- Мне это ни о чем не говорит, - признался я. - Если кто-то назовет подводную лодку аэропланом, она все равно не полетит. Старший Виверо, их создатель, не называл подносами свое творение. Он не написал: "Посылаю вам, мальчики, пару прекрасных подносов". Давайте посмотрим, что он написал на самом деле. Где перевод?
Когда Фаллон доставал из кармана пачку листов, с которой никогда не расставался, глаза его блестели.
- Вам лучше объяснить все как следует.
Я перебрал листы бумаги и остановился на последней странице.
- Он пишет: "Я посылаю вам подарки, сделанные в той чудесной манере, которой мой отец научился у чужестранца с Востока". И вот еще: "Дайте пелене враждебности пасть с ваших глаз и посмотрите на мои подарки незамутненным взором". Вам это ничего не говорит?
- Не много, - выдавил из себя Халстед.
- Это зеркала, - сказал я спокойно. - И то, что все использовали их как подносы, не может повлиять на данный факт.
Халстед раздраженно хмыкнул, но Фаллон нагнулся, чтобы посмотреть на них повнимательнее. Я сказал:
- Дно "подносов" сделано не из меди - это зеркальный сплав, отражающая поверхность, и она слегка изогнута: я проверял.
- Должно быть, вы правы, - сказал Фаллон. - Так значит зеркала! И что мы с этого имеем?
- Взгляните поближе, - посоветовал я.
Фаллон взял одно из зеркал, а Халстед завладел другим. Через некоторое время Халстед произнес:
- Я не вижу ничего, за исключением отражения собственного лица.
- И я не более того, - сказал Фаллон. - И к тому же отражающая поверхность не слишком хорошая.
- А что вы ждали от металлического зеркала, на которое последние четыреста лет клали всевозможные вещи? Но это тонкий трюк, и я раскрыл его случайно. У вас есть киноэкран?
Фаллон улыбнулся.
- У меня есть нечто лучшее - кинотеатр.
Иначе и быть не могло! У миллионера Фаллона все на широкую ногу. Он провел нас в небольшой кинозал примерно на двадцать мест, расположенный в той части дома, где я раньше не был. "Я использую его для проведения неформальных лекций", - объяснил он.
Я огляделся по сторонам.
- Где слайд-проектор?
- В проекционной комнате - за той стеной.
- Он понадобится мне здесь, - сказал я.
Он посмотрел на меня с любопытством и пожал плечами.
- О'кей, я распоряжусь, чтобы его принесли.
Последовала пауза на десять минут, в течение которых двое слуг принесли проектор и, действуя по моим инструкциям, поставили его на стол в центре зала. Фаллон выглядел заинтересованным; Халстед скучающим; миссис Халстед - прекрасной. Я подмигнул ей.
- Сейчас мы устроим весьма интересное шоу, - сказал я. - Вы не подержите зеркало, миссис Халстед?
Я подошел к проектору и сделал небольшое пояснение.
- Я собираюсь использовать этот проектор как мощный источник света. И я направлю луч таким образом, чтобы он, отразившись от зеркала, упал на экран. Скажите мне, что вы увидите.
Как только я включил проектор, Фаллон сделал резкий вздох, а Халстед, в мгновение ока утратив свой скучающий вид, весь превратился во внимание. Я повернулся и посмотрел на изображение, появившееся на экране.
- Как вы думаете, что это такое? - спросил я. - Контуры немного расплывчатые, но мне кажется, что это карта.
Фаллон сказал:
- Что за черт! Откуда здесь?.. Ох, неважно. Не могли бы вы немного повернуть это зеркало, миссис Халстед?
Изображение на экране дернулось и поплыло, а затем остановилось, сориентированное по-новому. Фаллон прищелкнул языком.
- Думаю, вы правы - это карта. Если вон тот изгиб внизу справа-залив Четамал, а его форма очень похожа, то выше мы имеем заливы Эспириту Санто и Асценсион. Следовательно, перед нами восточное побережье полуострова Юкатан.
