- Мы с матерью, - возобновил свой рассказ господин Жан, - направились через саксонские поля, надеясь встретить вас, так как матери был известен маршрут, предписанный вам полицией!.. Двигались мы главным образом по ночам, покупая себе еду в обособленно стоящих домах, проходя по деревням, где я и смог увидеть афишу, объявлявшую, что голова моя оценена…
- Ну да, именно такую афишу мы с сестрой прочитали в Готе! - вставил я.
- Моим намерением, - продолжал рассказывать господин Жан, - было попытаться достигнуть Тюрингии, где, по моим расчетам, вы еще должны были находиться!.. Кроме того, там я чувствовал бы себя в большей безопасности. Наконец мы добрались До гор!.. Как тяжела там дорога, вы, Наталис, знаете, так как вам пришлось часть ее проделать пешком…
- Да, господин Жан, - ответил я. - Но как вы узнали об этом?..
- Вчера вечером, проходя вершину перевала Гебауер, - ответил господин Жан, - я увидел брошенную на дороге полуразбитую карету. Я узнал экипаж господина де Лоране… Значит, случилось несчастье!.. Живы ли вы?.. Боже, как мы беспокоились… Мы с матерью шли всю ночь. Потом наступило утро, пришлось прятаться…
- Прятаться! - воскликнула сестра. - Но почему? Значит, вас преследовали?
- Да, - отвечал господин Жан, - преследовали трое негодяев, которых я встретил в конце перевала Гебауер, - браконьер Бух из Бельцингена с двумя своими сыновьями. Я уже видел их в Магдебурге, в армейском обозе, вместе с массой других подобных им воров и грабителей. Разумеется, они знали, что, пустившись по моему следу, за меня можно выручить тысячу флоринов, что они и сделали!.. Сегодня ночью, не далее как два часа тому назад, они напали на нас в полумиле отсюда… на лесной опушке.
- Так что два выстрела, которые, как мне показалось, я слышал?.. - спросил я.
- Да, то были их выстрелы, Наталис. Одна пуля пробила мне шляпу. Однако, укрывшись в густой чаще леса, мы с матерью сумели ускользнуть от этих подлецов!.. Они, вероятно, решили, что мы повернули обратно, так как пустились в сторону гор. Тогда мы снова направили свой путь к равнине и, дойдя до края леса, Наталис, я по вашему свисту узнал вас…
- А я-то стрелял в вас, господин Жан!.. Вижу - выскакивает какой-то человек…
- Ничего, Наталис! Но может статься, что ваш выстрел был услышан, поэтому я должен сию же минуту уходить!..
- Один? - воскликнула Марта.
- Нет! Мы уйдем отсюда все вместе! - ответил господин Жан. - И если это возможно, мы больше не расстанемся до самой границы Франции. Зато там придется разлучиться, и, возможно, очень надолго!..
Теперь мы узнали все, что нам важно было знать, то есть какая опасность грозит господину Жану, если браконьер Бух со своими сыновьями снова нападет на его след. Конечно, мы сумеем защититься от этих негодяев! Но чем может кончиться эта борьба в случае, если Бухи наберут себе еще несколько таких же, как они, подлецов, которых столько шляется по деревням?
В нескольких словах мы поведали господину Жану о том, что произошло с нами со дня отъезда из Бельцингена и как благополучно проходило наше путешествие до несчастья, случившегося на перевале Гебауер.
Теперь отсутствие лошадей и экипажа поставило нас в крайне затруднительное положение.
- Надо любой ценой добыть средства передвижения, - сказал господин Жан.
- Я надеюсь, что мы сможем раздобыть их в Танне, - ответил господин де Лоране. - Во всяком случае, дорогой Жан, не будем оставаться в этой хижине. Может быть, Бух с сыновьями повернули уже в эту сторону… Надо воспользоваться ночной темнотой.
- Можете ли вы идти вместе со всеми. Марта? - спросил невесту Жан.
- Я готова! - ответила барышня Марта.
- А ты, мама, ведь ты так устала?!
- В путь, сын мой! - ответила госпожа Келлер. У нас оставалось немного провизии, которой должно было хватить до Танна. Это позволит нам не делать остановок в деревнях, где могут или уже смогли появиться Бух с сыновьями.
Вот что мы обсудили, пока снова не отправились в дорогу, ибо прежде всего надо было "защитить дитя", как говорится у нас при игре в пикет.
Мы решили, пока не возникнет особой опасности, больше уже не расставаться. Конечно, то, что было сравнительно легко для нас (господина де Лоране, Марты, Ирмы и меня, имевших паспорта, защищавшие нас вплоть до самой французской границы), оказывалось намного сложнее для госпожи Келлер с сыном. А потому им следовало принять меры предосторожности и обходить города, по которым обязаны были следовать мы, и присоединяться к нам лишь после. Только при таких условиях и возможно было наше совместное путешествие.
