Иногда Шеров собирал у себя узкий круг питерских друзей, человек восемь-десять, включая жен и подруг. В частности, неизменно приезжали Переяславлев с Адой. На этих встречах Таня могла присутствовать или нет - по желанию. В рабочем качестве она была здесь не нужна. В других случаях женщин среди гостей почти не было. Три дня прожила одна полная дама с Украины, с которой Тане пришлось целыми днями таскаться по антикварным магазинам и соответствующим законспирированным (естественно, не для Шерова) специалистам-надомникам. Столько же прогостила некая бойкая особа из Сибири - точнее ее чемоданчик, поскольку сама она днем моталась в Питер, появлялась вечером, а на ночь уезжала снова. Остальные гости были исключительно мужчины.
Это порождало некоторые проблемы. Общество блистательной, но принципиально недоступной Тани удовлетворяло многих из них, как говорится, полностью, но не окончательно. Некоторые цепляли себе подружек в ресторане, а то и просто на улице. И тащили на ранчо. Это уже было плохо - один раз гость утром хватился бумажника и часов, да так и не нашел; как-то перепившая дамочка устроила скандал и набила гостю морду; другая в той же кондиции разбила два бокала из богемского хрусталя и заблевала персидский ковер. В хороших домах так не полагается. А что делать? Таня могла повелеть гостям не трогать себя, но не могла приказать им стать монахами…
Особенно ей не понравилось, когда какой-то гость с Севера, выйдя вечером прогуляться, вернулся с девочкой из местной сберкассы. Нет, та не буянила и ничего не стащила, но очень уж внимательно разглядывала интерьеры. Совсем нехорошо.
Самым частым посетителем их ранчо был весьма привлекательный и относительно молодой господин из Латвии. Этого плечистого светлоглазого блондина с аккуратными усиками звали Антон Ольгердович Дубкевич, и являлся он своего рода "полномочным представителем" Вадима Ахметовича по Балтийскому региону. В первые два приезда Дубкевич показался Тане человеком высокомерным и замкнутым: никакой культурной программы не захотел, за ужином не проронил ни слова, а потом и вовсе перестал выходить, будто намеренно избегая Таню.
В третий раз он приехал с земляком, веселым круглолицым толстячком.
Толстячок тут же потребовал, чтобы его называли просто Юликом, и от имени обоих попросил Таню поводить их по городу и отобедать с ними в каком-нибудь хорошем ресторане с варьете. Дубкевич начал было отнекиваться, но толстячок так обиделся, что пришлось ехать и Антону Ольгердовичу. В ресторане Юлик, притомившийся от экскурсии, сквасился и закемарил. Таня, привычная к таким поворотам, вызвала знакомого метрдотеля и попросила перенести обед в "малый банкетный зал". В этом закрытом для простой публики укромном кабинетике на шесть персон Юлик пристроился на диване и тут же захрапел, а раскрасневшийся Дубкевич, приняв еще две рюмочки для храбрости, принялся с нехарактерной страстностью изливать на Таню свои чувства.
- Только не подумайте, что я проявляю какую-то нелояльность по отношению к Вадиму Ахметовичу… - раз в десятый повторил он и замолк.
- Я так и не думаю. Тем более что с Вадимом Ахметовичем у меня отношения сугубо деловые. Контракт.
- О, контракт! - Дубкевич заметно оживился. - Тогда, может быть…
- Нет. Условия контракта как раз исключают всякого рода неслужебные отношения.
- Но если когда-нибудь потом… Я могу надеяться?
Таня повела плечами.
- Надежда умирает последней. Дубкевич взял ее за руку, поднес к губам.
- Спасибо вам, Танечка. Спасибо за надежду… Только пусть этот разговор останется между нами…
- Естественно.