Халстед спросил:
- А что это за круг посередине?
- Мы вернемся к нему через минуту, - сказал я и выключил свет.
Фаллон нагнулся и внимательно посмотрел на зеркало, по-прежнему находящееся в руках миссис Халстед, и недоверчиво покачал головой. Он бросил на меня вопросительный взгляд, и я сказал:
- Мне удалось раскрыть этот фокус чисто случайно. Фотографируя мой поднос - или зеркало, я действовал несколько неуклюже - случайно нажал кнопку затвора и сработала вспышка. Когда я проявил эту фотографию, то обнаружил на ней часть зеркала на подставке, но большую часть кадра занимал участок стены. Свет вспышки упал на зеркало, и в отражении, появившемся на стене, было что-то весьма необычное. Тогда я решил копнуть глубже.
Халстед взял зеркало у своей жены.
- Это невозможно. Как отражение света от ровной поверхности может создать сложное изображение? - Он поднял зеркало и повертел его перед глазами. - Так ничего не видно.
- Это не ровное зеркало - оно слегка изогнуто. Я измерил радиус изгиба; он составляет примерно десять футов. Это китайский фокус.
- Китайский!
- Старший Виверо написал так: "…у чужестранца с Востока, много лет назад появившегося в Кордове вместе с маврами". Он был китаец. Это меня немного озадачило - что мог делать китаец в Испании конца пятнадцатого столетия? Но если хорошенько подумать, здесь нет ничего необычного. Арабская Империя протянулась от Испании до Индии; и нетрудно себе представить, что китайский мастер по металлу пересек ее вдоль. В конце концов европейцы к этому времени уже побывали в Китае.
Фаллон кивнул.
- Вполне приемлемая теория. - Он постучал пальцем по зеркалу, - Но как, черт возьми, это сделано?
- Мне повезло, - сказал я. - Я посетил публичную библиотеку в Торки и нашел ответ в девятом издании Британской Энциклопедии. Мне повезло в том, что библиотека Торки немного старомодная, поскольку эта необычная тема была опущена в более поздних изданиях.
Я взял из рук Халстеда зеркало и положил его на стол.
- Вот как это делается. Забудьте про золотую отделку и сконцентрируйтесь на самом зеркале. Все зеркала в Древнем Китае изготавливались из металла, обычно покрытого бронзой. Бронза сама по себе не обладает хорошей отражающей способностью, поэтому ее шлифовали до тех пор, пока поверхность не станет идеально гладкой. Чаще всего шлифовка производилась от центра к краям, и от этого законченное зеркало становилось слегка вогнутым.
Фаллон достал из кармана ручку и провел ею плашмя по зеркалу, имитируя процесс шлифовки. Он кивнул и произнес коротко:
- Продолжайте.
Я сказал:
- Постепенно техника изготовления зеркал становилась все более сложной. Они стоили дорого, и мастера начали украшать их различными способами. Один из способов заключался в наложении орнамента на обратную сторону зеркала. Обычно это были изречения Будды, выполненные выпуклыми иероглифами. Теперь послушайте, что происходит, когда такое зеркало начинают шлифовать. Его кладут тыльной частью на твердую поверхность, но в контакте с поверхностью оказываются только выпуклые иероглифы - остальное зеркало ни с чем не соприкасается. При шлифовке давление, приложенное к неподпертой поверхности, заставляет металл слегка прогнуться, и несколько большее количество материала удаляется с частей, имеющих опору.
- Прекрасно, черт возьми! - воскликнул Фаллон. - И это вносит различия в его отражающие свойства?
- В результате получается вогнутое зеркало, имеющее свойство смешивать отраженные световые лучи, - сказал я. - Но на нем также имеются плоские фрагменты, которые отражают лучи по параллельным линиям. Изгиб настолько мал, что разница незаметна невооруженным глазом, но благодаря волновой природе света это становится хорошо видно на отбрасываемом отражении.
