Она очень ловко последовала его примеру, хотя восточные одежды несколько стесняли ее. Пеннилес осторожно подхватил ее, без труда поднял и усадил в убранную богатыми материями корзинку. Марий в это время карабкался на другого слона. Он уселся, его товарищ последовал его примеру, потом влез факир, и когда все были на местах, лестницы были подняты и вместе с крюками подвешены сбоку каждой houdah. Вожаки засвистели, и слоны тотчас же тронулись в путь; Шиндиа открывал шествие. Животные шли неутомимо, мерными большими шагами, подвигаясь так же быстро, как лошадь, скачущая галопом; слоны могут таким образом пройти очень много.
Скоро путники приблизились к местечку Дум-Дум и так же скоро миновали его. Этот маленький городок с пятьюстами тысячами жителей - туземный арсенал. Здесь изготовляются знаменитые патроны, которые английские солдаты переделывали особым варварским образом, благодаря чему раны от пуль делались нестерпимо мучительными.
Все еще царила глубокая темнота. Было, может быть, около двух часов ночи. Солнце должно было взойти только около половины шестого; следовательно, беглецы имели достаточно времени, чтобы уйти как можно дальше, избежать таинственной опасности, известной лишь одному факиру. Слоны шли по дороге, идущей по берегу Хугли между двумя железнодорожными линиями. Они бодро делали по шестнадцать километров в час, раскачивая houdah, которые они заставляли колебаться на манер корабля. Комфортабельно усевшись или, лучше сказать, полулежа, граф Солиньяк и его жена наполовину погрузились в дремоту, между тем как оба моряка крепко спали. Они проехали, не подозревая того, мимо французского города Шандернагора, от которого их отделяли только 800 метров - ширина Хугли.
Чудан-Нагар - город сандальных деревьев, или Чандра-Нагар - город луны, - это один из последних остатков французских владений в Индии. Это славное воспоминание из того времени, когда великий Дюпле (Dupleix) пытался покорить Индию для Франции. В первой половине XVIII столетия Шандернагор сделался значительным городом, и сотни кораблей поддерживали его оживленную торговлю. После ухода Дюпле город скоро пришел в упадок. Разоренный войнами, отрезанный от Франции, окончательно уничтоженный английскими таможенными пошлинами, имея только три метра воды в реке, он потерял всякое торговое значение, так как французские суда останавливались теперь в Калькутте.
Впрочем, и другие европейские народы пробовали колонизовать дельту Ганга. Не более как в трех милях от Шандернагора находится город Чинсура, который некогда был голландской колонией, купленный Англией в 1826 году за хорошую цену. На 1500 метров выше Чинсура, на Хугли возвышается город, который носит имя этого рукава; в настоящее время оба эти города соединились в один, имеющий тридцать тысяч жителей.
Хугли был основан португальцами в 1547 году и, подобно Шандернагору, довольно долго наслаждался благоденствием. Он был взят англичанами, и теперь в нем не остается других следов лузитанского владычества, кроме Бандельской церкви и монастыря. Это два самых древних памятника существования христианской религии в Северной Индии.
Не замедляя своего аллюра, слоны прошли по мосту, переброшенному через реку против Чинсура, и тронулись дальше по дороге, ведущей в глубь страны по направлению к востоку. Хотя все вокруг было спокойно, факир, несмотря на свое обычное хладнокровие, выражал необыкновенное беспокойство. Несколько раз он приказывал шествию остановиться. Он соскакивал на землю прыжком клоуна, ложился, прикладывал к земле ухо. Потом влезал наверх с ловкостью акробата и сосредоточенно думал, пока оба его товарища спали. Наконец на горизонте появился лиловатый отблеск. В несколько минут этот красивый оттенок ярче выделился на фоне неба, перешел в фиолетовый, потом в ярко-красный, вспыхнувший, как пожар. Солнце должно было сейчас взойти. Слоны, которые без отдыха сделали в три часа более пятидесяти километров, начали тяжело дышать. Они шли теперь по дикой и пустынной местности: за исключением домика, скрывавшегося под лианами и другими ползучими растениями, вокруг не было ни одного человеческого жилья. Слоны остановились сами.
- Это Рамнагарский "bungalow"! - сказал факир. - Мы приехали… выходите!
"Dak bungalow" - учреждение, которое некогда процветало, но пришло почти в полный упадок с появлением железных дорог в Индии.
Это своего рода станция, гостиница, караван-сарай, где путешественники находят стол и ночлег после странствования по пустынным дорогам, далеко от цивилизованных центров. Такие дома, выстроенные и поддерживаемые английским правительством на всех дорогах индийской империи, содержатся обыкновенно "Khaneama" - то есть поварами, грубыми личностями, которые некогда обращались с посетителями очень дерзко, но теперь значительно смягчились, благодаря соперничеству железной дороги.
