- Правильно, - согласился он. - Признаю. К матабелам я испытываю особенные чувства. Моя семья всегда жила с ними, мы били и эксплуатировали их, мы сражались с ними и безжалостно убивали их, они в ответ безжалостно убивали нас. Но кроме этого, мы высоко ценили и почитали их и наконец начали их понимать и любить. Я не знаю машонов. Они скрытные и хладнокровные, умные и коварные. Я не говорю на их языке и не доверяю им. Именно поэтому я решил поселиться в Матабелеленде.
- Ты пытаешься сказать, что матабелы - святые, что они не способны на подобные зверства? - Она начинала злиться на него, ее тон стал резким.
- Конечно, нет! - постарался он успокоить ее. - Они не менее жестоки, чем любое другое африканское племя, и более воинственны, чем большинство из них. Раньше, когда они завоевывали какое-нибудь племя, они подбрасывали младенцев и ловили их на острия своих ассегаев, они любили бросать старух в костер и со смехом наблюдать, как они сгорают. Жестокость имеет другой смысл в Африке. Следует понимать это с самого начала, если собираешься здесь жить.
Он замолчал и улыбнулся, потом продолжил:
- Однажды я обсуждал политическую философию с метабелом, бывшим партизаном, и попытался объяснить ему концепцию демократии. Он ответил: "Возможно, такое сработает в твоей стране, но здесь это не пройдет. Здесь это не пройдет". Неужели ты не понимаешь? В этом суть проблемы. Африка живет по своим правилам, и я готов поставить миллион долларов против кучки слоновьего дерьма, что в течение следующих нескольких недель мы увидим такое, что никогда не увидели бы в Пенсильвании или Дорсете! Когда Мугабе говорит "уничтожить", он не имеет в виду "взять под арест и осудить согласно доказательному праву". Он африканец и имеет в виду именно "уничтожить"!
Они поспорили в среду, а в пятницу, как всегда, отправились в Булавайо, чтобы купить все необходимое и пообщаться со знакомыми людьми. Крейг и Сэлли-Энн выехали рано утром. За ними следовал пятитонный грузовик с живущими на ферме матабелами, они воспользовались возможностью бесплатной поездки в город. Все были одеты в лучшие наряды и громко пели от радости.
Крейг и Сэлли-Энн подъехали к первому блокпосту недалеко от перекрестка в Табас Индунас. Машины выстроились в очередь длинной в несколько сотен ярдов, и Крейг заметил, что многие из них разворачиваются.
- Оставайся здесь, - сказал он Сэлли-Энн, а сам вышел из "лендровера" и побежал в начало очереди.
Блокпост и пропускной пункт не показались ему временными. По обе стороны шоссе на укрепленных мешками с песком огневых позициях стояли крупнокалиберные пулеметы, чуть дальше стояли ручные пулеметы, на случай прорыва машины на высокой скорости.
Само заграждение было построено из залитых бетоном бочек и металлических пластин с шипами, которые превращали в клочья шины. У блокпоста стояли бойцы Третьей бригады в бордовых беретах с серебряными эмблемами. Полосатая полевая форма делала их похожими на тигров.
- Что происходит, сержант? - спросил Крейг одного из них.
- Дорога закрыта, мамбо, - вежливо ответил солдат. - Разрешается проезд только по разрешению военных властей.
- Я должен попасть в город.
- Только не сегодня. - Сержант покачал головой. - Сегодня в Булавайо лучше не ездить.
Словно подтверждая его слова, Крейг услышал со стороны города частые хлопки. Они были похожи на треск зеленых веток в костре, но от этого звука волосы на руках Крейга встали дыбом. Он так хорошо знал этот звук, он вызывал кошмарные воспоминания о войне. Это был звук стрельбы из автоматического оружия.
- Возвращайтесь домой, мамбо, - вежливо сказал сержант. - Это больше не ваша индаба.
Крейг вдруг почувствовал непреодолимое желание вернуться самому и вернуть своих людей в грузовике на ферму.
