Вождь, не боявшийся ни живых, ни мертвых, пошел за воинами на кладбище и смело вступил на свеженасыпанный холм. Тотчас же послышалась из-под земли тихая музыка. Африканер приказал раскопать могилу, чтобы разгадать тайну. Откопали зарытое в земле фортепиано жены миссионера, которое думали спасти таким образом от уничтожения. Струны звенели от сотрясения, когда наступали на землю. Африканер никогда не видал такого инструмента и, желая рассмотреть его подробнее, оборвал все струны. Миссионер м-р С. хотел восстановить разрушенную станцию и написал об этом письмо Африканеру. Ответ был получен милостивый, и м-р Е. - другой миссионер - отправился к вождю послом от миссии. Скоро после этого Африканер, два его брата и много людей из их племени были крещены. Никто не думал, чтобы крещение и принятие христианского учения оказали заметное влияние на дикого и мстительного вождя, потерпевшего много обид от тех же христиан. Но, однако, в нем произошла удивительная перемена, которой долго не. хотели верить враждовавшие с ним племена. Он не только сам сложил оружие, но пытался даже уговорить других вождей сделать то же самое и старался уладить все возникшие распри мирными переговорами и уступками. "Посмотрите на меня, - говорил он, - сколько битв выиграл я, сколько отвоевал скота, и теперь я только скорблю обо всем этом и считаю всю жизнь свою позорной". Одним словом, с этих пор и до самой смерти, он был миротворцем и христианином не только на словах, но и на деле. Вся его жизнь была посвящена добру и милосердию, и многие следовали его примеру, тоже принимали христианство и из кровожадных воинов делались кроткими и миролюбивыми людьми.
- Да, Суинтон, вы действительно дали нам доказательство, что труды миссионеров не пропадают даром. Сколько бы жизней было еще погублено, если бы Африканер не обратился на путь истинный и продолжал свои войны. Теперь же, наоборот, сколько людей привел он к спасению и к познанию Бога.
- Суинтон, - сказал Александр, - я хотел еще предложить вам один вопрос и чуть не забыл. Когда Бремен указал нам на льва, подкарауливающего антилопу, он сказал, что в льва можно стрелять, потому что у него теперь закрыты глаза. Что это значит? Почему у льва были закрыты глаза в это время?
- Это правда, у льва действительно были закрыты глаза. И это бывает всегда, когда он терзает и мучает какое-нибудь животное. Он закрывает глаза, когда нацеливается на добычу и не открывает их, пока его жертва не испустит последнего вздоха. Я сам был свидетелем, как один готтентот стрелял во льва, схватившего его быка. Он побежал за ним, выстрелил и промахнулся, лев не обратил внимания на выстрелы и продолжал нести свою жертву. Готтентот выстрелил во второй раз и снова промахнулся, наконец, выстрелил в третий раз и прострелил голову льву.
- Как это странно!
- Да, и трудно объяснить, от чего это происходит. Может быть, животное после долгого поста слишком наслаждается вкусом крови, которая течет в его рот, пока оно раздирает когтями и зубами свою жертву. Но у льва есть и другие странности. Вообще, это самое умное и благородное животное. Я собрал много рассказов о нем от бушменов, которые прекрасно знают все его привычки, почему им и не приходится иметь дело с разными случайностями. Да и немудрено, ведь они живут в стране, где больше львов, чем их самих.
- А правда ли, что лев так же, как и другие животные, не выносит взгляда человека? - спросил майор.
