Первая воздушная тропа карпят
Поднялись все рано. Над питомником еще расплывались молочные туманы. Там изредка "плавились" карпы-производители.
Мальков пришлось долавливать в прудке марлевым бредешком. Вскоре с озера донеслись хлопки. Это пришел наш катер. Двадцать две кружки карпят мы отнесли в ведрах с водой и поместили на катере; в живорыбную бочку. Туда же опустили чистый битый лед, привезенный с рыбозавода. В холодной воде расход растворенного кислорода меньше, рыба чувствует себя бодрее.
- Это карпятам путевка в новую жизнь! - весело сказал Васильев, передавая мне два подписанных акта. - Да, чего только наш брат рыбовод не придумает, чтобы исправить упущения природы, развести новую рыбку!
Ровно восемь. Катер побежал по озеру. У моста мотор заглох. Моторист засуетился. Я нервно посматривал то на часы, то на южную часть неба. До прибытия самолета оставалось сорок пять минут.
- Ты, Николай, проверь свечи. Вечно они у тебя барахлят, - сказал Васильев мотористу.
После чистки свечей мотор сразу же завелся. Вот и пристань. Нас встретили директор рыбзавода, бухгалтер, рыбаки. Начали выгружать бочку с мальками на мостки.
И вдруг послышался гул мотора!
- Летит! Летит! - раздались крики.
Взглянул на часы. Без десяти минут десять...
- Какая точность! Быстро грузите бочку на машину! - сказал директор.
Все улыбались. У всех на лицах выражение какой-то торжественности. Ворота рыбзавода широко распахнулись.
...На посадочной площадке прохаживался пилот Роматовский. Рядом с самолетом уже стояли четыре моих бидона, которые я оставлял в аэропорту с наказом доставить их первым рейсом.
- Здравствуйте, Игорь Михайлович! - приветствовал я Роматовского.
- Привет! Привезли карпят? Покажите мне этих "небывалых" пассажиров, - ответил пилот, направляясь к бочке с мальками.
Карпята распределены по бидонам с водой. Туда же опустили марлевые мешочки со льдом. Живой груз поставлен в самолет.
- Все! Ждите нас здесь послезавтра. Привезите новую партию мальков в это же время, - сказал я Васильеву, пожимая руку.
Кабинка маленькая, ближние бидоны мешают коленям, но что же поделаешь?
Самолет помчался вперед, набирая скорость. Вот зеленая стрекоза оторвалась от земли, поднялась в воздух. Летим!
Самолет уже пересек тракт Челябинск-Свердловск. Внизу заискрилось изумрудное озеро Куяш, в голубой дымке горизонта обозначилось село Урукуль.
Мальки пока чувствовали себя хорошо. Решил проверить их реакцию на корм. Достал маленький кусочек хлеба, измельчил пальцами, бросил в бидон. Карпята резво бросились на пищу, ловили ее "на лету".
- Вот какие молодцы! - весело сказал я и уже в каждый бидон опустил по маленькой порции крошек.
Но к концу полета положение изменилось. Лед кончился, растаял. И хотя температура воды держалась еще около восьми градусов, часть мальков начала всплывать наверх и "чмокать" губами. Это означало, что рыбкам не хватало растворенного в воде кислорода, они задыхались. Необходима была срочная помощь. Через марлевую салфетку, чтобы не захватить карпят, я зачерпнул кружкой воды из бидона и, подняв ее вверх, тонкой струйкой вылил обратно. Вода от этого пузырилась, насыщалась кислородом воздуха. После такой операции мальки опустились в низ бидона и успокоились. Таким путем пришлось аэрировать воду по очереди во всех бидонах!
Но вот пилот обернулся и показал мне рукой расположенное впереди озеро и поселок.
Самолет снизился и полетел над словно вымершим селом. Только кое-где сидели у завалинок старики и старухи с ребятишками или, подняв хвост свечкой, убегал по улице испуганный теленок. "Почему никто не встречает самолет и не видно знака "Т"? Не получили телеграммы? Видимо, все колхозники на сенокосе", - раздумывал я, оглядывая окрестности села.
Роматовский выключил мотор и в наступившей тишине спросил:
- Никто не встречает, где будем садиться?
- Выбирайте место сами и садитесь ближе к озеру. Рыбу надо выпустить при любых обстоятельствах. Потом разберемся.
Мотор взревел, и самолет устремился к лугам у озера. Роматовский с воздуха начал выбирать площадку для посадки. Риск? Немного. Опытному пилоту такое задание по плечу.
Опасаясь, чтобы при посадке и толчках мальки не вылетели из бидона, я закрыл их крышками. Еще несколько залетов, и вот самолет уже бежит по душистому лугу, распугивая стайки молодых скворцов. Мы выбрались из кабинок, разминая ноги.
