- О, так он, выходит, числится в списке твоих врагов? - с невинным видом осведомился Джесси.
- Врагов? - переспросил главарь, угрюмо насупив брови. - Эта жалкая шавка? Этот лицемер? Да попадись он мне в лапы, я бы с радостью его прикончил, а сам умер бы со спокойной совестью. Окажись Джексон в моей власти, я бы живьем сварил его в кипящем масле!
- Вот это да! - искренне поразился парень. - Он что, не раз переходил тебе дорогу?
- При чем здесь я? - огрызнулся Хэйман. - Джексон, как птица-фрегат, отбирает у других честных хищников то, что они добыли. Да еще ставит себе в заслугу, что крадет только у тех, кто сам ворует. А это отвратительная игра. Он никогда не делал деньги праведным путем. Но поскольку отнимает их не у тружеников, считает, что не занимается воровством. Я знаю, что о нем говорят сентиментальные люди, - они ставят его в пример, выделяют из всех остальных жуликов и с пеной у рта доказывают, будто он никому не причинил зла. Но если я когда-нибудь встречусь с ним… - Хэйман сделал паузу. Лицо его потемнело, и тот самый огонь, который Джесси уже видел однажды в его глазах, вспыхнул в них вновь.
- Понимаю, что ты хочешь сказать, - заговорил парень. - Джексон ловко всем втирает очки и сделал себе отличную рекламу. Я тоже о нем наслышан. Кстати, твои слова напомнили мне кое-что. Говорят, маршал Текс Арнольд сейчас идет по его следу. А я думаю, это тот самый человек, который может с ним потягаться.
- Он? - презрительно процедил сквозь зубы Хэйман. - О, Текс Арнольд честен, отважен, неутомим, изобретателен и… глуп. Всегда готов погибнуть во имя долга. Джексон ему не по зубам. Это все равно что пустить одну собаку по следу медведя-гризли. Парнишка однажды уже ускользнул от него, просочившись как вода сквозь пальцы. То же самое будет и на этот раз. Джексон так и не встретит равного себе противника, пока… - Он резко оборвал себя, хотя было абсолютно ясно, чего он не договорил.
Джесси понял, что у Хэймана заветная мечта - помериться силами со знаменитым бандитом, и с трудом удержался от улыбки. Король преступников, подобно мальчишке, неведомо для себя оказавшемуся у "Врат Желаний" и получившему то, что хотел, держал уже в своих лапах вожделенного Джексона, но об этом не ведал.
В то же время Джесси понимал, что сам он оказался на бочке с порохом. Пока в лагере только один человек знал, кто такой Манхэттенец на самом деле. Это был Ларри Барнс. Но, во-первых, Барнс никогда не славился умением держать язык за зубами. А во-вторых, тут мог появиться кто-нибудь другой с ним знакомый. Да мало ли что еще может быть! Опасность вот так и будет витать вокруг него, пока он будет находиться в логове Хэймана.
- Между нами говоря, мне тоже хотелось бы встретиться с этим малым, - рискнул продолжить разговор на эту тему Джесси. - Болтают, будто он разбирается в замках, как никто в мире. Неплохо было бы обменяться с ним опытом.
- Замки! - воскликнул Хэйман. - Что такое замки для Джексона? О, он творит с ними чудеса! Я слышал, разделывается с ними, как повар с картошкой. Только что толку? Ведь он щелкает их как орешки лишь на кубышках грабителей. Вот если бы он занялся сейфами в банках, то через месяц, а то и меньше, у нас в стране появился бы еще один Рокфеллер. О, он мог бы при желании творить чудеса, но эта шавка предпочитает вонзать зубы в таких же, как он сам, а хватка у него бульдожья.
Странно было видеть, как один преступник мечет громы и молнии на голову другого такого же. Джексон дивился, не переставая зорко следить за Хэйманом.
Главарь банды умолк, достал пачку готовых цигарок, предложил одну Джексону, а когда тот отказался, заявив, что предпочитает свои, которые сам и сворачивает, прикурил и продолжил свою речь:
- Знаешь, Манхэттенец, не хотелось бы мне говорить о провидении и прочей чепухе, но ты из тех, кто поймет. А я уже стосковался по людям, которые, кроме брани, могут еще понимать и нормальную речь. Ты видишь этот замок?