- Да. Я думаю, это зависит от того, что вообще всякое животное признает силу человека. Я заметил еще, что лев гораздо опаснее здесь и в других странах, где жители не знакомы с огнестрельным оружием. Как это ни странно, но он как будто понимает смертоносность ружья и потому боится человека, у которого видит его. Помните мой рассказ о миссионере, которого лев караулил больше двух суток, не трогая его и в то же время не позволяя ему взяться за ружье. Лев может пройти мимо человека, несущего ружье, но непременно бросится на него, если он будет стрелять в него. Примером этого может быть случай с известным охотником на львов Дидрихом Мюллером. Он был однажды на охоте за дичью один и случайно встретил льва, который был, вероятно, голоден или зол и намеревался броситься на него. Мюллер тотчас же прицелился в лоб животного, уверенный, что не даст промаха. Но, к несчастью, лошадь, которую он вел на поводу, испуганно отпрянула в сторону, дернув его руку. Мюллер промахнулся, лев рванулся было на него, но остановился в нескольких шагах. Охотник был совершенно беспомощен, лошадь ускакала, а ружье было разряжено. Некоторое время человек и животное стояли друг против друга и смотрели один на другого. Наконец, лев начал потихоньку пятиться, как бы желая уйти. Мюллер стал заряжать ружье. Лев остановился и заревел. Мюллер оставил ружье, но не спускал глаз с животного. Лев повернулся и пошел, по временам оглядываясь через плечо. Как только охотник брался за ружье, он предостерегающе ревел, пока не скрылся из виду.
- Действительно, должно быть лев сознает опасность ружья, - сказал майор.
- Очевидно. Иначе он не приходил бы в такую ярость при виде его. И несомненно он чувствует почтение к людям, вооруженным ружьем. Потому он боится больше колонистов, чем дикарей. Я утверждаю, что здесь лев опаснее, чем в других странах. И это происходит, во-первых, от того, что здесь он гораздо чаще остается победителем в борьбе с человеком и, во-вторых, от того, что каждый из них хотя раз отведал человеческого мяса. А после этого, как я уже говорил вам, лев не будет есть ничего другого. Если льву удалось захватить какого-нибудь бушмена из его жилища, то он будет приходить туда каждую ночь, пока не перетаскает чуть не половину населения или не вынудит его переселиться в другое место. Отсюда, говорят, явился у бушменов обычай помещать престарелых и больных членов семьи ближе к выходу. Если лев придет, ему попадется под руку тот, кто скорее отягощает семью, чем приносит ей пользу.
- Конечно, при таких условиях льву нечего и бояться человека, - заметил Уильмот. - А его манера подкрадываться ночью вовсе не доказывает благородства его натуры, на котором вы так настаиваете.
- Манера подкрадываться вообще принадлежность всех животных кошачьей породы. Лев - глава кошачьего семейства, потому ему свойственна эта манера при охоте за добычей. Волк, собаки и другие животные в этом роде снабжены особенно тонким чутьем, поэтому могут выслеживать добычу исподволь и издалека. Животные кошачьей породы берут больше живостью и быстротой движений. Если они не возьмут добычу сразу, с одного прыжка, они обыкновенно перестают преследовать ее. Лев может сделать прыжок от девяти до двенадцати аршин расстояния, и через несколько секунд он может повторить этот прыжок и обогнать самую быструю лошадь, но продолжать еще делать такие усилия он уже не в состоянии.
Одним словом, лев - это гигантская кошка и так же, как она охотится за добычей. В этих местах его добычей являются преимущественно разных видов антилопы, самые легкие и быстроногие животные на свете. Разве мог бы лев успешно охотиться на них, если бы предупреждал их своим ужасным ревом. Он хорошо знает свое дело, и потому выжидает где-нибудь в засаде, когда антилопы спустятся к реке или озеру пить, и тогда в один прыжок бросается на ближайшую. Благородством натуры льва я считаю не манеру его охотиться за добычей, а то, что он вообще вредит другим только из голода или для самозащиты. Также и перед человеком лев не отступает с такой трусостью, как леопард, гиена или другие звери. Он не убегает, а спокойно наблюдает своего противника, как бы соразмеряя свои силы с его. Мне кажется, что у льва есть тайное сознание того, что человек собственно не есть его добыча. Поэтому, не уступая человеку, лев не хочет и нападать на него, если человек не выказывает страха или враждебности. Но, конечно, это чувство почтения к человеку может совершенно исчезнуть, если лев голоден, озлоблен или должен защищать самку и детенышей. Вообще, если задеты его инстинкты, лев делается очень опасен.
