- Вещественные доказательства, которые, возможно, спасут мисс Вилтон, - пояснил погонщик скота.
- Ленг, я верю, что у вас самые добрые намерения, но…
Беатрис слегка подалась вперед и подняла руку, призывая доктора остановиться.
- Вам уже что-то известно? - спросила она. - Уверена, Пит, вы знаете что-то такое, о чем следователь не слышал?
Она произнесла его имя с такой нежной интонацией, что закаленный друг Шерри слегка вздрогнул. Малыш заметил это и понимающе улыбнулся.
- Моя дорогая Беатрис, - опять вмешался в разговор доктор, - неужели вы не понимаете, что все это усложнит мою жизнь, если мне придется разрываться между домом и…
- И тюрьмой? - невозмутимо закончила она фразу вместо него.
Всегда хладнокровный Лейман даже слегка вспыхнул:
- Я не смогу с успехом охватить сразу два места…
- Конечно не сможете. Поэтому позвольте Лю Шерри и Питу Ленгу остаться в доме.
- Против этого есть очень веские возражения, - настаивал на своем Лейман. - Беатрис, они - те еще люди.
- Те еще люди? - как эхо повторила она, слегка подняв брови.
- Не хочу их оскорблять, но обязан вам сообщить: в городе о них сложилось не лучшее мнение, еще до того, как они приехали сюда охранять вашего дядю!
- Но какое это имеет отношение ко мне?
- Неужели вы не понимаете? Если они останутся здесь, на холме, то о них станут говорить как о своего рода вооруженной группе, готовой броситься вниз на равнину, ворваться в тюрьму и открыть ее двери, если исход судебного разбирательства обернется против вас. Разве это не очевидно? Особенно тут прославился Шерри. За ним тянется длинная… у него дурная слава. Беатрис, вам надо с самого начала заручиться поддержкой общественности. Но сделать это вам не удастся, если в рукаве вы будете прятать два козыря, - все знают, что это за козыри! Поверьте, это на самом деле очень важно. Вы должны разбираться в таких вещах, дорогая.
- Мне и во сне такое не могло присниться, - вздохнула она. - Конечно, если дело обстоит именно так, нам придется запереть дом.
- Естественно! - подхватил Лейман. - О Боже, это было бы непростительной ошибкой - оставить здесь, на утесе, эту пару натренированных орлов! Если вы выигрываете судебный процесс - вы его выигрываете. Если же проигрываете, то эта парочка может спуститься вниз, разбить тюрьму и унести вас оттуда!
Шерри был ясен смысл такой аргументации. Ленг внешне был торжественно спокоен. Но вдруг слегка наклонился к девушке и произнес:
- Думаю, мисс, я смогу раскопать в доме что-то стоящее. Говорю это в трезвом уме и твердой памяти, вполне серьезно. Хочу попробовать.
Она внимательно посмотрела на погонщика скота, но спросила доктора:
- Ну как, Эустас?
Тот, глядя на девушку, а вовсе не на Пита, заколебался. Потом неожиданно заявил:
- Ленг - проницательный человек. Если у него возникла какая-то идея, надо позволить ему ее осуществить. Мы не можем себе позволить отказываться от любой предложенной помощи, даже незначительной.
- Тогда вопрос решен. Вы оба останетесь здесь. - Беатрис взглянула на Шерри, и тот склонил над ее креслом свое огромное туловище.
- Ваши шансы невелики, - произнес он. - Но лучшего шанса, чем этот, вам не представится.
Она пристально посмотрела на него снизу вверх, без страха, но задумчиво, что-то соображая, а его сознание опять ему подсказало: "Виновна!" Его сердце вновь екнуло. Упиваясь ее красотой, он решительно отбросил эту предательскую мысль.
- Какой шанс? - не поняла девушка.
