Шуалейда
436 г. 8 день Жнеца. Роель Суардис.
Лица, лица… старые и молодые, мужские и женские - сотни предков смотрели на Шу слепыми деревянными глазами. Сотни стволов - дубов, кленов, груш, буков…
Она провела ладонью по стволу яблони, обрисовала пальцем скулы, брови, так похожие на её собственные. Ветер зашептал что-то утешительное в кроне, осыпал розоватыми лепестками: для этой яблони всегда будет поздняя весна. Рядом зашелестел голыми ветвями с едва проклюнувшимися почками клен. Крохотное младенческое лицо его словно сморщилось, готовое заплакать. Погладив старшего брата по коре, Шуалейда, наконец, взглянула на отца. Узловатый граб, только сегодня выросший в Лощине Памяти, ответил ей ласковым шорохом желтых листьев и улыбнулся морщинистым коричневым лицом.
На мягкой траве под сплетенными ветвями граба и яблони сидел черноволосый, с резкими чертами породистого лица и скорбной сладкой между бровей юноша в алом. Он задумчиво перебирал листья, словно собираясь рисовать генеалогическую рощу Суардисов. Выразительные серые глаза его были сухими, как и пять часов назад, когда эльф с длинными белыми косами вышел из глубины Леса Фей и приветствовал шеров, принесших завернутого в алые шелка мертвого короля. За спиной эльфа порождением волшебного сна застыл тонконогий жеребенок той же лунной масти. Единственный рог на длинной благородной морде переливался опалом, глаза отсвечивали лиственной зеленью: гербовой единорог Суардисов пришел проводить старого короля и встретить нового.
- Пойдем домой, Кейран, - позвала брата Шуалейда. - Тебе надо принять послов.
Юный король молча встал и пошел прочь из Лощины Памяти, прижимая к груди опаловый рог. Шуалейда последний раз коснулась укоризненно качающего ветвями граба, прошептала: "он справится, отец, поверь", - и пошла вслед за братом.
- Кей, - окликнула его десяток шагов спустя. - Кей?
Брат остановился, глянул пустыми глазами. Шу вздрогнула: в этой пустоте летели на снежных крыльях демоны вины и отчаяния.
- Ты не виноват, Кей. - Она взяла его за руку, слегка сжала. - Просто время пришло…
Слова звучали глухо и фальшиво. Время… Кто так распорядился? Кто сказал, что время - ради власти жертвовать жизнями и топтать судьбы? Что время - умирать самым лучшим, чтобы не мешать стервятникам? Боги отвернулись, позволили людям играть людьми, позволили забыть, что власть не цель, не награда, а ответственность.
- Не бойся. Я справлюсь, Шу, - одними губами улыбнулся Кей. - Мы не отдадим Валанту. Отец не для того… - он осекся и обернулся, Шу вместе с ним.
Позади качали ветвями клены и эвкалипты. Обыкновенные клены и эвкалипты с зелеными листьями и гладкими стволами. Лощина Памяти закрылась - до конца месяца Журавлей, до равноденствия.
* * *
До парадного подъезда дошли в молчании. Так же, в молчании, поднялись на второй этаж, к королевскому кабинету. По дороге Кейран лишь едва кивал в ответ на поклоны придворных: Ваше Величество, скорбим… Ваше Величество, плачем…
На половине пути, в холле перед галереей Масок, перед Кейраном склонился поседевший, пожелтевший от горя и вины секретарь: именно он, беззаветно преданный шер Блум, принес Мардуку то злополучное письмо, не решившись нарушить волю кронпринца.
- Ваше Величество, позвольте…
- Слушаем. - Кейран скользнул по нему холодным взглядом.
- Шер Бастерхази вернулся два часа назад. Он получил из Хурриги известия…
Шуалейда вздрогнула. Вернулся, шакал! Вовремя, ничего не скажешь!
- …мятежники разбежались, город полон полусумасшедших людей и сумасшедших слухов, - продолжал шер Блум.
- Что за слухи? - не выдержала Шу.
