- Господин посол, я бы с радостью принял ваше щедрое предложение, только мы уверены: наши военные и гражданские поисковые группы отлично подготовлены к выполнению стоящей перед ними задачи. Случись еще один инцидент в воздухе, мне страшно представить его дипломатические последствия. Кроме того, наш народ еще не забыл тот день, когда американские военные самолеты последний раз появились в небе над Ливией.
Гами намекал на бомбардировщики ФБ-111 и самолеты-носители, которые 14 апреля 1986 года сровняли с землей казармы, а также здорово потрепали ливийские силы ПВО. Бомбардировку произвели в ответ на серию взрывов в Европе, которую в США связывали с одной из ливийских террористических группировок. Ливия такой связи не признавала, однако взрывы прекратились на целое десятилетие, пока не появилась "Аль-Каеда".
Гами улыбнулся.
- Мы осознаем, что часть ваших разведывательных спутников будет следить за территорией Ливии. Если им удастся обнаружить самолет и вы сочтете нужным поделиться с нами информацией, мы с пониманием отнесемся к ее источнику. - Мун попытался возразить, но ливиец прервал его протестующим жестом. - Прошу вас, господин посол, в комментариях нет нужды.
Мун улыбнулся впервые с того момента, как двенадцать часов назад замолчал радиолокационный ответчик на борту самолета Фионы Катаморы.
- Я лишь хотел заверить, что мы непременно поделимся информацией.
- Осталось обсудить еще один вопрос, - сказал Гами. - В данный момент, учитывая имеющиеся договоренности, я не вижу причин отменять или откладывать начало мирной конференции.
- Сегодня утром я говорил с президентом, - сообщил Мун, - и он высказал аналогичные соображения. Если случится страшное, мы почтим память Фионы Катаморы и доведем до конца конференцию, которая, по ее мнению, является идеальной возможностью для достижения стабильности в регионе. Уверен, она возражала бы против отмены саммита больше, чем кто-либо другой.
- Известно ли, кто будет представлять ваше правительство на конференции, если, как вы выразились, "случится страшное"?
- Честно говоря, я не в курсе. Президент отказался даже очертить круг кандидатов.
- Что ж, я вполне его понимаю, - заметил Гами.
- Госсекретарь Катамора много значила для него.
- Могу представить. Судя по тому, что я читал и видел в новостях, она была удивительной женщиной. Прошу прощения, я имел в виду "она удивительная женщина". - Гами поднялся, явно удрученный своей оплошностью. - Не буду больше отнимать у вас время, господин посол. Я просто хотел лично выразить соболезнования. Даю вам слово: как только мне станет что-либо известно, я позвоню вам в любое время дня и ночи.
- Благодарю вас.
- Положа руку на сердце, Чарльз, - Гами неспроста обратился к собеседнику по имени, - если такова воля Аллаха, то она воистину неисповедима!
Мун понимал: лишь самые искренние чувства способны побудить Гами хоть намеком признать, что он ставит под сомнение волю Аллаха.
- Благодарю вас.
Посол США проводил ливийского министра к лифтам.
- Интересно, как быть, если самолет разбился? - пробормотал Мун, озвучивая запоздалую мысль.
- Не понимаю.
- Если произошла авария, наше правительство наверняка потребует, чтобы на месте крушения работала комиссия американских экспертов. Установлением причин авиакатастроф занимается Национальный комитет по безопасности на транспорте.
- Ах вот в чем дело… - Гами потер подбородок. - У нас тоже есть такие специалисты. Не вижу проблемы, но мне следует переговорить с президентом.
- Разумеется. Благодарю вас.
Мун вернулся в кабинет. Вскоре в дверь постучали.
- Войдите.
- Что думаешь? - спросил Джим Кублицки, резидент ЦРУ в Ливии.