- Давайте двигаться в путь! - сказал я. - Если в Танне мне удастся купить экипаж и лошадей, это избавит вашу матушку и барышню Марту, мою сестру и господина де Лоране от излишнего утомления. А для нас с вами, господин Жан, провести несколько дней на марше и несколько ночей под звездным небом не составит особого труда, и вы увидите, как они прекрасны - звезды, что сверкают над французской землей!
С этими словами я вышел из хижины и сделал шагов двадцать по дороге. Было два часа ночи. Все утопало в глубоком мраке. Однако над гребнем гор светлели первые проблески зари.
Я ничего не видел, зато мог все слышать. Я прислушивался очень внимательно. В воздухе стояла такая тишина, что малейший шум под деревьями или на дороге не ускользнул бы от моего слуха.
Нигде ни звука… Надо полагать, Бух с сыновьями потеряли след Жана Келлера.
Все вышли из хижины. Я вынес оставшуюся провизию, и тюк со снедью, поверьте, был не слишком тяжел. Из двух наших пистолетов один я отдал господину Жану, другой оставил себе. В случае надобности мы сумеем воспользоваться ими.
Тут господин Жан взял барышню Марту за руку и проникновенно сказал ей:
- Марта, когда я хотел взять вас в жены, моя жизнь принадлежала мне! Теперь я больше не имею права соединять вашу жизнь с моею… ведь я беглец, приговоренный к смерти!..
- Жан, - отвечала барышня Марта, - нас соединил сам Господь… Пусть Он и сохранит нас!
Глава XVIII
Не буду подробно останавливаться на первых двух днях нашего путешествия вместе с госпожой Келлер и ее сыном. Скажу только, что нам удалось, покидая территорию Тюрингии, обойтись без всяких неприятностей.
Радость встречи нас окрылила, мы шли хорошим шагом. Усталости как не бывало. Казалось, госпожа Келлер, барышня Марта и сестра хотели подать нам пример. Нам приходилось даже сдерживать их. Отдыхали мы регулярно, по часу после каждых трех часов ходьбы, так что в конце концов нами был пройден довольно приличный путь.
Здешняя малоплодородная земля была изрыта извилистыми балками, по которым росли ивы и осины. В общем, природа в этой части провинции Гессен-Нассау, теперь являющей собою Кассельский округ, довольно дикая. Деревень здесь мало, только кое-где фермы с плоскими крышами без желобов. Мы шли через анклав Шмалькальден в благоприятную погоду: небо было закрыто облаками, довольно прохладный ветер дул нам в спину. Тем не менее мои спутники сильно утомились, когда 24 августа мы, проделав пешком дюжину миль после гор Тюрингии, прибыли около десяти часов вечера в Танн.
Здесь, как было условлено, господин Жан с матерью отделились от нас. Им было опасно входить в город, где господин Жан легко мог быть узнан, а к чему бы это привело - известно!
Решено было встретиться на другой день в восемь часов утра на дороге, ведущей в Фульду. Если мы немного запоздаем, значит, нас задержала покупка экипажа и лошади. Но ни под каким видом госпожа Келлер с сыном не должны были входить в город. Решение весьма благоразумное, так как полицейские агенты выказали невероятную строгость при проверке наших паспортов. Был даже момент, когда я решил, что они собираются арестовать нас - людей, которых выдворяют из страны. Пришлось подробно объяснять, как мы путешествуем, при каких обстоятельствах потеряли свой экипаж и так далее…
Это и послужило нам на пользу. Один из агентов, в надежде на изрядные комиссионные, предложил свести нас к извозопромышленнику. Его предложение было принято.
Проводив барышню Марту и мою сестру в гостиницу, господин де Лоране, прекрасно говоривший по-немецки, отправился со мной к этому человеку.
Дорожной кареты у того не оказалось. Пришлось удовольствоваться чем-то вроде таратайки о двух колесах, крытой брезентом, и одной лошадью, которую можно было запрячь в оглобли. Нечего и говорить, что господину де Лоране пришлось заплатить за лошадь вдвое, а за повозку - втрое против их стоимости.
На следующий день в восемь часов мы встретились на дороге с госпожой Келлер и ее сыном. Приютом для них послужил какой-то скверный кабачок. Причем господин Жан провел ночь на стуле, а его мать - на убогом ложе. Господин и барышня де Лоране, госпожа Келлер и Ирма сели в повозку, куда я уложил и кое-какую провизию, закупленную в Танне. Потеснившись немного, можно было дать место и пятому человеку. Я предложил его господину Жану. Он отказался. В конце концов было решено, что мы с ним будем садиться по очереди, но большей частью нам обоим приходилось идти пешком, чтобы не слишком утомлять клячу. Ее пришлось взять, потому что выбора у меня не было. Ах, бедные наши бельцингенские лошади!