Спрашивать, откуда секретарь узнал о письме, не было необходимости: она легко читала его страх перед Бастерхази, смешанный со сжигающей виной и желанием хоть как-то загладить. Пусть даже за подслушанный разговор темный превратит его в такое же умертвие, как Эйты - все равно после смерти любимого сюзерена жизнь не имеет смысла.
- По слухам, предводителя и Чистых забрал демон из Ургаша. - Секретарь осенил лоб малым окружьем. - Прошу простить, но больше ничего темный шер не говорил.
- Благодарю вас, шер Блум, - кивнул Кейран. - Вы принесли поистине радостное известие, столь драгоценное в этот скорбный час.
Шер кланялся, пряча слезы: от милостивых слов юного короля его вина и боль лишь росли и крепли.
- Проводите нас, шер Блум, - приказала Шуалейда, чтобы старик, упаси Светлая, не разрыдался прямо посреди холла, и махнула рукой, веля ему идти вперед.
* * *
- Извольте, Ваше Величество, Ваше Высочество, - поклонился шер Блум, пропуская их в распахнутые гвардейцами высокие двери.
Королевский кабинет казался пустым, темным и холодным, несмотря на жаркий предзакатный час. Единственным ярким пятном алело траурное платье Ристаны. И, разумеется, никаких послов - только груда свитков невесомой рисовой бумаги, перевитых разноцветными шелковыми шнурами: дипломатическая почта.
- Ваше Величество, - пропела старшая принцесса, вставая из-за отцовского стола. - Какая честь! Вы соизволили вспомнить о делах!
Ристана присела в реверансе.
Шуалейда попыталась прочитать её, но снова наткнулась на непроницаемую защиту изготовления Бастерхази. Поморщилась: от сестры несло ненавистью и тьмой, словно она только что ложилась под придворного мага.
- О, вы уже позаботились наплести послам околесицы, дорогая наша сестра, - парировал Кей. - Может, вы уже готовы принять и корону?
- Увы, от этой тяжкой обязанности я вас не избавлю, - скорбно покачала головой Ристана. - Придется вам явиться на коронацию лично. Надеюсь, хоть на площадь Близнецов Ваше Величество не опоздает.
- К счастью, время и место коронации не зависит от Вашего Высочества. Так что есть надежда, что Его Величество узнает о ней не через полчаса после начала, - пропела Шуалейда так же сладко, как сестра.
- На вашем месте я не была бы так уверена в том, что вам стоит туда являться, - усмехнулась Ристана. - Вдруг Пророк не сумасшедший мятежник, а истинный глас богов? Хотя… народу нужны зрелища, а что может быть лучше испепеления самозванца Радугой.
- Мечтайте, дорогая, мечтайте, - отозвался Кей.
- Где портрет? - Шу, наконец, поняла, почему кабинет казался пустым. - Где портрет нашей матери?
- Здесь не место шлюхам, - улыбнулась Ристана. - Как и шлюхиным отродьям. Готовьтесь в дорогу, милые детки.
- Вы правы, дорогая. Вам тут не место, - фыркнула Шу, оглядывая шкафы и комоды в поисках портрета.
Ристана перехватила ее взгляд и усмехнулась, отмахиваясь от несуществующего запаха:
- Тальге пованивает. - Она шагнула к ближнему комоду, вытащила из-за него раму с лохмотьями и швырнула на пол перед Кеем. - Забирайте с собой на свалку. Это все, что вы здесь получите.
Кейран побелел, шагнул к ней, поднимая руку…
"Стой!" - наплевав на опасность обвинения в нападении на королевскую особу, Шу остановила руку брата, не позволяя ударить Ристану, и выдернула из его ауры горячие нити гнева. Кей задышал ровнее, а она подняла воздушной нитью портрет, вернула ему первозданный вид и повесила на место. Для верности Шу слила раму, холст, обшивку стен и камень основы в одно целое, а сверху прикрыла пленкой зеркальной защиты.
- Надеюсь, дорогая, вы повторите попытку. Возьмите только нож острее и бейте сильнее, - предложила Шу.
