По собственному опыту Кинг знал способ задержать бегущего, не увеча и не убивая, чего ему и не хотелось делать, хотя оружие у него было и пользоваться им он умел. Поэтому он отбросил копье и бросился под ноги Прангу. Сделано это было лихо, и Пранг шлепнулся как подкошенный.
- Быстрее! - заорал Кинг воинам из Пном Дхека. - Я держу его! - Он слышал, как они продираются сквозь сухую траву.
- Пусти меня, - кричал боровшийся с ним Пранг. - Отпусти меня, они опять возьмут меня в рабство. - Но Кинг отчаянно вцепился в него, что было почти то же, что держать за хвост вздыбившегося мула, так мощно и энергично сопротивлялся Пранг. Но вот появились солдаты и навалились на них обоих разом.
- Не убивайте его! - закричал Кинг, увидев угрожающие острия копий. Подождите, выслушайте меня.
- Ты кто? - спросил офицер. - Что все это значит? Мы тебя видели с ним, а потом ты, солдат Лодивармана, накинулся на него как бы для нас. Что это означает?
- Это долгая история, - сказал Кинг, - а времени на объяснения нет. Где-то впереди девушка из Пном Дхека, которой я помог бежать из Лодидхапуры. Ее как раз опять захватили воины Лодивармана. Этот человек вел меня к ней. Можете вы помочь мне освободить девушку?
- Ты хочешь нас заманить в ловушку, - засомневался офицер. - Я не верю, что там вообще есть девушка.
- Там есть девушка, - подтвердил Пранг.
- Ее зовут Фоу-тан, - добавил Кинг.
В глазах офицера мгновенно возник интерес, а среди его парней раздался взволнованный шумок. - Я пойду с тобой, - решил офицер, - а если ты мне солгал, то ты умрешь тотчас же, как подтвердится твое предательство.
- Меня это устраивает, - согласился Кинг, - но у меня есть еще одно условие. Я провести вас к девушке не могу. Но этот парень говорит, что может, и мне известно, что он сделает это охотно и быстро, если вы пообещаете ему в награду свободу, когда мы вернемся.
В глазах Пранга появился проблеск надежды, и он испытующе посмотрел на офицера, ожидая его ответа.
- Обязательно, - твердо заявил офицер. - Если он приведет нас к Фоу-тан, то кроме свободы он получит любую награду, какую только пожелает. Я обещаю это.
- Я хочу только свободу, - сказал Пранг.
- Тогда веди нас, - велел офицер. Отправляясь в путь, он отдал приказ двоим солдатам идти рядом с Прангом и двоим с Кингом и стрелять при первой же попытке бегства или предательства.
Явно заинтересовавшись Кингом, сам офицер тоже пошел рядом с ним. Он заметил - это было видно - что Кинг по физическому типу отличается от кхмеров, и его мучило любопытство.
- Ты не слишком похож на парня из Лодидхапуры, - сказал он в конце концов.
- А я и не из Лодидхапуры, - ответил Кинг.
- Но на тебе вооружение воинов Лодивармана, - настаивал офицер.
- Я из дальней страны, - пустился в объяснения Кинг. - Я потерял дорогу в джунглях, и меня взяли в плен солдаты Лодивармана. Я понравился королю, и он отправил меня служить в королевскую гвардию.
- Но как же ты тогда подружился с девушкой из Пном Дхека?
- Я же тебе уже говорил, что это долгая история, - повторил Кинг, - но когда мы найдем ее, она подтвердит все, что я сказал. Лодиварману служить меня заставили силой. Верности я ему не соблюдал, поэтому, если я попаду к нему в руки, то пощады мне ждать не придется. Поэтому я намерен, когда мы вернемся в Пном Дхек с Фоу-тан, просить службы в вашей армии.
- Если ты подружился с Фоу-тан, то твоя просьба не останется без ответа, - твердо сказал офицер.
- А ты о ней слышал? - поинтересовался Кинг.
Офицер смерил Кинга долгим испытующим взглядом и лишь затем ответил: Да.
