…Расчет на скорое продвижение оказался правильным - санитарные поезда пропускали без задержки. Не останавливаясь, поезд прошел мимо города, где Птицын допрашивал Франца Бокмюллера.
Ильин и Мате долго смотрели в окно, думая об одном и том же.
Ночь прошла спокойно. Марков спал, трудно дыша, дремал и Мате. Ильин долго не решался будить их и, наконец, тронул за рукав Мате.
- Проснись, надо посоветоваться… Через несколько часов будет большая станция. Предпоследняя перед фронтовой полосой. Нам необходимо сменить паровоз. Но только паровоз, машинисты должны остаться наши. А как это сделать?
- По-моему, - не сразу ответил Мате,- надо послать на станцию Лунева. Ни ты, ни я не сможем этого добиться. А Лунев сможет.
- Если захочет.
- Если захочет, - согласился Мате.
- Я думал об этом. Большой риск все-таки, - покачал головой Ильин.
- Согласен. Но, если пойдет кто-нибудь из нас, риск не меньший. И потом, с Луневым пойду я. Пусть он знает, что лишнее слово или лишний жест будет стоить ему жизни. Поговори с ним.
Лунев выслушал внимательно, ни разу не перебив Ильина. Он был так же спокоен, но за ночь лицо его осунулось; Ильин понял, что он не ложился.
- Я подумаю, - ответил Лунев.
За окнами потянулись ветхие домишки окраины, потом показались пузатые купеческие дома и лабазы, а Лунев все молчал. Ильин терпеливо ждал. Он знал, что Мате, переодетый в форму колчаковского офицера, нервно ходит по коридору, что времени в обрез, и все-таки ждал.
- А если я откажусь? - наконец спросил Лунев.
- Мы не будем вас заставлять. Но…
- Вы хотите сказать, что это в моих интересах. Я должен купить себе жизнь. Так?
- Нет, мы не расстреляем вас, если вы откажетесь, - ответил Ильин.
Лунев опять отвернулся к окну.
- Что же вы молчите? - не выдержал Ильин, чувствуя, что поезд замедляет ход.
- Обдумываю свой разговор с военным комендантом, - блеснув пенсне, ответил Лунев. Ильину показалось, что в его голосе прозвучала не то издевка, не то вызов.
Лунев встал, по привычке одернул китель и мельком взглянул в зеркало.
Поезд подали на третий путь, и к вокзалу пришлось пробираться под вагонами соседнего эшелона. Слышались визгливые переборы гармоники и частушки. Солдаты сгрудились у открытых дверей вагона, хохотали и солеными шутками встречали каждую новую частушку. Пронзительно гудя и извергая белые клубы пара, по первому пути промчался на восток санитарный поезд.
- Тифозные. Вишь, нельзя в городе останавливаться, - пожилой солдат, кряхтя, нагнулся и стал поправлять обмотку.
- Ну, и правильно, - ответил второй, с ефрейторскими лычками на погонах. - В городе, небось, резерв расквартирован, а тут зараза.
- Так-то оно так, а куда их повезли? В тифозные бараки. Ты видал хоть одного, который вышел из этих бараков?
Лунев быстро пошел к зданию вокзала. У массивной двери с надписью "Военный комендант" он на секунду задержался и через плечо посмотрел назад. Но, встретившись глазами с Мате, толкнул дверь.
В густых клубах табачного дыма сидело несколько штабных офицеров.
- А, Константин Александрович!-радостно воскликнул комендант, протягивая Луневу обе руки.- Рад, очень рад вас видеть.
Несмотря на военную форму и подполковничьи погоны, у него был сугубо штатский вид, да и сама комендатура напоминала какую-то тыловую канцелярию.
- Где же вы изволили пропадать, батенька? - продолжал комендант радушно, будто находился в своей московской или петербургской квартире. - Забыли нас совсем.
- Я собой не распоряжаюсь, - слабо улыбнулся Лунев. - Вот видите, зашел в гости и то на секунду: требуется срочно оформить документы.