Таня улыбнулась и лукаво подмигнула ему. Боже мой, какой трус, слизняк…
Тут заворочался и встрепенулся толстячок Юлик, и общение приобрело иной характер, веселый и несколько фривольный. Таня заключила с Юликом пари, что в течение часа добудет обоим гостям классный свежачок. Они подъехали к центральному переговорному пункту, что под Аркой, и Таня моментально высмотрела среди многоликой публики двух зареванных цыпочек лет по семнадцать, явно не питерского вида. Она подсела, сочувственно поинтересовалась… Обычная история - у Нади с Галей украли сумочку, а в ней и деньги, и билеты домой. Отдохнули, называется! Таня утешила их, увела из зала… На ранчо девочек славно накормили, еще лучше напоили, а потом Таня, успевшая совершенно очаровать Надю с Галей, увлекла их за собой в страстный танец и первая, подавая пример, сбросила с себя жакет, а за ним и юбку… Потом рижане поливали всю троицу, визжащую от восторга, шампанским, а на все это с отеческой улыбкой поглядывал Вадим Ахметович. Потом кавалеры на руках разнесли обнаженных дам по опочивальням.
Разница заключалась лишь в том, что рижане донесли Надю и Галю непосредственно до постелей, а Шеров сразу за дверью поставил Таню на ноги, и она побежала в душ.
У нее с Папиком был свой интим, особенный… Уезжая через два дня, рижане подарили Тане тысячу рублей, а девочки прожили на ранчо еще неделю, перейдя от рижан к не менее веселым омичам. Когда все же пришел миг расставания, Галя и Надя рыдали, обнимались и целовались с Таней, клялись, что ни за что не останутся жить в ненавистной Полтаве, непременно переберутся в Ленинград и будут часто-часто навещать свою самую дорогую подругу в ее замечательном доме. Утешало их то, что они увозили с собой много дорогих подарков.
Все это было замечательно, но в силу своего неуемно-деятельного характера и пытливого ума Таня не могла выполнять свои функции в режиме ограничения. Она была терпелива, не проявляя инициативы, но в исполнении поручений босса достигла того уровня мастерства, когда можно рвать заведенную рутину обязанностей. Выйдя на новый уровень компетентности, она автоматически выходила и на новый уровень свободы.
V
У Тани давно уже выработался свой подход к решению проблем - не дергаться, не зацикливаться, не хвататься лихорадочно за первые попавшиеся варианты, не суетиться. А определить для себя "веер" самых приемлемых решений, приглядеться, спокойно подождать подходящего случая, - а тогда уже действовать решительно, четко, сочетая импровизацию и сценарные заготовки.
А случай возникнет обязательно - надо только уметь его увидеть.
Летом Таню направили на языковую практику в "Интурист". Выбрала она стандартные двухнедельные туры средней престижности - группы по пятнадцать-двадцать штатников, неделя в Ленинграде, неделя по Руси. В Танины обязанности входили экскурсии по городу и окрестностям, присутствие на всех мероприятиях, улаживание конфликтов, ведение расчетов по туру, светское общение, ответы на вопросы - и плотная слежка за туристами на предмет нелояльного, аморального и просто нестандартного поведения. Все это удивительно напоминало ее работу у Шерова, и Таня справлялась блистательно, вызывая удивление и зависть коллег, профессиональных тур-гидов. Она пасла группу на протяжении тура, встречая ее в Пулкове и провожая там же. После каждой группы Таня сдавала два отчета - финансовый и "политический", получала зарплату и два-три дня отдыха, после чего в назначенный час приходила в центральный офис на Исаакиевской и отправлялась за новой группой.
Селили туристов в "Советской", возле Балтийского вокзала. За Таней и ее сменщицей Людой был на лето закреплен в той же гостинице номер 808, уютный, одноместный.
В первый же день работы Таня обратила внимание на молоденьких, хорошо одетых и довольно симпатичных девочек, которые стайками или поодиночке отирались у входа, курили на лавочках в скверике перед гостиницей. Такие же девочки, только посмазливее и понаряднее, попадались и в холле, и в ресторане, и в кафе на этажах. Таня стала запоминать их повадки и лица, приглядываться. Естественно, она с первой минуты поняла, кто это такие - и У нее начал складываться план. Но прежде надо было кое в чем разобраться и кое-что уточнить.
