После проведения этой рискованной операции разбойники укрылись в тайных притонах на окраине Порт-Ройяла и две недели отсиживались там, не желая лишний раз попадаться на глаза ищейкам губернатора. Впрочем, страхи их оказались напрасными. В городе, половину жителей которого составляли уголовные элементы, искать похитителей было всё равно, что искать оброненную жемчужину на дне Карибского моря. Вместо того чтобы заниматься поисками истинных виновников ограбления, власти арестовали и бросили в тюрьму первых попавшихся четырнадцать мошенников. Они были одеты в рваньё и имели физиономии висельников - этого было достаточно, чтобы предъявить им обвинение в любом нераскрытом преступлении.
Убедившись, что гроза миновала, Бразилец и его люда выползли из укрытий, и вскоре вести об их оргиях разнеслись по всему Порт-Ройялу. Некоторые из них умудрялись за ночь прокутить две-три тысячи песо, так что к утру, по рассказам очевидцев, у них не оставалось даже рубашки на теле. Однако это мало их беспокоило. Они занимали деньги у своих менее расточительных товарищей или у трактирщиков и продолжали пить и развратничать до тех пор, пока кого-нибудь из них не продавали за долги в рабство.
Капитан Рок не отставал от своих компаньонов. Один из его соотечественников оставил для потомков весьма примечательную характеристику этого флибустьера: "Он был груб, неотесан и вел себя словно бешеная Фурия. Когда он напивался, то как безумный носился по городу и немало перекалечил людей, которым довелось попасть ему под руку. Никто не осмеливался ему ни в чем перечить, только за глаза говорили, что он дурной человек".
В январе 1665 года в жизни Рока Бразильца произошло важное событие - на него обратил внимание общепризнанный лидер флибустьеров Ямайки Эдвард Мансфельдт. "Генерал" пиратской флотилии был голландцем, уроженцем острова Кюрасао. Несмотря на формальный запрет губернатора предпринимать враждебные акции против испанцев, он в тайне начал готовить экспедицию к берегам Центральной Америки и во время этих приготовлений связался через своего агента с Бразильцем. Последний поддержал замысел "генерала". Почти все деньги, добытые им в предыдущем походе, были спущены в злачных заведениях пиратской столицы, и поэтому он готов был снова выйти в море за добычей.
- Я знаю, что губернатор отобрал у вас корабль, - сказал Мансфельдт. - Если хотите, я одолжу вам "Американку" - одну из своих бригантин. Стоимость аренды оплатите после похода.
- Сэр!
- Не надо благодарностей, - лениво остановил Бразильца "генерал".
В начале февраля пиратские корабли, до этого стоявшие в ямайских гаванях, а также у островов Хардинес-де-ла-Рейна, собрались в бухте Блуфилд. Здесь Мансфельдт стал держать совет, что же лучше предпринять, дабы добиться успеха. Сам он предложил отправиться к побережью Никарагуа или Коста-Рики, проникнуть на каноэ в глубь материка и захватить какой-нибудь богатый испанский город - Гранаду или Картаго.
Предложение "генерала" сначала было одобрено всеми капитанами и офицерами, а затем и рядовыми пиратами, и 5 февраля флотилия, насчитывавшая семь больших кораблей и семь барок, снялась с якорей. В море к ней присоединились еще две барки, так что общая численность пиратских судов достигла шестнадцати. На борту их находилось восемьсот пятьдесят головорезов.
В середине апреля, оставив близ Пунта-дель-Торо семь больших кораблей, флибустьеры на девяти барках вошли в мелководную гавань Эль-Портете, что на побережье Коста-Рики, и, высадив десант из пятисот человек, напали на деревню Матина. Взяв в плен тридцать пять индейцев, они отправились к селению Турриальба, откуда хотели осуществить набег на главный город провинции - Картаго. Но губернатор Коста-Рики дон Хуан Лопес де ла Флор, заблаговременно предупрежденный неизвестным лицом с Ямайкио планах флибустьеров, мобилизовал все имевшиеся в его распоряжении силы - примерно шестьсот испанцев, метисов и индейцев - и двинул их навстречу пиратам, которые, не отважившись вступить с ними в сражение в незнакомой, окруженной джунглями местности, поспешно ретировались к побережью.