- Э, успеется, - мотнул головой комендант, будто отмахиваясь от назойливой мухи. Он взял из рук Лунева бумаги и положил их на край стола. - Расскажите-ка лучше, что у вас там делается.
- Да ничего особенного. Все по-прежнему.
- Как ничего особенного?!-комендант хлопнул руками по столу. - Видали, - повернулся он к офицерам,- ничего особенного! У них это стало в порядке вещей. Большевики ограбили казну верховного, а ему "ничего особенного".
- Нет, серьезно, Константин Александрович, - обратился к Луневу щеголеватый офицер с рукой на черной перевязи, - что там произошло? Мы получили телеграмму, секретную…
- Секретную? - усмехнулся Лунев.
- Вот именно, секретную, - захохотал комендант. - Не шифрованную даже, а открытым текстом. Секретная!
- Ну, это неважно, - покривился щеголеватый офицер. - Суть-то в другом. Как это могло произойти? - И где сейчас это золото, черт его дери? Нам приказано обыскивать все поезда, вплоть до санитарных…
- Да? - вспыхнул Лунев. - Ну что ж, тогда и начнем с этого. Прошу вас, господа. Или вы уже отдали приказание?
- Ну, что вы, что вы, Константин Александрович. Я ведь это к слову. Просто очень хочется узнать, что там творится.
- Уверяю, господа, я знаю не больше вашего. Вот, может, господин капитан что-нибудь знает, - он повернулся к стоящему в стороне Мате.
- Действительна, господин капитан! - обрадовался комендант. - А Константин Александрович и не представил вас.
Лунев сделал вид, что не услышал последней фразы, а Мате не стал ждать, пока комендант повторит. Он приблизился к офицерам и быстро заговорил:
- Я кое-что знаю. Из достоверных источников, господа. Золото теперь у бандитов.
- Э, нет, батенька. Ваши сведения устарели. Золото, оказывается, у большевиков. Они пустой поезд под откос спустили. Провели всех.
- Да, это так и было. А потом бандиты все-таки захватили золото у большевиков.
- Что за черт! - воскликнул офицер с подвязанной рукой. - До нас дошли слухи, что Птицыну привели пленного партизана, австрийца какого-то. Он его два дня допрашивал. Наконец, этот австриец не выдержал, повел Птицына в лес…
- А я уверяю вас, господа, что золото у бандитов. У Мишки Одноглазого.
- Так его же, мы слышали, хлопнули,- вставил сидевший у окна прапорщик.
- Как же, хлопнешь его. Живуч, как кошка,- вмешался в разговор еще один офицер. - Бандиты - это какая-то особенная порода… - и он начал рассказывать что-то о бандитах. Но его никто не слушал. Офицеры обступили Мате, почти совсем загородив от него Лунева. Воспользовавшись этим, Лунев нагнулся над столом коменданта и тихо сказал:
- У меня разговор к вам, Николай Иванович. Без свидетелей.
- К вашим услугам, - ответил комендант, сразу как-то поникнув. Он терпеть не мог "деликатных" разговоров, просьб, одолжений. Но Луневу, которого знал еще по Петербургу, отказать не мог.
- Выйдемте на минуточку, - попросил Лунев и обернулся.
Мате, продолжая что-то рассказывать, напряженно смотрел на него. Лунев заметил, как правая рука его опустилась в карман.
- Я к вашим услугам, - повторил комендант поднимаясь.
- Минуточку. При нашем разговоре должен присутствовать капитан, - и Лунев окликнул Мате.
Они прошли в маленькую комнату позади комендатуры.
- У меня к вам вот какая просьба, - начал Лунев, когда закрылась дверь. - Мне надо быстро оформить проездные документы.
- Господи, батенька, о чем может быть речь, - повеселел комендант. - Это мы мигом! Через пять минут можете трогаться.
- А осмотр поезда, поиски золота?
- Э, бросьте, - опять мотнул головой комендант.
- Хорошо, ~ впервые за все время улыбнулся Лунев. - Теперь второе. Мне нужен другой паровоз…
- Но?..