- Как рыба? - спросил Роматовский.
- Уже похватывает воздух. Придется выпускать без свидетелей.
Да, кругом безлюдье. В тростниках озера настороженно цокает лысуха. В траве заливаются кузнечики. Где-то в стороне, точно соревнуясь, отбивают перепелки: подь-полоть! Подь-полоть!
- Начнем? Поможете? - спросил я пилота.
Роматовский без дальнейших приглашений сбросил костюм и остался в трусах. Такой же вид принял и я. Мы вдвоем поднесли первый бидон к озеру и начали "уравнивать" температуру воды. Для этого через марлю отливали часть воды из бидона и на место ее кружкой добавляли озерной. Так несколько! Раз.
- Для чего такая махинация? - спросил Игорь Михайлович.
- Если не уравнять температуру, то мальки, выпущенные в теплую воду, умрут от расширения кровеносных сосудов, - объяснил я.
- Вот какие нежные ребятишки! - добродушно засмеялся пилот.
Карпят осторожно вылили в озеро. Дружной стайкой они поплыли по новому для них озеру. На поверхности воды осталось только десятка два мертвых мальков. Их собрали сачком, чтобы подсчитать процент "отхода".
- Удачная перевозка! - сказал я.
- Вот и порядок. Пошли за следующей партией!
Когда возвратились, у самолета стояли двое ребят, мужчина и женщина.
- Колхозники? - обрадованно спросил я. - Что же мальков не встречали?
- Это дело правленья, а мы что можем знать? - ответил за всех мужчина, набивая трубку самосадом.
- Ну, помогите нам выпустить карпят в озеро, а то вон какая туча надвигается, - сказал Роматовский, тревожно поглядывая на горизонт.
- Это можно, почему не помочь? Берись, ребята!
Колхозники положили на траву косы и грабли, взялись за бидоны. Всю рыбу сразу перенесли к озеру и начали уравнивать температуру воды.
- Маленькие какие, меньше гольянов! А говорили, что карпы шибко большие, - сказал один из ребят, заглядывая в бидон.
- Вот бестолковый, это же мальки. Вырастут еще! - сердито ответил другой мальчуган.
Всех карпят выпустили. Общий отход оказался семьдесят четыре штуки, или полтора процента. Так и записали в бланках актов. Колхозники, как свидетели, подписали документы. Один акт вручили для передачи правлению. Захватив бидоны, быстро пошли к самолету. Но мы уже запоздали. Начался сильный ветер. Он взъерошил траву на лугах, прижал кустарники, закружил в воздухе сорванные листья.
- Скорее в балаган! - закричала женщина. Все побежали в ближний лесок. Мы остались одни...
Налетел вихрь. Подбросил самолет. Нависла опасность, что машину опрокинет, сломает, а струбцинок у нас не было.
- Держите за крылья! - закричал Роматовский. Мы оба уцепились и повисли на крыльях. Пилот - на одном, я - на другом. У меня под голыми ногами оказалась крапива, которая крепко "нажгла" икры и колени.
Хлынул дождь. Яркие молнии чередовались с оглушительным громом. Но мы держали самолет до тех пор, пока не прошла эта напасть.
Наконец все затихло, успокоилось. Но надолго ли? На горизонте появилась новая туча, еще темнее первой.
- Немедленно летим! - решительно заявил Роматовский.
Оделись, поставили в кабину бидоны. Пилот показал мне, как заводят винт пропеллера и сел в свою кабину.
- К запуску!
Мотор сразу затрещал. Какой милый, безотказный молодец! Я забрался на свое место. Благополучно взлетели. Роматовский повел машину в обход тучи. Но атмосфера бесновалась на большом пространстве, и нас основательно потрепало.
От всего сердца это!
Через день первый утренний автобус от почтамта доставил меня в аэропорт. Жизнь здесь уже била ключом. Механики и техники кропотливо выверяли моторы, крепления плоскостей, рули управления. Специальная автомашина заправляла самолеты горючим. Пилоты сновали от конторы в столовую или к метеорологической станции, оформляли документы на полеты. На широком поле начали взлетать и садиться тяжелые и легкие самолеты.
В девять часов наш мотор был запущен, выверен. Его пламенное биение перешло на ровный пульс. Авиамоторист положил в мою кабину четыре струбцины. Роматовский развел руки, давая сигнал к выпуску машины.
Когда под крыльями раскинулось озеро, я увидел, что катер уже у пристани. Черные и пестрые фигурки людей копошились на берегу. Мы снизились и сделали над рыбзаводом круг. Из открытого окна конторы кто-то приветливо махал косынкой. Директор? Из ворот уже выезжала подвода с рыбой и льдом. Посадка, перегрузка мальков, оформление документов...