Как-то, возвращаясь с группой из Павловска, Таня приметила крепких молодых людей, которые подходили к девочкам, перекидывались какими-то фразами, крепко брали их под локоток и уводили внутрь гостиницы. Таня отвела свое стадо в ресторан, но ужинать не осталась, отправилась в кафе на втором этаже. Там она взяла чашку кофе, села за столик у окна, положила перед собой расчетную книжку и листок бумаги и углубилась в бухгалтерию, изредка поглядывая в окно.
Минут через пятнадцать из гостиницы почти одновременно выбежали десятка два девочек, молча и поспешно разбрелись, явно в расстроенных чувствах. Еще через десять минут к входу подъехал автобус без окошек, и те же крепкие молодые люди стали выводить и сажать в него оставшихся девочек. Одни садились понуро и покорно, другие вырывались и что-то доказывали. Автобус отъехал.
От внимания Тани не ускользнуло, что некоторых особенно стильных и приметных девочек в этот вечер у гостиницы не было. Никого из них она не увидела и внутри. Это подтверждало кое-какие Танины предположения.
Другая Танина группа состояла из трех пожилых супружеских пар, одиноких старушек, старичка, двух уродливых перезрелых девиц и Джонни - бородатого разбитного мужичка, коммерсанта из Айовы, который уже в аэропорту начал оказывать Тане усиленные знаки внимания. Таня пошла на контакт, за ужином позволила ему немного порезвиться под столом с ее ножкой и даже кивнула, когда он, склонившись к ее уху, шепотом пригласил ее после ужина в свой номер на рюмочку мартеля.
В его номере Таня не спеша и с удовольствием выпила полбокала мягкого и ароматного коньяку, а потом дружески, но твердо разъяснила Джонни, что входит в ее профессиональные обязанности, а что не входит. На прощание она намекнула ему, что проблема его мужского одиночества при желании вполне разрешима. Расстались они лучшими друзьями.
Вечером, когда группа возвратилась из Кировского театра, Джонни подошел к девушке, курившей у выключенного фонтана, обменялся с ней несколькими фразами и, взяв ее под руку, гордо направился в гостиницу. В холле он встретился с Таней.
Она подбадривающе подмигнула ему. Девушка была из тех, кто в прошлый раз с плачем выбегал из гостиницы.
Джонни был откровенен с Таней, и она посоветовала ему не экономить на интимных услугах во избежание дурной болезни, кражи или неприятностей с гостиничной администрацией. И порекомендовала обратить внимание на холлы, кафе, ресторан. Приведя новую подругу в номер, следует сразу же отправить ее в душ, а самому подальше припрятать кошелек, оставив лишь заранее оговоренную сумму.
Через день, за ужином, Джонни подсел к молоденькой пышной блондинке в роскошном вечернем платье, которая потягивала через соломинку пепси-колу. По пути он оглянулся на Таню. Та еле заметно кивнула - эту блондинку она давно заприметила и даже знала, что ее зовут Анджела.
Джонни вступил с Анджелой в разговор. Минуты через три она встала и плавной походкой покинула ресторан. Джонни допил коктейль, принял от невозмутимого бармена нераспечатанную бутылку "Мартини", расплатился и вышел.
Таня встала. Пора действовать.
Она вышла в холл гостиницы, миновала стойку администрации, улыбнувшись знакомой дежурной, и направилась в дальний конец к телефонам-автоматам.
Порылась в сумочке, нашла монетку, опустила, набрала номер.
На стойке администрации оглушительно зазвонил телефон. Дежурная сняла трубку.
- Старшую, - сухим, начальственным голосом сказала Таня. - Кто у вас там сегодня, Зуева?
- Д-да, - сказала дежурная. Таня краем глаза увидела, как она, прикрыв ладонью трубку, крикнула:
- Наталья Семеновна, вас! Возьмите трубочку.
- Слушаю, - раздалось в трубке через несколько секунд.
- Северо-западное управление, капитан Медникова, - безапелляционно произнесла Таня. - В двадцать один ноль-ноль силами городского УВД и нашего управления в вашем учреждении проводится оперативное мероприятие. Прошу оповестить персонал, сохранять полное спокойствие и оказывать всяческое содействие…
- Какое, простите, мероприятие? - спросили на том конце.
