Открыт ее дом всем шальным ветрам
(Пусть в камине золу ворошат),
И в прилив отплывают одни сыновья,
А другие к дому спешат.И все они дерзкой отваги полны,
Их неведомый мир зовет,
И они возвращаются снова к огню,
Пока вновь не придет их черед.Возвращаются в сумрак вечерний одни,
А другие в рассветный смог,
И стекает вода с их усталых тел,
И по крыше топанье ног.И живой и мертвый из всех портов
К ее очагу спешит,
И живой и мертвый вернутся домой,
И она их благословит.
Перевела Г. Усова
Цветы**
Купите букетик, купите!
Английский тут каждый цветок:
И алый кентский боярышник,
И желтый суррейский дрок!
Влажные (в брызгах Ломанию),
Вересковые цветы…
Купите букетик, купите:
В нем спрятаны ваши мечты!Купите цветов, купите
Простой английский букет:
Вот дуврские фиалки,
Девонский первоцвет,
Мидлендские ромашки,
Колокольчик вот, голубой,
Поздравить тех, кто сегодня
На край света заброшен судьбой.Малиновка в роще свищет: "Ко мне, ко мне, ко мне".
Весна - в кленовую рощу, каринка - навстречу весне,
Все ветры Канады как пахарей зовут ватагу дождей…
Цветок возьми и время верни, чтоб снова - к любви своей.Купи английский букетик
Хоть синих васильков,
Хоть маргариток веселых,
Что белее дюнных песков.
Купи - и я угадаю
(Букетик мой не соврет),
Из какого же края
Произошел твой род!Под жаркой Констанцей зреет темный густой виноград,
Склоны в цветущем терне, облачка недвижно стоят,
Под горой почти незаметны следы телег и коней.
Цветок возьми и время верни, чтоб снова - к любви своей.Купи мой английский букетик
Ты, кого не тянет домой,
Купи хоть пучок гвоздики,
Хоть ромашки букет полевой,
Кувшинок или калужниц
Или жимолости цветы,
И я тебе без ошибки
Скажу, где родился ты.Тот, кто с презреньем бродяжьим смотрит на райский уют,
Кто гонит стада дорогой, где эвкалипты поют,
На запад! Вдаль от Мельбурна, на праздник пыльных степей!
Цветок возьми и время верни, и снова - к любви своей.Купи мой английский букетик
(Не купить только выбор твой!).
Купи хоть белые лилии,
Купи хоть шар золотой,
Или мой алый шиповник,
В знак дружбы с этой весной!
Подари цветы океану,
И тебя он вернет домой.Города ветров и туманов, сосны шумят над водой,
Птица как колокол в темной листве, а ниже вьюнок густой
Папоротники повыше седла, да лен голубых степей.
Так цветы возьми и время верни, чтоб снова - к любви своей.Купи мой английский букетик,
Ты, живущий в семье своей,
Купи, ну хоть ради брата:
Одинок он за далью морей,
Избавь от тоски по дому,
Пусть радость в душе расцветет,
И тебя не заметит та птица,
Что мертвых к себе зовет.Всюду раскиданы наши дома, вокруг Семи Морей,
И горе - если забудем, что же
соединяет людей,
Каждому свой берег родной, птица, цветок, страна -
Всем нам, о боги Семи Морей, теплота и любовь нужна.
Перевел В. Бетаки
Последняя песня честного Томаса
Король вассалам доставить велел
Священника с чашей, шпоры и меч,
Чтоб Честного Томаса наградить,
За песни рыцарским званьем облечь.Вверху и внизу, на холмах и в лугах
Искали его и лишь там нашли.
Где млечно-белый шиповник растет,
Как стража у Врат Волшебной Земли.Вверху синева, и внизу откос,
Глаза разбежались - им не видны
Стада, что пасутся на круглом бугре…
О, это царицы волшебной страны!"Кончай свою песню! - молвил Король.
Готовься к присяге, я так хочу;
Всю ночь у доспехов стой на часах
И я тебя в рыцари посвящу.Будут конь у тебя, и шпоры, и герб,
Грамоты, оруженосец и паж.