Рок Бразилец был крайне раздосадован этой неудачей и, свалив всю вину на Мансфельдта и других капитанов, отделился от них и вернулся на "Американке" в Порт-Ройял.
- Мы предпримем самостоятельный поход, - сказал он своим людям. - У меня есть человек, который подскажет, где можно захватить хорошую добычу.
Действительно ли у Бразильца был свой осведомитель или он блефовал - этого никто, конечно, не знал. Командиру верили на слово; если бы он обманул своих корабельных товарищей и обман каким-то образом раскрылся, с ним не стали бы церемониться - Бразилец слетел бы с капитанской должности как шляпа, сорванная ветром с головы прохожего.
Однажды - а это было в самом начале мая - капитан собрал своих компаньонов на борту бригантины и сообщил, что у него имеются достовернее сведения о скором прибытии в Кампече флотилии торговых судов из Картахены и Маракайбо, которую будут охранять лишь два фрегата из армады де Барловенто.
- Ориентировочная дата их появления в Кампече - середина июня, - добавил он. - Если мы успеем до конца этого месяца подготовить "Американку" к плаванию, достанем провиант и порох, то что помешает нам попытать счастья у берегов Юкатана?
- А как на это посмотрит Модифорд? - проворчал Оливье Обри.
- Сейчас идет война с Голландией, - сказал вожак. - Я нанесу визит сэру Томасу и попрошу у него каперское свидетельство против голландцев. Пусть думает, что мы решили покончить с флибустьерским прошлым и горим желанием служить королю Чарлзу.
- Ловко придумано, - хмыкнул Буйвол. - Но поверит ли нам Модифорд?
- Поверит или не поверит - какая разница? Ему нужны люди для участия в войне против Голландии, и он должен будет сделать вид, что верит нам.
- Когда ты думаешь пойти к губернатору? - спросил у Бразильца квартирмейстер.
- В четверг.
- Одного мы тебя туда не пустим, - сказал штурман. - Я видел в городе людей Каймана Пэрри.
- Плевать я хотел на Пэрри и его мерзавцев, - презрительно процедил главарь.
- И все-таки на этот раз тебя будут сопровождать наши ребята, - твердо заявил Весельчак Томми. - Пойду я, и пойдет Железнобокий.
- Можно и мне присоединиться к вам? - спросил Лоренсо Секейра.
Возражений не последовало.
Аудиенция у губернатора Модифорда прошла успешно. Сэр Томас был несказанно рад, что нашелся еще один капитан флибустьеров, пожелавший сразиться с голландцами во славу оружия короля Великобритании.
- Несколько ваших собратьев месяц назад уже отправились в составе флота сэра Эдварда Моргана против голландцев, владеющих колониями на некоторых из Подветренных островов. Нет ли у вас желания присоединиться к ним?
- Ваше превосходительство, я частное лицо, имеющее в своем распоряжении лишь небольшой парусник да тридцать человек команды. Мы можем с успехом вести борьбу против голландских торговых судов, но бои на суше - это не наша стихия. Думаю, полковник Морган добьется на Карибских островах победы и без нашей помощи. Мы же как следует пощиплем голландских купчишек в открытом море.
- Что ж, желаю удачи, капитан.
- Благодарю, ваше превосходительство! - Рок взмахнул шляпой, отвесил низкий поклон и, придерживая рукой шпагу, болтавшуюся на широкой парчовой перевязи, быстрым шагом покинул резиденцию губернатора.
На улице его поджидали Весельчак Томми, Железнобокий и Лоренсо.
- Ну, как? - сгорая от любопытства, поинтересовался штурман.
- Сэр Томас был любезен, - ответил Бразилец.
- Выдал свидетельство?
- Конечно. Всё чин чином, и печать на месте.
- За это надо выпить, - предложил квартирмейстер. - Предлагаю бросить якорь в "Зеленой попугае". Там сейчас должны находиться Касик, Том-Гром, Обри и Пузатый Якоб.
- Отличная идея, - кивнул капитан. - Гребем туда!