Джесси кивнул.
- Позволь мне поведать тебе одну историю, - продолжил Хэйман. - Есть такой маленький городок Александрия - это название с претензией на оригинальность дал ему один болван. Так вот в этой самой Александрии живет важная персона по имени Джон Понсон. У него есть банк. А в банке том место, где скрыто сердце Понсона, - это сейф. Это сердце оценивается в триста тысяч долларов наличными и в ценных бумагах. Сейф снабжен секретным замком - точным дубликатом того, который ты только что открыл. И вот подвернулся мне ты, Манхэттенец. Для меня твое появление здесь, ну, как дар небесный!
Джесси улыбнулся и спросил:
- Мы могли бы выскрести оттуда двести, а то и все триста тысяч баксов?
Хэйман согласно кивнул.
- А сколько придется на мою долю? - поинтересовался парень.
- Я мог бы и взорвать сейф, - сообщил Хэйман.
- Чтобы поднять на ноги весь город? - удивился Джексон.
Хэйман опять кивнул.
- Это так, - согласился он. - Скажу тебе сейчас то, что ты все равно узнал бы, только позже. Взрыв может всполошить весь город, а это очень опасно.
- А вот я слышал от пацана, который приехал сюда недавно, что обывателей в этом городишке бояться нечего.
- Он и мне заявил то же самое, - признался Хэйман. - Глупец! Зеленые юнцы все дураки, а у этого еще и молоко на губах не обсохло. Он у нас самый молодой. А я утверждаю, что город таит в себе опасность. Сонные горожане могут стать самыми упорными бойцами. И вот, Манхэттенец, я собираюсь туда завтра наведаться. В твоем распоряжении весь сегодняшний день на раздумье, и, если хочешь, можешь еще поработать над замком. Потому что завтра мы совершим налет.
- А как насчет моей доли? - напомнил Джексон.
Хэйман внезапно улыбнулся:
- Этот малый Джексон, о котором я говорил, уж точно никогда бы не задал такого вопроса. Нет, ты не Джексон! Но вы с ним два сапога пара. Ну, хотя бы в том, что касается замков. Твоя доля выразится в твердой сумме. Тридцать тысяч долларов.
- Этого недостаточно, - упрямо возразил Джесси.
- Это все, что ты получишь. Надо считаться и с другими.
- Пятьдесят тысяч, - продолжал упорствовать парень. - Или я остаюсь дома.
Хэйман бесстрастно и мрачно посмотрел на него, видимо взвешивая все за и против.
- Ты нравишься мне все больше и больше, Манхэттенец, - произнес он наконец. - Ладно, договоримся на пятидесяти тысячах. Дело, провернутое без шума, стоит того, чтобы заплатить тебе лишку. Хорошо, пусть будет по-твоему. Ну как, договорились?
- По рукам, - отозвался Джесси.
- Тогда пока все! - объявил Хэйман, указывая ему на выход. - Только, - добавил он, - это первый и последний раз, когда ты со мною торгуешься.
- Поживем - увидим, - с вызовом бросил Джексон и, резко повернувшись, вышел из лачуги.
Сразу же, оказавшись за дверью, он увидел Ларри Барнса. Тот сидел на пне, обстругивая большим ножом палочку.
- Ну? - спросил Барнс, затаив дыхание.
Джексон остановился возле него, сворачивая себе цигарку, и тихо пригрозил:
- Если ты назовешь мое имя, пусть даже мысленно, я вырву из груди твое сердце, Ларри!
И Барнс так же еле слышно ответил:
- Я уже и так стараюсь не думать, Джесси, с тех пор, как увидел тебя здесь, в нашем логове. Не с моими мозгами пытаться понять такое, да и страшно, говоря по правде.
Джексон пошел дальше не спеша, с самым безразличным видом он направился туда, где Джек Такер с двумя другими членами банды катал на расстеленном одеяле игральные кости.