- И только паровоз. Без машиниста.
- Но как же? - растерялся комендант.- Зачем вам, батенька, другой паровоз? Мы мигом заправим ваш, и езжайте себе. Вы понимаете, время военное…
- Вот именно, время военное, дорога каждая минута. Мне некогда грузить уголь и запасаться водой, это "мигом" продлится полдня, я же знаю.
Комендант молча сопел.
- Ас машинистом что это вы затеваете?
- Машинист должен остаться прежний. Он человек проверенный, а рисковать во фронтовой полосе я не хочу.
- Задали вы мне, батенька, задачу, - отдуваясь, произнес комендант. - Погодите, дайте подумать.
- Помнится, когда-то за преферансом вы были смелее, - с ехидцей заметил Лунев.- Не боялись даже рисковать. А тут и риску нет никакого.
- Э, ладно, - махнул рукой комендант, - берите паровоз. Но только, - он приблизил лицо к уху Лунева, - только… тсс, между нами!
Впервые за весь разговор Лунев взглянул на Мате, и тому показалось, что он как-то странно посмотрел на его руку, опущенную в карман.
"Боится", - подумал Мате.
Комендант вышел отдавать распоряжение.
- Это друг моего покойного отца. А я, может быть, подвожу его под трибунал,-тихо сказал Лунев и, не глядя больше на Мате, пошел к поезду.
21
Ильин не отходил от окна. Рядом застыл Марков. "Что-то случилось, - думал каждый.- Для оформления документов хватило бы и половины этого времени".
- Неужели предал? - не выдержал Ильин.
Марков быстро взглянул на него и, ничего не ответив, ушел в купе. Ильин услышал звук взводимого пистолета. "Молодец старик, - подумал он, - готовится к бою, не паникует, как я…" Мозг заработал быстро и четко. "Немедленно оповестить охрану поезда, подготовить взрывчатку…" Ильин уже двинулся по вагону, когда из-под стоящего напротив состава появился Лунев, за ним Мате. Лунев быстро прошел мимо Ильина, молча передал ему документы и скрылся в своем купе. Было слышно, как щелкнул замок.
Ильин расслабленно опустился на скамью.
- Ну, рассказывай, - потянул он за рукав Мате. - Как? Что с ним? - Он кивнул в сторону Лунева.
Мате с чувством облегчения снял колчаковскую форму.
- Думаю, что ему сейчас нелегко. Но вел он себя молодцом.
Вагон качнуло - прицепили паровоз. Через минуту новый рывок - за окнами медлен-но поползли назад теплушки соседнего эшелона.
- Вот факт, -усмехнулся Мате. И он подробно рассказал обо всем, что было на станции.
- А мне кажется, Лунев вел себя так только благодаря вам, - произнес Марков, все еще белый от волнения. - Ведь вы стояли за его спиной с взведенным револьвером в кармане.
Мате вспомнил испуганный взгляд Лунева и ничего не ответил. Может быть, действительно только страх удержал Лунева от того, чтобы выдать партизан. А может быть, он не надеялся на оперативность растяпы коменданта и приберег свое предательство для другого случая?
- Сергей, ты не имел права идти на такой риск - выпускать офицера из вагона, - продолжал Марков. - Ты игнорируешь меня и доверяешь белогвардейцу. Я буду ставить об этом вопрос там, наверху, - Марков неопределенно махнул рукой.
- Не занимайся демагогией, товарищ Марков, - вспылил Ильин.-Ты можешь ставить вопрос, где угодно. Но для пользы дела я обязан был поступить именно так!
Марков, не дослушав, быстро вышел из купе.
- Ну что ты скажешь? - огорченно развел руками Ильин.
- Устал старик, изнервничался, - ответил Мате.-А за Лунева, я думаю, можно быть спокойным.
- Ну, нет, спокойным я буду только по ту сторону фронта, - усмехнулся Ильин.
- Поспи, Сергей, - Мате положил руку ему на плечо, - отдохни. Ведь третьи сутки спишь урывками.