Замок и лен земельный любой,
Как только вассальную клятву дашь!"К небу от арфы поднял лицо
Томас и улыбнулся слегка;
Там семечко чертополоха неслось
По воле бездельного ветерка."Уже я поклялся в месте ином
И горькую клятву сдержать готов
Всю ночь доспехи стерег я там,
Откуда бежали бы сотни бойцов.Мой дрот в гремящем огне закален,
Откован мой щит луной ледяной,
А шпоры в сотне лиг под землей,
В Срединном Мире добыты мной.На что мне твой конь и меч твой зачем?
Чтоб истребить Благородный Народ
И разругаться с кланом моим родным,
Что в Волшебном Граде живет?На что мне герб, замок, и лен,
И грамоты мне для чего нужны.
Оруженосец и паж мне зачем?
Я сам Король своей страны.Я шлю на запад, шлю на восток,
Куда пожелаю, вассалов шлю,
Чтоб утром и в сумерках, в ливень и зной
Возвращались они к своему Королю.От стонущей суши мне весть принесут,
От ревущих во мгле океанов шальных,
Реченье Плоти, Духа, Души,
Реченье людей, что запутались в них".Король по колену ударил рукой
И нижнюю губу прикусил:
"Честный Томас! Я верой души клянусь,
На любезности ты не расходуешь сил!Я многих графами сделать могу,
Я вправе и в силе им приказать
Позади скакать, позади бежать
И покорно моим сынам услужать"."Что мне в пеших и конных графах твоих,
На что сдались мне твои сыны?
Они, чтобы славу завоевать,
Просить моего изволенья должны.Я Славу разинутым ртом создаю,
Шлю проворный Позор до скончанья времен
Чтобы клир на рынках ее возглашал,
Чтобы с псами рыскал по улицам он.Мне червонным золотом платят одни
Не желают иные белых монет,
Ну а третьи дают немного еды,
Ибо званья у них высокого нет.За червонное золото, за серебро
Я для знати одно и то же пою,
Но за еду от незнатных людей
Пою наилучшую песнь мою".Кинул Король серебряный грош,
Одну из мелких шотландских монет:
"За бедняцкую плату, за нищенский дар
Сыграешь ли ты для меня или нет?""Когда я играю для малых детей,
Они подходят вплотную ко мне,
Но там, где даже дети стоят,
Кто ты такой, что сидишь на коне?Слезай с коня твоей спеси, Король!
Уж больно чванен твой зычный галдеж.
Три слова тебе я скажу, и тогда,
Коль дерзнешь, в дворянство меня возведешь!"Король послушно сошел с коня
И сел, опершись спиной.
"Держись! - молвил Томас. - Теперь у тебя
Я вырву сердце из клетки грудной!"Томас рукой по струнам провел
Ветровой арфы своей колдовской;
От первого слова у Короля
Хлынули жгучие слезы рекой:"Я вижу утраченную любовь,
Касаюсь незримой надежды моей,
Срамные дела, что я тайно творил,
Шипят вкруг меня, как скопище змей.Охвачен я страхом смертной судьбы,
Нет солнца в полдень, настала ночь.
Спрячь меня, Томас, укрой плащом,
Бог знает, - мне дольше терпеть невмочь!"Вверху синева, и внизу откос,
Бегущий поток и открытый луг.
В зарослях вереска, в мокром рву
Солнце пригрело племя гадюк.Томас молвил: "Приляг, приляг!
То, что минуло, рассудит Бог,
Получше слово тебе возглашу,
Тучу сгоню, что прежде навлек".Честный Томас по струнам провел рукой,
И арфа грянула сгоряча,
При слове втором схватился Король
За повод, за рукоять меча:"Я слышу ратников тяжкий шаг,
Блестит на солнце копий стена.
Из чащи так низко летит стрела,
Так звучно поет в полете она!Пусть на этой войне мои стяги шумят.
Пусть рыцари скачут мои напролом,
Пускай стервятник за битвой следит, -
Жесточе у нас не случалось в былом!"Вверху синева, и внизу откос.
Гнется трава и пуст небосклон.
Там, сумасбродным ветром звеня,
Сокол летит за сорокой в угон.Честный Томас над арфой вздохнул
И тронул средние струны у ней;
И последнее слово Король услыхал
О невозвратности юных дней:"Я снова Принц и без страха люблю
Подружку мою, не в пример Королю,
С друзьями подлинной дружбой дружу.
На добром коне оленя травлю.Псы мои насмерть загонят дичь,
Могучий рогач залег у ручья;
Ждет у окна, чтоб мне руки умыть.
