Сокровище Чингисхана - Клайв Касслер

Их унаследовал внук великого завоевателя и продолжатель его дела - гениальный полководец Хубилай...

Легенда гласит, что сокровища были похоронены в гробнице Хубилая, вместе с его гаремом и любимыми слугами.

Но где находится эта гробница?

В наши дни на след сокровищ Чингисхана и Хубилая выходит таинственный человек, объявляющий себя их прямым наследником.

А значит, настало время для нового расследования Дирка Пигга и его детей - Дирка-младшего и Саммер, унаследовавших от отца любовь к морю и отвагу!

Содержание:

• Гнев императора 1

• След династии 6

• Часть I - Сейша 10

• Часть II - Путь в Сяньду 28

• Часть III - Земная дрожь 67

• Путешествие в рай 100

• Примечания 104

Клайв Касслер, Дирк Касслер
"Сокровище Чингисхана"

Керри, с любовью. Д. И. К.

Гнев императора

10 августа 1281 года

Залив Хаката, Япония

Арик Тимур вгляделся в темноту, наклонил голову вле­во, едва не коснувшись бокового ограждения, и услышал плеск весел. Звук постепенно усиливался. Ког­да от шума воды его отделяло всего несколько футов, Тимур отпрянул, скрывшись в густой тени, и втянул голову в плечи. "На этот раз незваных гостей ждет особенно радостный прием", - подумал он с мрачным предчувствием.

Шлепки весел стихли, по раздавшемуся стуку дерева Ти­мур догадался, что лодка причалила к корме большого судна. Тонкий серп полуночной луны давал мало света, но благодаря кристально чистому прозрачному небу он усиливался ярким сиянием звезд, и корабль был хорошо виден. Он стоял, словно окутанный прозрачным белым туманом. Тимур осторожно опу­стился на колени, наблюдая, как сначала одна темная фигура начала карабкаться по кормовому трапу, за ней - другая, по­том еще одна, пока, наконец, на палубе не появилось с десяток человек. Под их многослойными кожаными доспехами блестели разноцветные шелковые одежды, шуршавшие при каждом движении. Взгляд Тимура остановился на сверкавших, острых как бритва катана, дуэльных мечах с одним отточенным лезви­ем, которыми были вооружены толпившиеся пришельцы.

Дичь, заглотнув приманку, оказалась в ловушке. Командир- монгол повернулся к стоящему возле него мальчишке и кив­нул. Тот выхватил из-под одежды тяжелый бронзовый коло­кольчик и принялся трясти им. Металлический звон разорвал тишину прохладной ночи. Пришельцы застыли на месте, оше­ломленные неожиданным сигналом тревоги. В тот же миг из темноты бесшумно выскочили три десятка воинов и, яростно потрясая оружием, набросились на незваных гостей. Полови­на погибли сразу под ударами множества копий, пробивших длинными металлическими наконечниками слабую кожаную броню. Оставшиеся в живых выхватили мечи и попытались было сопротивляться, но солдаты, превосходившие числом, смяли их. Спустя несколько секунд все было кончено - мерт­вые тела и умирающие валялись на палубе. В живых остался лишь один человек, по виду - дервиш.

Одетый в расшитый узорами красный шелковый халат и мешковатые штаны, заправленные в короткие сапожки из мед­вежьей шкуры, он не походил на воина из крестьян. С неверо­ятной скоростью и точностью движений, изумивших нападав­ших, он отбил мечом нацеленные на него копья, прорвался сквозь кольцо окружения и оказался возле группы из трех че­ловек, защитников корабля. Короткими быстрыми ударами он свалил их всех на палубу, а одного едва не рассек пополам.