Он бегом вернулся к "лендроверу", прыгнул за руль и резко развернул автомобиль.
- В чем дело, Крейг?
- Думаю, началось, - сказал он мрачно и до пола нажал педаль акселератора.
Грузовик они встретили на полпути. Женщины пели и хлопали в ладоши, их цветастые платья развевались на ветру. Крейг остановил грузовик и вскочил на подножку. Шадрач в подаренном Крейгом сером костюме сидел на почетном месте рядом с водителем.
- Разворачивайся, - приказал Крейг. - Возвращайся в Кинги Линги. Там большая беда. Никто не должен покидать Кинги Линги, пока все не закончится.
- Солдаты - машоны?
- Да, - ответил Крейг. - Третья бригада.
- Шакалы и сыновья пожирающих дерьмо шакалов, - сказал Шадрач и плюнул в открытое окно.
* * *
- Утверждения о том, что силы безопасности убили тысячи невинных людей, являются полной чепухой. - Министр юстиции Зимбабве в темном костюме и белой рубашке был похож на удачливого биржевого маклера. Он мягко улыбался с телевизионного экрана, его лицо было покрыто тонкой пленкой пота от жара дуговых ламп, свет которых подчеркивал черноту кожи. - Несколько граждан пострадали в перестрелке между силами безопасности и объявленными вне закона диссидентами, но тысячи! Ха-ха-ха. - Он весело рассмеялся. - Если пострадали тысячи, пусть кто-нибудь покажет мне их тела. Я ничего не знаю о них.
- Итак, - сказал Крейг, выключая телевизор, - из Хараре мы ничего больше не узнаем. - Он взглянул на часы. - Почти восемь, посмотрим, что скажет Би-би-си.
Во время правления режима Смита, с его жесточайшей цензурой, каждый думающий человек, живший в Центральной Африке, позаботился о приобретении коротковолнового приемника. Это правило не перестало быть актуальным и теперь. Крейг быстро настроил свой приемник "Иэсу Мусен" на частоту две тысячи сто семьдесят один килогерц.
"Правительство Зимбабве изгнало всех иностранных журналистов из Матабелеленда. Британский высокий комиссар нанес премьер-министру Зимбабве визит и выразил большую озабоченность правительства ее величества по поводу сообщений о зверствах сил безопасности…"
Крейг переключился на радио Южной Африки, и они услышали отчетливый голос диктора:
"…проникновение тысяч незаконных беженцев с территории Зимбабве. Все беженцы принадлежат к племени матабелов. Представитель одной из групп описал массовое убийство жителей поселка, свидетелем которого он стал. "Они убивают всех, - сказал он. - Женщин и детей, даже цыплят и коз". Другой беженец сказал: "Не отсылайте нас назад. Солдаты убьют нас"".
Крейг покрутил ручку настройки и нашел "Голос Америки".
"Лидер партии ЗАПУ, представляющей в Зимбабве матабелов, господин Джошуа Нкомо, спасся бегством в соседнюю Ботсвану. "Они застрелили моего шофера, - сообщил он нашему региональному репортеру. - Мугабе хочет моей смерти. Он охотится за мной".
В связи с заключением в тюрьмы или арестом всех других видных членов партии ЗАПУ и бегством господина Нкомо народ остался без лидера и даже человека, выступающего от его лица.
Тем временем правительство господина Роберта Мугабе запретило передачу новостей из западной части страны. Все иностранные журналисты были высланы, Международный Красный Крест обратился с просьбой о въезде в страну наблюдателей, но получил отказ".
- Все так знакомо, - пробормотал Крейг. - Меня тошнит так же, как раньше, когда слушаю это.
* * *
В понедельник был день рождения Сэлли-Энн. После завтрака они поехали в "Квин Линн" за подарком. Крейг, чтобы сохранить все в тайне, оставил его на попечении жены управляющего миссис Грюнвальд.
- Крейг, какая прелесть.
- Теперь мы вдвоем сможем удержать тебя в "Кинг Линн".