Двадцать шестого августа днем мы уже стали приближаться к Фульде, еще издали завидев купол ее собора и возвышающийся надо всем францисканский монастырь. В Фульду мы прибыли к вечеру. 27-го проехали Шлинхтерн, Содон, Сальмюнстер, что при слиянии Зальца с Кинцигом. 28-го были в Гельнгаузене, и если бы путешествовали ради своего удовольствия, то, пожалуй, посетили бы замок, в котором, как мне потом сказали, жил Фридрих Барбаросса. Но нам, беглецам, или почти беглецам, было не до этого.
Повозка тем временем двигалась не так быстро, как мне бы хотелось, из-за плохого состояния дороги, которая, особенно в окрестностях Сальмюнстера, шла через нескончаемые леса, перерезаемые обширными озерами, какие мы в Пикардии называем водоемами. Ехали мы шагом, вследствие чего продвигались с опозданием, которое нас постоянно беспокоило. Вот уже тринадцать дней, как мы находились в пути. Еще семь дней - и наши паспорта будут недействительны.
Госпожа Келлер очень устала. Что будет дальше, если силы ей изменят и ее придется оставить в каком-нибудь городе или деревне? Сын не сможет остаться с нею, да она и не позволила бы этого. Пока господина Жана от прусских агентов не отделит французская граница, он будет подвергаться смертельной опасности.
Как нам было трудно пробираться через лес Ломбой, тянувшийся по обоим берегам Кинцига до Гессен-Дармштадтских гор! А сколько мы искали брод! Я думал, нам никогда не удастся достичь противоположного берега.
Наконец 29 августа наша повозка остановилась ненадолго возле Ганау. Мы должны были переночевать в этом городе, где наблюдалось значительное движение войск и экипажей. Так как господину Жану и его матери пришлось бы сделать пешком большой крюк в две мили, чтобы обогнуть город, господин де Лоране и барышня Марта остались с ними в повозке. Мы с сестрой отправились одни в город, чтобы пополнить наши весьма скудные припасы. На другой день, 30-го, все мы снова встретились на дороге, пересекающей Висбаденский округ. Около полудня миновали небольшой городок Оффенбах, а к вечеру добрались до Франкфурта-на-Майне.
Не буду ничего рассказывать об этом большом городе, скажу только, что стоит он на правом берегу реки и кишит евреями. Переехав через Майн на пароме перевозчика из Оффенбаха, мы очутились на дороге, ведущей в Майнц. Так как мы не смогли избавиться от въезда во Франкфурт из-за необходимости завизировать там паспорта, мы выполнили эту формальность и вернулись к господину Жану с матерью. Таким образом, на ночь нам не пришлось расставаться, что всегда было тяжело. Но еще приятнее было то, что мы удачно, хотя и весьма скромно, устроились на ночлег в предместье Зальценхаузена - на левом берегу Майна.
После совместного ужина все поспешили улечься в постель, кроме сестры и меня: нам надо было еще запастись провизией. Зайдя в булочную, Ирма услышала, между прочим, как несколько человек рассуждали о солдате Жане Келлере. Говорили, что его поймали около Сальмюнстера, причем описывали этот эпизод во всех подробностях. Право, будь у нас другое настроение, это бы нас позабавило.
Но бесконечно важнее было то, о чем еще шли разговоры - о приходе лейб-полка, который должен был из Франкфурта направиться в Майнц, а из Майнца - в Тионвиль.
Если это так, то полковник фон Граверт с сыном пойдут по той же дороге, что и мы. Не следует ли нам, ввиду этой возможной встречи, изменить маршрут, взяв более южное направление, и, решившись на непослушание, не заезжать в города, указанные нам прусской полицией?
На следующий день, 31 августа, я сообщил господину Жану эту неприятную новость. Он посоветовал ничего не говорить ни его матери, ни барышне Марте, у которых и без того было достаточно тревог. После Майнца видно будет, на каком решении остановиться и надо ли нам расстаться еще до границы. Поторопившись, мы сможем, вероятно, оторваться от лейб-полка, с тем чтобы раньше его достичь Лотарингии.
Мы пустились в путь в 6 часов утра. К несчастью, дорога была трудна и утомительна. Надо было проехать через леса Нейльру и Лавиль, примыкающие к Франкфурту. Несколько лишних часов ушло на то, чтобы обогнуть местечки Хехст и Хохгейм, запруженные колонной военных обозов. Я опасался, что наша старая повозка, запряженная дряхлой клячей, вот-вот будет отобрана для перевозки хлеба. Одним словом, хотя расстояние от Франкфурта до Майнца составляло всего каких-то пятнадцать миль, мы прибыли в Майнц только 31 августа вечером. Теперь мы находились на границе Гессен-Дармштадта.