Но Ристана сделала вид, что не слышит. Она вернулась за стол и принялась разворачивать свиток, не обращая внимания на брата с сестрой.
- Сообщить нам об окончании мятежа и возвращении Бастерхази Ваше Высочество не считает нужным, - констатировал Кейран. - Похоже, вы решили, что два года это очень долгий срок.
- Вы еще здесь, Ваше Величество? - подняла брови Ристана. - Ступайте, отдыхайте и ни о чем не волнуйтесь. Вашей помощи в делах мне не требуется. Да, и собирайтесь в дорогу. Свежий воздух Сойки пойдет вам на пользу.
- Ваше Высочество забывается. - Голос Кея был все так же ровен, но под маской спокойствия снова закипала ярость. - Мы не собираемся покидать Роель Суардис.
- Это Ваше Величество забывает, что на регенте лежит обязанность блюсти жизнь и здоровье короля. Роель Суардис слишком опасен для вас. Сойка же зарекомендовала себя как полезное для здоровья, совершенно безопасное место. Сразу после коронации вы отправляетесь туда.
- Что ж, раз вы настаиваете… Я не намерена нарушать волю отца и оставлять Его Величество, следовательно, мне тоже придется поехать в Сойку. Вот только Башню Заката я никак не могу взять с собой. - Шу сделала скорбное лицо, при этом понизив температуру в кабинете и сгустив тени по углам. - Увы, я недостаточно опытна, чтобы надежно закрыть Линзу, а если её тронет шер Бастерхази…
Ристана хотела было что-то сказать, но ей помешал грохот захлопнувшегося окна.
- Не хотелось бы, чтобы Роель Суардис постигла участь мыса Сойки, ныне острова Глухого Маяка, - голосом ветра в скалах продолжила Шу и позволила стихиям проглянуть сквозь тонкую оболочку человечности. - Конечно, маловероятно, что последствия неконтролируемой флуктуации вероятностей примут именно такую форму. Чрезвычайно интересно с научной точки зрения, как именно изменятся обитатели дворца под влиянием трех стихий. В Ночном Городе первыми исказились шеры.
Ристана и Кей следили за ней, не смея вздохнуть. Брат - с восхищением, сестра - со страхом. В ее расширенных глазах Шу видела свое отражение: существо без пола и возраста, сплошь из сине-лиловых теней и льдистых углов.
- Не забудьте предупредить Конвент, что именно по вашему повелению Башня Заката останется без присмотра, - добавила Шу звоном сосулек. - А нам пора собираться. Морской воздух дивно полезен для здоровья, а мне следует поскорее сформулировать тему для диссертата на грамоту первой категории. Когда еще выдастся случай понаблюдать за возмущенным Источником с безопасного расстояния.
Взметнув юбками вихрь призрачного снега, Шу развернулась и направилась к дверям. Брат - за ней. Он не понимал ее игры, но доверял безоговорочно. Как всегда.
- Постойте, Ваше Величество, - отмерла Ристана.
Шу и Кей не остановились и не обернулись: до дверей кабинета оставалось еще с полдюжины шагов.
"Держись, Кей, - твердила про себя Шу. - Король должен уметь блефовать!"
- Если по вашей вине что-то случится с Роель Суардисом… - ломким голосом начала Ристана.
- Только по вашей. - Шу резко обернулась. - Я вас предупредила о возможных последствиях, видит Свет!
Она очертила в воздухе круг: несколько мгновений он светился белизной Сестры, подтверждая, что ритуальная формула принята.
Кей остановился за шаг до порога, обернулся.
- Мы поедем в Сойку, но только после того, как Ваше Высочество будет утверждено в должности регента и подпишет официальный указ, - с истинно королевской невозмутимостью сказал он. - А до тех пор не трудитесь беспокоиться.
Он развернулся, двери перед ним распахнулись, настроенные на мысленный приказ короля. Шу последовала за братом, сдерживая облегченный вздох: Кею удалось показать себя настоящим Суардисом. Пусть и с некоторой помощью.