Глава 33
Те двое других были Лохмач Марфи и Бад Непромах. Лохмач как раз метал кости и все время выигрывал, причем выигрывал у Такера, так как Непромах делал ставку очень осторожно и, казалось, скорее подыгрывал Такеру, пока тот шел напролом в попытках заставить удачу отвернуться от Марфи.
- Я пуст, как барабан, - заявил Такер, как раз когда Джексон подошел к играющим совсем близко. - Никогда еще не видел, чтобы кости выпадали с таким постоянством, во всяком случае, честные кости.
Лохмач окинул его пылающим взглядом и грозно спросил:
- Ты на что это намекаешь?
- Я же не требую замены костей, - пожал плечами мальчишка. - И не прошу мои деньги обратно.
Джексон воспользовался перерывом в игре, чтобы привлечь к себе внимание, и предложил:
- Давайте я займу место Такера. - И он поставил десять долларов.
Лохмач метнул кости - выпала "Крошка Джо". Марфи передал коробку Джексону.
- Кидай, твоя очередь, - заявил он и тут же продолжил: - Вон тот щенок намекнул, будто я против него жульничаю. Чем щенок моложе, тем он глупее.
Произнося эти слова, Лохмач не смотрел в сторону Такера, но Джек не мог их не слышать. Однако промолчал, хотя уйти тоже не ушел. С потемневшим лицом и насупленными бровями он застыл, как бы подбирая гневные слова для достойной отповеди.
Джексон потряс коробку с костями и выжидающе посмотрел на Лохмача, тот бросил на кон банкнот в пятьдесят долларов. Складывалось впечатление, будто купюра в пятьдесят баксов была в лагере наименьшей денежной единицей.
Джексон вновь забренчал костями и по стуку определил, что они без помех катаются по дну коробки, бьются о ее стенки. Он метнул. Кости покатились по одеялу, вновь и вновь переворачиваясь. Затем остановились. На их гранях, обращенных кверху, поблескивали на солнце - двойка и пятерка.
Джексон оставил свой выигрыш на кону.
- Кто ответит на весь кон или на его часть? - поинтересовался он.
Тут же зашелестели две новые бумажки достоинством по пятьдесят долларов, брошенные на край одеяла.
Он снова метнул кости.
Выпали - шестерка и единичка.
- Похоже, мальчики, ко мне повернулась удача, - заметил Джексон. - Максимум на одной и минимум на другой - надо же!
- Ставлю сотню. Бросай еще раз! Семерка - это потолок, - заявил Лохмач Марфи. На его лице читалось изумление.
Однако Бад Непромах покачал головой.
- Пожалуй, я погляжу, как пойдут дела дальше, - буркнул он.
Кости еще раз вылетели из коробки и аккуратно легли рядышком. Четверка и тройка.
Лохмач зарычал, а Бад вкрадчиво прокомментировал:
- Три семерки кряду!
Но это было еще не все! Лохмач Марфи с мрачным упрямством вновь поставил сотню против бросающего кости в надежде, что удача от него отвернется, - и только затем, чтобы увидеть, как выпали шестерка и единичка. Однако и тогда, стиснув зубы и прищурив глаза, продолжил упорствовать - сделал новую ставку.
- Ну, на этот раз выпадут пятерка и двойка, - объявил Джексон, слегка улыбнувшись, и вновь метнул кости.
Все вышло в точности, как он и сказал.
Лохмач Марфи и Бад Непромах отступили на шаг, и оба уставились сначала на игрока, а затем друг на друга. Ловкость рук Манхэттенца была для них очевидной, она так и бросалась в глаза. А небрежная улыбка на его губах вполне довершала эту картину.
Шесть семерок подряд! Слепой случай не мог сотворить такого чуда. А кроме того, последний результат был предсказан заранее!
Джексон, не обращая никакого внимания на деньги, лежащие на одеяле, весело произнес:
- Я устал от этой игры, ребята. Слишком уж однообразно. Так что извините меня, но я выхожу.
Затем, бросив коробку, резко повернулся и махнул Такеру, предлагая ему последовать за ним. И они оба пошли прочь под сень деревьев, на глазах удивленных Марфи и Бада, глядящих им вслед. Такер, крупно вышагивая рядом с Джексоном, заговорил первым:
- Ты хочешь сказать мне, что они с самого начала пользовались поддельными костями? Так, что ли?