- Когда китайцы открыли этот эффект? - спросил Фаллон.
- Примерно в одиннадцатом веке. Поначалу случайно, но позднее они стали использовать его намеренно. Затем они придумали композитные зеркала - на обратной стороне по-прежнему имелось изречение Будды, но на отражении, отбрасываемом зеркалом, было видно нечто совсем другое. Одно из таких зеркал хранится в Оксфордском музее - на обратной стороне написано "Хвала Будде Амиде", а на отражении виден сам Будда. Это достигалось просто путем наложения фальшивой задней части, так, как сделал Виверо.
Халстед перевернул зеркало и постучал по золоту на обратной стороне.
- Так, значит, здесь скрыта карта, отлитая в бронзе?
- Верно. Я думаю, что Виверо заново изобрел композитное зеркало. Их всего известно три экземпляра, одно хранится в Оксфорде, другое в Британском музее, а еще одно где-то в Германии.
- Как нам удалить заднюю часть?
- Умерьте свое нетерпение, - сказал я. - Я не хочу, чтобы мое зеркало было испорчено. Если вы натрете ртутной амальгамой поверхность зеркала, то его отражающая способность увеличится на сто процентов. Но еще лучше просветить его рентгеновскими лучами.
- Я это устрою, - сказал Фаллон решительно. - Ну а пока давайте посмотрим еще раз. Включите проектор.
Я включил свет, и мы занялись изучением расплывчатых светящихся линий на экране. Через некоторое время Фаллон сказал:
- Я уверен, что это выглядит как побережье Кинтана Роо. Мы можем свериться с картой.
- А вон там, возле самого края, случайно не слова? - спросила Кэтрин Халстед.
Я напряг зрение, но ничего не смог разобрать, это была просто какая-то мешанина.
- Может быть, - произнес я с сомнением.
- Так что там за круг посередине? - поинтересовался Поль Халстед.
- Думаю, что на это я могу ответить, - сказал я. - Старший Виверо хотел объединить своих сыновей, поэтому подарил каждому из них по зеркалу. Загадку можно разрешить, только если воспользоваться обоими зеркалами. Одно дает общий вид, местонахождение территории, и готов поставить десять к одному на то, что другое зеркало скрывает в себе детальный план района, ограниченного этой маленькой окружностью. Каждое зеркало само по себе совершенно бесполезно.
- Сейчас мы это проверим, - сказал Фаллон. - Где мое зеркало?
Зеркала поменяли местами, и мы занялись изучением нового изображения. Оно мне ни о чем не говорило, так же как и остальным.
- Изображение недостаточно ясное, - пожаловался Фаллон. - Я ослепну, если мы продолжим это занятие.
- Более четырех столетий зеркало подвергалось различным деформациям, - сказал я. - Но изображение, скрытое в задней части, хорошо защищено. Я думаю, рентген даст нам отличную картину.
- Я постараюсь, чтобы это было сделано как можно скорее.
Я выключил проектор и увидел, как Фаллон вытирает глаза носовым платком. Он улыбнулся мне.
- Вы сделали свой вклад, Уил. Мы могли бы и не найти, в чем тут секрет.
- Должны были найти, - сказал я уверенно. - Как только ваши криптографы зашли бы в тупик, вы начали бы перебирать другие возможности - в частности, заинтересовались бы тем, что скрыто под бронзово-золотой поверхностью. Что меня удивляет, так это то, почему сыновья Виверо не предприняли никаких попыток найти Уашуанок.
Халстед произнес задумчиво:
- Обе ветви семьи считали эти изделия подносами, а не зеркалами. Возможно, они пропустили мимо ушей смутный намек Виверо. Они могли услышать историю про китайские зеркала еще детьми, когда были слишком маленькими, чтобы как следует ее понять.