В колледже Кублицки считался восходящей звездой американского футбола, но уже пятнадцать лет служил в разведке. Он был так высок, что едва проходил в дверь, поэтому не участвовал в оперативных мероприятиях - слишком выделялся из толпы. Зато Джим знал толк в организации, и четыре прикомандированных к посольству агента уважали и ценили своего босса.
- Если в этом замешано ливийское правительство, Гами не в курсе, - ответил Мун.
- По моим сведениям, Али Гами - любимчик Каддафи. Если самолет сбили, он должен знать.
- Вот и я нутром чую, что ливийцы тут ни при чем. Несчастный случай.
- Пока они не найдут место крушения и эксперты его не осмотрят, уверенности нет.
- Разумеется.
- Ты спросил, можно ли будет подключить ребят из Комитета по безопасности на транспорте?
- Спросил. Гами не против, но сказал, что должен обсудить это с Каддафи. Кажется, вопрос застал его врасплох - он хочет подумать. Ему надо устроить так, чтобы не получилось, будто наши эксперты лучше. Только ливийцы не откажут - иначе грянет дипломатический скандал.
- А если откажут, то автоматически себя выдадут, - добавил Кублицки, подозрительный, как и все шпионы. - А как он сам по себе? Я имею в виду Гами.
- Мы раньше, разумеется, встречались, но на сей раз за дипломатическими реверансами почувствовался человек. Он вежливый, обходительный, даже в сложившихся обстоятельствах. Уверен, он искренне переживает. Вдобавок Гами сам очень много сделал для конференции - ее срыв стал бы пятном на его карьере. Он правда расстроен. Трудно поверить, что этот режим мог породить такую личность.
- Каддафи, как Валтасар, увидел письмена на стене, когда мы покончили с Саддамом. Сколько времени прошло между свержением Хуссейна и отказом Ливии от ядерного оружия?
- Несколько дней, по-моему.
- Вот так-то! Не успеют увидеть, что бывает с тем, кто американцам голову морочит, - сразу на попятную!
Мун состроил скептическую гримасу. Он не страдал ура-патриотизмом, был категорически против вторжения в Ирак, хотя не сомневался: без него мирная конференция попросту не состоялась бы. Мун пожал плечами. Как получилось, так получилось, зачем ворошить прошлое?
- Узнал что-нибудь? - спросил он у Кублицки.
- Управление военно-космической разведки переключило на западную пустыню один из спутников с Залива. Снимки уже начали поступать специалистам. Если самолет там, его найдут.
- Пустыня тянется на тысячи миль, - напомнил Мун, - а местами еще и горы.
Его собеседник был непоколебим.
- На снимках из космоса можно номер машины прочесть.
Посол был слишком огорчен, чтобы ввязываться в дискуссию и объяснять, что разглядывать мелкие детали - это одно, а обыскивать территорию размером с Новую Англию - совсем другое.
- Еще что-нибудь известно?
Кублицки понял, что разговор окончен, и поднялся.
- Нет, сэр. Сейчас надо просто сидеть и ждать.
- Хорошо. Передай секретарю, чтобы занесла мне аспирин.
- Конечно!
Агент ЦРУ выскользнул из кабинета.
Чарльз Мун сжал виски. Он не дал воли чувствам при известии об исчезновении самолета, однако перед усталостью даже его профессионализм был бессилен. Посол четко понимал: если Фиона Катамора погибла, подписание Триполийского соглашения сорвется. Он солгал Гами: на самом деле кандидатура представителя США обсуждалась, и президент решил отправить в Триполи вице-президента, ведь заместитель госсекретаря - фигура недостаточно крупная. Вот только пост вице-президента занимал молодой симпатичный конгрессмен, кандидатура которого была частью предвыборной сделки. Дипломатического опыта у него не имелось, равно как и мозгов.
