- К чему эти благодарности! - дружелюбно отозвался капитан Георгиу. - Я чем могу стараюсь помочь вам, но если хотите знать мое мнение…
- Я прошу вас!
- Я считаю, что вы слишком много уделяете внимания фактам, лишенным всякого значения. Вот хотя бы и эти карты. Предположим, что ваше подозрение оправдается и таких карт в Румынии в продаже нет. Ну и что же это доказывает? Что он достал их особым путем? Допустим. А вы не считаете, что опытный шпион не стал бы играть в покер картами, которые продаются только в Германии?
- Верно!
- Так как же?
- Во-первых, хочу вас предупредить, что я совсем не придаю решающего значения этому факту. Но ведь случается, что совсем незначительный, на первый взгляд, факт подсказывает верное решение.
- Естественно, не надо игнорировать факты, лишенные, на первый взгляд, значения. Но, уделяя им слишком много внимания, мы можем не заметить тех фактов, которые действительно представляют ценность. Другими словами, мы можем за деревьями не увидеть леса. Не подумайте, что я имею в виду вас, ваш метод работы. Я говорю так, вообще. Впрочем, это замечание, прошу поверить, в той же мере относится и ко мне. И мне частенько случается придавать особое значение некоторым фактам, в сущности лишенным всякой важности.
Тон, которым была произнесена вся эта тирада, лишний раз доказывал, что, как всегда самоуверенный, капитан Георгиу был абсолютно убежден, что уж к нему-то наверняка не относятся те замечания, которые он сделал Уле.
- Оставляя в стороне побуждения, заставившие вас говорить всё это, будем считать ваше замечание советом.
- Я был бы огорчен, если бы вы как-нибудь иначе восприняли мои слова. Я совсем не хотел обидеть вас.
Видя, что Уля поднимается, чтобы идти, Георгиу добавил:
- Подождите, я только возьму шинель. Дойду с вами до штаба. Надо послать за Параскивеску.
Они вышли вместе и расстались перед штабом.
Полчаса спустя мотоцикл с прицепной коляской мчался по шоссе к штабу армии. В коляске сидел младший лейтенант Параскивеску. Во внутренний карман кителя он спрятал запечатанный конверт, который, согласно полученному приказу, должен был передать лично полковнику Поулополу Трояну, начальнику Второго отдела штаба армии.
Утром Пелиною Влад, шаря под столом в поисках ботинок, увидел валявшуюся там карту. Это была трефовая тройка.
- Барбу, смотри, под столом валяется карта. Барбу Василе, который до той минуты никак не мог расстаться со своей постелью, словно кошка прыгнул с топчана и в один миг оказался под столом. Он поднял карту, осторожно обтер ее, потом сунул в карман, в котором лежала вся колода:
- Хорошо, что ты ее нашел. Если бы она потерялась, как бы я стал раскладывать пасьянс?…
Ни Барбу Василе, ни кто иной из шифровальщиков - за исключением Ули - не могли знать, что произошло в течение этой ночи с трефовой тройкой. Точно так же, как никто из них не подозревал, что на рассвете специальный курьер Второго отдела штаба армии полетел на двухместном самолете на юг, увозя с собой фотографию тройки треф и строго засекреченный рапорт полковника Поулопола Трояна, адресованный его начальнику.
ПОЧЕМУ БЫЛ УБИТ МЛАДШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ВОЙНЯГУ ТЕМИСТОКЛЕ
Капитан Георгиу читал рапорт, оставленный ему только что ушедшим офицером службы информации полка "Сирет" младшим лейтенантом Войнягу Темистокле. В рапорте подробно излагались все обстоятельства перехода минувшей ночью на вражескую сторону одного из взводных командиров полка. Целый час обсуждали капитан Георгиу и младший лейтенант Войнягу детали этого чрезвычайного происшествия.
Младший лейтенант Войнягу Темистокле был одним из самых способных офицеров-разведчиков. Сведения, которые поступали от него, были всегда разносторонними и точными. Учитывая всё это, капитан Георгиу представил его к награде.
