаясь как димахайра, то есть двумя мечами. Это требовало многих месяцев подготовки, а гречанка была куплена едва ли семь дней назад. Что ж, она появилась весьма вовремя. Его главная воительница очень некстати свалилась с больным животом, тем самым поставив хозяина перед немыслимой перспективой крупного штрафа. Распорядителю игр очень не понравился бы срыв заявленного боя в последнюю минуту. Он имел право наказать Бальба полновесным штрафом за неявку бойца.
Впрочем, всегдашнее везение и в этот раз оказалось на его стороне. Поминая добрым словом богиню Фортуну, хозяин гладиаторской школы еще раз перебрал в памяти обстоятельства, приведшие к нему эту новую девушку. Помнится, его караван как раз двигался берегом в сторону Галикарнаса, и вот однажды Палка оторвал его от ужина. Парфянин был чем-то возбужден, требовал немедленно принять и выслушать его.
"Бальб, мы спасены! - с порога выпалил Палка. - Мы тут с ребятами проехались вдоль берега, решили посмотреть, не выбросило ли чего полезного штормом. - Вечно вытаращенные глаза парфянина так и горели. - Мы нашли кое-что получше мусора или дров для костра!"
"Не тяни, Палка. Рассказывай!"
"Девка, Бальб! Мы девку нашли! Там и вправду корабль бурей накрыло. На берег чего только не выбросило!.. - Он наклонился поближе и понизил голос до шепота. - Только, Бальб, это был корабль легиона. Там были мечи, копья, знамена… - Надсмотрщик совсем замолчал, подыскивая слова. - Ну, я ж говорю, все-все…"
Луций Бальб был не тот человек, который пренебрегает подвернувшейся возможностью.
"Полагаю, вы с ребятами все подобрали и привезли в лагерь?" - спросил он.
Палка изобразил некоторую обиду.
"А как же!"
"Ну так что особенного в этой легионерской шлюхе? - поинтересовался Бальб. - Вы, я полагаю, вдоволь повеселились, вспахивая это достаточно изборожденное поле, ну а дальше-то что? Не возьму в толк, каким образом это может нас спасти?"
"Я тебе вот что скажу, - ответил Палка. - Ребята и в самом деле хотели с ней позабавиться. Видел бы ты, как она принялась махаться! Там меч валялся. Она схватила его и насела сразу на двоих, которые оказались ближе всех! Бедный Тиро, бедный Гидеон… - Палка в притворной грусти тряхнул головой. - Она прикончила обоих на раз-два! Вот так!"
Он звонко щелкнул пальцами.
Тут-то Луций Бальб и забыл о неоконченном ужине.
"Она их… что?"
"Прикончила, Бальб! Прикончила! Говорю тебе, она владеет мечом так, как будто с ним родилась! Я сроду не видал, чтобы девка так дралась! После того как она прикончила Тиро и Гидеона, никто не рискнул подступиться к ней один на один. Пришлось сбить ее конями и связать. Только так и скрутили. Да и то она отбивалась как фурия".
"Не привирай, Палка, - предупредил Бальб. - Знаешь же, я этого не люблю".
"Да я точно тебе обещаю! - Палка прижал руку к сердцу. - С двумя клинками она легко заменит Тевту. И штраф побоку!"
"Неплохая отплата за гибель Тиро и Гидеона", - усмехнулся ланиста.
Палка поднялся на ноги.
"На самом деле они никогда мне не нравились", - сказал он и вышел, оставив хозяина размышлять о случившемся.
Луций Бальб был далеко не дурак, а посему воспринял слова парфянина со здравой толикой скепсиса. Тиро с Гидеоном были, вообще-то, изрядными забулдыгами. Пожалуй, отчаявшаяся женщина, вдобавок подхватившая меч, и вправду была способна разделаться с обоими.
Но вот после… После эта самая Лисандра весьма впечатлила его на арене. Стоило ей только поднять мечи, и его сомнения разом улетучились. Ланиста понял, чего она в действительности стоила. Спартанка дралась очень умело. Подобного мастерства нельзя было объяснить природным талантом. Здесь имела место явная выучка, причем очень серьезная. В схватке с галлийкой Лисандра явила способность к стратегии, чувство времени и выносливость. Она настолько заинтересовала Луция Бальба, что он решил при первой же возможности присмотреться к ней повнимательнее.
Ланиста слышал, как Эрос ввел девушку в рабочую комнату. Она позволила себе промедлить возле двери, рассматривая удалявшегося слугу. Это вызвало у Бальба невольное раздражение. Рабыня не должна заставлять хозяина ждать!
- Входи, - сказал он, и звук его голоса заставил ее обернуться.
Луций Бальб сидел по ту сторону обширного стола, заваленного свитками, и очень внимательно смотрел на подходившую девушку.
Она была несомненно хороша собой, но в свете нынешних зрительских пристрастий ее красота выглядела несколько аскетично. Мужчины, приходившие посмотреть на гладиатрикс, склонны были отдавать предпочтение пышным, роскошным, необузданным и опасно-желанным уроженкам Северной Европы. По сравнению с ними Лисандра казалась слишком рослой. Она могла смотреть прямо в глаза большинству мужчин, не поднимаясь на цыпочки. Кожа у нее была почти алебастровая, а волосы по контрасту выглядели чернее ночной тьмы. Крепкие груди оказались совсем не того внушительного размера, как у модных нынче воительниц Севера.
По-настоящему поражали в ней только льдисто-синие глаза, вернее, их взгляд, внимательный и настороженный.
"Ее красота списана с мраморной статуи, - сказал себе Бальб. - Разве толпа ее поймет? Нет, здесь требуется утонченный ценитель".
- Я рада, что этому недоразумению настал конец, - проговорила Лисандра, неожиданно прервав ход его мыслей. - Я вижу, ты человек состоятельный. Для возвращения в Спарту мне потребуется занять денег…