- Нас здесь трое, - пояснил он. - За Пита я ручаюсь. Если у Леймана нет револьвера, я могу одолжить ему на время мой запасной кольт. Следователь - ископаемое животное. Из числа присяжных только двое бойцов, не больше. Мы находимся всего в шести шагах от двери. Поднимитесь из кресла и идите прямо к двери. Вы почти подойдете к ней, прежде чем кто-либо вмешается. А тогда - бегите. Мы прикроем ваш побег, потом последуем за вами…
- А шериф? - поинтересовалась она.
- Если шериф поднимет оружие, пусть ему поможет Небо! - процедил Малыш Лю сквозь зубы.
- Эустас? - шепнула девушка.
Лейман слушал с побелевшим лицом, но со сверкающими глазами и не проронил ни слова. Ленг положил руку на массивное плечо своего друга, тем самым выразив молчаливую поддержку.
- Это ваш единственный настоящий шанс, - продолжал Шерри. - Вы понимаете меня? На всю жизнь!
- Куда же мы отправимся?
- Я найду, куда вас увезти. Ленг, доктор и я, мы позаботимся о вас.
- Шерри и Ленг! - позвал шериф.
- Он что-то заподозрил. Время действовать! - заторопил Малыш девушку.
- Вы это серьезно?
- Да, да! Не мешкайте!
Вдруг ее лицо вспыхнуло. Она взмолилась:
- Не делайте ни шагу! Что вы… Вы же погибнете! Все трое!
- Шерри! - опять крикнул шериф.
Малыш тяжело повернулся, а Герберт Мун подошел к нему.
- Мне нравятся отважные люди, - заявил он, - но, мой дорогой юноша, даже смелость не способна сдвинуть с места горы.
Глава 22
Еще до начала суда в Клейрок нахлынула масса народу. Образно говоря, городок оказался в центре внимания, и три его гостиницы преуспевали в бизнесе. Цены подскочили буквально на все.
Сначала появились репортеры. В те дни газеты остро нуждались в сенсациях для падких на возбуждающие новости читателей. А что лучше могло послужить для этой цели, чем дело молодой и прекрасной девушки, обвиняемой в убийстве? Тем более воспитанной, получившей отличное образование, из хорошей семьи! А в довершение ко всему жертва состояла в кровном родстве с убитым - родной брат ее отца!
О лучшем газетам и мечтать было нечего, поэтому они заслали своих репортеров в Клейрок задолго до начала суда, чтобы выявить всю подноготную.
И недостатка в работе у них не было. Хотя бы потому, что все еще оставался без ответа главный вопрос: кто совершил убийство, Феннел или Беатрис Вилтон?
Понятно, что газетчики пристрастны - выступают за ту или иную сторону. У некоторых из них вина Беатрис Вилтон не вызывала сомнения, и они прямо писали об этом. Феннела при этом даже не принимали в расчет. Он явно удрал из Клейрока, будто унесенная ветром пылинка. Одна группа журналистов даже заподозрила, что его вообще не существовало. Конечно, его разбитые башмаки и пальто в лохмотьях, от которого, по утверждению некоторых, все еще несло виски, находились среди вещественных улик, но на них можно было не обращать внимания. У Феннела не было мотивации для убийства. Его прошлое осталось невыясненным, а отношения с Оливером Вилтоном еще предстояло уточнить. В то же время перед глазами была Беатрис Вилтон, молодая и очаровательная. А разве не бывает так, что красота приносит неприятности? К тому же за ней тянулась дурная слава всего семейства Вилтон, истоки которой терялись в туманном прошлом. Вспомним, что в годы Гражданской войны они занимались контрабандой, что оба брата участвовали в сражениях, но домой вернулся только один. Покрытый серебристыми шрамами, он быстро разбогател. Писали и о более поздних событиях - о вражде в начале девятнадцатого столетия Вилтонов с Дурхамами. Некоторые утверждали, что тогда были убиты трое, другие уверяли, что тридцать. Ввязывались они и в дуэли - из уст в уста передавалась история об одном из Вилтонов, который дрался со своим противником на обеденном столе, и дула их револьверов при этом касались друг друга. Поговаривали, что Вилтоны отличались горячим нравом еще в те далекие времена, когда сражались на мечах.
