Согласно моей воле, Земля помчится в космическом пространстве, и я намереваюсь ею управлять - ведь материя должна быть покорена. Нахлестывая свою планету, я отправлюсь посмотреть на своих братьев тиранов, руководителей иных планет; я сыграю свою партию в этом сонме властелинов звездных миров; которые в час битвы выстраивают целые созвездия и бомбардируют друг друга астероидами…
В течение некоторого времени префект уже не пытался следить за прихотливыми извивами мысли своего собеседника. Он заметил, что тот внезапно повернул голову и стал пристально вглядываться в металлическое зеркальце, укрепленное на штативе какого-то, по-видимому весьма сложного, прибора, которое начало вдруг стремительно вращаться.
Господин Синтез несколько секунд сидел, застыв в одной позе, высоко держа голову, казалось, погруженный в некий экстаз, и, не моргая, во все глаза смотрел в зеркальце, излучающее довольно сильный свет. Потом по телу его прошла дрожь, губы полуоткрыл легкий зевок.
- Что с вами, месье? - спросил префект, который уже перестал чему-либо удивляться.
- Ничего страшного, - спокойно ответил господин Синтез. - Моя жизнь отрегулирована, как хронометр. Ни за что на свете я не хотел бы поменять режим. В данный момент я сплю и я голоден.
ГЛАВА 3
Обед человека, который ничего не ест. - Заменитель двух килограммов мяса. - Научный пир в ничтожно малых количествах. - Элементы плоти. - Вещества, из которых состоят эти элементы. - Искусственно изготовленное мясо. - Химический синтез. - Разнообразное меню. - Сон человека, который не спит. - Гипноз и внушение. - Человек, проживший шестьдесят лет, приблизительно двадцать из них отдал сну. - Чтобы не упустить ни единого мгновения жизни. - Внушение мысли об отдыхе. - Еще раз о скафандрах. - Господин Синтез заявляет, что собирается создать новый континент, а префект полиции думает, что его обвели вокруг пальца.
Едва господин Синтез произнес эти загадочные слова: "Я сплю, и я голоден", - как его лирическое настроение мигом улетучилось. Однако ничто в его поведении не выдавало сонливости - походка была тверда, глаза открыты, жесты раскованны. Но все же если предположить, что он намеревался перекусить, пусть даже на скорую руку, то казалось странным, что для этого не делалось никаких приготовлений; слуга по-прежнему занимал свой пост в прихожей, а в комнате не было ни намека на трапезу.
Префект молча наблюдал. Старик, словно не замечая гостя, медленно направился к вмурованному в стену сейфу, откуда был извлечен и водружен на стол металлический ящик. Затем, с торжественным видом человека, собирающегося совершить важный акт, он нажал пружинку, и крышка ящика, отливающая сталью и украшенная замечательной красоты фигурками, отскочила, открыв для взоров изумленного префекта всего-навсего дюжину хрустальных флаконов с притертыми пробками, уставленных рядами, как в портативной аптечке бродячего лекаря.
С просиявшим лицом, с радостью в глазах господин Синтез молча взял один из флаконов, вытащил пробку, опустил ее в предназначенную для этой цели выемку, достал ложечку и, нагнув над нею флакон, выкатил шарик размером с плод дикой вишни, долил из другого флакона прозрачной жидкости и, обращаясь к префекту, заявил:
- Вы позволите? Мой желудок чрезвычайно требователен, когда приближается время единственного в день приема пищи. А сегодня я уже и так припозднился на целую минуту. Медлить больше нельзя!
И, не дожидаясь соизволения гостя, которое тот поторопился дать, извиняясь за свое нескромное присутствие, старик мигом проглотил содержимое ложечки. Затем, со странной поспешностью, вытряхнул следующую пилюлю, залил той же самой жидкостью, снова проглотил, почмокал языком и принялся готовить новую порцию. Он повторил эту процедуру десять раз и, наконец, закрыв ящичек, поставил его в сейф и вернулся на свое прежнее место.
Судя по тому, как взбодрился хозяин, он и впрямь испытывал животворящее действие своей странной трапезы. На лице его было удовлетворенное выражение плотно пообедавшего человека.