Хотя некоторые из этих гостиниц и красивы на вид, устроены удобно и снабжены всем необходимым, но большая часть из них дает вам только помещение для ночлега и железную кровать с подкосившимися ножками или диван из индийского тростника. Все это стоит приблизительно 2 франка 50 сантимов в день. Что же касается обедов, состоящих постоянно из курицы с рисом, яиц и кофе, то они стоят столько же, сколько и помещение. Курица бывает сухая, яйца - подозрительного свойства, рис не первого достоинства. Поэтому гость рискует умереть с голоду, если не возьмет заблаговременно своей провизии. Англичане, как люди практичные и любящие комфорт, так обыкновенно и устраиваются. При путешествии они берут с собою посуду, серебро, постельные и туалетные принадлежности, вино, консервы, - словом, все нужное и даже все излишнее, и пользуются в "dak bungalow" только помещением.
Таинственные друзья беглецов, несмотря на то, что обстоятельства вынуждали их спешить, приготовили для них все самое нужное. Они уложили в свои корзинки съестные припасы и четыре маленьких камбоджских матраца, весьма удобных и занимающих мало места.
Итак, пребывание в Рамнагарской гостинице было обставлено так удобно, как только могли пожелать закаленные в странствованиях путешественники. Впрочем, несмотря на свою выносливость, они чувствовали себя совсем разбитыми от усталости, и после короткого обеда все немедленно уснули в запертых со всех сторон комнатах.
Этот день прошел довольно спокойно. Когда солнце стало склоняться к западу и жара спала, путники снова тронулись по направлению к Востоку. Слоны продолжали быстро идти вперед. Расстояние между беглецами и их преследователями, вероятно, было довольно большое, но факир все еще временами продолжал выражать живейшее беспокойство.
- Куда ты ведешь нас, мой друг? - несколько раз спрашивал его Пеннилес.
- Я обещал доставить вас в такое место, где пундиты распоряжаются полновластно; мы едем в один из тех старых храмов, обширных, как город, где царят изобилие, мир и безопасность. Там вы будете хорошо укрыты от всякого преследования, так как английская полиция не знает их местоположения, которое известно только нам одним и тайна которого ревниво оберегается после завоевания Индии! Самые знаменитые изгнанники, прославившиеся во время наших великих войн, нашли там убежище и жили в течение многих лет.
- А далеко ли это?
- По крайней мере четыре ночи форсированного марша.
- Четыре ночи так четыре ночи! - сказал весело Пеннилес, который, казалось, уже не помнил всех печальных происшествий, сопровождавших его прибытие в Индию.
То же случилось, по-видимому, и с его прелестной женой, которая проявила удивительную выносливость. А в сущности, нет ничего менее веселого, чем необходимость бежать сломя голову ночью, закупорившись в ящик, на движущемся хребте колосса.
Эта вторая ночь тоже миновала без приключений. На следующий день путники отдыхали в bungalow Китта, и потом, на закате, снова тронулись в путь.
Беглецы находились уже на расстоянии ста шестидесяти километров от Калькутты. Они шли уже в течение четырех часов и давно пересекли полотно Бомбей-Барахарской железной дороги. Теперь дорога шла по пустыне. Вдруг слон Шиндиа, шедший впереди, остановился, насторожил уши и выгнул свой хобот, выражая сильное беспокойство. Тщетно вожак старался успокоить его и принудить идти дальше, умное животное остановилось неподвижно, как скала. В тот же момент быстрый луч света пронизал мрак, и за ним последовал оглушительный выстрел, раздавшийся совсем близко, из густой заросли бамбука, окаймлявшего дорогу. Раненый Шиндиа пронзительно крикнул и кинулся вперед. Тогда с обеих сторон и спереди раздались новые выстрелы. Оказалось, беглецы попали прямо в засаду.
Некоторые пули попали в корзины. Оба слона были ранены и издавали ужасные крики, которых не забудет никто, кто слышал их хоть один раз. Беглецы схватили оружие и приготовились к упорной защите. К несчастью, они ничего не видели и могли стрелять только наугад. Между тем попусту тратить порох было нельзя.
Многие женщины закричали бы от страха в таком положении и стали бы цепляться за своих мужей. Но миссис Клавдия не растерялась: хладнокровно зарядив маленький двуствольный карабин, она спокойно старалась разглядеть что-нибудь в темноте. Вдруг раздался второй залп, и Шиндиа, снова раненый, пошатнулся, закачался и готов был упасть.
- Тьфу пропасть! - заворчал Марий. - Ему, бедному, недолго осталось жить!
В это время среди ночной тиши раздался голос:
- Смелей, ребята, смелей! Они в наших руках!