Теперь они уже находились в таком месте, где их не могли слышать остальные члены банды, и Джексон обернулся к юноше.
- Я хотел сказать тебе, что ты ведешь себя как последний дурак, - сообщил он Джеку. - Ты слоняешься по лагерю, цепляясь ко всем, огрызаясь налево и направо, сам напрашиваешься на неприятности. Но когда придет беда, она окажется тебе не по зубам - застрянет в глотке. Конечно, Лохмач Марфи катал другие кости. Разве ты не видел, как осторожно Бад делал ставки? Если ты этого не знал, то он-то знал наверняка! А ты не догадался только потому, что еще не дорос до игры с такими проходимцами. Я отвел тебя в сторонку, чтобы открыть тебе глаза и дать хороший совет. Я ведь тоже мухлевал самым наглым образом. Ясно?
Такер глядел на него, свирепо нахмурившись.
- Манхэттенец, - вдруг заявил он, - позволь сообщить тебе, что я еще ни от кого не терпел такого, что терплю сейчас от тебя. Но не уверен, буду ли терпеть дальше.
- Скоро полезешь на меня с кулаками? - поинтересовался Джесси.
- А почему бы и нет? - спросил Такер в свою очередь. - Если только меня не удержит то обстоятельство, что я сильнее тебя. Мужчине не пристало бить тех, кто слабее. Кроме того, я должен считаться с тем, что ты хотел оказать мне услугу.
- Услугу… тебе? - презрительно бросил Джексон. - Вовсе нет! Я просто стараюсь облегчить жизнь остальным в этом лагере, заставив тебя заткнуться. Потому что даже дурак может заставить вспыльчивых людей ввязаться в драку и устроить здесь побоище.
- Ну, держись, клянусь Богом! - процедил Такер. Он размахнулся, чтобы наотмашь ударить Джексона по голове, но промахнулся. И тут же ощутил одну крепкую хватку на локте, а другую на запястье. В обоих местах пальцы Манхэттенца больно впились чуть ли не до костей, заставив мышцы Джека онеметь.
Джесси дернул его руку на себя, подставив под нее плечо, и так как сам он при этом, пригнувшись, подался вперед, то более тяжелый Такер по инерции перелетел через него.
Он врезался в ствол дерева, отлетел от него - и рухнул лицом вниз. Потом побарахтался, не в силах сразу подняться, судорожно хватая ртом воздух, чтобы восстановить дыхание. Все это время Джексон стоял над ним, наблюдая, как бедняга корчится у его ног.
Наконец юноше с огромным трудом удалось встать на ноги. Он был бледным, его мучил стыд. Впервые в жизни могучие кулаки Джека оказались бессильными. И надо же, потерпел фиаско с противником, который был легче и ниже ростом. Но и продолжать драку Такер не мог, понимая, что последствия для него будут самые плачевные - он оказался беспомощным против нечеловеческой ловкости и мастерства Манхэттенца. И конечно же нечего было и думать хвататься за оружие в таком состоянии.
Такер стоял тяжело дыша, машинально в растерянности отряхивая приставшие к одежде пыль и сосновые иглы.
И вдруг перед ним появилась рука - тонкая изящная рука противника. Джек остолбенело посмотрел на нее, потом, не понимая, почему он это делает, крепко пожал.
- Ты сделал из меня дурака, Джесси, - произнес он. - Можешь принять мои поздравления.
- Зачем ты так, Джек? - упрекнул его Джексон. - Я просто старался показать тебе, как ты выглядишь в этом лагере на фоне остальных. Думаешь, окажешься с ними на равных или даже сильнее, если дело дойдет до драки? Нет, тебе ничего не светит. Ты еще слишком мало пожил, чтобы знать, на что способны настоящие головорезы. А эти ребята не раз побывали в переплетах, как и я, они отчаянные бандиты. У них дубленые шкуры, не то что у тебя.