Видя, как смертоносный вихрь уносит его воинов, Тимур вскочил и, выхватив из ножен меч, ринулся вперед. Дервиш заметил его и, искусно отразив атаку очередного воина, с раз­ворота полоснув его окровавленным мечом по горлу, встретил Тимура резким выпадом. За свою жизнь монгол участвовал во множестве схваток, убив более двадцати человек. Он хладно­кровно ушел в сторону, избегая удара. Кончик меча рассек его одежду, пройдя всего в нескольких миллиметрах от кожи. Как только лезвие меча ушло в сторону, Тимур, вскинув руку, ткнул своим мечом в бок нападавшему. Дервиш на мгновение замер - лезвие прошло сквозь его грудную клетку и рассекло сердце. Ноги дервиша подкосились, глаза, смотревшие на монгола, начали закатываться. Спустя секунду он уже лежал на палубе.

Защитники корабля издали победный клич, который эхом пронесся над заливом и дал знать остальным кораблям флота вторжения о том, что очередная попытка вражеского нападе­ния на один из кораблей успешно отражена.

- Вы храбро сражались, - похвалил Тимур собравшихся вокруг него воинов, главным образом китайцев. - Бросьте тела

японцев в воду и смойте с палубы их кровь. Сегодня мы можем спать с чувством выполненного долга.

Под восторженные крики воинов Тимур присел на корточ­ки возле поверженного им самурая и вытянул из его рук окро­вавленный меч. В тусклом свете корабельных фонарей он вни­мательно рассмотрел оружие, восхитился прекрасной работой японского мастера, бритвенной заточкой меча, одобрительно кивнул и только после этого сунул оружие себе в ножны.

После того как мертвые тела были бесцеремонно сброше­ны в воду, к Тимуру подошел капитан корабля, сурового вида кореец по имени Йон.

- Хороший бой, - бесстрастно заметил он. - Сколько еще нападений нам придется отбивать?

- Как только с берегов Янцзы прибудет остальная часть флота, сразу же начнется сухопутная операция. Мы разгромим японцев, и налеты на суда прекратятся. Возможно, наша се­годняшняя хитрость надолго отпугнет врага.

Йон недоверчиво хмыкнул.

- Мой корабль давно должен быть в Пусане. Вторжение превращается в катастрофу.

- Я бы тоже предпочел, чтобы флоты подошли разом, а не поодиночке, - раздраженно ответил Тимур. - Но даже и так у меня нет сомнения в победе.

Капитан, покачав головой, зашагал к матросам. Тимур вы­ругался себе под нос.

Зависимость от корейского флота и китайских пехотинцев связывала его по рукам и ногам. Он никогда не ходил в бой пе­шим. С десятью туменами монгольской кавалерии он бы по­ставил Японию на колени в неделю. Однако желанием голода не утолишь. Тимур принялся с неудовольствием размышлять над словами капитана. К сожалению, Йон был прав. Вторже­ние действительно началось неудачно, и, будь Тимур суевер­ным, он бы решил, что над ними тяготеет проклятие. Когда наглые японцы отвергли требование Хубилая, императора Ки­тая и хана ханов монгольской империи, платить ему дань, ос­тавался только один способ привести их к покорности - втор­жение с моря. Отправленный в 1274 году на завоевание Япо­нии флот оказался безнадежно мал. Кроме того, не успел выса­женный небольшой отряд как следует закрепиться, как разра­зился небывалый шторм. Основная часть судов затонула, гор­стку уцелевших разметало по морю.

Сейчас, через семь лет после первой попытки, следовало избежать прошлых ошибок. Хубилай-хан собрал мощную ар­маду, состоящую из Восточного корейского флота и Южного китайского, с берегов Янцзы, включавшего в себя крупные бо­евые корабли. Сто пятьдесят тысяч воинов, монголов и китай­цев, погрузились на корабли и направились к берегам Японии. Предполагалось, что вся эта армия разом высадится на острове Кюсю, прорвет оборонительные укрепления, сметет и разда­вит защитников острова. Однако корабли еще только предсто­яло собрать. Первым к берегам Японии прибыл Восточный ко­рейский флот и в стремлении к славе попытался с налету выса­дить десант к северу от залива Хаката, но потерпел неудачу. Воины столкнулись со столь яростным сопротивлением защит­ников, что вынуждены были ретироваться назад, на корабли. Тимуру не оставалось ничего другого, как дожидаться подхода остальных кораблей.