Возлюбленная подружка моя.Я истинно жив, ибо снова правдив,
Всмотревшись в любимый, искренний взгляд.
Чтоб в Эдеме вместе с Адамом стоять
И скакать на коне через Райский Сад".Ветер безумствует, гнется трава,
Плещет поток, и пуст небосвод,
Где, обернувшись, могучий олень
Лань свою ждет, ей прийти не дает.Честный Томас арфу свою отложил.
Склонился низко, молчанье храня.
Он стремя поправил и повод взял,
И Короля усадил на коня.Он молвил: "Ты бодрствуешь или спишь,
Сидя застыло, молча? Ну что ж!
Мыслю - ты будешь песню мою
Помнить, пока навек не уснешь!
Я Песней Тень от солнца призвал,
Чтоб вопила она, восстав пред тобой,
Под стопами твоими прах раскалил,
Затмил над тобой небосвод голубой.Тебя к Престолу Господню вознес,
Низверг тебя в Пекло, в Адский предел,
Я натрое душу твою разрезал,
А - ты - меня - рыцарем - сделать - хотел!"
Перевел А. Штейнберг
Сказание об Анге
Раз, на сверкающей льдине, то было очень давно,
Анг человека из снега вылепил в утро одно,
Родича внешность он придал статуе, как на заказ.
Анг был великий художник. Слушай об Анге рассказ!Родичи Анга сбежались, - нюхали, щупали снег,
Все перещупав, решили: "Это совсем человек!
Держит копье он, как люди, так же обут и одет;
Все одинаково с нами! Ангу хвала и привет!"
Зубра с Медведем со скуки вырезал Анг на кости,
Вырезал он Мастодонта - тушу в мохнатой шерсти,
Тигра, что нес человека в острых, как сабли, зубах,
Все это четко и точно вырезал Анг на костях.
Снова сбежалось все племя - сотни четыре голов,
Люди скалистых заливов, люди высоких холмов,
Охотники и рыболовы, и проворчали: "Ей-ей!
Все это так, но откуда знает он этих зверей?!
Анг разве спал с Мастодонтом или на зубра ходил,
Или на льдине с Медведем запросто он говорил?
Нет - это выдумки Анга, он и теперь, как тогда,
С тем человеком из снега, нас обманул без стыда!"
Анг рассердился ужасно, крикнул он, сжав кулаки:
"Охотники и рыболовы, дети вы и дураки!
Вы бы на ловле старались этих зверей разглядеть!"
Быстро к отцу побежал он, горя не в силах стерпеть.
Анг рассказал о позоре, и рассмеялся отец,
Был он всеведущ в искусстве и знаменитый мудрец.
"Если бы глаз их, - сказал он, - зорок был так же, как твой,
Сами б они рисовали, что тогда было б с тобой?
Не было б шкуры оленьей здесь, у пещеры твоей.
Не было б острых иголок, раковин и янтарей,
Ни превосходных бизоньих, теплых еще языков
И ни заплывшего салом мяса гренландских китов.
Оледенелые в бурю ты не таскал невода,
Судна военного в море ты не водил никогда,
Все ж тебе люди приносят шкуры и дичь, и питье.
В дар за твое вдохновенье и за искусство твое.
Ты не преследовал зубра, как же ты хочешь, чтоб мог
В битве охотник увидеть каждый его волосок,
Или у Мамонта складки на волосатой губе?
Все же, убив его, тащат лучшие части тебе.
Вот и сейчас в изумленье люди разинули рты
Перед твоею работой, - славен средь племени ты!
Но, сомневаясь в сходстве, правы, конечно, они.
Сын мой, что видит так ясно, ты им подарки верни!" -
Анг дорогие подарки молча в руках повертел,
Анг осмотрел свои руки и рукавицы надел
И, покидая пещеру, он услыхал за спиной:
"Радуйся, что эти люди слепы, мой сын дорогой!"Анг, не теряя минуты, снова на белой кости
Вырезал, точно живого, Мамонта в длинной шерсти
Весело пел и свистел он, благословляя сто раз
За слепоту свое племя. Помни об Анге рассказ.
Перевел М. Фроман
Трехпалубник**
Каков корабль! Чтоб галс сменить, потратишь три часа,
Неделю с гаком - чтоб кой-как зарифить паруса,
А рост от ватерлинии до уровня бортов!