- Значит, сегодня в Октябрьский район? А как слетали? Отход большой? - засыпал вопросами Васильев.
- Слетали с приключениями. Расскажу потом. Отход полтора процента, но его нельзя отнести за счет недостатка кислорода. Это было механическое повреждение мальков во время их вылова, пересадки... При осмотре оказалось, что у одних карпят оторваны жаберные крышки, у других совсем нет головы или хвоста... - ответил я.
- Вот как? Та-а-а-к. Ваш опыт подсказывает и доказывает, что мы, рыбоводы, еще не научились осторожно и внимательно обращаться с нежной рыбой! Это нам минус! - с какой-то растерянностью, откровенно заявил старый рыбовод.
Я начал успокаивать его, говоря, что без отхода не обойдешься, ведь рыбки за время пути проходят через многие операции, не хватает аппаратуры, тех же марлевых сачков и мешочков, за (которые цепляются мальки.
- И не доказывайте, остаюсь при своем мнении! От рук рыбозавода зависит все, - убежденно ответил Васильев.
В этот рейс посадка рыбы в бидонах была сгущенной - восемь тысяч. Транспортировка - более длительной. Я опустил в бидоны побольше льда, приготовился к борьбе за хорошее самочувствие маленьких переселенцев.
- Счастливого пути вам! Приезжайте как-нибудь на питомник отдохнуть, в горах вишни посбирать! - кричит Васильев, размахивая кепкой.
Мы в воздухе. Опять внизу поплыли милые уральские пейзажи с высоты птичьего полета: водоемы и луга, перелески и поселки, поля и болота. Машина прошла несколько восточнее Челябинска, через Копейск на Селезян. Над Ектульским районом пришлось уже усердно аэрировать воду в бидонах.
Вот и огромное озеро Буташ - колхозное море, за ним Горькое... Еще издали заметили на северном берегу водоема белый посадочный знак и большую толпу людей.
Роматовский отлично посадил машину. К самолету хлынули колхозники, раздались возгласы:
- Мальки прилетели!
- Ура рыбоводам! Карпы приехали!
Кое-как навели порядок, и я с руководителями, колхоза пронес бидоны к озеру. Вопросов - сотни! Все тянулись, чтобы взглянуть на рыбок, оказать какую-то помощь. Когда температуру воды выравняли, произвели выпуск и карпята стайками заходили у поверхности водоема, буря восторгов вспыхнула с новой силой.
Председатель колхоза пригласил нас на обед.
- Специально приготовились, товарищи, пожалуйста!
Роматовский решительно отказался, так как погода начала портиться. Надо было немедленно вылетать в Челябинск.
- Уж извините, спасибо за теплую встречу! - сказал я.
Правленцы обиделись, но что же поделаешь? Пилот отвечал за машину, за меня, за успешное окончание рейса. Все собрались к самолету, начали грузить бидоны. В это время, расталкивая толпу, с большим ведром подошли два колхозных рыбака. Один пожилой, другой молодой. Пожилой погладил русую бородку и торжественно заявил:
- Вы, товарищи, привезли нам новую рыбу, о которой мы давно думали. Спасибо вам! Разрешите в благодарность преподнести вам наших карасей. Кушайте на здоровье!
Мы с Роматовским смущенно запротестовали, отказываясь от столь необычного и богатого подарка, но в толпе недовольно загудели:
- Обедать некогда, карасей не берут, что же теперь?
А старый рыбак откинул холстинку с ведра и под гул общего одобрения высыпал живых упитанных карасей в бидон.
- От всего сердца это! Отказываться не положено, - сказал и председатель колхоза. Бидон с подарком поставили в мою кабину.
- Ну что же, уж если так получилось. Большое спасибо вам, друзья. Сдадим в столовую аэропорта, - с благодарной улыбкой сказал Роматовский и крепко пожал рыбакам руки.
Взлет. Роматовский развернул машину и, сделав над толпой провожающих круг, приветливо покачал крыльями зеленой стрекозы.
Жердина с красным флагом
Прошло два года. Транспортировка карпят на самолете стала обычной. Все чаще и чаще подавалась команда пилотов "К запуску!" для машин с необычным живым грузом. Все чаще в отдаленных точках области люди встречали рыбовода и пилота восторженными криками: "Мальки прилетели!" Все чаще карпята шли воздушными тропами, чтобы освоить голубую целину!
Помнится такой случай. Летели в Варненский район. Пилотировал Яковлев - плотный, на вид медлительный, но опытный и решительный.
Подлетели к нужному поселку. Зарыбляемое озеро было небольшое. У деревни раскинулось несколько водоемов.
- Которое наше? - спросил меня Яковлев.
- Не знаю... Перепутать можно. Давайте сядем и спросим, - предложил я.