Тем временем японских воинов, успешно отразивших пер­вую атаку захватчиков, постепенно охватывала уверенность в победе. Они осмелели и стали нападать на отдельно стоящие суда. Под покровом ночи десятки небольших лодчонок с пя­тью-шестью воинами выскальзывали из бухт, подходили к ко­раблям, воины взлетали на палубы и устраивали настоящую резню. В конечном счете все они гибли, и утром волны выбра­сывали на берег их обезглавленные и обезображенные тела, но защитников острова это нисколько не останавливало. Насту­пала ночь, и следующий корабль подвергался еще более ожес­точенному штурму. Головы нападавших монголы оставляли в качестве трофеев. Дабы обезопасить себя от атак, кораблям пришлось теснее подойти друг к другу. Тимур пошел на хит­рость - подвел свой корабль почти к самому берегу. Уловка сработала - в первую же ночь японцы клюнули на приманку, к судну подошла лодка со штурмовой группой, и все нападавшие полегли под ударами мечей и копий.

В стратегическом плане победы в ночных боях монголам ничего не давали, но зато поднимали боевой дух застоявшихся воинов. С момента выхода из Пусана они уже три месяца нахо­дились на кораблях, сидели в тесных трюмах. Заканчивался провиант, корабли начинали гнить, постоянные вспышки хо­леры и дизентерии косили ряды армии вторжения. Тимур ждал прибытия остального флота, с появлением которого, он верил, все разом изменится. Опытным дисциплинированным китай­цам не составит большого труда разбить малочисленные, слабо вооруженные группы самураев. Им бы только высадиться на берег в достаточном количестве. "Если флот с Янцзы подой­дет, конечно", - мрачно подумал Тимур.

Утро следующего дня выдалось ясным и солнечным, с юга дул легкий бриз. С кормы своего мугуна, вспомогательного ко­рабля, капитан Йон обводил взглядом берег, покрытый толпа­ми народа. Корейский флот являл собой впечатляющее зрели­ще. Почти девятьсот самых разных судов растянулись вдоль всего залива. Основную их часть составляли широкие массив­ные джонки, к ним примыкали лодки поменьше. Отдельные суда, как у капитана Йона, достигали в длину восьмидесяти футов, большинство же не превышало и двадцати. Все корабли и лодки были построены специально для вторжения в Японию. Тем не менее при всей своей внушительности Восточный ко­рейский флот должен был показаться японцам карликом по сравнению с приближающейся с Янцзы армадой.

В половине четвертого пополудни с мачты послышался го­лос дозорного, и вскоре вся гавань наполнилась радостными криками и грохотом барабанов. На горизонте показались точки кораблей Южного флота, медленно приближавшихся к япон­скому берегу. С каждым часом точки увеличивались. Сначала они превратились в сплошную линию, а затем, казалось, все море покрылось кораблями и лодками под кроваво-красными пару­сами. Более трех тысяч судов, несших на себе сто тысяч воинов, появились из Корейского пролива. Подобные силы участвовали во вторжении только семь веков спустя, в Нормандии.

Издали трепещущие красные паруса напоминали волны кровавого ветра. Всю ночь и половину следующего дня, флоти­лия за флотилией, китайские джонки входили в залив и зани­мали позиции вдоль берега. Военачальники приглядывали ме­ста, удобные для высадки. Сигнальные флаги реяли на мачте самой большой джонки, где монгольские и китайские генера­лы разрабатывали план нового вторжения.

Стоя за каменными стенами береговых укреплений, япон­цы в ужасе глядели на поражающий своей численностью флот. Мощь его превосходила решимость защитников острова. Мно­гие пали духом и обратились к молитве, отчаянно прося у богов защиты и помощи. Даже самые бесстрашные самураи призна­вали невозможность долгого сопротивления.