- Может быть, - согласился Фаллон. - Возможно также, что существующую между ними вражду - на чем бы она ни основывалась - оказалось нелегко преодолеть. Как бы то ни было, они ничего не предприняли. Испанская ветвь потеряла свое зеркало, а у мексиканской оно стало источником возникновения семейной легенды. - Он по-хозяйски положил свои руки на зеркало. - Но теперь они у нас, а это совсем другое дело.
2
Оглядываясь назад, я думаю, что примерно в это время Фаллон начал терять свою хватку. Однажды он уехал в город, а вернувшись назад, был мрачным и задумчивым, и начиная с этого дня стал внезапно погружаться в молчание и проявлять рассеянность, Я отнес это на счет проблем, возникающих у миллионеров - падение курса акций или что-нибудь подобное, и в то время не придал большого значения его странному поведению. Что бы там ни произошло, это определенно не помешало подготовке экспедиции в Уашуанок, за которую он принялся с демонической энергией. Мне казалось странным, что он посвящает ей все свое время; несомненно, миллионеры должны присматривать за своими капиталовложениями, но Фаллон не беспокоился ни о чем, кроме экспедиции в Уашуанок и того, что заставляло его погружаться в раздумья.
На той же неделе я познакомился с Патом Харрисом. Фаллон позвал меня в свой кабинет и сказал:
- Я хочу представить вам Пата Харриса - я одолжил его у одной нефтяной компании, в которой имею свою долю. Я выполняю свою часть договора; Харрис занимается Нискеми.
Я посмотрел на Харриса с интересом, хотя по внешнему виду мало что могло этот интерес оправдать. Он казался средним во всех отношениях; не слишком высокий и не слишком маленький, не слишком толстый и не стишком худощавый. Он был одет в средний костюм и выглядел совершенно средним человеком, так, словно его создали статистики. Он имел более чем средние мозги, но этого не было видно.
Он протянул руку и сказал бесцветным голосом:
- Рад встретиться с вами, мистер Уил.
- Расскажи Уилу, что ты обнаружил, - приказал Фаллон.
Харрис сцепил руки на своем среднеамериканском брюшке.
- Виктор Нискеми - мелкий хулиган, - заявил он. - Про него почти нечего сказать. Он никогда никем не был и ничего особенного не сделал - за исключением того, что дал себя убить в Англии. Обучение в исправительной школе отразилось на нем, но не слишком сильно. Он занимался распространением наркотиков, но это было достаточно давно. Последние четыре года на него ничего нет; я хочу сказать, у них) не было приводов в полицию. Чист как стеклышко, если верить полицейскому досье.
- Это что касается официального полицейского досье, насколько я понимаю. А как насчет неофициального?
Харрис посмотрел на меня с одобрением.
- Здесь, разумеется, все совсем по-другому, - согласился он. - Какое-то время он охранял букмекеров, затем перешел в рэкет - поначалу исполнял роль охранника сборщика денег, а позднее стал сборщиком сам. Он продвигался наверх по своему скромному пути. Потом он уехал в Англию и дал себя застрелить. Конец Нискеми.
- И это все?
- Не слишком длинный путь, - резко сказал Фаллон.
- Продолжайте, Харрис.
Харрис пошевелился в своем кресле и внезапно стал выглядеть более раскрепощенно.
- Имея дело с таким парнем, как Нискеми, вы должны помнить одну вещь - у него есть друзья. Взгляните на это досье: исправительная школа, мелкое хулиганство и так далее. Затем, вопреки ожиданиям, в течение четырех лет в полицейском досье не появляется никаких записей. Он по-прежнему оставался преступником все такого же мелкого пошиба, но у него больше не было неприятностей. Он приобрел друзей.
- Кто они?..
- Мистер Уил, вы англичанин и, вероятно, не знакомы с проблемами, которые существуют у нас в Штатах, поэтому то, что я сейчас вам расскажу, может показаться вам чем-то необычным. Так что я прошу просто поверить мне на слово. О'кей?
Я улыбнулся.
- После того, как я познакомился с мистером Фаллоном, мало что может удивить.