При этих словах из бамбуков вынырнула толпа всадников, которые, немедленно окружили слонов. Миссис Клавдия, смутно различившая светлую масть лошади, быстро навела карабин и выстрелила. Лошадь, пораженная в грудь, встала на дыбы и опрокинулась на своего всадника.
- Браво, Клавдия! - воскликнул Пеннилес, сопровождая свои слова выстрелом из карабина.
Марий и Джонни присоединились к нему и засыпали пулями группу, вовсе не ожидавшую такой энергичной защиты.
- Провалиться мне в ад! - проворчал один голос. - Эти злосчастные слоны не падают! Эй, ребята! Стреляйте им по ногам!
- Мне как будто знаком этот хриплый вороний голос! - проговорил про себя Пеннилес, стараясь направить свой карабин в ту сторону, откуда он раздавался.
Между тем слоны действительно еще держались на ногах. Нужно заметить, эти колоссальные животные, благодаря своей величине и удивительной живучести, не очень страдают от обыкновенных ружейных пуль; чтобы повалить их, нужны пули особенно большого калибра. Кроме того, охотник должен непременно целиться им в ухо, или в висок, или в лобную кость, чтобы поразить их на смерть. Можно также целиться в ногу: этот выстрел, хорошо известный охотникам, лишает слона всякой возможности продолжать борьбу. Слон, у которого перебита передняя нога, падает при малейшей попытке двинуться вперед и легко становится добычей человека.
Услышав варварское приказание стрелять слонам в ноги, факир содрогнулся: если б слоны упали, беглецы очутились бы во власти своих врагов, и пундиты возложили бы на него всю ответственность за случившуюся катастрофу. Тогда он без колебания громовым голосом крикнул:
- Скорей, друзья!
Шиндиа, опасно раненный, Рама, испуганный, полувзбесившийся, издавали пронзительные звуки. Не пытаясь успокоить животных, вожаки нанесли им несколько ударов крюками и голосом побуждали их повернуть направо. Тогда они с чисто звериным бешенством кинулись в сторону всадников, по дороге убили хоботами несколько человек, потом, растаптывая бамбук под ногами, как будто это была рожь, сломя голову поскакали. Теперь впереди шел уже Рама, а Шиндиа с трудом следовал за ним, сильно хромая и издавая жалобные стоны. Факир понимал, что в случае остановки им не придется уже двинуться дальше, и как мог ускорял бег бедного животного.
За ровным, широким шагом, которым слоны шли, последовал быстрый, неровный, конвульсивный галоп. Слоны бежали вперед, пробираясь между гигантскими зарослями, этими знаменитыми джунглями, которыми славится Индия. Они неслись, как ветер, как смерч, немилосердно качая корзины с пассажирами, прикрепленные на их спинах. Бедные беглецы, которых трясло, било, толкало и кидало друг на друга, отчаянно цеплялись за что попало.
Наконец после бешеной скачки, продолжавшейся добрый час, бедный Шиндиа не выдержал и упал, как подкошенный, при этом его вожак, факир и матросы были далеко отброшены в траву. Рама, увидев падающего товарища, остановился. Четверо упавших, которые, к счастью, не ушиблись, скоро поднялись на ноги. Вожак, рыдая, бросился на шею умирающему животному. Когда Рама остановился, пыхтя во весь хобот, Пеннилес, довольный тем, что эта бешеная гимнастика наконец окончилась, сказал своей жене:
- Милая Клавдия, не узнали ли вы голос, который приказывал стрелять в наших животных?
- Кажется, я его слышала где-то!
- Ну, так я вам скажу, что этот голос, произносящий слова с американским акцентом, что встречается здесь так редко, - это голос моего давнишнего врага, того самого, который хотел на вас жениться и никогда не мог мне простить, что я обошел его!
- Значит, это Джим Сильвер!
- Да, это Денежный Король, и уж, конечно, он пытается отомстить мне!
Ужасный шум не дал молодой женщине продолжать разговор. Можно было подумать, что это свисток локомотива, сопровождаемый треском обрушившихся вагонов, упавших один на другой. Первым движением Пеннилеса и его товарищей было броситься в ту сторону, где раздался этот оглушительный шум: вероятно, где-то близко произошла какая-нибудь ужасная катастрофа. Может быть, там были несчастные, нуждавшиеся в помощи, и добрые сердца беглецов побуждали их, несмотря на опасность, которой они сами подвергались, немедленно послушаться голоса милосердия и самоотвержения.
К несчастью, в этих пустынных местностях нет никакой возможности находить дорогу ночью. Итак, они стали с лихорадочным нетерпением дожидаться дня. С другой стороны, темнота в этом лесу казалась им просто страшной. Тогда факир, чувствуя их волнение, зажег несколько сухих смолистых веток и осветил хоть немного окрестные предметы.