Стуча каблуками по пыльной мостовой, флибустьеры направились к трактиру "Зеленый попугай" - гнусному и развратному месту паломничества моряков, карточных шулеров, воров и проституток. Дорога заняла у них не более десяти минут. Когда они подошли к крыльцу, в трактире послышались истошные крики и выстрелы. Дубовая дверь, обитая железными листами, неожиданно с треском распахнулась, и на порог вывалился согнутый в три погибели Пузатый Якоб. Он напоминал питекантропа, вылезшего из пещеры после битвы с саблезубым тигром. Руки его, прижатые к животу, были испачканы кровью.
- Эй, что случилось? - воскликнул Бразилец, подбегая к раненому.
- Кайман Пэрри… Он достал меня, - с мучительным видом прохрипел Якоб и, потеряв равновесие, кубарем покатился с крыльца вниз. Глаза его были устремлены на корабельных товарищей, но последняя искра жизни уже догорала в них.
Капитан дико взревел, выхватил из-за пояса пистолет, а из ножен шпагу и сломя голову бросился в дверной проем; штурман, квартирмейстер и Секейра последовали за ним.
В трактире творилось что-то невообразимое. В клубах табачного и порохового дыма мелькали разгоряченные, искаженные злобой лица, слышались проклятия, стоны, звон клинков и битой посуды, треск ломающейся мебели и одиночные пистолетные выстрелы.
- Кайман, где ты?! - потрясая шпагой, заорал Бразилец. - Отзовись! Я пришел, чтобы убить тебя!
- Я здесь! - послышался голос Пэрри, и в следующее мгновение капитан "Морской чайки" вырос перед капитаном "Американки" с обнаженным тесаком в руке.
Их клинки скрестились, рассыпая вокруг искры.
Тем временем Весельчак Томми набросился на оружейного мастера Джо Фентона - ближайшего сподвижника Каймана.
- Кто тут свои, а кто чужие? - спросил Секейра у Боулза, хватая его за локоть.
- Наших здесь мало, - ответил квартирмейстер, вертя головой из стороны в сторону. - А чужим может быть всякий, кто выйдет против тебя с оружием в руках.
Заметив, что Касик Сэм исполняет нечто вроде индейского боевого танца сразу с тремя противниками, Железнобокий рванулся к нему на выручку.
Португалец бросился следом за квартирмейстером.
- К ним прибыло подкрепление! - закричал, попятившись, один из людей Каймана. - Братва, уносим ноги!
- Погоди, приятель, - проворчал Боулз, схватив кричавшего за шиворот. - Сначала я вытряхну тебя из твоих штанов!
Размахнувшись, он нанес своему противнику удар эфесом сабли в челюсть. От такого удара бедняга отлетел на добрых десять шагов и свалился под ноги капитану Пэрри. Кайман, выпивший в этот день больше, чем было нужно для его здоровья, оступился, взмахнул руками и на секунду оставил свою грудь без защиты. Бразилец не преминул воспользоваться оплошностью своего противника и с дьявольской усмешкой вонзил в него шпагу по самую рукоятку.
- Победа! - торжественно возвестил он. - Капитан Пэрри сдох!
Обескураженные, совершенно подавленные сообщники Каймана тут же утратили свой воинственный пыл и начали поспешно отступать к выходу из трактира. Здоровенный детина, прикрывавший отход остальных, выхватил последний неиспользованный пистолет и прицелился в голову Железнобокого.
- Осторожней, Джон! - закричал Лоренсо, бросаясь к квартирмейстеру.
Грянул выстрел. Португалец схватился за правое предплечье и, не удержавшись, упал на пол у ног изумленного буканьера.
- Чёрт возьми, ты жив? - Боулз опустился перед ним на одно колено.
- Да, - морщась от пронзительной боли, выдавил из себя Лоренсо. - Но поработать ногами на танцах сегодня уже не смогу…
Квартирмейстер облегченно вздохнул, и на его мокром от пота лице промелькнуло некое подобие улыбки.