На одном из приемов в Белом доме вице-президент беседовал с делегацией курдов и допытывался, известно ли им значение слова "курдюк". Во время обеда, который давали в честь президента КНР, он в шутку спросил, чем китайцы отличаются от японцев. По Интернету уже несколько месяцев гулял ролик, где вице-президент пялится на грудь известной актрисы, похотливо облизывая губы.
Чарльз Мун не любил молиться, но вдруг ощутил острое желание рухнуть на колени и просить Бога пощадить Фиону. Еще ему хотелось помолиться за сотни и тысячи людей, которые погибнут в бессмысленной ближневосточной бойне, если госсекретаря не удастся отыскать.
- Господин посол, вы просили аспирин, - напомнила секретарь.
Мун поднял взгляд.
- Оставьте пузырек, Карен. Он мне понадобится.
ГЛАВА 10
Едва сверкающие медью двери лифта разъехались, открывая выход на самую нижнюю палубу "Орегона", Кабрильо почувствовал ритмичное биение. Застланный ковром коридор ходил ходуном, и дело было не в новейших двигателях, а в самой дорогой стереосистеме, которая когда-либо покидала порт на борту судна. Музыка, ревущая за дверью единственной в этой части корабля каюты, напоминала взрывы, а вокал - вопли дюжины дерущихся кошек. Вой становился то громче, то тише, никак не согласовывался с общим ритмом, а каждые несколько секунд взвизгивали колонки, к которым подносили микрофон.
Именно из-за музыкальных вкусов Марка Мерфи (если, конечно, они соотносились с понятием "музыка") других кают поблизости не было.
Кабрильо замер у открытой двери. Сотрудникам корпорации выплачивалось очень щедрое жалованье, так что они могли обустраивать свои каюты, как сочтут нужным. У самого Хуана стены были обшиты деревом экзотических пород - каюта напоминала не жилище моряка, а английское поместье. Франклин Линкольн, который вырос в нищете на улицах Детройта и двадцать лет прослужил на флоте, где спать приходилось в любых условиях, поставил подвесную койку, тумбочку и металлический шкафчик. Все оставшиеся деньги он тратил на "харлей", собранный по спецзаказу. Каюта Макса была забита разномастной мебелью, точно купленной на распродаже.
Особняком стояли каюты Марка и его закадычного приятеля Эрика Стоуна. Эрик воплотил несбыточную мечту студента - напичкал комнату всевозможными игровыми приставками. По стенам висели плакаты: полуобнаженные красотки и анонсы новых игр. На полу поверх покрытия из антистатического каучука тянулось несколько сотен метров всевозможных кабелей. Спал Эрик в углу на вечно расстеленной груде простыней и одеял.
Марк ценил минимализм. Его каюта была выкрашена серой матовой краской, а на полу лежал подходящий по тону ковер. Одну стену целиком занимал шестиметровый экран видеосистемы, собранный из отдельных дисплеев. Из мебели имелись только два кожаных кресла, огромная кровать и угловатый комод. Изюминку интерьера составляли четыре семифутовые аудиоколонки. Марк утверждал, что острые углы повышают качество звука, поэтому система напоминала здание Музея Гуггенхайма в Бильбао, спроектированное Фрэнком Гери. Хуан не понимал, каким боком слово "качество" относится к дряни, которую слушает его специалист по системам ведения боя.
Мерфи и Стоун стояли у дисплея, разглядывая спутниковые снимки, присланные Оверхолтом. Пока "Орегон" полным ходом несся в сторону Ливии, Кабрильо успел согласовать с Лэнгстоном контракт, но которому они становились поисково-спасательной группой, и теперь его подчиненные размышляли, с чем придется иметь дело. Хуан также запросил снимки, которые, он ни секунды не сомневался, Управление военно-космической разведки сделало в первые же часы после исчезновения госсекретаря.
Специально для поисков упавшего самолета Марк и Эрик переписали стандартные алгоритмы распознавания образов. Тем же самым, причем на куда более мощном оборудовании, занимались десятки специально обученных людей в ЦРУ, однако Хуан не сомневался, что его подчиненные обнаружат "Боинг-737" первыми.