- Вот я и поел, - сказал господин Синтез со вздохом, - что рассматриваю как основополагающую, можно сказать, единственную в своем роде функцию материальной жизни. Этого хватает на двадцать четыре часа. Как видите, моя кухня весьма необременительна, а время, затрачиваемое на восстановление сил, строго ограничено.
- Как, - вскричал префект, - вы ничего больше не съедите, кроме этих таблеток?!
- Ничего. Я же говорил вам, что питаюсь таким образом вот уже тридцать лет.
- Это изумительно!
- Не столько изумительно, сколько в высшей степени рационально.
- Теперь меня не удивляют слухи о том, что господин Синтез обходится вообще без пищи, - ведь никто из не посвященных в тайны вашего существования никогда не видел, чтобы вы ели или собирались есть.
- Мысль о самой возможности обходиться совсем без пищи абсурдна. Что представляет собой органическая жизнь? Постоянный износ элементов, составляющих живой организм. Это похоже на процесс беспрерывного сгорания: перестань подкладывать в очаг хворост - и огонь погаснет… Если не восполнять понесенные организмом потери при помощи веществ, соответствующих утраченным, он захиреет и погибнет.
Что касается меня, то, призна́юсь, я не из тех, кто, как говорят в народе, "питается святым духом", аппетит у меня недюжинный.
- Вы не шутите?
- Вот вам доказательство. Сейчас, на ваших глазах, я потребил эквивалент двух килограммов говядины. Как видите, мой обед, хоть и научный, далеко не платонический, невзирая на свой малый объем.
- Значит, вы доводите питательный материал, например, мясо, до ничтожно малого объема, что позволяет…
- Не угадали. В стенах моей лаборатории никогда не бывало даже миллиграмма мяса.
- Решительно, я понимаю вас все меньше и меньше.
- В то же время это очень просто. В сущности, что такое плоть? Вещество, состоящее из различных элементов, в зависимости от породы животного соотнесенных в различных пропорциях. К примеру, возьмем быка. Я не открою вам ничего нового, если скажу, что в состав его мяса входит альбумин, фибрин, гематозин, креатин, инозин, креатинин, желатин и т. д., и т. д. Кроме того, как вы знаете, в нем присутствуют соли - хлористые соединения, фосфаты, карбонаты, щелочные сульфаты, железо, марганец - всего более сорока семи наименований, а также семнадцать процентов воды.
- Воды?! Значит, плоть содержит воду? В ростбифе, в бараньей ножке, в филе - вода?!
- Совершенно верно. В мясе вода составляет около четырех пятых веса; ее и некоторые, непригодные для насыщения вещества, например, хондрин и желатин, можно безболезненно изъять и тем самым уменьшить массу данного продукта.
Этого краткого изложения достаточно, чтобы дать вам представление о том, до каких крошечных размеров могут быть доведены наиболее активные элементы, затерянные среди инертных компонентов мяса.
- Кажется, я наконец понял: вы извлекаете эти активные элементы и изготовляете из них пилюли, которые только что принимали…
- Терпение! Все названные мною вещества - альбумин, фибрин, креатин и другие отнюдь не однородны. Они в свою очередь состоят из соединенных в определенной пропорции атомов кислорода, водорода, углерода, азота. Вместо того, чтобы с величайшим трудом извлекать их из возможно изначально недоброкачественного сырья, я с помощью необходимых составляющих сам изготовляю свой фибрин, свой креатин, свой альбумин и т. д.
- Вы сами изготовляете… искусственно… мясо?!
- Вне всякого сомнения. Для этого довольно соединить в желаемых пропорциях водород, углерод, азот и кислород, то есть простые вещества, входящие в состав сложных, чья совокупность образует материю мяса. Таким образом я получаю химически чистые продукты питания. Вы слышите, химически чистые! И усваиваемые без малейших потерь, безо всякого остатка!
- Но позвольте, каким образом можно в заданных пропорциях составить смесь простых веществ, которые в природе в чистом виде не встречаются?
- С помощью серии реакций. Их может понять и оценить только химик-профессионал. Приведу лишь один пример - простейший, - по аналогии вы поймете все остальное. Вам известно, что воду можно изготовить искусственно?