Глава 12. ГОСТЬ И ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Захватившие Фоу-тан воины не делали никаких попыток спешить. Почти два дня они стремительно прочесывали джунгли в поисках Фоу-тан и ее пособника, но теперь, найдя ее, они никуда не торопились, не спеша возвращаясь к своему лагерю, чтобы переночевать там. Не подозревая о воинах Бенг Кхера из Пном Дхека, они не думали о погоне. Беседы их часто касались личности спутника Фоу-тан. Некоторые считали, что Кинг и йик - это одно и то же.
- Я всегда знал, что с ним что-то не так, - высказывал свои предположения один из воинов. - Он необычный какой-то. Он не кхмер, и вообще не похож ни на кого из смертных людей.
- Может, он наг, который превратился в человека, а потом стал йиком, предположил другой.
- А может он вообще всегда был йиком, - раздумывал третий, человеческий вид принял, чтобы обмануть нас, попасть во дворец Лодивармана и украсть девушку.
В то время как они обсуждали эту проблему, воин, шедший в арьергарде, услышал что-то сзади. Он оглянулся и закричал: он увидел, что их нагоняет страшилище и группа солдат.
- Йики идут! - заорал он.
Остальные быстро обернулись на его крик. - Я же говорил, - завопил один из них. - Йик привел с собой своих!
- Да это солдаты из Пном Дхека, - крикнул офицер. - Стройся, будем сражаться. Никто не должен говорить, что воины Лодивармана сбежали от воинов Бенг Кхера.
- Это йики, которые приняли вид солдат из Пном Дхека, - взвыл воин. Смертные не должны сражаться против них, - и он отшвырнул копье и бросился наутек.
В тот же момент солдаты Бенг Кхера пошли в атаку, издавая боевой клич.
Дезертирства одного из воинов Лодивармана было достаточно, чтобы обуревавшие и другими ужас и недовольство достигли предела. Снедаемые суеверным страхом они все, кроме командира, бросились бежать, оставив его одного с Фоу-тан. Какое-то время офицер продолжал стоять, а потом, видимо, поняв свою беспомощность и безнадежность положения, тоже повернулся и помчался догонять своих парней.
Трудно себе представить, что чувствовала Фоу-тан. Совершенно внезапно появилась компания солдат из ее родного города, а с ними этот ужасный йик, который похитил ее у Гордона Кинга, и сам Гордон Кинг. Она стояла в немом изумлении и широко раскрытыми глазами смотрела на приближающихся мужчин, потом повернулась к своему возлюбленному. - Гордон Кинг, - сказала она, - я знала, что ты придешь.
Солдаты из Пном Дхека собрались вокруг нее. Рядовые держались на почтительном расстоянии, а офицер приблизился и встав на колени, поцеловал ей руку.
Кинга нисколько не смутило явное уважение и почтение, с которым они обращались с ней, кроме того он понимал, что незнаком с обычаями страны. Впрочем, ему было известно, что к апсарам или храмовым танцовщицам здесь относились с благоговением в связи с ритуальной природой их танцев, что в глазах людей связывало их с религиозной жизнью их нации и делало их в какой-то степени отражением богов.
Офицер коротко и почтительно расспросил ее, и когда он уверился в верности и честности Гордона Кинга, то подозрительность по отношению к нему сменилась сердечностью.
На вопросы Фоу-тан о Пранге, Гордон ответил, рассказав то, что услышал от него самого, и хотя Фоу-тан было очень трудно освободиться от мысли, что он йик, никому другому она не могла бы поверить так просто и с готовностью, как Гордону Кингу, чьи слова для нее были сочетанием правды и авторитетности.
- Теперь я привел тебя к девушке, - сказал Пранг, обращаясь к офицеру, - дай мне свободу, как ты мне обещал.
- Она твоя, - ответил офицер, - но если хочешь, ты можешь вернуться и жить в Пном Дхеке, и я обещаю тебе, что король сделает тебя свободным человеком.
- Да, - подтвердила Фоу-тан, - и у тебя будет еда и одежда до конца дней твоих.
Дикарь покачал головой. - Нет, - отказался он. - Я боюсь города. Отпусти меня в джунгли, я здесь в безопасности. Отдай мне мое оружие обратно и отпусти меня.