Сэлли-Энн взяла щенка цвета меда на руки и поцеловала во влажный нос, он лизнул ее в ответ.
- Это родезийская львиная собака, - сказал Крейг. - Впрочем, теперь, вероятно, ее следует называть зимбабвийской львиной собакой.
Шкура была слишком велика для щенка и свисала складками, придавая его морде озабоченный вид. Холка была украшена забавным хохолком - признаком чистокровности.
- Посмотри на его лапы! - воскликнула Сэлли-Энн. - Он станет просто чудовищем! Как мы его назовем?
Крейг объявил выходной день, чтобы отпраздновать день рождения Сэлли-Энн. Они устроили пикник у главной плотины, потом легли на плед у кромки воды и стали придумывать кличку щенку. Сэлли-Энн сразу же отвергла предложенную Крейгом кличку "Дог".
Они пили холодное вино, заботливо положенное Джозефом, и наблюдали за черноголовыми ткачиками, щебетавшими у своих похожих на корзины гнезд. Щенок гонялся за кузнечиками, пока, утомившись, не лег на плед у ног Сэлли-Энн. Они допили вино и занялись любовью.
- Ш-ш-ш! - прошептала Сэлли-Энн. - Только не разбуди щенка!
- Ты заметил, что мы совсем не говорили о неприятностях, - сказала Сэлли-Энн, когда они возвращались домой.
- Так давай не будем начинать сейчас.
- Я назову его Бастером.
- Почему?
- Так звали моего первого щенка. Они покормили Бастера из купленной Крейгом миски с надписью "дог" и уложили спать в ящик из-под бутылок рядом с печкой. Они чувствовали приятную усталость, решили не заниматься книгой и фотографиями и, поужинав, легли в постель.
* * *
Крейг проснулся от выстрелов. Приобретенные во время войны рефлексы заставили его скатиться с кровати, еще не проснувшись. Он инстинктивно определил, что стреляли из автоматического оружия короткими очередями. Это означало, что солдаты были опытными. По звуку он определил расстояние. Стреляли где-то у поселка или мастерских.
Проснувшись окончательно, он пристегнул протез и сразу же подумал о Сэлли-Энн. Пригнувшись ниже подоконника, чтобы не выделяться на фоне окна, он перекатился на кровать и прижал ее к себе.
Она была голой и сонной.
- Что случилось?
Он сорвал со спинки кровати халат и бросил его ей.
- Одевайся, но не вставай.
Пока она надевала халат, он пытался понять, что происходит. Оружия в доме не было, не считая кухонных ножей и небольшого топорика для колки дров на задней террасе. Не было подготовленных для отступления, укрепленных мешками с песком позиций, как и ограждений из колючей проволоки и прожекторов, то есть элементарных средств обороны, которыми раньше была оснащена практически любая ферма.
Он услышал еще одну очередь, потом женский крик.
- Что происходит? Кто они? - Голос Сэлли-Энн был спокойным и бодрым. Она проснулась окончательно, но явно не испытывала страха. - Это диссиденты?
- Не знаю и не собираюсь оставаться здесь, чтобы выяснить, - сказал он мрачно.
Он бросил взгляд на новую легковоспламеняющуюся соломенную крышу. Лучше всего было убежать и спрятаться в зарослях кустов, но для этого был нужен отвлекающий маневр.
- Оставайся здесь, - приказал он. - Надень туфли и приготовься убегать. Я вернусь через минуту.
Он перекатился по полу к стене и встал. Дверь спальни была не заперта, и он выскочил в коридор. Десять секунд он потратил на проверку телефона. Он знал, что провода окажутся перерезанными, что мгновенно подтвердилось тишиной в трубке. Он бросил трубку, оставив ее болтаться на проводе, и побежал на кухню.
Отвлечь противника он мог только одним - светом. Он нажал на кнопку пуска дизель-генератора и сразу же услышал неясный шум с другой стороны двора. Лампочки над головой сначала тускло засветились, потом ослепительно вспыхнули. Он открыл дверцу коробки предохранителей над пультом управления, выключил внутреннее освещение и включил освещение террасы и сада. Таким образом, задняя часть дома оставалась в темноте. Прорываться следовало именно там, причем быстро. Нападавшие могли подойти к дому всего через несколько секунд.