Хуан щелкнул выключателем, чтобы привлечь внимание друзей. Мерфи выключил звук.
- Благодарю. А что это за группа? Вдруг случайно их диск куплю.
- Это же "Блюющие музы"! - ответил Марк, потрясенный невежеством командира.
- Теперь уж точно не ошибусь.
Мерфи был в драных джинсах и футболке с надписью "Педро в президенты". Черные волосы сбились в копну, но, к удивлению Хуана, клочковатую бородку Марк сбрил. Эрик, по обыкновению, нарядился в рубашку и легкие брюки.
Кабрильо провел рукой по подбородку Марка и заметил:
- Давно пора было избавиться от этой гадости!
- Одна девчонка в Интернете сказала, что борода мне не идет.
После головомойки, которую устроил Кабрильо за прокол в Сомали, к Марку вернулась прежняя самонадеянность. Сэм Прайор сказал, что зла на Мерфи не держит, но, когда его, Сэма, выпишут из лазарета, Марку придется выполнять его поручения.
- Мудрая женщина. Женись. Ладно, как успехи? Хотя постойте. Это еще что такое?
Командир ткнул в побережье милях в пятидесяти западнее легко узнаваемого жилого района в предместье Триполи. Почти прямая береговая линия в этом месте изгибалась, образуя прямоугольный залив идеальной формы, очевидно искусственный, но гигантского размера.
- Приливная гидроэлектростанция нового типа, - ответил Эрик. - Всего месяц назад заработала.
- А я думал, в Средиземном море прилив невысокий, - удивился Хуан.
- Так и есть, но тут дело не в разнице уровней. На этом месте раньше был глубокий залив с узким горлом. Они перегородили вход дамбой, откачали воду, а потом расширили и углубили бухту. По самой верхушке дамбы расположены шлюзы, за ними водоспуск. Во время прилива вода течет через шлюзовые ворота вниз, вращая турбины, а уж они вырабатывают электричество.
- Бред какой-то. Как ни углубляй залив, он рано или поздно наполнится.
- Вы забываете о местоположении, - ухмыльнулся Эрик. Секрет станции он разгадал сразу, а сейчас, заметив озадаченное лицо Хуана, добавил: - Пустыня.
До командира дошло.
- Испарение! Здорово.
- Да, дело не в глубине, а в площади поверхности резервуара. Ливийцы определили интенсивность испарения и, исходя из нее, вычислили площадь, которой хватит для требуемой мощности. К закату искусственное озеро пересыхает, потом начинается прилив, вода крутит турбины, и весь цикл повторяется.
- А как же?..
- Соль? Ее вывозят грузовиками по ночам и продают в Европу для борьбы с гололедом. Энергия из возобновляемого источника, никакого загрязнения, да еще пара миллионов долларов в год за соль набирается.
- Есть одна проблема, - вставил Марк. - Со временем из-за обильного испарения будет меняться климат.
- В отчете говорится, что изменения незначительные, - Эрик защищал полюбившийся проект от Марка, на которого было не угодить.
- Отчет писала итальянская компания, которая проектировала электростанцию. Конечно, они скажут, что изменения незначительные, но на самом-то деле откуда им знать?
- Нас это не касается, - вставил Кабрильо, пока Марк не развил очередную теорию заговора. - Наше дело найти самолет. Как успехи?
Мерфи залпом выпил полбанки "Редбулла" и ответил:
- Мы прикинули несколько сценариев. Первый: самолет взорвался в воздухе либо из-за отказа оборудования, как рейс восемьсот над Лонг-Айлендом, либо в результате попадания ракеты, опять же как рейс восемьсот, если вы верите в эту версию. В таком случае, учитывая вероятную скорость и высоту, обломки разлетелись по территории сотни в две квадратных километров.