Так не естественно ли, что эта "гордая, проницательная, энергичная и бесстрашная девушка" решила сама позаботиться о себе и завладеть собственным состоянием? Не пожелала, чтобы оно даже на время перешло бы в руки дяди. Для члена семейства Вилтон вполне достаточная причина, чтобы совершить убийство!
Для другой группы журналистов - значительно большей по числу - Беатрис Вилтон представлялась прекрасной и трагической жертвой, попавшей в опасность, невиновной, но запутавшейся. Им нравилось публиковать фотографии девушки, показывая нежность ее профиля, скромную улыбку и огромные, опущенные вниз глаза. Они копались в ее прошлом и находили его безупречным. Ни один скандал не был связан с ее именем. Эти репортеры охотились за ее школьными однокашниками, брали у них интервью и узнавали об их подруге детства все только самое доброе и хорошее. Рассказывали небольшие смешные истории. Без конца печатая о ней материалы, журналисты без зазрения совести занимались плагиатом. Рассказы о Беатрис Вилтон бесконечно обновлялись, дополнялись, приукрашивались. Фотографировали дом, комнату, сад, особенно то тенистое место, годе нашли убитым ее дядю, снимали также лошадь, собаку и седло девушки. Никакая мелочь, если только она была как-то связана с Беатрис Вилтон, не ускользнула от внимания газетчиков. Если она когда-то просто взглянула на какую-то вещь, то теперь эта вещь превращалась в ценность.
Но это еще не все. Журналисты не ограничивались одной Беатрис, их интересовали все люди, замешанные в этом деле и как-то с нею связанные. Понятно, особое место среди них занимал Эверетт Вилтон - богатый, удачливый человек, тем не менее покончивший с собой. На все лады припоминали, что это случилось после удара по его состоянию, когда затонуло принадлежащее ему судно "Принцесса Мария". Так, может, в голове Беатрис Вилтон родилась элементарная мысль о мести, как у отца - о самоубийстве? Во всяком случае, это был ключ к пониманию случившегося.
Разумеется, взялись и за доктора Леймана, помолвленного с девушкой. И если газеты, враждебно настроенные к Беатрис, мало что писали 6 нем, то настроенные дружески - всячески восхищались его сильной привязанностью к невесте, отмечая, что он по многу часов проводит возле тюрьмы, постоянно навещает арестованную, тратит уйму времени на консультации с адвокатом. Не обошли вниманием и его надменную, аристократическую манеру держаться. По мнению газетчиков, он являл собою само благородство. Писали, что его открытый, спокойный взгляд сам по себе говорит, что он за человек. А разве можно себе представить, что такой джентльмен станет защищать убийцу? Это просто немыслимо! Воспитанный, занимающий хорошее положение в обществе, доктор, безусловно, обладает хорошим вкусом и, естественно, достоин лучшей судьбы! Его худощавое лицо с резкими красивыми чертами отлично выходило на снимках, поэтому Леймана охотно фотографировали. А чем любезнее и тверже он просил репортеров больше его не снимать и не печатать его фотографии, тем чаще на него наводили объективы фотоаппаратов.
Следующим шел невозмутимый шериф, про которого все знали, что именно он настоял на аресте девушки, собрав против нее прямо-таки убийственные факты. Человек безупречной репутации, Герберт Мун не мог быть обвинен в пристрастности. Его выступление против Беатрис Вилтон значительно усилило позиции обвинения. Теперь шериф даже и вида не делал, что разыскивает следы Феннела, а это само по себе было немым доказательством того, что он считал девушку уголовной преступницей.
Ленг тоже привлек к себе внимание. Во-первых, потому, что он был крутым парнем с пастбищ, а во-вторых, по той причине, что первым оказался на месте убийства.