Таня ждала этого вопроса. Она моментально сменила чеканный бюрократический тон на бабски-раздражительный:
- До чего вы, женщина, непонятливые! Русским языком вам говорят - на блядей облава!
- Так ведь была уже…
- То было профилактическое мероприятие Ленинского райотдела, - с прежним металлом в голосе проговорила Таня.
- А т-теперь? - голос в трубка дрогнул.
- Полномасштабная операция, - сказала Таня и незаметно нажала не рычаг телефона. Продолжая что-то говорить в трубку, она покосилась в направлении администраторской. Из двери позади стойки вышла представительная, похожая на народного депутата женщина и что-то взволнованно и тихо стала говорить дежурной.
Этот ход Таня рассчитала во всех подробностях. В сущности, неважно, примут ее звонок за чистую монету или нет. Она внутренне ликовала в предощущении глупых физиономий, когда сообразят, как их провели… Ну, не поверят, начнут выяснять про Северо-западное управление и капитана Медникову - вечер, никого на месте нет… А вдруг правда?
А вдруг, сохраняя инкогнито, позвонил и предупредил "наш человек в Гаване", в существовании которого Таня нисколько не сомневалась? Даже если тот, а скорее всего та, на кого в конечном счете и был рассчитан звонок, решит, что это провокация, она обязательно известит своих девочек - как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.
Таня взглянула на часы. Три минуты девятого… Звонки по номерам начнутся скорее всего через полчаса, чтобы красотки, которые уже при деле, успели хоть что-нибудь заработать… А теперь ей самой надо бы поспешить.
Подойдя к дверям комнаты Джонни, Таня прислушалась. Шум воды. Это хорошо.
- Кто? - крикнул по-английски раздраженный голос.
- Джонни, это Таня! Срочно! Чрезвычайное происшествие! - крикнула она в ответ.
- Иду!
В дверях появился сердитый Джонни, еще в брюках.
- Какого черта… - начал он.
Таня вытащила его в коридор и зашептала:
- Облава! В гостинице полиция и КГБ! Твою девочку посадят в тюрьму, а тебя вышвырнут из страны и сообщат в госдеп!
- Что-о?! - заревел Джонни.
Таня поспешно зажала ему рот рукой.
- Тише! Доверься мне. Возьми пиджак и деньги, спускайся в бар и посиди там.
Я останусь с девочкой, а когда они придут, скажу, что это моя кузина, или еще что-нибудь. Мне они поверят…
- Но я… я заплатил вперед…
- Не беспокойся. Через полчасика позвонишь снизу в номер, и я скажу, были они или нет. Если все будет нормально, ты поднимешься. Я уйду, а ты получишь свое. Во второй раз они не заглядывают.
Джонни облегченно выдохнул:
- Таня я твой должник. Ты только скажи…
- Потом сочтемся. Поспеши!
Через две минуты из ванной вышла распаренная, благоухающая Анджела, обернутая в белое махровое полотенце.
- Джоонни, - промурлыкала она, обернулась - и застыла в полном изумлении.
На кровати вместо Джонни она увидела совершенно голую рыжеволосую красотку со смутно знакомым лицом. Та нежно ей улыбалась и шептала:
- Ну, иди же ко мне, моя сладенькая! Таню заносило черт знает куда. Она это понимала, но как хотелось приколоть дуреху!
- А… а Джонни?
- Он скоро придет. Мы с Джоником взяли тебя на пару. Сначала я, потом он…
Господи, что она несет?!
- Я коблих не обслуживаю. - Анджела глянула волчицей.
Тут Таня побледнела. Знакомое чувство обожгло, как пощечина. Змеиным шепотом она произнесла:
- Не груби, солнышко. Три счетчика. Джоника на пятнашку зарядила?
- На двадцатку…
- Грины по три сдаешь? - решила поломать ее Таня.
- По четыре…
- Ой, врешь, сладенькая… Но на первый раз прощаю - такая ты пампушечка!