- Хорошо. Меня интересует оружие, из которого Нискеми убил вашего брата. Вы можете его описать?
- Это был дробовик с отпиленными стволами, - сказал я.
- И с обрезанным прикладом. Верно? - Я кивнул. - Такого рода оружие называется лупара, это итальянское слово, и семья Нискеми имеет итальянские корни, или, если быть более точным, сицилийские. Примерно четыре года назад Нискеми был принят в Организацию. Организованная преступность это один из самых позорных фактов американской действительности, мистер Уил, и ею обычно руководят итало-американцы. Она существует под разными именами - Организация, Синдикат, Коза Ностра, Мафия - хотя Мафией обычно называют родительскую организацию на Сицилии.
Я недоверчиво посмотрел на Харриса.
- И вы пытаетесь мне сказать, что Мафия - Мафия, черт возьми! - захотела убить моего брата?
- Не совсем, - сказал он. - Я думаю, Нискеми здесь допустил оплошность. Он определенно оплошал, когда позволил убить себя. Но я лучше опишу вам, что происходит с молодым хулиганом, подобным Нискеми, когда его вербуют в Организацию. Первое, что ему говорят, это держать свои руки чистыми - не пересекать дорогу копам и делать только то, что скажет капо - его босс. Это очень важный момент, и он объясняет, почему Нискеми внезапно перестал фигурировать в полицейских протоколах. - Харрис нацелил на меня палец. - Но он объясняет также и другое. Если Нискеми не имел права по личной инициативе пытаться ограбить вашего брата, то это может означать только одно - он действовал по приказу. Организация не терпит в своих рядах членов, которые действуют на свой страх и риск.
- Так значит, его подослали?
- С вероятностью девяносто девять процентов можно утверждать, что так и было.
Это оказалось выше моего понимания, и я никак не мог поверить словам Харриса. Я повернулся к Фаллону.
- Кажется, вы говорили, что мистер Харрис работает на нефтяную компанию. Достаточную ли квалификацию он имеет для того, чтобы делать такие предположения?
- Харрис служил в ФБР, - сказал Фаллон.
- В течение пятнадцати лет, - добавил Харрис. - Я заранее знал, что мои обвинения покажутся вам необычными.
- Так и случилось, - сказал я коротко и погрузился в размышления. - Где вы получили информацию о Нискеми?
- В полиции Детройта - это было его место обитания. Я сказал:
- Скотланд-Ярд расследует убийство моего брата. Американская полиция сотрудничает с ним?
Харрис снисходительно улыбнулся.
- Несмотря на всю эту восторженную болтовню насчет Интерпола, мало шансов на то, что подобное дело будет раскрыто. Кто возьмется за такую работу? Американские законники только рады избавиться от Нискеми, и кроме того, он был слишком мелкой сошкой. - Харрис улыбнулся и неожиданно спародировал: - Это произошло в другой стране, да и к тому же парень мертв.
Фаллон сказал:
- Возможно, нам удастся выяснить значительно больше. Харрис еще не закончил.
- Верно, - согласился Харрис - Теперь мы подошли к следующему вопросу. Кто послал Нискеми в Англию и почему? Капо Нискеми является Джек Гатт, но Джек мог оказать услугу какому-нибудь другому капо. Хотя я так не думаю.
- Гатт! - воскликнул я. - Он находился в Англии в то время, когда мой брат умер.
Харрис покачал головой.
- Нет, его там не было. Я проверял его. В день смерти вашего брата он находился в Нью-Йорке.
- Но он хотел купить кое-что у Боба, - сказал я. - Он сделал предложение в присутствии свидетелей. Он был в Англии.
- Воздушные путешествия - удивительная штука, - заметил Харрис - Вы можете покинуть Лондон в десять утра и оказаться в Нью-Йорке в полдень - по местному времени. Определенно Гатт не убивал вашего брата. - Он поджал губы, а затем добавил: - По крайней мере персонально.
- Кто он такой и чем занимается?