Они сделали как он просил, и через минуту Пранг заковылял в лес, чтобы вскоре скрыться из виду: он променял городскую роскошь на свободу в джунглях.
Они снова пустились в путь, на сей раз в Пном Дхек. Фоу-тан шла рядом с Кингом; она тихонько сказала ему: - Давай не будем никому говорить о нашей любви. Я должна сначала убедить отца, а после этого об этом может знать весь мир.
По пути Кинг снова и снова поражался почтительности остальных по отношению к Фоу-тан. Она была настолько заметна, что их естественная легкая фамильярность, по сравнению с ней выглядела просто кощунственной. Для Кинга как человека западного воспитания казалось странным такое почтение к храмовой танцовщице, но он только радовался, зная всем сердцем, что какое бы благоговение по отношению к Фоу-тан они не проявляли, она его более чем достойна и заслужила прекрасными своими качествами и чистотой души.
Долгий переход прошел без приключений, и к концу второго дня перед ними выросли городские стены. Пном Дхек был похож на Лодидхапуру, Его великолепные каменные сооружения величественно возвышались посреди джунглей. Покрытые узорами башни и изумительные храмы свидетельствовали об искусстве и культуре их создателей; весь город носил трудно определимый отпечаток древности. Пном Дхек был живой город, но настолько смягченный и растворенный в веках, что даже в жизни он казался больше перевоплощенным в славе веков, чем в актуальности современности.
- Пном Дхек! - прошептала Фоу-тан с любовью и благоговением.
- Ты рада, что вернулась? - спросил Кинг.
- Трудно выразить этим словом, что я чувствую, - отвечала девушка. - Я сомневаюсь, что ты можешь осознать, что Пном Дхек означает для его сыновей или дочерей, и еще что ты способен осознать благодарность к тебе, Гордон Кинг, потому что только тебе я обязана своим возвращением.
Он молча смотрел на нее. Ее взгляд, устремленный на Пном Дхек, был полон восторженной экзальтации. В голову его закралось сомнение.
- Фоу-тан, может быть, - вымолвил он, - ты приняла благодарность за любовь?
Она бросила на него взгляд. - Ты не понимаешь, Гордон Кинг, огорчилась она. - Уже две тысячи лет любовь к Пном Дхеку питает кровь, что породила меня и живет во мне. Это умрет вместе со мной, но я могу не увидеть Пном Дхека больше никогда и быть счастливой, но если я не увижу никогда тебя, я не буду счастлива даже в Пном Дхеке. Теперь ты понимаешь?
- Ревность моя к камням и дереву лишь показывает, как я люблю тебя, признался Кинг.
Один из солдат, сняв доспехи и оружие, побежал вперед к городским воротам, чтобы оповестить об их прибытии; у ворот раздался звук фанфар, которому стали отвечать фанфары по всему городу, затем послышалось низкое уханье гонгов и звон колоколов, город ожил. Кинг опять изумился, но это было только начало.
Пока они медленно шли по направлению к городским воротам, появилась компания солдат, а за ними вереница богато украшенных слонов. Кроме того появились поющие и танцующие люди - мужчины, женщины и дети, и их становилось все больше и больше. Тысячи людей так быстро собрались, что это Кингу казалось просто чудом, так же как и причина их ликования. В конце концов он решил, что Фоу-тан должна быть по крайней мере жрицей, так как все же было ясно, что вся эта шумиха и ликование в их честь.
Простой народ обогнал солдат, толпа быстро приближалась. Тогда солдаты, составлявшие их эскорт, выстроились кругом Фоу-тан и Кинга, но толпа держалась на почтительном расстоянии, а из беспорядочного шума Кинг стал улавливать отдельные слова их приветствий, которые повергли его в полное смятение.
- Фоу-тан! Фоу-тан! - кричали все. - Добро пожаловать нашей любимой принцессе, потерянной и вновь нашедшейся!
Кинг повернулся к девушке. - Принцесса! - воскликнул он. - Ты мне ничего не говорила, Фоу-тан, об этом.
- Много мужчин ухаживали за мной из-за того, что я принцесса, объяснила она. - Ты полюбил меня просто, а не как принцессу, и мне хотелось, чтобы так оставалось как можно дольше.