- А ты?
- Ну, я. Я моложе тебя. - Ласково, но настойчиво он прижал голову друга к подушке. - Спи, если надо будет - сразу разбужу. Завтра утром последнее испытание Луневу.
- Завтра? - удивился Ильин. - Так быстро фронтовая полоса?
- Да, - кивнул Мате, - в комендатуре я посмотрел на карту. Фронт белых здорово продвинулся… назад.
Ильин лег на полку, но уснуть не мог. Мысль о Луневе упорно не давала ему покоя. А что, если он только маскируется? И в последний момент все-таки выдаст? Ильин вспомнил наставление Шагова - в самом крайнем случае, если золото нельзя спасти, - взорвать поезд. Он знал, что Шагов говорил не от своего имени-таково было указание Москвы. Для этой цели в поезд погрузили большое количество взрывчатки… Впереди - последняя прифронтовая станция. Они должны получить пропуск во фронтовую полосу. Проверка документов здесь особенно тщательная, здесь работает контрразведка. Малейшее подозрение - и все кончено. Нужен Лунев. Но можно ли еще раз довериться ему?
С этой мыслью Ильин задремал.
Проснулся он рано и сразу вскочил на ноги. Поезд шел быстро, в вагоне была тишина. Мимо купе кто-то прошел.
- Проснулся? Доброе утро, - улыбнулся Мате, входя в купе.
- А ты где был?
- По вагонам ходил. Смотрел за порядком.- Он подошел к окну.
Солнце вставало из-за леса, его косые лучи просвечивали сквозь кроны. Казалось, полыхал огромный лесной пожар.
- Красиво, - задумчиво проговорил Мате. - Вот воюешь, воюешь, а красоты окружающей совсем не видишь.
- Так за то и воюем, чтобы видеть эту красоту.
- Я знаю, - по-прежнему задумчиво ответил Мате. - А все-таки жалко очень, что сейчас не видим… Может быть, потом я напишу книгу. Вот про все это. И про ту войну, и про гражданскую, "и про то, как я человеком стал в плену…
Поезд с грохотом ворвался на мост и будто полетел над широкой спокойной рекой.
- А Тисса у нас не такая, - произнес Мате.- Нельзя мне возвращаться на родину. Я ведь приговорен к расстрелу за то, что воюю здесь. Но я все-таки увижу ее, обязательно. Ты веришь, Сергей?
- Да, верю, Мате. Очень верю, что ты увидишь свою родину свободной и счастливой. И, если надо будет, я отдам жизнь за твою родину.
- Спасибо, Сергей, - Мате крепко пожал руку Ильину. - Я это знаю.
Ильин набил трубку и закурил.
- Ну вот, с утра и за табак сразу, - услышал он голос. В дверях стоял Марков н блаженно потягивался.
- Ну и выспался я сегодня! Прямо на славу! Спал, как младенец у Христа за пазухой.
- Вот и прекрасно, Петр Иванович. Сегодня нам предстоит трудный день.
- Что такое? - насторожился Марков.
- Последняя станция перед фронтом. Должны получить пропуск во фронтовую полосу.
- Кто пойдет?
- Думаю, Лунев.
- Опять Лунев? - Марков помолчал, потом сел рядом с Ильиным и, положив руку ему на колено, заговорил таким тоном, будто убеждал ребенка.
- Ты меня просто удивляешь, товарищ Ильин. Ведь это же не шутка, ты должен понимать. А твои опыты, твои психологические эксперименты могут обойтись нашему народу очень дорого. Неужели ты думаешь, что Лунев сейчас, на этой станции, не выдаст нас? Это его последняя возможность, и он ее не упустит. Поверь мне, моему опыту, моим сединам, наконец. Это же прямой провал задания партии! - почти закричал Марков. - Идти должны мы.