- Должен признаться, что имею об этом довольно смутное представление - курс элементарной химии я слушал много лет назад.
- Следует пропустить электрический разряд через смесь, состоящую из двух частей водорода и одной части кислорода. В момент прохождения искры газы образуют жидкость, эта жидкость и есть вода. Я для своих целей пользуюсь способом в принципе аналогичным - воздействую одними простыми веществами на другие для получения сложных и наоборот.
- Но тогда вы создаете все на свете!
- Мною решительно ничего не создается. Никто не может сотворить что-либо из пустоты. Я создаю комбинации простейших веществ, повсюду находящихся в природе, идя от простого к сложному, от общего - к частному, от абстрактного - к конкретному.
- Если не ошибаюсь, такая система называется, как и в философии…
- Синтезом, господин префект, синтезом!
- Ваша фамилия, так поначалу меня поразившая!
- Я последний потомок династии алхимиков, чьи корни теряются в глубине веков. Основоположник нашего рода, не теряя времени на всякую ерунду, занимавшую умы его современников, попытался воссоздать сложные вещества. Он изобрел систему, лишь в наше время обеспечившую химии невиданный взлет, и дал ей громкое греческое имя "синтез", ставшее впоследствии его фамилией, которая ничем не хуже любой другой. Вот отчего я зовусь "Синтез".
Мною унаследовано не только имя и труды предков, но и неодолимое влечение к наукам, в частности, к химическому синтезу… Добавлю, что если сегодня мне удается совершать вещи, потрясающие не только простых смертных, но и специалистов, то я обязан этим в большей степени своим скромным силам, нежели трудам моих предков. В каком-то смысле сидящий перед вами господин - живое воплощение синтеза, результат многовековых усилий, итог десятков поколений самозабвенных и неутомимых тружеников, чьими открытиями мне приходится пользоваться.
Как видите, я не колдун и не мистификатор, я просто ученый, который может дать документальное обоснование всему, о чем говорит. Кстати, возьмите на пробу несколько моих питательных шариков! Не бойтесь! Они столь же безвредны, сколь и эффективны. Ручаюсь, в течение двадцати четырех часов вы не почувствуете голода.
- Благодарю, - засмеялся префект. - Но признаюсь вам по секрету в одном своем недостатке: я - гурман. Боюсь, что вашей таинственной амброзии недостает вкусовых качеств.
- В моей амброзии, как вы изволите ее именовать, нет ничего таинственного. Пусть она и безвкусна, зато оставляет желудок легким, а в голове от нее странным образом проясняется. У вас не будет ни приливов крови, вызванных трудолюбивым пищеварением, ни обострений гастрита, которые особенно донимают людей, ведущих сидячий образ жизни, ни подагры, ни ожирения. Вместо этого - быстрая усвояемость пищи, регулярное восстановление сил, легкая регенерация…
- Еще раз благодарю, но, право слово, я страшусь режима питания, отмеченного элементарностью и однообразием.
- Но у меня каждый день разное меню! Завтра в рационе будут углеводороды, лишенные азота и призванные обеспечить организм теплом. Словом, эта пища дыхательная, и, так как я немного переутомлен, добавлю к ней, пожалуй, кокаина или кофеина.
- Нет, нет, спасибо! Я действительно не голоден и признаюсь, что наилучшему кофеину предпочел бы глоток более или менее настоящего "мокко". К тому же мне пора. Прошу прощения за свой непрошеный и слишком затянувшийся визит.
- Помилуйте, мне нечего вам прощать. Вы хотели получить сведения, вы удовлетворены?
- Более чем! Это даже трудно выразить словами! И все же, могу ли я решиться…
- Конечно! Не так-то уж я суров.
- Вы любезно посвятили меня в тайну вашего питания. Не будете ли вы так добры в двух словах открыть мне секрет вашего сна? Вот вы недавно произнесли фразу: "Я сплю, и я голоден". Я видел, как вы ели, но не заметил, чтобы вы спали!