Смотри сюда.
Рыжая потянулась, достала со столика сумочку и извлекла оттуда четыре хрустящие новенькие пятидесятки.
- Хороша икебана? Твоя будет - и Джоник добавит, само собой… Теперь иди ко мне, моя богинечка…
В раже своем готовая на все, пошла ва-банк, забыв про омерзение, которое только что испытывала к этой шлюшке.
- Я… я не умею…
- А тут и уметь ничего не надо. Брось полотенчико, ложись сюда и прикрой глазоньки… Я покажу тебе кусочек рая…
Телефонный звонок был громким и противным.
- М-ням, - сказала Анджела, не выпуская из пухлых губ Танину грудь, и махнула свободной рукой - мол, ну его!
- Возьми трубку, сладенькая, - сказала Таня, чуть отодвигаясь, - наверное, что-нибудь важное. Или Джоник.
Анджела выпустила Танину грудь, поцеловала ее в губы и, присев на кровати, взяла трубку.
- Хэлло! - сказала она. Лицо ее тут же изменило выражение. Она слушала внимательно, испуганно, изредка вставляя:
- Да… да… поняла.
Бросив трубку, она молча кинулась одеваться.
- Что случилось, кисонька? - лениво спросила Таня.
- Одевайся скорее, - взволнованно проговорила Анджела, безуспешно пытаясь натянуть трусики - обе ноги она просунула в одну, как бы это сказать… штанину, и теперь трусики упорно не лезли выше колен.
- Эй, порвешь, - предупредила Таня. - В чем дело-то?
- Менты идут по всем номерам… Большая облава!
- Ну и что?
Анджела изумленно взглянула на безмятежную Таню.
- Чего ты испугалась, глупенькая? Мы сейчас спокойненько оденемся, сядем за столик, выпьем вина, поболтаем. А шмон придет - так что с того? Имею я право после трудового дня посидеть с подружкой в собственном номере?
- Но номер-то не твой!
- И что? Мы пиджачок Джоника в шкаф повесим, а если спросят, я скажу, что поменялась номерами с туристом - на уличный шум жаловался.
Видя, что Анджела смотрит по-прежнему встре-воженно и удивленно, Таня пояснила:
- Я ведь здесь на совершенно законном основании. Работаю в "Интуристе", живу здесь с группой… Ну, наливай, что ли, подруженька, если оделась уже. Или нет, причешись сначала.
И Таня не спеша стала одеваться.
Уже сидя за столом и разглядывая на свет бокал с темно-красным "мартини", Таня спросила:
- Кто звонил-то?
- Мадам, - сказала Анджела и тут же раскашлялась, поперхнувшись.
- Кто такая, как зовут?
Таня уже стряхнула с себя наваждение. Голос стал жестким и требовательным.
Анджела посмотрела на нее с невыразимой мукой.
- Так ты легавая?
- Неужели похожа? - Таня улыбнулась и поняла, что дамочка сломалась.
- Нет.
Анджела решительно тряхнула головой. Испугалась. Таня заметила страх, промелькнувший в глазах девушки.
- Ну вот видишь. А мадам мне нужна по делу. Интересному делу.
Она играла с Анджелой, как кошка с мышонком. Розовым мышонком…
- Ой, расскажи!
- Попозже. Сначала про мадам.
- Зовут ее Алевтина Сергеевна. Она в верхнем ресторане работает, метрдотелем. Строгая такая, партийная, ни за что не скажешь…
- И у нее все девочки под началом?
- Ты что, только самые клевые! - Анджела самодовольно улыбнулась. - Пятерых я знаю, а других только так - по лицам. Многие по вызову приезжают…
- Она сейчас работает?
- Каждый вечер. А что?
- В общем, я останусь тут Джоника караулить, а ты допивай, сходи к своей Алевтине Сергеевне и скажи ей, что я жду ее ровно в одиннадцать в дальнем правом холле второго этажа? Там, где большой аквариум, знаешь?
- Знаю. А если она не захочет?
- Тогда скажи ей, что всю телегу насчет облавы пустила я.