- Тебе меня жаль? Ты это хочешь сказать? - опять начал заводиться Такер. - Ты толковый малый, Манхэттенец, но в этом мире ты не единственный владеешь японскими приемчиками. Ну, что?
- А вот что: держи ушки на макушке. Надеюсь, слышал такую поговорку? Не повышай голоса, зато смотри в оба, побольше слушай и поменьше разговаривай. Не расхаживай по лагерю задрав нос и не корчи из себя крутого. Ты возомнил, что сам черт тебе не брат, и все только потому, что был допущен в банду самого мастера убийцы Хэймана. Но на самом деле ты всего лишь глупый щенок!
Такер обдал его пылающим взглядом.
- Ты уже говорил это, - огрызнулся он. - Сказал на один раз больше, чем следует. Зачем повторяться? Чего надеешься добиться от меня своими проповедями?
- Я читаю тебе их в надежде, что ты откроешь глаза и обратишь внимание, хотя бы для начала, на один очень важный факт.
- Какой же? - запальчиво полюбопытствовал Такер.
- Да на руку, которую я тебе предлагаю. В этом логове тебе необходим друг, сын мой. Или ты собираешься отвергнуть мою дружбу?
Бледность исчезла с лица Такера, его стала густо заливать пунцовая краска смущения.
- Ты сделал из меня дурака и молокососа, - заявил он с горечью. - Вряд ли тебе нужен такой друг.
- Да, такой, как ты сейчас, точно не нужен, но тот, каким ты можешь стать, пожалуй, подойдет, - последовал ответ. - В тебе чувствуется хорошая порода, надеюсь, я не ошибаюсь? В твоих жилах течет благородная кровь. Остальные в лагере - отбросы общества, настоящие подонки! Единственный человек здесь - Хэйман, У него одного из всего этого сброда была возможность остаться честным человеком, если бы он сам не выбрал жизнь преступника. У него было право выбора. А ты еще только стоишь перед выбором.
Такер вздрогнул.
- Хочешь заставить меня порвать с этим бизнесом? Ты этого добиваешься? - спросил он в лоб.
- Как ты еще молод, Такер! - невольно вырвалось у Джексона. - Ты что, принимаешь меня за члена Армии спасения? Нет, я просто стараюсь заполучить рекрута, который будет полезен мне в дальнейшем. Возможно, мое пребывание в банде Хэймана долго не продлится. Как тебе этот мой секрет? По зубам или же слишком крупный кусок, чтобы не застрять в глотке и не заставить раскашляться на весь лагерь?
Джек часто заморгал. Ему незачем было лишний раз громогласно напоминать Манхэттенцу, что для тех, кого приняли в банду Хэймана, хода назад нет. В прошлом было тут несколько дезертиров - все оказались мертвы.
Джексон улыбнулся мальчишке, который был выше его ростом.
- Ты боишься Хэймана, - произнес он. - Но позволь заметить тебе следующее: Хэйман не тратит время на обучение зеленых новичков. А я трачу. Я сделаю из тебя аса, способного проникнуть сквозь любую закрытую дверь. Сделаю знаменитостью, подлинным мастером на все руки вместо недоумка - ковбоя, сбившегося с пути и способного только резать колючую проволоку да прыгать через ворота. Ну как, мальчик, принимаешь мою дружбу, переходишь под мои знамена?
Внезапно широкая ладонь Такера схватила тонкую руку Джексона.
- Не знаю, зачем тебе все это надо, - взволнованно произнес юноша. - Смахивает на то, что ты снова хочешь выставить меня полным дураком… Но я почему-то верю тебе, Манхэттенец.
Джексон высвободил свою ладонь из его крепкой хватки.
- Ты вывел мою руку из строя по меньшей мере на ближайшие двадцать четыре часа, - шутливо упрекнул он.
- Ты не презираешь меня? - смущенно пробормотал Такер. - Не думаешь, что я ползаю перед тобой на брюхе, как побитая собака, просто из-за того, что ты оказался в состоянии вертеть мною как ребенком?
Джексон вздохнул и сказал:
- Такер, возвращайся сейчас в лагерь и запомни, тот, кому предстоит вот-вот ринуться в огонь, не станет связываться с собакой, чтобы составить себе компанию!