Слон Шиндиа умирал. Бедное животное было в нескольких местах прострелено пулями. Его товарищ Рама, весь покрытый кровью, тем не менее казался не столь тяжело раненным. Пеннилес, вооружившись факелом, сперва осмотрел его ноги. Будучи очень маленького калибра, пули прошли, очевидно, насквозь, не повредив, к счастью, костей. Впрочем, одна из ран, по-видимому, причиняла бедному животному большие страдания. Она находилась над ступней; кровь лилась из нее обильной струей, и бедный Рама рычал от гнева и нетерпения. Он приподнимал свою огромную ногу и тряс ею, как обжегшаяся кошка. Миссис Клавдия первая увидела при свете факела огромное возвышение в виде опухоли, откуда кровь бежала красной струйкой. Проникшись состраданием, она сказала мужу:
- Джордж, мой друг, смотрите, смотрите! Бедное животное! Как оно страдает. Нельзя ли ему помочь?
- Попробую! - ответил капитан.
ГЛАВА III
Касты в Индии. - Парии. - Бедственное положение человека, изгнанного из своей касты. - Пундит Биканель. - Ненависть его к бывшим собратьям. - На английской службе. - Денежный Король. - Очень занятой человек. - Джим Сильвер требует возмездия. - Обещание денежной награды. - Охота. - Неудавшаяся атака. - Начнем сначала!..
Индия придерживается кастового устройства. Чего англичане ни делали, чтоб постепенно уничтожить касты, все-таки они остались, со всеми предрассудками и тиранией. Хотя англичане и объявили всех подданных Индо-Британской империи равноправными, но все-таки индусы тем не менее продолжают подчиняться этой иерархии, от которой сами не желают освободиться.
Больших наследственных каст в теории считается четыре: 1) секта браминов, из которой выходят все жрецы; 2) кшатриев, или воинов; 3) васий - торговцев и земледельцев; 4) судров, или служителей. Из каждой из этих четырех главных каст вышли бесчисленные второстепенные касты, между которыми трудно и разобраться. Все эти категории личностей, даже малейшие из них, имеют свои привилегии и пользуются своего рода уважением; все, кроме одной, а именно той, чье название вызывает мысль о горькой нужде, возмутительной несправедливости: это секта париев.
Это слово, которое и у нас, по аналогии, приобрело печальное значение, происходит, как говорят лингвисты, или от слова Para, которое по-гречески, как и по-санскритски, означает находящиеся вне, или от тамильского pareyers - вне классов. Итак, парии составляют, собственно говоря, класс таких людей, которые находятся вне всякого класса! Это - отверженные, злодеи, нечистые люди, и прикосновение их считается настолько оскверняющим, что, даже будучи невольным, влечет за собою длинные очистительные церемонии: молитвы, покаяние.
Отвращение к несчастным простирается так далеко, что жрецы, "дважды рожденные", dwidjas, не могут дотронуться до них даже палкой, хотя бы в виде наказания. Парии претерпевают то же унижение, которое испытывали в средние века люди, отлученные от церкви. Но отлученные по снятии приговора снова могли стать в прежнее положение. Несчастный же индус, который рождается в секте париев или впоследствии попадает в их число, навсегда несет на себе проклятие.
Этот презираемый всеми класс заключает в себе не одних париев по рождению, но и тех, кто по той или другой причине, чаще всего за какой-нибудь недостойный поступок, был изгнан из своей касты. Итак, изгнание из касты считается для индуса самым ужасным несчастьем.
Было бы слишком долго и бесполезно объяснять, почему пундит Биканель, принадлежавший к одному из самых благородных и древних браминских семейств, был изгнан из своей касты и сделался парием. Биканель, обладавший всеми возможными пороками, какими только могут отличаться жители Востока, совершил все возможные преступления для удовлетворения своих порочных наклонностей и наконец был постыдно изгнан из своей касты равными ему браминами и подвергся презрению всей нации. Факт, чтобы брамин мог потерять свой сан, встречается весьма редко, но все-таки встречается. В таких случаях, человек, чтобы не терпеть невыносимого позора, обыкновенно лишает себя жизни. Но Биканель не разделял этого мнения.
Вполне уверенный, что жизнь прелестная вещь и что не следует покидать ее по возможности дольше, он рассудил: так как англичане не выражают ни малейшего презрения к людям, считающимся вне касты, он предложит им свои услуги. Брамины обладают самыми страшными тайнами, касающимися людей и дел этой таинственной страны, которую англичане победили, завоевали, но не покорили. Поэтому предложение отверженного брамина, почти единственное в летописях Индии, пришлось очень кстати для правительства, которое поспешило им воспользоваться. У Биканеля спросили, чего он хочет. Он ответил:
- Мне нужно большое жалованье и место в полиции!