В это же время в тысячах миль к югу от острова собиралась другая сила, куда более грозная, чем флот Хубилай-хана. На­бирал мощь вихрь из ветра, дождя и поднятой вверх морской воды. Страшный тайфун образовался, как и многие другие, в теплых водах Тихого океана, недалеко от Филиппин. Породил его сильный фозовой дождь, в результате которого окружаю­щий его фронт высокого давления разрядился и теплый воздух смешался с холодным. Всосав теплый воздух с поверхности оке­ана, вихревые потоки в конце концов превратились в бурю. Набирая силу, она понеслась над морем и вскоре выросла в со­крушающий тайфун. Столб дикого вихря вздымался к небу, ско­рость его постоянно росла, пока не превысила сто шестьдесят миль в час. Супертайфун, как их называют сегодня, шел строго на север и вдруг непонятно по какой причине сменил направле­ние и двинулся на северо-восток, точно в сторону южных остро­вов Японии, туда, где сконцентрировался монгольский флот.

Мысли генералов и капитанов флота вторжения были заня­ты одним - высадкой. Никто из них не обратил внимания на вдруг посвежевший ветер. Все суда собирались приближаться к берегу.

- Получен приказ переместиться южнее, - сообщил Йон, кивнув в сторону головного корабля эскадры, на мачте которо­го заиграли сигнальные флаги. - Первая группа высадилась и расширяет плацдарм для подхода кораблей. Мы поплывем вслед за китайской флотилией, выйдем из залива Хаката и подгото­вимся к высадке подкрепления.

- Наконец-то мои воины почувствуют под ногами твердую землю, - отозвался Тимур. Как все монголы, он привык сра­жаться на суше, верхом. Высадка с моря была для монголов так­тикой незнакомой, отработанной второпях совсем недавно, поскольку только таким образом можно было захватить Корею и южный Китай.

- Скоро, очень скоро, вы окажетесь на суше и вступите в бой, - заверил Тимура капитан, наблюдая, как матросы вытя­гивают каменный якорь.

Настороженно поглядывая на быстро темнеющий горизонт, Йон повел свой корабль вслед за китайской флотилией, вышел из залива Хаката и направился вдоль берега на юг. Появившее­ся вскоре небольшое облачко быстро разрослось и в конце кон­цов заволокло все небо. Как только темнота окутала флот, по­дул ветер, море заволновалось и заморосил частый дождь. По­степенно он перешел в сплошной ливень. Струи его хлестали по бортам, заливали палубу. Корейские капитаны поняли, что надвигается шторм, и начали отводить свои суда от берега. Ки­тайцы, не знавшие признаков бури и не умевшие действовать в открытом море, продолжали стоять недалеко от берега.

Тимур не мог заснуть в болтающейся койке и вышел наверх. Восемь его воинов стояли, перегнувшись через борт. От силь­ной качки их выворачивало наизнанку. В угольной черноте ночи повсюду над водой плясали слабые огоньки свечных корабель­ных фонарей. Большинство судов оставались скреплены цепями, Тимур видел, как фонари на них одновременно взмывали и падали под накатывавшими волнами.

- Я не смогу высадить твоих воинов! - прокричал Йон между порывами воющего ветра. - Шторм усиливается. Нуж­но уходить в море, иначе нас разобьет о скалы.

Тимура самого сильно тошнило, поэтому он ничего не ска­зал, а лишь слабо кивнул. Как и его воины, он хотел только од­ного - поскорее выбраться с опостылевшего судна на берег, но понимал, что сейчас приближаться к берегу означало идти на верную смерть. "Йон прав. Как ни горько, а из шторма сле­дует уходить", - думал Тимур, с ненавистью глядя на берег.

Ион приказал поднять на фок-мачту реечный парус и раз­вернуть корабль носом на запад. Могучий неповоротливый ко­рабль, подпрыгивая на нараставших волнах, начал медленно уходить в открытое море.

Вокруг царил хаос. Флот раскидало по морю. Несколько китайских судов, стоявших на рейде в заливе Хаката, в панике безуспешно попытались высадить войска на берег, остальные предпочли отойти от него подальше. Часть флота вообще не двинулась с места, продолжая стоять на якоре. Горстка кораб­лей, в основном из эскадр Восточного флота, устремилась за капитаном Йоном и стала перегруппировываться. В эти мину­ты мало кто верил, что тайфун, сокрушивший в 1274 году мон­гольский флот, может повториться. Вскоре сомневающиеся убедились, как они ошибались в своих предположениях.