Один старый начальник племени намана, который с детства привык ко львам, вполне подтверждал все, что я говорю, и, кроме того, указывал на то, что есть что-то во взгляде человека, что смущает льва. Он уверял меня, что лев очень редко нападает на человека, если его не раздразнят. Но он всегда приближается к нему и как будто наблюдает его. Иногда он решается идти за ним, чтобы не встречаться с его взглядом и, может быть, незаметным образом броситься на него. Он говорил, что, если в таком случае человек попробует бежать, он подвергается страшной опасности. Если же у него хватит присутствия духа повернуться к зверю и в упор посмотреть на него, то почти всегда он заставит его через некоторое время удалиться.
Я уж рассказывал вам о Мюллере и о том, как лев не выдержал его взгляда. Могу привести и еще один пример, еще более убедительный, потому что встреча была на более близком расстоянии, и лев уж знал вкус человеческой крови. Один бур по имени Джит охотился вместе со своим соседом. Приблизившись к источнику, окруженному, как всегда, высоким тростником, он спешился и отдал свое ружье товарищу, желая посмотреть, есть ли вода в источнике. Но у самого источника он столкнулся с громадным львом, который схватил его за левую руку. Джит, несмотря на внезапность встречи, не потерялся и вспомнил, что малейшая попытка к бегству будет его гибелью. Он замер на месте, не двигаясь ни одним членом. Лев тоже был неподвижен и только держал лапу на руке Джита, стараясь в то же время не встречаться с упорно устремленным на него взглядом.
- Однако положение не из веселых!
- Да. Но я опять-таки должен заметить, что лев схватил человека только потому, что тот подошел слишком близко, т. е. опять-таки из самозащиты. Если бы Джит встретился с ним на большом расстоянии, он наверное ушел бы. Но продолжаю. Пока они таким образом стояли, Джит, не спуская глаз со льва, дал знак товарищу, чтобы тот зашел с другой стороны и выстрелил в него. И это было бы вовсе не трудно сделать, так как лев не видел другого человека за Джитом. Но товарищ Джита был просто негодный трус, который думал только о собственной безопасности, а не о том, чтобы помочь другому. Он заполз за скалу и не обращал внимания на знаки Джита.
- Какой негодяй! - вскричал майор. - Как можно дойти до такой низости, чтобы оставлять в явной опасности товарища и не сделать никакой попытки спасти его!
- Я думаю, что если бы Джиту удалось спастись, у него явилось бы желание подстрелить подлого труса. Охотники на львов уверяют, что лев так и ушел бы, не причинив вреда Джиту, если бы он выдержал еще некоторое время. Он сам все время был в страхе, что человек что-нибудь сделает ему. Но Джит, возмущенный поведением товарища и потеряв терпение, выхватил охотничий нож, который буры всегда носят с собой, и изо всех сил вонзил его в грудь льва. Удар был смертельный, потому что был направлен ловкой и верной рукой смелого человека, он не спас жизни Джиту. Разъяренный лев в смертельной агонии вцепился с неимоверной силой в руку Джита и сорвал с нее мясо когтями, так что кости совершенно обнажились. Наконец, он упал мертвый, и Джит упал вместе с ним. Тут только его товарищ, который видел все происшедшее из своего убежища, решился подползти к месту борьбы. Он отнес истекающего кровью товарища в ближайшее жилище. Медицинская помощь была оказана тотчас же, но все-таки через три дня Джит умер. Я знаю еще много примеров, когда лев, имея в своей власти человека, ничего не делал ему, если тот не выказывал страха или не пытался убить его. Но думаю, что я привел уже достаточно доказательств его отношения вообще к человеку, а также и того, что во взгляде человека есть что-то, от чего робеет и смущается лев и всякое другое животное.