- К нашему лекарю я тебя не поведу, - сказал он раненому после некоторых раздумий. - Этот пустоголовый эскулап, не способный отличить малярию от подагры, прописывает всем своим пациентам лишь одно средство - обильные кровопускания. Крови из тебя и так уже вытекло достаточно, поэтому мы отправимся прямиком к моей тетке. Старуха лечит травами и всевозможными снадобьями, и пока еще ни одного больного не свела в могилу.
- Не ведьма ли она? - шутливым тоном спросил Лоренсо, поднимаясь с помощью Боулза на ноги.
- Не знаю. Но на метле она не летает, это точно.
Расставшись с капитаном и другими флибустьерами, отправившимися в церковь св. Екатерины отпевать Пузатого Якоба, Железнобокий и португалец побрели на северо-восточную окраину города, где жили Маргарэт Пикерсгилл и ее молчаливая служанка Глория.
Когда Боулз и Секейра подошли к дому, было время обеда, и хозяйка с Глорией заканчивали накрывать на стол. Первым в узкую дверь протиснулся квартирмейстер, следам за ним - португалец.
- Добрый день, тетушка! - пробасил Железнобокий. - Приветствую и вас, сеньорита.
Глория, не повернув головы в сторону вошедших, молча кивнула. Отрешенное выражение ее лица свидетельствовало о том, что в мыслях она находится сейчас далеко отсюда.
- Знакомьтесь, мой друг и названный брат Лоренсо, - представил своего спутника буканьер.
- Добрый день, сударыни, - промолвил Секейра, чувствуя легкое головокружение.
Услышав голос спутника Железнобокого, Глория вздрогнула, повернулась лицом к двери и… выронила миску с маисовыми лепешками.
- Что с тобой, Глория? - вскинула брови миссис Пикерсгилл. - Какая же ты неловкая!
- Perdoneme por favor, - прошептала девушка, поспешно наклоняясь и собирая рассыпанные по полу лепешки.
- Должно быть, девушка испугалась, увидев кровь на моей одежде, - со смехом предположил Секейра, обращаясь к хозяйке дома.
- Мой друг ранен, - пояснил Боулз. - В "Зеленом попугае" у нас вышла небольшая размолвка с какими-то мошенниками, и, если бы Лоренсо не прикрыл меня, в этой каюте сегодня был бы траур.
Миссис Пикерсгилл несколько секунд пристально всматривалась в смуглое лицо португальца, потом подозвала его к себе:
- Идите сюда, мистер. Я хочу взглянуть на вашу рану.
Тяжело ступая, Секейра покорно приблизился к старой знахарке и позволил ей осмотреть раненую руку.
- Вы слишком нервничаете, мистер Лоренсо, - заметила хозяйка дома. - Успокойтесь, ваша рана не смертельна.
- Правда? Вы уверены? - Голос Секейры слегка дрожал.
- Уверена.
Пока миссис Пикерсгилл возилась с раненым, ее племянник сел на лавку у окна и стал внимательно следить за Глорией. Что-то изменилось в ее облике, движениях, выражении глаз, и он пытался найти этому объяснение. "Может, ей нездоровится? - предположил Железнобокий. - Однако я готов поклясться, что еще минуту назад она выглядела иначе. Да, перемена разительная! Неужели на нее так подействовал вид крови?"
- Глория, - сказала миссис Пикерсгилл, оборачиваясь к служанке, - хватит греметь посудой. Поставь этот котел на стол и принеси из кладовой кусок полотна, таз, два кувшина с водой и красный ящичек.
Поджав губы, девушка молча подчинилась.
- Ну как? - обратился Боулз к тетушке. - Когда мой друг сможет держать шпагу в руке?
- Дня три он не сможет держать этой рукой даже ложку, - ответила хозяйка. - Но время - лучший лекарь. Думаю, недели через две с ним будет все в порядке.
- Приятная новость, особенно если учесть, что через две недели мы снова уходим в море.
После обеда Старый Огарок предложил Секейре остаться в доме миссис Пикерсгилл хотя бы на пару дней; он полагал, что молодому человеку надо отлежаться и восстановить силы.
- Будешь объедаться здесь ананасами, мазаться перуанским бальзамом и принимать внутрь тетушкины отвары, - сказал квартирмейстер. - А если захочешь подышать морским бризом - отсюда до берега не больше ста шагов.