Тайфун набрал силу и подкатился ближе, неся с собой по­токи дождя и ветра. Сразу после рассвета небо почернело и яро­стный шторм набросился на корабли. Дождь хлестал горизон­тально, его тяжелые струи с невероятной силой били в паруса, разрывая их, сталкивали между собой корабли. Волны неслись к берегу и ударяли о камни с грохотом, разносившимся на мно­гие мили вокруг. С диким ревом супертайфун четвертой кате­гории обрушился на Кюсю.

Десятифутовая лавина дождя и ветра прошла по берегу ос­трова, уничтожая дома, деревни, защитные заграждения. Сот­ни людей были унесены в море. Неистовые порывы ветра вы­ворачивали с корнем вековые деревья, поднимали в воздух, и те гигантскими снарядами летали над землей, сшибаясь друг с другом. Беспрерывный дождь залил несколько миль береговой линии слоем воды глубиной в фут, превратил долины в озера, переполнил реки, заставив их выйти из берегов. Стремитель­ные потоки воды и грязи, сметая все на своем пути, хлынули на города и деревни, за считанные секунды превратив их в затоп­ленные руины и уничтожив тысячи людей.

Однако кошмар на побережье не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось на море. Монгольский флот оказался в эпицентре урагана. К ревущим ветрам и ливням прибавились гигантские волны, вздымавшиеся, казалось, до самого неба. Горы воды обрушивались на корабли, опрокидывая и разламы­вая их в щепки. Налетавшие волны срывали находившиеся у побережья суда с якорей, стремительно несли их к берегу и раз­бивали о камни и скалы. Водовороты, круша корабли словно бумажные коробочки, втягивали их с экипажами в морскую пучину. Суда проваливались в ненасытные жерла одно за дру­гим словно костяшки домино. Легкие корабли просто рассы­пались в кипящей воде на глазах у пораженных ужасом воинов. Солдаты гибли тысячами, поскольку не умели плавать, но и матросы ненадолго переживали их.

Тимур и его воины в отчаянии хватались за палубные над­стройки на борту корейского мугуна. Корабль швыряло из сто­роны в сторону, как пуговицу в стиральной машине. Йон уме­ло вел судно сквозь клыки шторма, навстречу волнам. Несколь­ко раз деревянное судно кренилось почти до самой воды, и тог­да Тимуру казалось, что его вот-вот смоет с палубы. В такие мгновения Йон бросался к рулю и выправлял курс. На его ре­шительном лице играла презрительная усмешка. Только когда перед ними возникла чудовищная пятнадцати метровая волна, лицо просоленного морями Йона побледнело.

С диким ревом стена воды обрушилась на корабль. Сокру­шительная лавина смела с палубы людей и мачты, погребла суд­но в морской воде и пене. Спустя несколько секунд корейский корабль полностью исчез под яростной волной. Сидевшие в трюме солдаты почувствовали тошноту от резкого падения, удивились внезапно наступившей темноте и тишине. По всем законам корабль должен был рассыпаться, но он оказался на редкость крепким - дерево устояло. Когда гигантская волна прошла, корабль всплыл, неожиданно, будто привидение, по­явившись на поверхности взбесившегося моря.

Тимур, падая в воду, успел из последних сил дотянуться и схватиться за бортовую веревочную лестницу. Всплыв, жадно глотая воздух, он поднял голову и с ужасом обнаружил, что с палубы сорвало все мачты. Позади него, со стороны кормы, раздались отчаянные умоляющие крики и тут же смолкли, заглушенные воем ветра. Обернувшись, Тимур увидел беспомощ­но бьющихся в воде капитана Йона и с десяток матросов и сол­дат. Крепче вцепившись в веревку, Тимур лишь сочувственно глядел, как новая волна подхватила их и понесла в море.