Капитан Георгиу заканчивал чтение рапорта, когда в кабинет вбежал младший лейтенант Параскивеску и голосом хриплым от волнения сообщил:
- Господин капитан, младшего лейтенапта Войнягу застрелили на шоссе…
- Что ты говоришь? Как это застрелили? Кто?…
- Ничего больше не знаю. Солдат, который сообщил об этом, в соседней комнате.
- Позови его!
- Иди докладывай господину капитану о том, что знаешь! - позвал младший лейтенант Параскивеску ожидавшего в соседней комнате солдата из хозяйственной команды.
- Здравия желаю, господин капитан!.. Шел я в штаб, чтобы узнать у господина старшего адъютанта Доробыца, сколько человек у нас числится в командировках, и вдруг слышу выстрел и вижу, как господин офицер, который шел мне навстречу, падает, словно в него молния ударила… Был он в этот момент метрах в ста от меня. Я бросился к нему, но, пока подбежал, бедняга уже остывать стал.
- Один момент! - прервал солдата капитан Георгиу. - Параскивеску, возьмите людей из караульной команды и перенесите младшего лейтенанта сюда. Нечего устраивать зрелище для зевак из деревни. По дороге предупредите господина подполковника медицинской службы. - Потом, после того как младший лейтенант Параскивеску ушел: - Теперь продолжай!
- Так вот, как я вам докладывал, оставил я его на связного, а сам побежал сюда. Связной-то и узнал убитого. Говорит, что это господин младший лейтенант из ихнего полка.
- Связной, говоришь?
- Так точно, господин капитан. Он верхом был. Наверное, его с "корреспонденцией" послали, кто его знает…
- Еще что?
- Больше ничего! Это всё…
- Когда ты услышал выстрел и увидел, что младший лейтенант падает, может ты заметил и того, кто стрелял?
- Никак нет, господин капитан! Я, верно, оглянулся вокруг, но увидеть никого не увидел. На шоссе не было ни души. Наверное, выстрелил какой-нибудь штатский из крестьянского двора… Кто его знает…
- Народ собрался на выстрел? Ты не заметил?
- Пока я там стоял, нет. Когда я побежал сюда, то видел, как несколько солдат собралось вокруг покойника. Да у калиток появились женщины…
- Хорошо, хорошо… Иди в караульное помещение н жди там. Ты мне еще понадобишься.
- Слушаюсь, господин капитан!
Когда солдат вышел, капитан Георгиу вызвал по телефону генерала Попинкариу:
- Честь имею, господин генерал. Хочу вам доложить о серьезном деле. Только что на шоссе, меньше чем в ста метрах от штаба дивизии, был убит младший лейтенант службы информации полка "Сирет". Я его вызывал к себе в связи с известным вам случаем дезертирства. Интересно отметить, что с тех пор, как он ушел от меня, и до того момента, когда его убили, прошло три четверти часа. Трудно предположить, что ему понадобилось сорок пять минут для того, чтобы пройти расстояние максимум в сто метров. Пока это всё, что я знаю и могу вам доложить. Я счел нужным поставить вас в известность, как только мне сообщили об этом убийстве… Разумеется, когда я буду располагать какими-нибудь более подробными данными, я явлюсь к вам с докладом. Имею честь, господин генерал!
Капитан положил трубку и вышел из кабинета. На дворе он появился как раз в тот момент, когда младший лейтенант Параскивеску въезжал верхом в ворота; за ним четыре солдата из караула несли на плаще безжизненное тело младшего лейтенанта Войнягу. В воротах видны были перепуганные лица нескольких солдат, которые шли за печальной процессией.
Тело младшего лейтенанта положили в караульном помещении, в комнате дежурного офицера. Подполковник медицинской службы Стытеску бегло осмотрел труп. Впрочем, не нужно было быть медиком, чтобы убедиться в том, что офицер мертв.
- Он убит. Выстрелом в затылок… Пуля прошла череп насквозь и вышла через рот.