- Так Бенг Кхер твой отец? - спросил он.
- Да, я дочь короля, - кивнула головкой Фоу-тан.
- Я рад, что не знал этого, - просто сказал Кинг.
- И я тоже, - согласилась девушка, - потому что теперь ничто не сможет заставить меня усомниться в твоей любви.
- Мне хотелось бы, чтоб ты не была принцессой, - сказал он встревоженным голосом.
- Почему?
- Никто бы не имел никаких возражений, если бы рабыня захотела выйти за меня замуж, - пояснил он, - но я могу себе представить, что многие будут против брака безымянного воина и принцессы Пном Дхека.
- Может быть, - печально согласилась она, - но давай не будем думать об этом.
На слоне, возглавлявшем шествие под красно-золотым зонтом сидел большой человек с твердым лицом. Когда слон, на котором он ехал, остановился около них, со спины животного была спущена лесенка и человек спустился на землю, в то время как все вокруг простерлись ниц. Фоу-тан выступила перед ним, опустилась на колени и взяла его руку. У человека с каменным лицом повлажнели глаза, он поднял девушку и заключил ее в объятья. Это был Бенг Кхер, король, отец Фоу-тан.
После первых объятий Фоу-тан что-то шепнула Бенг Кхеру, и он немедленно велел Гордону Кингу приблизиться. Следуя примеру Фоу-тан, Кинг встал на колени и поцеловал королевскую руку. - Встань! - сказал Бенг Кхер. - Моя дочь, принцесса, говорит, что своим спасением из Лодидхапуры она обязана тебе. Ты будешь соответствующим образом вознагражден. Тебе станет известна благодарность Бенг Кхера. - Он поманил одного из своих приближенных, и тот спустился со своего слона. - Проследи, чтобы этот храбрый воин ни в чем не нуждался, - приказал он. - Позже мы вновь призовем его.
Фоу-тан еще раз шепнула что-то отцу.
Король слегка нахмурился, как если бы ему не понравились чем-то слова Фоу-тан, но вскоре лицо его опять смягчилось, и он опять обратился к своему сановнику. - Ты должен сопроводить воина во дворец и оказать ему все почести, ибо он гость Бенг Кхера. - Затем он вновь, взяв с собою Фоу-тан, забрался на слона. Сановник, которому был поручен прием Кинга, подошел к нему.
Первое впечатление у Кинга было не слишком приятное. Лицо у парня было вульгарное и чувственное, манеры полны высокомерия и надменности. Он даже не попытался скрыть своего отвращения, когда увидел грязное и пропыленное обмундирование рядового, стоявшего перед ним. - Следуй за мной, солдат, сказал он. - Король был столь снисходителен, что повелел устроить тебя во дворце, - и не удостоив больше ни словом, повернулся и направился к слону, на котором прибыл из города.
На слоне кроме них было еще двое сановников и раб, державший над ними зонт. Совершенно не думая о том, каково ему, и вообще как будто рядом вообще никого нет, они принялись обсуждать неуместность приглашения рядового солдата во дворец. Неожиданно сопровождающий повернулся к нему. - Как твое имя, мой солдат? - брезгливо спросил он.
- Мое имя Гордон Кинг, - ответил американец, - но я не твой солдат.
Сказал он это твердо и решительно, прямо в глаза придворному.
Глаза сановника сузились, затем он вспыхнул и нахмурился.
- Ты, должно быть, не знаешь, - еле выговорил он, - что я принц и зовут меня Бхарата Рахон. - Голос был неприятный, а тон надменный.
- Вот как, - вежливо осведомился Кинг. Так вот он, Бхарата Рахон человек, которого Бенг Кхер выбрал для Фоу-тан в мужья. - Неудивительно, что она сбежала и спряталась в джунглях, - пробормотал Кинг.
- Что такое? - вопросил Бхарата Рахон. - Что ты сказал?
- Я уверен, - ответил Кинг, - что благородному принцу вовсе не интересно, что может сказать какой-то там рядовой.