- И тем не менее я сплю. Вам известно об искусственно вызываемом у людей гипнотическом сне и об интереснейших, недавно поставленных профессорами Шарко в госпитале Сальпетриер в Париже и Беренгеймом в Нанси опытах над загипнотизированными?
- Известно, как и всей широкой публике, то есть очень поверхностно - по газетным статьям и нескольким отрывкам из научных журналов.
- Этого достаточно. Вы знаете, что такой сон вызывают разными путями. Например, экспериментатор держит перед глазами испытуемого блестящий предмет и заставляет неотрывно на него смотреть, чем достигается полная зависимость усыпляемого от усыпляющего. Я имею в виду не столько физическую, сколько моральную зависимость.
- Понятно. Гипнотизер полностью властен над своим подопытным. Он может внушить ему самые причудливые мысли, подсказать идеи как нелепые, так и гениальные, заставить невозмутимо разглагольствовать на темы, о которых тот не имеет ни малейшего представления, может даже отнять у него воспоминания о собственном "я" и переселить его в чужую шкуру. Говорят также, будто бы подопытный может поддаться непреодолимому желанию совершить преступление и совершает его под влиянием навязанного ему внушения, противиться которому он не в силах.
- Совершенно верно, но это еще не все. Вы должны также знать, - впоследствии загипнотизированный может сохранить в памяти все то, что происходило с его сознанием во время гипнотического транса, для чего требуется, чтобы тот, кто погружал его в сон, позаботился об этом при переходе к бодрствованию. Бывает, что первоначально состояние гипноза достигается с большим трудом, зато после ряда сеансов сон наступает почти мгновенно.
- Кажется, все это экспериментально доказано учеными, чью добросовестность нельзя поставить под сомнение.
- Ну так вот, вы видите перед собой человека, находящегося в состоянии гипнотического транса.
- Вас?!
- Меня.
- Но вас же никто не усыплял!
- Ежедневно я сам себя гипнотизирую, смотря несколько секунд в маленькое металлическое зеркальце.
- Вы гипнотизируете себя… сами?!
- Да.
- Я думал, такое невозможно!
- Напротив. Это с незапамятных времен практиковалось на Востоке: индийские факиры за милую душу по своей воле погружались в транс. Одни какое-то время, скосив взгляд, смотрели на кончик своего носа, другие разглядывали собственный пуп и, после более-менее длительного созерцания, достигали того же результата. Именно они навели меня на мысль заняться самогипнозом. Только я пользуюсь зеркальцем - так значительно удобнее.
- Но с какой целью вы подвергаете себя действию этого феномена?
- Сколько часов в сутки вы тратите на сон?
- Часов семь-восемь.
- То есть треть вашей жизни проходит в постели, не так ли? Значит, из шестидесяти лет жизни двадцать уходит впустую.
- Но ведь сон так же необходим, как и пища, иначе человек умирает!
- Я вам только что доказал - пища пище рознь. Теперь докажу, что и сон на сон не приходится.
Мое время слишком драгоценно, поэтому я был вынужден попытаться найти средство давать отдых своему организму, не прекращая интеллектуальной и трудовой жизнедеятельности оного. Гипноз подарил мне такую возможность еще сорок пять лет тому назад, позволив сэкономить пятнадцать лет, которые в противном случае были бы безвозвратно потеряны, ибо (хоть мне и удавалось до сих пор решать кое-какие проблемы, считавшиеся ранее неразрешимыми), я никогда не смогу увеличить длительность человеческой жизни и даже на мгновение оттянуть фатальный исход, называемый смертью! Следовательно, стремясь использовать каждую минуту своей жизни, я погружаюсь в транс, отдав самому себе неукоснительный приказ и в искусственном сне продолжать ту же умственную работу, что и наяву. Таким образом, взаимоотношения с людьми, работа, учеба и научные опыты продолжаются.
- И вы не ощущаете ужасающего мозгового перенапряжения?
- Ни в коей мере. Внушая разуму идею продолжения умственной деятельности, я внушаю телу идею отдыха.
- И этого довольно?
- Вполне. Сами знаете - результаты внушения неоспоримы. То есть тело мое отдыхает потому, что я хочу, чтобы оно отдыхало.
- Как все это необычно!