- Я тоже знаю примеры, подтверждающие, что животные не выносят взгляда человека, - сказал майор. - Один из наших офицеров в Индии забрался однажды в джунгли, чтобы проехать в британский лагерь более коротким путем. Совершенно неожиданно он встретил бенгальского тигра. Встреча была очевидно неожиданна для обоих, и оба как бы приросли к месту, смотря друг на друга. У офицера не было никакого оружия, кроме сабли, которая, конечно, не могла служить защитой против такого опасного врага. Но офицер был человек несокрушимого мужества и слышал, что даже тигра можно смутить, если пристально смотреть ему в глаза. И вот он устремил глаза - свое единственное оружие - на тигра. Конечно, он предпочел бы иметь ружье, но его не было. Как бы то ни было, через несколько минут, в продолжение которых тигр готовился к прыжку, он вдруг начал обнаруживать признаки какого-то смущения и нерешительности. Затем он отклонился в сторону и пытался заползти за спину офицера. Этого, конечно, офицер не мог позволить и все время неотступно следил глазами за зверем. Тигр бросился в чащу и старался обойти врага и броситься на него с другой стороны. Но наш офицер был настороже и наконец так донял тигра своим неотступным взглядом, что тот собрался наутек. Офицер, конечно, тоже не стал терять времени, поспешил ретироваться и остановился только в лагере.
- Ваш рассказ, майор, тоже подтверждает общеизвестный факт, что животное не может выносить человеческого взгляда.
- А как вы думаете, ведь укротители львов, наверное, пользуются этим могуществом человеческого взгляда?
- Я не сомневаюсь, что они пользуются и этим, но думаю, что у них есть и другие средства, увеличивающие инстинктивный страх животных перед ними. Я несколько раз наблюдал за укротителями в зверинце и постоянно видел, что они не спускают глаз с животного, когда приказывают ему.
- Я тоже замечал это. Но о каких же других средствах вы говорите?
- Я не могу указывать на них положительно, но только предполагаю. Наиболее причиняет животному боль и неприятное ощущение удар в морду. Некоторые из животных, как например тюлень, тотчас же умирают от него. Без сомнения, сильная боль парализует на время волю животного и заставляет его бояться повторения того же. Мне кажется, что повторение такого удара лишает животное его мужества, и оно теряется. Но повторяю, это только мое личное мнение, основанное на некоторых наблюдениях.
- А вы не думаете, что на животное можно влиять добротой и кротостью?
- Да. Мне кажется, почти на каждое животное можно влиять добротой и в каждом можно вызвать чувство привязанности, за исключением разве некоторых. И эти исключения, мне кажется, зависят только от страха животного к человеку. Если бы удалось преодолеть этот страх, можно было бы приручить всякое животное. Конечно, есть животные, у которых нет никаких качеств, подходящих для приручения их. Думал ли кто-нибудь, например, о том, чтобы приручить скорпиона?
- Есть еще одно животное, которое, даже взятое детенышем, не поддается никаким попыткам приручить его - это серый медведь из Северной Америки.
- Я тоже слышал это, - сказал Суинтон. - По крайней мере, до сих пор все попытки были бесплодны. Это одно из самых нелюбезных животных, и я, пожалуй, согласился бы лучше встретить десять львов, чем одного такого медведя, если верить всему, что о нем рассказывают. Однако там костры совсем гаснут. Кто на карауле?
Майор встал и пошел посмотреть, кто из готтентотов должен быть на карауле. Он нашел караульщика спящим. После нескольких энергичных толчков тот наконец проснулся.
- Вы должны быть караульным?
- Да, господин, - ответил Толстый Адам, тараща и протирая глаза.
- Вы так хорошо исполняете свою обязанность, что не получите табаку при очередной раздаче.