Ристана
Едва дверь за проклятой девчонкой закрылась, Ристана упала на стул и выругалась. Колени до сих пор дрожали, холод продирал до костей, а затея Рональда казалась далеко не такой удачной, как час тому назад. Девчонке удалось нагнать страху - и Ристана готова была растерзать её за это.
Дверь между кабинетом и библиотекой отворилась, на пороге показался Рональд в одной рубахе, без камзола. Ристана покосилась на него с подозрением: за фасадом страстного любовника мерещилось такое же чудовище, чуждое всему человеческому.
- Ах, дорогая, - искренне засмеялся он. - Неужели вы приняли всерьез весь этот детский балаган? Иллюзии, всего лишь иллюзии. Совершенно безобидные, надо сказать. - Он с сожалением покачал головой. - Но вы прекрасно сыграли, радость моя. Теперь они из чистого упрямства не покинут столицу.
- В следующий раз избавьте меня от подобного удовольствия. - Ристана зябко передернула плечами. - Разбирайтесь с ней сами. Чтобы я еще связалась…
На миг почудилось, что темный слишком пристально смотрит на вернувшийся портрет Зефриды. Пристально, со странной нежностью и тоской. Нет, не может быть, чтобы те слухи были правдой! Да и прошло уже двенадцать лет - даже если Рональд и питал когда чувства к шлюхе Тальге, они давно превратились в прах и пепел.
- Не беспокойтесь о девчонке, моя королева. - Маг улыбнулся горячо и обещающе. - Нам никто не помешает. Обсудим государственные дела…
Рональд шагнул к ней.
Глава 6
Да здравствует король!
Хилл бие Кройце, Стриж
436 г. 15 день Жнеца. Суард.
Седельная сумка билась о бок коня в такт стуку подков по плитам Имперского тракта. К десяти часам утра солнце пекло немилосердно, заставляя взгляд шарить по сторонам дороги в поисках тени, а лучше холодного ручья. Но вблизи столицы деревни перемежались полями, а оливы на обочинах не давали прохлады.
"Шисова жара! - в десятый раз за утро вздохнул Стриж. - Шисов заказ… скорее бы добраться до Мастера, отдать трофей и завалиться с Орисом к Устрице До!"
Стриж даже про себя не называл завернутый в три слоя промасленного пергамента, источающий миазмы тлена, ужаса и ненависти предмет настоящим именем: головой Пророка. Забыть, подчистую забыть последний месяц, и никогда больше не вспоминать проклятого проповедника - единственное, чего желал Стриж всю неделю, что ехал домой.
Из-за поворота впереди послышались грохот колес и голоса. Сквозь пыльную листву замелькали пустые телеги селян, возвращающихся с утреннего базара. Стриж чуть придержал коня, прислушиваясь к разговорам.
- …клятая баба! Может, больше и не доведется на коронацию-то глянуть, дай Светлая здоровья молодому королю! - донеслось вместе с недовольным ржанием и скрипом.
Помянув Хиссово семя, Стриж ударил каблуками по бокам лошади.
Всю дорогу он следовал за слухами и ловил слухи из столицы.
"Король умер!" - протяжный клич глашатая и траурные алые штандарты по сторонам городских ворот встретили его на подходе к Хурриге.
"Пророка вместе с Чистым братством демоны утащили прямиком в Ургаш!" - делились страхом и радостью опомнившиеся селяне, что возвращались по домам: армия бунтовщиков истаяла в ту же ночь.
"…была румяна и бела веселая вдова…" - Стриж засвистел пошлую песенку, отгоняя воспоминания. Нет уж, хватит! Дома ждет гитара, дома ждет брат. Маэстро наверняка примется ворчать и делать вид, что страшно зол на месячное отсутствие ученика в лавке, а потом принесет бутыль зеленого стекла.