- Успокойся, Петр Иванович, выслушай меня. - Ильин и сам волновался, а Марков взвинтил его еще больше. Он понимал: опасения эти не беспочвенны. Марков имеет куда больше прав не доверять Луневу, чем Ильин верить ему. - Сейчас Лунев особенно необходим. Здесь работает контрразведка. А контр-разведка у Колчака, как ты знаешь, неплохая. Только Лунев не вызовет подозрений.
Мате взглянул на них и снял с крючка офицерский китель.
- Пора собираться, - сказал он. - Другого выхода я не вижу. Идти самим - значит обречь себя на провал.
В ту же минуту в соседнем купе встал Лунев. Тщательно застегнувшись, он посмотрел на себя в зеркало, взял со стола листок бумаги и еще раз прочитал его. Этот листок он нашел у себя под дверью-кто-то ночью подсунул его. Явно измененным почерком на нем было нацарапано: "Офицер русской армии! Вы помогаете бандитам. Стыдитесь! Ваш долг патриота - немедленно, на первой же станции сообщить о том, что делается в поезде". Подписи, конечно, не было. Лунев смял записку, но, подумав, разгладил ее, аккуратно сложил и спрятал в карман. В коридоре уже ждал его Мате.
Соскочив на перрон, Лунев, не оглядываясь, направился к зданию вокзала, где помещалась военная комендатура.
22
Поезд отошел километров тридцать от станции и сбавил ход. Сейчас он двигался медленно, будто усталое животное, громко сопя и отдуваясь. Но даже при такой скорости через несколько часов он подойдет к пункту назначения - небольшому городку, вблизи которого шли бои. Там в него должны погрузить раненых или тифозных больных. Еще полтора часа назад Ильин думал, что самое трудное - получить пропуск во фронтовую полосу. Но вот пропуск получен. Лунев и здесь оказался на высоте: он решительно, ссылаясь на опоздание поезда, потребовал пропуск, и ему без задержки выдали разрешение следовать дальше. Здесь также было известно о захвате золотого запаса. Ходили самые разнообразные и фантастические слухи о боях с бандитами, о крушении поезда, о партизанских налетах. Несмотря на то, что фронт катастрофически приближался, слухи эти очень занимали офицеров. Но Лунев отмалчивался, хотя и пообещал рассказать позднее что-то весьма любопытное.
И вот фронтовая полоса. Позади длинный путь по вражеской территории. Теперь перед партизанами встала задача - как перебраться через линию фронта.
- Может быть, остановиться и снова замаскировать золото в лесу? - как бы рассуждая сам с собой, сказал Марков.
- Нет, не годится - отозвался Ильин, - Во-первых, здесь не тайга, и я не уверен, что золото удастся незаметно сгрузить и надежно спрятать. А во-вторых, никакой гарантии, что через три-четыре дня на этом самом месте не пройдет линия фронта.
- Эх, развести бы пары, да на полной скорости проскочить фронт! - воскликнул Мате. - Вот было бы красиво!
- Красиво полетели бы под откос, - вставил Марков.
- Да я так, - смутился Мате, - я же понимаю, что это невозможно, что путь перерезан.
Вошел Лавров. Все посмотрели на него так, как будто он мог что-то изменить или предложить выход. Лавров, не торопясь, сел и закурил, сразу окутав себя сизым облачком дыма.
- Дайте карту-то.
Он долго рассматривал, и, наконец, усмехнувшись, положил на стол.
- Значит, так. Примерно в часе езды отсюда, вот здесь, - он ногтем отметил место на карте, - от магистрали отходит ветка. Ветка сейчас заброшена. Вот даже тут, на карте, ее нет. Но она есть, я знаю. Я лет пятнадцать назад работал на ней.
- Куда она ведет? - быстро спросил Ильин.
- Раньше она связывала горные заводы. Длинная ветка. Это даже не ветка, а петля. Она вот здесь отходит от магистрали, - Лавров ногтем чертил по карте, - потом идет через горы…
- Туннель?
- Да, через туннели, и опять выходит к магистрали, примерно вот здесь.
- Так что если пройдем, окажемся по ту сторону фронта? - спросил Мате.
- Да, если пройдем.