Бхарата Рахон что-то прорычал, и разговор прекратился. Они оба ни разу не обратились друг к другу за все время, что процессия продвигалась по широким улицам Пном Дхека ко дворцу короля. Вдоль дорог стояли радостно приветствующие люди, и Кинг видел искренность их встречи Фоу-тан.
Дворец Бенг Кхера представлял собой низкое очень разбросанное по огромной территории здание. Центральная часть его представляла собой гармоничное целое, к которому различные короли пристраивали кто что считал нужным, совершенно не считаясь с сохранением гармонии, но в целом он производил впечатление и был значительно больше дворца Лодивармана. Территория дворца была великолепно ухожена и представляла собой дивный сад. Ворота в королевскую резиденцию были невероятной величины, они были явно рассчитаны на то, чтобы в них свободно проходила колонна слонов, по двое в ряд.
Широкая аллея прямо от ворот вела к центральному входу во дворец здесь вся процессия спешилась и последовала за Бенг Кхером и Фоу-тан, которым оказывались такие почести и совершалось все столь церемонно, что Кинг не в силах был себе поверить - он вообще не представлял себе ничего подобного. Он решил, что если прибытие и отбытие королей должны сопровождаться такими церемониями, то слава королевской власти обладает оборотной стороной. Здесь было по крайней мере двести солдат, слуг, придворных, священнослужителей и рабов, и все они были заняты в церемонии встречи короля и принцессы, все проделывалось с такой механической аккуратностью, все так четко играли свои роли, что американцу стало ясно, что все это просто формальности, к которым привыкли за многие годы исполнения.
Бенг Кхер с Фоу-тан проследовали в сопровождении свиты по длинному коридору, ведущему в зал для аудиенции, там король отпустил всех, а сам с дочерью проследовал в зал, и за ними закрылась дверь. Большая часть свиты тотчас же разошлась.
Бхарата Рахон поманил Кинга за собой и отведя его в другую часть дворца, провел в комнату, которая потом оказалась одной из трех.
- Вот твои покои, - сказал Бхарата Рахон. - Я пошлю рабов за одеянием, более подходящим для гостя Бенг Кхера. Еду тебе будут подавать здесь. Изволь не покидать апартаментов без разрешения моего или короля.
- Я-то думал, что я гость, - ухмыльнулся Кинг, - а оказывается, я заключенный.
- Таково желание короля, - ответствовал принц, - тебе бы, парень, следовало быть более благодарным за те милости и почести, что ты удостоился.
- Фью-ю-ю! - присвистнул Кинг, когда Бхарата Рахон покинул комнату. Какое счастье от тебя отделаться. Чем больше я тебя вижу, тем больше понимаю, почему Фоу-тан предпочла Господина Тигра принцу Бхарате Рахону.
Оглядывая комнаты, Кинг заметил, что они выходят в королевский сад поистине дивное место, он уже не удивлялся, что Фоу-тан так любит свой дом.
Его размышления были прерваны приходом двух рабов: один из них принес теплую воду для мытья, а второй - одежду, подходящую для королевского гостя. Они ему сказали, что им велено быть к его услугам до тех пор, пока он будет оставаться во дворце, и что один из них будет постоянно ждать его приказаний в коридоре. Воду раб принес в двух глиняных сосудах на коромысле, а мыться можно было в дальней комнате в глиняной чаше таких размеров, что в ней спокойно помещался человек. Были принесены щетки, полотенца и всевозможные предметы туалета.
Кинг разделся и влез в чащу. Один из рабов принялся поливать его теплой водой, в то время как второй начал неистово тереть его двумя щетками. Мытье вышло вполне героическое, но после него Кинг почувствовал себя бодрым и посвежевшим.
Когда рабы были удовлетворены результатами растирания, они вывели его из чаши на мягкий ковер, где умастили его с ног до головы и втирали масло до тех пор, пока оно полностью не впиталось в кожу. По завершении этой процедуры они еще смазали его какой-то сладко пахнущей жидкостью. Пока водонос опорожнял чашу и выносил воду, второй раб помогал Кингу облачиться в новую одежду.
- Я Хамар, - прошептал он, когда водонос вышел. - Я принадлежу Фоу-тан, она мне доверяет. Она послала тебе вот это как знак, чтобы ты тоже доверял мне.