- Если хотя бы примерно не знать места аварии, обнаружить обломки практически невозможно, - добавил Эрик, рукавом протирая очки.
- Нам известно, когда пропала связь с экипажем, - напомнил Марк. - Если сопоставить курс, скорость и расчетное время прибытия в Триполи, получается, что это произошло над Тунисом, у самой границы, а место падения - уже в Ливии.
- Это тот самый район? - спросил Хуан, разглядывая на дисплее снимки пустыни.
Марк помотал нестриженой головой:
- Нет, тот район мы уже проверили - ничего. Нашли только брошенный грузовик и море автомобильных следов. И то и другое, вероятно, принадлежит пограничникам. А самолета нет.
- Это хорошо, - заметил Кабрильо. - Значит, он не взорвался в воздухе.
- Не факт, - покачал головой Эрик. - Если причина аварии неизвестна, просчитать вероятные последствия крайне сложно. Вдруг отказала система подачи кислорода, пассажиры и экипаж задохнулись, а самолет летел дальше, пока не кончилось топливо? Тогда он мог упасть километров на восемьсот восточнее Триполи, а то и дальше, в морс. А если отказал двигатель, они бы еще долго планировали.
- Все это не объясняет радиомолчания, - возразил Кабрильо. - Пилот сообщил бы о неполадке.
- Разумеется, - начал оправдываться Марк. - Однако мы должны рассмотреть все варианты, чтобы лимитировать - вот словечко-то! - область поиска. Вряд ли радио отказало одновременно с двигателями, хотя совпадения не исключены. О, вспомнил! Фэбээровцы допросили тех, кто обслуживал самолет перед вылетом? Вдруг диверсия?
- Лэнгстон сказал, что их как раз сейчас допрашивают.
- Экипаж пусть тоже пробьют по базам. Вдруг кто-нибудь из "Аль-Каеды" затесался?
- Весь экипаж из ВВС. Трудно поверить в их причастность.
- То же самое ЦРУ говорило об Олдридже Эймсе, а ФБР - о Роберте Ханссене. - Несмотря на выдающийся интеллект или, наоборот, благодаря ему, Мерфи обожал указывать другим на ошибки. - Будто ребят из ВВС не подкупишь! Они могли посадить самолет на секретной базе, тогда сейчас ливийцы допрашивают государственного секретаря. - С горящими азартом глазами Мерфи обернулся к Эрику. - Спорим, ее пытают водой? После того, что наши устроили в Гуантанамо… Или подсоединили электроды к ее…
- Джентльмены, не стоит забегать вперед, - перебил Хуан, прежде чем подчиненные перешли к более изощренным техникам ведения допроса.
- Да, простите, - буркнул Эрик, который во время пламенной тирады приятеля ни слова не проронил. - На случай отказа обоих двигателей мы прикинули возможную скорость и высоту. Если считать, что они снижались на пятьдесят метров в минуту, получаем зону поисков примерно в восемьдесят морских миль.
- Так это она на экране?
- Не совсем… - ответил Эрик.
Марк тут же перебил друга.
- Вариант одновременного отказа двигателей и радио мы рассматривали, да только быстро отбросили и придумали кое-что получше.
"Мозговой трест" едва не вывел Хуана из себя, но он сдержался, зная, что Эрик с Марком обожают выставлять свой интеллект. Ну так пусть их покрасуются.
- И к чему вы пришли?
- У самолета отвалился хвост!
- Или часть хвоста, - уточнил Эрик.
- Структурное повреждение хвоста почти наверняка привело бы к отказу радиоантенн, чем и объясняется молчание, - вставил Мерфи. - Ответчик при этом тоже отключился бы.
- В зависимости от тяжести повреждения, - подхватил эстафету Эрик, - самолет мог еще какое-то время лететь. Машина в этом случае очень неустойчива, почти неуправляема. Пилотам остается лишь регулировать тягу двигателей.