Некоторые газеты даже высказывали предположение, что, поскольку Питер Ленг первый увидел убитого, а других свидетелей поблизости не было, не исключается, что виновным может оказаться он сам. Отличный стрелок, он мог всадить пулю прямо между глаз Вилтона. А как с мотивировкой? Ну, мотивы редко становятся известными, если только преступник сам не расскажет! Не стоит забывать, что его нанял Вилтон. Какое-нибудь его грубое слово вполне могло заставить погонщика скота выхватить из кармана револьвер! К тому же Ленг буквально захватил воображение журналистов, когда прямо заявил: "Надеюсь, я больше в этом виноват, чем она!"
Но ни яркая фигура Питера Ленга, ни сам убитый, ни Лейман или знаменитый шериф, ни загадочный Феннел и даже сама Беатрис Вилтон не занимали столько внимания прессы, как другой, необвиняемый человек - Льюис Шерри.
Фотографы просто наводнили газеты его снимками. Его показывали садящимся в седло и соскакивающим с него. "Под ним каждый конь кажется маленьким", - гласили подписи. Его снимали идущим по улице, возвышающимся над Питом Ленгом и комментировали: "А между тем Ленг шести футов роста". Приводили размеры размаха его плеч, величину рук, точный вес.
За несколько дней о его физических данных стало так же хорошо известно, как о параметрах международного чемпиона по боксу. Снимки его красивой головы постоянно появлялись рядом с фотографиями Беатрис Вилтон, что создавало одновременно и гармонию и контраст, позволив некоторым журналистам окрестить их "львом и пантерой". Разумеется, репортеры углубились в прошлое "этого человека из прерий" и накопали там достаточно, чтобы загрузить свои пишущие машинки и телеграфные провода. С их легкой руки Шерри предстал перед читателями героем многих схваток, от руки которого погибло немало людей. Подробно расписывались каждая его драка и любое ранение.
Писали также, что он энергичный адвокат девушки, и гадали: а может быть, он значит для нее больше? Строили предположения: не пойдет ли этот здоровяк на отчаянный поступок даже с риском для своей собственной жизни, если вдруг ее приговорят?
В отношении Лю Шерри была применена вся терминология из литературы о Диком Западе. Его называли и "отчаянным", и "бандитом с револьвером", и "убийцей", и "разбойником". Не ограничиваясь этим, придумывали новые эпитеты.
Малыш Лю пытался не замечать всей шумихи вокруг себя, но это ему не удавалось. Клейрок просто засыпали экземплярами газет из восточных штатов, содержащих про него статьи и заметки. Местные газеты тоже раздували дело Беатрис Вилтон, как могли. "Бьюгл" выступала на ее стороне, поэтому для нее Лю Шерри был великодушным героем. Другая газета, "Морнинг Бласт", вела кампанию против девушки, соответственно и Лю Шерри представляла злодеем.
Однажды он зашел к ее издателю. При виде его сотрудники разбежались, с треском захлопывая двери. Многие подвернули ноги, бросившись кто вверх, кто вниз по лестнице. Малыш Лю вошел в кабинет издателя и увидел маленького косоглазого человечка с черными нарукавниками на рубашке, как у продавца в бакалейной лавке, который воззрился на него снизу вверх из-под зеленого затеняющего козырька.
- Что вам здесь понадобилось, Шерри? - удивился он.
- Хочу, чтобы вы прекратили этот вздор, - ответил тот.
- Вот как?! - воскликнул издатель. - А вы можете объяснить мне, почему я должен прекратить это?
- Ради здравого смысла и приличия, хотя бы поэтому, - заявил Малыш Лю.
- Здравый смысл и приличия - вещи хорошие, - согласился издатель, - но не могли бы вы назвать такое время, когда они воздействовали на рост тиража? На прошлой неделе я в три раза увеличил тираж моей газеты, сделав ее самой массовой во всем графстве. И хочу сохранить такой тираж - до тех пор, пока Лю Шерри будет давать мне хороший материал, как вы делаете сегодня!
И тут в углах кабинета откуда-то появились два фотографа, защелкали фотокамерами. Выругавшись, Малыш Лю повернулся и опрометью бросился вон.
Он отправился к шерифу и строго потребовал, чтобы прекратили его обзывать.
- Я человек миролюбивый, - заявил ему Шерри. - А они выставляют меня мошенником и вообще никудышным артистом.