"Да, по случаю. Вчера маркиза Флатт подарила. Не держать же её на кухне? Выдохнется, - ухмыльнется в усы старый кот, разливая лорнейское по бокалам. - Смотри мне, чтоб завтра с утра в лавку! У юных дам, пока тебя не было, расстроились все виолы, у гобоев поломались грифы, а у мандолин потрескались клапаны. - Посмеется, выпьет глоток, покачает головой и потребует показать руки. - Не играл, ноты забыл. Хорошо хоть Шеру с собой не потащил. Вот продам её, все равно не играешь! Что толку тебя учить?"
Вечный спор о том, зачем такому лодырю лучшая в Империи гитара, плавно перетечет в ночные похождения под окнами очередной возлюбленной Клайвера. Будут исполнять серенады: Стриж на Черной Шере, маэстро на скрипке, соседи возлюбленной на сковородках и ночных горшках. Потом маэстро отдаст инструмент верному оруженосцу с наказом донести домой в целости и сохранности, а сам полезет на балкон к прелестнице. И не забудет подмигнуть, мол, вот ради чего стоит жить.
Под приятные мысли Стриж доехал почти до Драконьих ворот. Перед ними собралась огромная толпа: среди нарядных простолюдинов мелькали и наемники, и верховые шеры, и даже одна запоздалая карета с баронскими гербами на дверцах.
"Шис! - выругался Стриж, глядя на две дюжины стражников, тщательно досматривающих всех входящих и въезжающих в город. - И будет мне пятьсот империалов и шерское звание посмертно. А не пошли бы вы!"
Отъехав за ближние деревья, он спешился, снял сумку с трофеем и хлопнул лошадку по крупу. А сам подождал, пока коняга затрусила на лужок под стеной, и шагнул в Тень.
* * *
Померанцы и абрикосы на улице Серебряного Ландыша поникли от жары. На террасе кофейни кушали пирожные жены ювелиров. Матроны, наряженные по случаю праздника в шелка и мантильи бресконского кружева, привычно сетовали на отсутствие дождей и обсуждали достоинства женихов для дочерей. Проходящему мимо Стрижу все четыре матроны улыбнулись: приемный сын весьма состоятельного бие Кройце и единственный ученик владельца лавки музыкальных инструментов числился по реестру женихов чуть пониже наследника серебряных дел мастера и чуть повыше лейтенанта гвардии.
- Светлого дня, достопочтенные, - поклонившись, поздоровался Стриж с матронами и выглянувшим в дверь хозяином кофейни.
- Светлого дня, - вразнобой отозвались те.
- Давненько вас не видно. Отлучались по делам батюшки? - будто невзначай осведомилась боевитая мамаша трех дочек на выданье. - Далеко ли?
- Всего лишь в Найриссу, достопочтенная Исидора, - с невинным видом соврал Стриж. - Последние дни такая жара, не находите?
- О да, жарко… - Матрона вспомнила про веер и принялась им обмахиваться. - А отчего вы не верхом?
- Почтовой каретой много удобнее, бие Исидора. К тому же под охраной имперских магов много безопаснее, - занудным тоном прирожденного банкира ответил Стриж, будто ненароком прижав локтем сумку. - Прошу прощения, батюшка не велел задерживаться.
Еще раз поклонившись тетушкам, словно благородным шерам, Стриж важно прошествовал прочь. Его распирал смех: как же хорошо дома! Вот и надутые клуши показались такими родными и милыми, что расцеловал бы. А лучше дочек… вот хоть младшенькую бие Исидоры.
- Хилл! Мальчик мой!
Стриж поднял взгляд: на пороге сияла улыбкой статная женщина с уложенными короной темными косами.
- Матушка! - губы сами собой раздвинулись в улыбке, ноги сорвались на бег. - Мама Фаина, здравствуй!
Он обнял Фаину, поднял и закружил.
- Ну перестань, - смеялась она. - Что ты делаешь? Поставь меня!
- Хилл, шисов дысс, явился! - на голоса выскочил из дому Орис. - Идем скорее!
Соседки в кофейне, глядя на идиллическую картину, умильно кивали: статус младшего Кройце в реестре женихов подскочил минимум на три пункта. Как же, он так любит матушку, что носит на руках. Не иначе, и тещу будет.