- Спасибо, Джон. Не думал, что ты можешь быть таким… - Лоренсо запнулся, подбирая слова. - Таким отзывчивым и щедрым. По-моему, ты не такой, как другие пираты.
- Ошибаешься, - помрачнел Боулз. - Я такой же, как все - не лучше и не хуже.
- Ты ведь был охотником… Что заставило тебя присоединиться к команде Рока Бразильца?
- Мое богатое воображение. Как-то раз Бразилец посулил мне и моим друзьям добычу, которую можно было легко захватить, и у нас сразу же зарябило в глазах от золота. Он уверял, что приведет нас в райское место, туда, где даже воздух пахнет пиастрами. И мы не устояли. Что поделаешь - дураков везде хватает.
- А эта сеньорита, которая нам прислуживает, - она и есть та пленница, из-за которой ты убил человека?
- Да, она самая.
- Ты не жалеешь, что отдал за нее большие деньги?
- Я жалею лишь о том, что не смог помочь ее матери, - признался квартирмейстер, опуская глаза. - Она была красивой женщиной и заслуживала лучшей участи.
Из груди Лоренсо вырвался сдавленный стон.
- Что с тобой? - На лице Железнобокого появилось тревожное выражение. - Болит рука?
- Ничего, - тяжело перевел дыхание португалец. - Слава богу, уже прошло.
- Наверно, мне не надо было вспоминать о прошлом. Ты ведь тоже потерял близких, как и Глория… У вас похожие судьбы.
- У них не только похожие судьбы, Джон, - подала голос миссис Пикерсгилл, не пропустившая ни слова из того, о чем говорили флибустьеры. - Они еще и внешне очень похожи.
Боулз хлопнул себя ладонью по лбу.
- Ну, конечно! А я все думал, кого ты мне напоминаешь, Лоренсо.
Молодой человек попробовал улыбнуться, но улыбка вышла довольно кислая.
- У людей страдающих одинаковые лица, - промолвил он растерянно. - К тому же я и Глория - одного поля ягоды. Мы имеем общие иберийские корни. Давным-давно, в глубокой древности, на Пиренейском полуострове не было ни испанцев, ни португальцев, а жил один народ - иберийцы.
- Откуда тебе это известно? - удивился буканьер.
- Я изучал историю.
- Джон, - снова вмешалась в разговор миссис Пикерсгилл. - Не изводи парня своими вопросами. Ему надо отдохнуть… Мистер Секейра, - она обратилась к португальцу, - Глория постелит вам в задней комнате. Там ничего нет, кроме дощатой кровати, сделанной еще моим покойным супругом, но ведь вам для отдыха ничего другого, кажись, и не требуется.
Спустя некоторое время португалец вошел в соседнюю комнатушку, находившуюся позади "парадной" комнаты. Глория только что положила на кровать набитый соломой тюфяк и подушку-валик и, поставив на бочонок, служивший столом, кувшин с водой, собиралась уходить; увидев Лоренсо, она побледнела и замерла на месте.
Секейра приставил палец к губам. Прикрыв за собой дверь, он подошел к девушке и порывисто обнял ее.
- Глория…
- Энрике…
Слезы хлынули из ее глаз и, чтобы заглушить рыдания, она уткнулась лицом в плечо Беррео.
- Успокойся, тебя могут услышать, - прошептал Энрике.
- Да, да, - поспешно согласились она, кивая; потом вытащила дрожащими руками платок и начала вытирать слезы. - Как ты нашел меня? И почему ты…
- Об этом после, - перебил ее дон Энрике. - Главное, что я здесь.
- Ты вытащишь меня отсюда?
- Не сомневайся.
- Когда?
- Как только отомщу убийцам твоих родителей и дона Мигеля.
- А если они узнают, кто ты, и убьют тебя? - испугалась Глория.
- Я буду осторожен… - Беррео поцеловал девушку и тут же подтолкнул ее к выходу. - Ступай, твое долгое отсутствие может вызвать подозрения.
Девушка кивнула, взяла с полки склянку розовой воды и коробочку с нюхательным табаком и, махнув Энрике рукой, вернулась в "парадную" комнату.