- Успокойтесь, успокойтесь! - утихомирил его Герберт Мун. - Еще через несколько дней вы получите представление о том, что значит выставлять свою кандидатуру на выборах!
Глава 23
Пусть преступность нарастает, а глупых поступков становится все больше, пресса все равно должна остаться свободной. Когда до Шерри, наконец, дошел смысл этого лозунга и он понял, что изменить ничего невозможно, заскрежетал зубами и не стал больше протестовать. Но однажды, когда кинооператор направил на него камеру со слишком близкого расстояния, схватил этот тяжелый и дорогостоящий аппарат и швырнул им в него. Человек и камера покатились в пыли, а Малыш стоял и смотрел на них.
- В следующий раз отхлещу вас арапником! - пригрозил он неудачливому киношнику. - А если и это не поможет, пущу в ход кулаки.
Кинооператор испугался до смерти, но это происшествие не помешало другим фотографам с такой же поспешностью, как и прежде, делать его снимки. Более того, оно лишь подлило масла в огонь. "Мне придется пустить в ход кулаки!" - стояла подпись под очередной фотографией, запечатлевшей огромные ручищи Малыша.
Шерри стал проявлять большую осторожность, когда увидел, какой поток гласности несется на него день за днем.
- Это закончится неприятностью, - заверил он своего друга Ленга. - Если молодые ослы заявятся сюда, чтобы очередной раз очернить мое доброе имя, я позабочусь о коротком заголовке для каждого, кто захочет меня приложить! Да и пуля вдогонку тоже не помешает!
- Точно, - согласился Ленг. - Теперь всякий раз, когда ты пойдешь в город, я буду тебя сопровождать. Позабочусь, чтобы на тебя не напали из-за спины. Я думаю так же, как и ты. Чем больше говорят о человеке, тем скорее он приближается к своему последнему снимку! По-моему, газеты просто несносны. Ты видел статейку, которую они напечатали обо мне? О моем разбитом сердце из-за давно бросившей меня возлюбленной и о другой чепухе, от чтения которой поползут мурашки по спине?
Здоровяк широко ухмыльнулся.
- Я почти поверил в то, что ты отправил их по верному следу, - проворчал Пит. - Ладно, пошли! Сегодня мы должны закончить осмотр дома.
Они обшарили его сверху донизу, естественно, больше всего внимания уделив комнате Оливера Вилтона.
- Конечно, он превратил ее в своего рода сейф, напихав туда таких вещей, которые стоят того, чтобы ими поживиться! - заметил Шерри.
И они два дня прокопались там, обследуя каждую трещину, простукивая каждый дюйм на стенах.
Но ничего не нашли.
Потом спустились ниже, осматривая другие комнаты дома. Им никто не мешал. Прислугу отпустили в соответствии с пожеланием Леймана. Сам доктор изредка появлялся в доме на холме, чтобы взять книги или бумаги для Беатрис. Кроме него, больше никто туда не поднимался. Сначала доктора разбирало любопытство, зачем бывшие охранники задержались в доме. Но когда они недвусмысленно уклонились от его расспросов, не стал настаивать на ответах. Только один раз он заметил Шерри:
- Не думаете ли вы, мой друг, что оказываете Беатрис добрую услугу, пытаясь связать ее имя со всеми вашими прежними приключениями?
- Неужели я вываливаю ее в грязи? - резко парировал Малыш.
- Ладно, ладно! - успокаивающе и вполне добродушно произнес доктор. - Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Знаю, что вы, ребята, не сделаете для нее ничего плохого, но дело в том, что вы порождаете массу толков, а чем больше болтовни, тем хуже для Беатрис. Ведь открыто говорят, что я нанял вас; чтобы в крайнем случае нарушить закон. Конечно, это отрицательно скажется на настроении адвокатов, которые будут ее защищать.
- Вы хотите, чтобы я убрался отсюда? - прямо задал вопрос Шерри.
- Вот именно, - подтвердил Лейман, который отличался откровенностью.