- Господа все не спят, потому я хотел уснуть пока немного, - оправдывался Адам, поднимаясь на ноги.
- Смотрите хорошенько за кострами, - приказал майор, направляясь к своему фургону.
ГЛАВА XXI
Встреча с бушменами. Стадо буйволов. Чудесное спасение. Сваневельд в опасности. Беседа. История.
Надеясь догнать стадо буйволов, путешественники встали на другой день очень рано. Они были приятно удивлены, найдя вдоволь воды в реке и услыша фырканье и плеск воды, указывающие на присутствие гиппопотамов в широких бухтах. Последнее особенно обрадовало готтентотов, которые давно уж скучали о любимом ими мясе гиппопотамов.
В этот же день караван встретился с небольшой партией бушменов. Сначала они боялись, и только две или три женщины решились подойти поближе и получили в подарок табаку, после чего подошли и все остальные.
Узнав от Омра и готтентотов, что караван будет охотиться, бушмены последовали за ними, надеясь получить мяса.
Все бушмены были очень маленького роста, особенно женщины, бывшие не выше четырех футов. Лица у них были бы симпатичные, у некоторых даже очень красивые, если бы они не были испорчены слоями жира и грязи. Запах от них был до такой степени неприятен, что путешественники старались держаться на расстоянии.
- Правда ли, что львы и другие животные предпочитают мясо черного человека мясу белого, вследствие его аромата? - спросил Александр Суинтона. - Или это шутка?
- Я думаю, что в этом есть доля правды, - заметил майор. - Говорят, что бенгальский тигр всегда отдает предпочтение местному уроженцу перед европейцем.
- Нужно сказать, что всем этим зверям вообще приходится чаще лакомиться мясом чернокожих, чем мясом белых людей, потому они, может быть, и привыкли больше к первому, чем к последнему. Но и запах несомненно играет тут большую роль. Запах, который разносится на большое расстояние от готтентотских и бушменских поселений, вероятно, издали привлекает диких зверей. Он должен быть приятен для них так же, как приятен для нас запах бифштекса, когда мы голодны.
- Рассказывают даже, что львы выбирают чернокожего, если имеют возможность выбора между им и белыми, - сказал Александр.
- И это верно. Я знаю даже такие факты. Однажды я путешествовал с голландцем-фермером в фургоне, сопровождаемом готтентотами. На ночь мы распрягли быков и легли спать на песке. Нас было пять человек - фермер, я, два готтентота и одна готтентотка. Последняя была очень толстая и от жары, конечно, вспотела. Ночью пришел лев и из всех нас унес только женщину. По его следам мы увидали утром, что он прошел мимо фермера и меня.
- Женщина погибла?
- Ночь была так темна, что мы ничего не видели. На отчаянные крики женщины мы, конечно, проснулись, схватились за ружья, но было уж поздно. Другой случай кончился менее печально. Один готтентот спал ночью в кафтане из овечьей шкуры и уткнувшись лицом в землю, как они обыкновенно спят. Лев схватил его за кафтан и потащил. По дороге готтентот ловко выскользнул из кафтана и оставил его льву.
- Не думаю, чтобы лев остался доволен таким лакомым кусочком, как этот кафтан, - сказал майор. - А знаете, не пора ли распрягать? Ведь мы прошли уж не менее двадцати верст. А в этих лесах мы найдем, вероятно, немало дичи.
- Да, пожалуй, тут найдутся и слоны, и буйволы. Нужно осмотреть следы на тропинке, которая ведет к реке. Они, вероятно, ходили туда пить.
- Мне кажется, тот холмик будет прекрасным местом для нашего лагеря, - сказал майор. - На нем достаточно тени от мимоз, и, вместе с тем, нам не нужно будет углубляться в лес.
- Прекрасно. Вы ведь у нас квартирмейстер, вам и решать.
Майор приказал Бремену распорядиться расстановкой фургонов, как обыкновенно, и повернуть скот к траве.