- Убит, - машинально повторил капитан Георгиу. - А стреляли в него с близкого расстояния?
- Наоборот, мне кажется, что издалека.
- Из какого оружия, вы думаете, его застрелили?
- По-моему, из винтовки.
- Прошу вас, господин подполковник, изложить на бумаге то, что сейчас установили. Господин генерал приказал, чтобы его проинформировали о случившемся как можно подробнее. Я надеюсь, вы ничего не имеете против того, чтобы труп пока остался здесь. Бедный Войнягу! Он был превосходным офицером.
Потом, обращаясь к младшему лейтенанту Параскивеску, капитан сказал:
- Обыщите его карманы, Параскивеску. Хоть я и не уверен, что это нам что-нибудь даст, но всё-таки… посмотреть надо. Постарайтесь освободиться-здесь поскорее. По всей вероятности, вы мне будете нужны.
Он ушел к себе в кабинет, где его уже поджидал лейтенант Тымплару.
- Тымплару, пошлите немедленно своих людей и оцепите деревню. Никому не давать выходить из нее. Всякого, кто попытается выбраться из деревни, задерживать и доставлять сюда. Это - во-первых. Во-вторых… Но я не спросил, знаете ли вы о том, что произошло.
- Так точно, господин капитан, именно поэтому я и явился к вам!
- В таком случае, вот еще что надо сделать: поставьте посты через каждые три дома, на расстоянии ста метров к западу и востоку от того места, где был убит младший лейтенант Войнягу. Никому из местных жителей и вообще гражданских лиц не разрешать выходить из дому. Вы вместе со своим старшиной Котырца возьмите из автороты мотоциклы и отправляйтесь по шоссе в противоположные стороны, до первой деревни цо пути. Арестуйте и доставьте сюда всех, кого вы встретите на шоссе. Ясно?
- Ясно, господин капитан! Больше никаких приказаний не будет?
- Нет. Можете идти. Предупредите своих людей, чтобы смотрели в оба.
Четверть часа спустя капитан Георгиу начал допрос всех тех, кто оказался на месте убийства, начиная со связного из полка "Сирет".
Опрошены были тридцать человек военных и местных жителей. Писари, которые заменяли секретарей суда, сменяли друг друга каждые полчаса. Они исписали немало страниц, и когда поздним полуночным часом было записано последнее показание, в их руках оказалось весьма объемистое "дело".
Капитан Георгиу, хотя и устал больше других, отправил своих людей отдыхать. Отпустил он и младшего лейтенанта Параскивеску.
- А вы, господин капитан? - спросил Параскивеску, не решаясь уйти.
- Я еще задержусь немного. Господин генерал ждет результатов расследования. Скверно то, что у меня самого еще нет окончательно сложившегося мнения… А как вы думаете, находится ли среди тех людей, которых мы выслушали, убийца младшего лейтенанта Войнягу?
Младший лейтенант Параскивеску пожал плечами:
- He знаю!.. Не думаю! Все так запутанно…
- Меньше чем за два месяца - два таинственных убийства. Первый - шофёр Пантелеймон, а теперь младший лейтенант Войнягу!
- Вы думаете, что существует какая-то связь между этими убийствами? - спросил младший лейтенант Параскивеску.
- Пока я только констатирую факты. Ну вот, я вас задерживаю, а вы падаете с ног от усталости. Идите ложитесь. Мы еще поговорим завтра, а теперь спокойной ночи!
Капитан Георгиу хотел остаться один, потому что он ждал Улю.
Вскоре после ухода младшего лейтенанта Параскивеску в двери просунул голову Уля:
- Я не помешаю?
- Наконец-то! Рад вас видеть, господин Уля.
- Господин капитан, и я рад вас видеть!
- Ну, что вы скажете обо всей этой истории?
- Чтобы сказать хоть что-нибудь, я должен знать больше того, что известно по слухам. Так как вы приняли меры к тому, чтобы свидетели ни с кем не общались, то единственным моим источником информации оказались слухи. И могу вам доложить, что слухов много и все они противоречат один другому. Так что, прошу вас, сжальтесь надо мной и скажите, чему я должен и чему не должен верить.