Он выбежал из кухни и остановился у задней двери гостиной, чтобы проверить освещение террасы и лужайки перед домом. Трава была ярко освещена и казалась еще более сочной и зеленой, над ней, словно купол собора, нависали ветви джакаранды. Стрельба стихла, но со стороны поселка доносились причитания женщин, и от этого скорбного звука кожа Крейга покрылась мурашками.
Крейг знал, что они уже поднимались по склону, и повернулся, чтобы бежать к Сэлли-Энн, когда его внимание привлекло какое-то движение на границе света. Он прищурился, чтобы получше разглядеть, что происходит. Неплохо было узнать, кто именно напал на него, но он терял драгоценные секунды.
Он разглядел бегущего к дому чернокожего человека, голого, нет, в набедренной повязке. Он скорее не бежал, а брел, спотыкаясь и раскачиваясь как пьяный. В свете фонарей его кожа блестела, как намазанная маслом, и Крейг, к своему ужасу, понял, что это - кровь. Человек был покрыт собственной кровью, которая падала каплями на землю, как вода со шкуры ретривера, вылезшего на берег с уткой в зубах.
Ужас еще больше усилился, когда Крейг узнал в человеке старого Шадрача. Он не задумываясь бросился к нему на помощь. Он пинком распахнул двери гостиной, выбежал на террасу и одним прыжком перемахнул через низкие перила. Он успел подхватить Шадрача, прежде чем тот свалился на землю, прижать к груди, удивившись, насколько легким было тело старика, и одним прыжком вернуться на веранду.
Шадрач был ранен в руку выше локтя. Кость была раздроблена и рука висела лишь на полоске плоти. Старик прижимал ее к груди, как маленького ребенка.
- Они идут, - с трудом выдавил он из себя. - Тебе нужно бежать. Они убивают наших людей и тебя тоже убьют.
Было просто чудом, что старик мог говорить, а тем более бежать с такой раной. Он оторвал от набедренной повязки полоску ткани и попытался перевязать руку выше раны. Крейг сам наложил турникет.
- Ты должен бежать, маленький хозяин, - повторил старик и, прежде чем Крейг успел удержать его, вскочил на ноги и скрылся в темноте.
"Он рисковал своей жизнью, чтобы предупредить меня". Крейг проводил его взглядом, потом опомнился и, пригнувшись, вбежал в дом.
Сэлли-Энн была там, где он ее оставил. Тусклый свет, проникавший в окно, позволил ему увидеть, что она зачесала волосы назад, надела футболку и шорты и зашнуровывала мягкие кожаные кроссовки.
- Молодец. - Он опустился рядом с ней на колени. - Пошли.
- Бастер! - воскликнула она. - Мой щенок!
- Сэлли-Энн, ради Бога!
- Мы не можем оставить его! - Он увидел ее упрямый взгляд, который уже успел хорошо изучить.
- Если понадобится, я унесу тебя на руках, - предупредил он и решил еще раз выглянуть в окно.
Лужайки и сад были по-прежнему ярко освещены. Он увидел, как к дому подходят темные силуэты вооруженных людей, растянувшихся цепью, как солдаты. На мгновение он не поверил своим глазам, потом облегченно расслабился.
- Господи, спасибо тебе! - прошептал он, чувствуя, как дрожит его мгновенно ставшее слабым тело. Крейг обнял Сэлли-Энн и крепко прижал к себе.
- Все в порядке, - сказал он. - Теперь все будет хорошо.
- Что произошло?
- Силы безопасности уже здесь, - ответил он. Он узнал бордовые береты с серебряными эмблемами. - Третья бригада уже здесь, теперь мы в безопасности.
Они вышли на террасу, чтобы встретить своих спасителей. Сэлли-Энн держала на руках щенка, Крейг обнимал ее за плечи.