Сели... Как водится, сбежался народ. Подъехал на вороном жеребце и председатель колхоза. Он поздоровался и сказал:
- А мы вас с самого утра поджидаем!
-- Спасибо, но где зарыбляемое озеро? Мы его не знаем и сели, чтобы спросить, - ответил я.
- В четырех километрах, во-о-н, как раз на солнце. Там вас тоже народ ждет и встречает председатель сельсовета.
- Да? Хорошо. Вы сейчас поскорее поезжайте туда на лошади, чтобы подписать акт выпуска рыбы, а мы поднимемся и перелетим, - предложил Яковлев.
В толпе раздался веселый смех, послышались шутки.
- Запарится твой воронко, Иван Васильевич, с самолетом тягаться трудно!
- Ничего, выдержит, - так же весело и дружелюбно ответил председатель, затем вскочил в тарантас и уехал.
Самолет взлетел. Когда делали круг и разворачивались на солнце, увидели сверху, как напористо шел вороной...
- А жеребчик бежит неплохо, - сказал я в трубку.
- Резвая лошадка, - ответил пилот.
Подлетая к озеру, заметили, что там действительно толпа колхозников, а в середине намеченной посадочной площадки стоит жердь с большим красным флагом. Площадка была маленькой, узкой, кругом окаймленной болотными кочками.
Яковлев снизился почти до земли и, пролетая мимо, громко крикнул:
- Уберите флаг!
Развернувшись обратно, увидали, что народ площадку освободил, а жердина с флагом стоит на том же месте и какой-то мужчина, широко расставив ноги, уцепился за нее руками...
Пилот еще дважды пролетал рядом, махал рукой и громко кричал, чтобы убрали препятствие, но бесполезно! Видя, что самолет крутится, выбирая место посадки, народ разбежался далеко по сторонам, а герой с флагом продолжал стоять в середине площадки, словно решив умереть, но не отступать.
- Ну что будем делать? Как убрать этого болвана? - возмущенно кричал в трубку Яковлев, снова разворачивая машину.
Эта история походила уже на анекдот, и я расхохотался.
- Надо садиться... Вон воронко уж к озеру подбегает, - наконец ободрительно ответил я в трубку, готовясь к посадке и крепко закрывая крышками горловины бидонов...
И Яковлев решился на рискованную посадку! Он начал осторожно, издали и низко подходить к площадке. И как только колеса прошли над крайними кочками, посадил машину. Толчок, второй... Серебристая птица проскочила совсем рядом с жердиной. Но вот опять резкий толчок, и мы остановились,
- Сломали машину?! - возбужденно выкрикнул я, выбираясь на крыло.
Необычно резво для своей комплекции вылез из кабины и пилот. Он нырнул под самолет в поисках поломки. Народ с шумом бежал к нам. Яковлев, красный как кумач, показался у хвоста, коротко объяснил:
- Ничего пока не обнаружил. Мы разрезали большую кочку. А в центре площадки, где торчит эта проклятая жердина, ровный лужок.
Можете представить, какой "милый" разговор произошел затем между пилотом и владельцем флага, которым и оказался председатель сельсовета! Наконец я вмешался в этот шум и умиротворяюще сказал:
- Ну ладно. Что произошло, того не исправить. Теперь председатель знает, как надо и как не надо встречать самолет. Начнем, товарищи, выпуск рыбы. Вот и председатель колхоза подкатил!
К самолету подбежал взмыленный воронко. Председатель колхоза по-молодецки соскочил с тарантаса, обтер лошадь клочком травы, сказал ближнему колхознику:
- Митрич, поводи жеребца в сторонке, пусть передохнет. Запарились чуток!
Тяжелое, напряженное до того молчание колхозников, вызванное стычкой пилота с предсельсовета, разрядилось дружным смехом и шутками.
Рыбу выпустили, документы оформили. Яковлев подошел ко мне, тихо сказал:
- Взлет рискованный. Вы бы лучше уехали с председателем в деревню на лошади. Я там сяду и заберу вас.
- Нет, зачем же так? Полетим сразу вместе.
Пилот распорядился убрать жердину с флагом.
Обошел и внимательно осмотрел всю площадку.
Мы благополучно взлетели, но наши тревоги на этом не закончились. Вскоре нас накрыла большая туча с сильным встречным ветром, дождем, молнией и громом. Самолет бросало, как щепку на волнах. Жуткая болтанка... Спасенья не было ни у земли, ни в высоте. Машину то клало на крыло, то резко прижимало вниз или подбрасывало. Летели со скоростью сорок - пятьдесят километров в час.
Когда приземлились в аэропорту и вылезли из кабин, как-то невольно крепко пожали друг другу руки. Яковлев сказал:
- Машина, я и вы походим сегодня на выжатый лимон.