Капитан Георгиу рассеянно переложил с места на место листы бумаги с разными заметками, потом рассказал Уле всё, что узнал, допрашивая свидетелей.
- Вы знаете, - и это не выдумка, - начал он, - об убийстве младшего лейтенанта Войнягу Темистокле в ста метрах от штаба дивизии. Его застрелили издали, направив пулю из винтовки прямо в затылок. Единственный очевидец - солдат из хозяйственной команды по имени Стамбулиу Петраке. Он слышал звук выстрела и видел, как упал убитый. Другой свидетель, связной из полка капрал Георге, прибыл к месту убийства на пять минут позже первого свидетеля.
Пока мы не знали всех подробностей, я склонен был подозревать этого связного. Подумайте сами: убит офицер, и, по странному совпадению, солдат из той же части оказывается вблизи места убийства. Всё это довольно подозрительно, не так ли? Но мое подозрение быстро рассеялось, когда я узнал, что Войнягу застрелили сзади. А мы точно знаем теперь, что связной ехал верхом с противоположной стороны, то есть ему навстречу. Значит, ясно, что связной не мог убить его.
Есть одна важная подробность, которая в самом начале меня весьма озадачила: Войнягу убили через сорок пять минут после того, как он ушел от меня, на расстоянии не более ста метров от штаба. Надо было двигаться со скоростью улитки, чтобы пройти сто метров за три четверти часа. А так как это невозможно, то естественно возникает вопрос: где задержался Войнягу после того, как он ушел от меня, и до той минуты, когда был убит. Вначале я предполагал, что перед тем, как покинуть штаб, он зашел в один из других отделов. Я навел справки и теперь совершенно точно знаю, что он никуда не заходил. Более того, часовой, стоявший у входа, видел, как он вышел из ворот в три часа, то есть ровно через пять минут после того, как покинул мой кабинет. И как вы думаете, что еще я узнал? Что в тот момент, когда его убили, он не уходил, а, наоборот, возвращался в штаб.
Я задал тогда себе два вопроса. Первый: что заставило младшего лейтенанта Войнягу возвращаться в штаб? Второй: не существует ли связи между его смертью и решением вернуться? Выслушав всех, кого удалось допросить, я смог утвердительно ответить на второй вопрос. Сейчас вы узнаете, каким образом.
Вот здесь у меня тридцать протоколов. Среди них пятнадцать составлены при опросе местных жителей. Речь идет о тех, чьи дома расположены неподалеку от места убийства. Я исключаю с самого начала предположение, что младший лейтенант Войнягу мог быть убит местным жителем. Во-первых, потому, что все они производят впечатление совершенно невинных людей… а во-вторых, потому, что во всех этих домах размещены солдаты. Войнягу был убит во время обеда, то есть в такой час, когда большинство из них находилось на квартирах. Таким образом, мне кажется маловероятным, что местный житель осмелился бы застрелить офицера в столь неподходящий час.
Таково мое мнение. Может быть, прочтя показания, вы придете к другим выводам. Но прежде я хотел бы прочесть вместе с вами самое важное. Я начинаю с показаний часового, стоявшего на посту у ворот. Его зовут… посмотрим, как его зовут… Да, Бырзу Думитру. Слушайте, что он говорит:
"…Было, может, три часа с несколькими минутами, когда из ворот вышел господин младший лейтенант, которого потом убили. Он, наверное, очень торопился, потому и не ответил на мое приветствие. Он пошел вниз по шоссе по направлению к "канцаларии"…"
"Вопрос. Откуда вы знаете, что тогда было три часа с несколькими минутами?
Ответ. Это потому, господин капитан, что я только что заступил на пост. Я был во второй смене. Потому-то и знаю… И, как я вам докладывал, он пошел вниз по шоссе. Я еще недолго смотрел ему вслед, а потом занялся своим делом. А когда я снова взглянул на шоссе, то увидел, что господин младший лейтенант с кем-то разговаривает.