Но кто б другой достигнуть мог Блаженных островов?Я точно знал, что никакой надежный пакетбот
Тех островов таинственных вовеки не найдет.
Влюбленный теплый бриз, храни корабль волшебный наш,
Не зря из баловней судьбы составлен экипаж.А как вели они корабль - как лучшие мастера,
И помешать им не могли ни волны, ни ветра,
(Туристских лайнеров маршрут? Он не указка вам!)
Трехпалубник вы привели к Блаженным Островам.Каюты, что достались нам, все были первый класс,
И редкие красавицы нам радовали глаз,
А из каких они кругов - нам было все равно:
Оставим богу небеса, чертям морское дно.И мы не спрашивали, как рождаются на свет:
Малыш родился? Хорошо. А чей - вопросов нет!
Обеты верности? Из нас Юсуф едва ли кто,
Да и Зулейка никогда не думала про то…Моральные сомнения? Да нет, на кой нам черт!
"Ура" кричали мы, когда у входа в самый порт
Злодея принялись пороть… И скрипки пели нам,
Кто - чей, никто не знал, прибыв к Блаженным островам.Так целовались юные на палубах на всех,
Когда я на берег сошел, под их счастливый смех:
(Ведь сельский английский уют - скажу без громких слов -
Мне он дороже был любых Блаженных островов).А пароходам нет пути к Блаженным островам.
Пурпурных наших вымпелов вовек не видеть вам,
Для всех вонючих лайнеров закрыты к нам пути,
И вам, балбесам, никогда дороги не найти.Паршивые прожектора, как ни вертите - нет,
Над нашей тихой пристанью не разольют свой свет,
Визг отвратительных сирен, несущих зло морям,
Вас не приблизит ни на фут к Блаженным островам.А старый парусник, скрепя скрипящий полубак,
Хотя все реи у него торчат бог знает как,
Хотя и по старинке он покорен всем ветрам,
Но он один и доплывет к Блаженным островам.Весь от киля до клотика он так невозмутим,
Что сам Голландец, кажется, едва ль поспорит с ним,
И рваный парус у него искрится серебром,
И под бушпритом у него ворчит далекий гром.А верхние его огни как ранняя заря,
Как свечи, что расставлены венцом вкруг алтаря,
Под музыку на палубе за горизонты лет
Пока не скроешься - плыви, оставив Старый свет.Что за команда? Из детей, из психов или так?..
Ты, пароход, наукин сын, все знаешь, что и как,
Валяй, чини свои винты, мотайся по портам,
А мы - усталых увезем к Блаженным островам.
Перевел Г. Бен
Мэри Глостер
Я платил за твои причуды, не запрещал ничего.
Дик! Твой отец умирает, ты выслушать должен его.
Доктора говорят - две недели? Лгут твои доктора!
Завтра утром меня не будет… и… скажи, чтоб ушла сестра.
Не видывал смерти, Дикки? Учись, как уходим мы!
И ты в свою очередь встанешь на пороге смертельной тьмы.
Кроме судов, и завода, и зданий, и десятин
Я создал себя и мильоны, но проклят, раз ты мой сын!
Хозяин в двадцать два года, женатый в двадцать шесть, -
Десять тысяч людей к услугам, а судов на морях не счесть.
Пять десятков средь них я прожил и сражался немало лет,
И вот я, сэр Антони Глостер, умираю - баронет;
Я бывал у их Высочеств - помнишь газетный столбец?
"Один из властителей рынка". Дик, это - я, твой отец!
Я начал не с просьб и жалоб. Я смело взялся за труд;
Я шел напролом, а это - удачей теперь зовут.
Что за судами я правил! Гниль, и на щели щель, -
Я, как было приказано, и топил, и сажал их на мель!
Еда, от которой шалеют! Команда - Бог им прости!
И жирный куш страховки, чтоб покрыть опасность пути.
Другие - не смели, боялись: жизнь, мол, у нас одна!
(Они у меня шкиперами). Я же шел, и со мной жена.
Я не раз обошел вокруг света, и передышки ни дня.
Твоя мать копила деньжата, выводила в люди меня!
Я был счастлив, что я - хозяин, но ей было все видней,
Она выбирала дорогу, а я слепо шел за ней.
Она подстрекнула взять денег, нашла расплатиться как,
И мы накупили акций и подняли собственный флаг.