- Я очень рад видеть вас и ваших людей, сержант, - поприветствовал Крейг шедшего впереди цепи десантника.
- Вернитесь в дом. - Сержант повелительно, если не угрожающе махнул винтовкой. Это был высокий мускулистый человек, выражение лица его было холодным и безразличным, и Крейг понял, что рано почувствовал облегчение. Что-то было не так. Цепь десантников окружила дом, потом, используя классическую тактику уличных бойцов, прикрывая друг друга, парами подошли стрелки. Они одновременно проникли в дом через окна и боковые двери. Зазвенело стекло, затрещала разбиваемая мебель. Это был не обычный обыск, а намеренное разрушение.
- Что происходит, сержант? - спросил Крейг, чувствуя, как в нем закипает ярость. На этот раз жест десантника был очевидно враждебным.
Крейг и Сэлли-Энн попятились в столовую и остановились у обеденного стола, глядя на направленную на них винтовку. Крейг пытался закрыть Сэлли-Энн своим телом.
Два десантника вошли в столовую и о чем-то доложили сержанту на своем языке, которого Крейг не понимал. Сержант кивнул, выслушав доклад, и отдал им приказ. Солдаты послушно отошли к стене и навели винтовки на встревоженную пару, стоявшую в центре комнаты.
- Где включается свет? - спросил сержант. Крейг сказал, и через несколько секунд комнату залил белый свет.
- Что происходит, сержант? - снова спросил Крейг, чувствуя ярость, неуверенность и страх за Сэлли-Энн.
Сержант не ответил и прошагал к двери. Он отдал приказ одному из солдат, и тот подбежал к нему. На спине солдата висела портативная рация с изогнутой, как хвост скорпиона, антенной. Сержант что-то тихо сказал в микрофон и вернулся в комнату.
Ожидание, как показалось Крейгу, длилось вечно, но прошло не более пяти минут, как сержант, чуть наклонив голову, стал прислушиваться. Крейг услышал звук двигателя, отличавшийся от звука дизель-генератора. Потом звук усилился, и Крейг понял, что к дому подъезжает "лендровер".
Машина подъехала к дому, в окнах мелькнул свет фар, заскрипели тормоза и захрустел гравий под колесами. Двигатель выключился, хлопнули двери, и послышались шаги нескольких людей, шедших по террасе.
В гостиную вошел Питер Фунгабера. Берет был надвинут на глаз, шея была повязана шелковым шарфом такого же цвета, что и берет. На ремне висела кобура с пистолетом, в руке Питер держал оплетенный кожей стек.
За ним вошел высокий и сутулый капитан Тимон Ндеби. Его глаза за стеклами очков, казалось, были лишены выражения. В руке он держал планшет, на плече висел пистолет-пулемет.
- Питер! - Крейг не почувствовал облегчения. Все происходившее было слишком продуманным, слишком контролируемым, слишком угрожающим. - Погибли мои люди. Мой индуна тяжело ранен и прячется где-то рядом.
- Да, враги понесли серьезные потери. - Питер Фунгабера кивнул.
- Враги?
- Диссиденты, - сказал Питер и снова кивнул. - Матабелы.
- Диссиденты? - Крейг не сводил с него взгляда. - Шадрач - диссидент? Это просто безумие. Он простой необразованный скотовод, абсолютно не интересуется политикой…
- Часто первое впечатление оказывается ошибочным. - Питер Фунгабера сел на стул во главе стола, положил на него ногу и оперся локтем на колено. Тимон Ндеби положил перед ним планшет, отошел и занял позицию телохранителя за спиной, сжав рукоятку пистолета-пулемета.
- Кто-нибудь может мне наконец объяснить, что, черт возьми, происходит? - Крейг с трудом сдерживал себя. - Кто-то напал на мой поселок, убил моих людей, один Бог знает сколько. Почему вы их не преследуете?
- Преследование закончилось, - сказал Питер Фунгабера. - Мы очистили змеиное гнездо предателей, которых ты взращивал в своем колониальном имении.