Вопрос. С кем же это он разговаривал? Ты узнал, кто это был?
Ответ. Нет, господин капитан. Это было далековато, и солдат тот стоял спиной… Хотя я и видел его только сзади, но не мог бы сказать, что нигде до этого не встречал. Однако и сказать вам, кто именно это был, я бы не сумел. Чтоб я пропал, если вру! Если бы я его еще раз увидел… Но не беспокойтесь, господин капитан, теперь-то, когда буду дежурить у ворот, я уж стану глядеть в оба. И если тот военный отсюда, из штаба, я его по спине узнаю, можете не беспокоиться.
Вопрос. Ты говоришь - это был солдат? А может, это был офицер? Ты уверен, что не ошибся?
Ответ. Нет, офицером он не был, господин капитан! Это был солдат. Может - господин курсант. Но вы не беспокойтесь, господин капитан! Голову отдам, если я его не нащупаю этими же днями. Я его за горло схвачу и притащу к вам.
Вопрос. Что ты еще знаешь? Они долго разговаривали? Ты не заметил, когда именно они расстались?
Ответ. Так ведь они не расставались, господин капитан. Поговорили сколько-то там, поговорили, а потом пошли… Вместе пошли, вниз по шоссе. Вот всё, что я знаю. То есть… Как бы не соврать мне… Я тоже услышал выстрел и сказал себе тогда: "Кто этот дурень, который стреляет среди бела дня, нарушая приказ господина генерала".
Вопрос. Ты уверен, что это был выстрел из винтовки? Может быть, стреляли из пистолета?
Ответ. Да что вы, господин капитан! Не со вчерашнего и не с позавчерашнего дня я на фронте. В этом-то я еще разбираюсь, не разучился отличать выстрел из винтовки от хлопка пистолета".
- Таковы показания часового. Как видите, мой писарь, этот шалопай Морояну, забавы ради постарался передать слово в слово речь солдата. Хоть он и не стенограф, но, думается, что не пропустил ничего.
Но вернемся к нашей теме. Само собой разумеется, что я, допрашивая остальных, старался узнатъ, кем бы мог быть тот солдат, с которым встретился Войнягу. Но это оказалось нелегким делом. Никто его не видел. Я почти всякую надежду потерял, когда один из солдат, прикомандированный к офицерской столовой, заявил мне кое-что такое, что не может не заинтересовать вас:
"Я служу в столовой господ младших офицеров. Господин сержант Постолаке послал меня в продовольственный отдел выписать растительного масла, потому что вечером к ужину мы собирались подавать салат, а у нас и капли масла не осталось. Я нашел господина младшего лейтенанта Болонуцы в продовольственном, и он сказал мне, чтобы я отправлялся обратно в столовую, потому что он уже послал подводу с продуктами на три дня, там есть и масло. Я пошел обратно. По дороге я видел господина курсанта Томеску Адриана из шифровального, который стоял и разговаривал с нездешним господином младшим лейтенантом. Я отдал им честь, но они мне не ответили. Не знаю, о чем они разговаривали, но оба сильно размахивали руками. В особенности казался расстроенным господин курсант Томеску. Лицо у него было красное, будто он только что из бани вышел. Я как увидел его физиономию, сказал себе: "Поди знай, не из тех ли господ с горячим нравом этот младший лейтенант, который ни за что ни про что надавал курсанту затрещин, не глядя на то, что имеет дело с образованным человеком". Я знаю, что с тех пор, как мы на сторону русских подались, бить больше не разрешается, но не мне вам рассказывать, сами знаете… Есть еще такие горячие головы среди господ офицеров, которые нет-нет да и угостят пощечиной, когда вспылят. От такой болезни за один-два дня вылечиться трудно.
Пошел я дальше своей дорогой. Что там потом произошло между ними - не знаю. Вернулся я в столовую, доложил господину сержанту то, что велел господин младший лейтенант Болонуцы, а потом отправился на кухню чистить картошку".