Понятно, что в интересах госпожи Келлер и ее сына было обойти Майнц стороной. Этот город стоит на левом берегу Рейна, при слиянии его с Майном, прямо напротив Касселя, предместья Майнца, соединяющегося с ним понтонным мостом в шестьсот футов длиной.
Значит, чтобы попасть на дороги, ведущие во Францию, надо непременно перебраться через Рейн либо выше, либо ниже города, если не хочешь пользоваться мостом.
Вот мы и принялись искать паром, который бы перевез господина Жана с матерью. Поиски оказались тщетными. Распоряжением военных властей движение паромов было запрещено.
Было уже восемь часов вечера. Мы решительно не знали, как нам поступить.
- Однако должны же мы с матерью переправиться через Рейн! - воскликнул Жан Келлер.
- Да, - сказал я, - но где и как?
- Через мост Майнца, раз в другом месте это невозможно!
И вот какой смелый способ мы придумали. Господин Жан с головы до пят завернулся в мой балахон и, держа лошадь под уздцы, направился к воротам Касселя. Госпожа Келлер притаилась в глубине повозки под дорожными вещами. Господин де Лоране, Марта, сестра и я заняли места на обеих скамейках. Так мы и приблизились к старинным, поросшим мхом кирпичным стенам города, и повозка остановилась около поста, охранявшего мост.
Здесь было большое скопление народа по случаю ярмарки, проходившей в тот день в Майнце. Господин Жан, набравшись смелости, крикнул нам:
- Приготовьте паспорта!
Я протянул ему бумаги, которые он, в свою очередь, передал начальнику охраны.
- Кто эти люди? - спросили у господина Жана.
- Французы, которых я везу до границы.
- А сами вы кто?
- Николас Фридель, извозчик из Хехста.
Наши паспорта были изучены с пристальным вниманием. И хотя они были в полном порядке, можете себе представить, как сжималось у нас от страха сердце.
- Срок паспортов истекает через четыре дня! - заметил начальник охраны. - Так что через четыре дня этим людям следует быть уже за пределами Германии.
- Так оно и будет, - отвечал Жан Келлер, - но мы не должны терять времени!
- Проезжайте!
Через полчаса, переехав Рейн, мы остановились в "Ангальт-отеле", где господину Жану пришлось до конца играть свою роль извозчика. Навсегда запомнится мне этот наш въезд в Майнц!
Вот ведь как иногда складываются обстоятельства!
Несколько месяцев спустя, когда в октябре Майнц взяли французы, нам бы здесь оказали совсем другой прием! Какое было бы счастье встретиться тут с нашими соотечественниками! Как бы хорошо они приняли не только нас, выдворенных с немецкой территории, но и госпожу Келлер с сыном, узнав их историю! И если бы мы могли пробыть в этом столичном городе шесть или восемь месяцев, мы могли бы выйти из него вместе с нашими бравыми полками, с военными почестями, - дабы возвратиться во Францию!
Но не все бывает так, как хочется, и главное для нас после прибытия в Майнц было суметь благополучно выехать оттуда.
Когда госпожа Келлер, барышня Марта и Ирма разошлись по своим комнатам в "Ангальт-отеле", господин Жан пошел взглянуть на лошадь, а господин де Лоране и я отправились в город узнать новости.
Самое лучшее было зайти в какой-нибудь кабачок и проглядеть там последние газеты. Это стоило труда - узнать о событиях, происшедших во Франции со времени нашего отъезда. Ведь там 10 августа и в самом деле произошло нечто невероятное - нападение на дворец в Тюильри, избиение швейцарцев, заключение королевской семьи в Тампль и временное лишение Людовика XVI королевского сана!
Таковы были эти события, и они способствовали тому, чтобы войска союзников ринулись к французской границе.
Поэтому вся Франция уже была готова отразить их нашествие. Существовали по-прежнему три армии: Люкнера - на севере, Лафайета - в центре и Монтескье - на юге. Что касалось Дюмурье, то он в качестве генерал-лейтенанта служил под началом Люкнера.
Однако вот новость, распространившаяся всего три дня тому назад: Лафайет в сопровождении нескольких штабных офицеров посетил штаб-квартиру австрийцев, а там с ним, несмотря на его протесты, обошлись как с военнопленным.
По этому факту можно было судить об отношении наших врагов ко всему французскому и о том, какова была бы наша участь, если бы мы без паспортов попались на глаза военным чинам!
Конечно, всему, что пишется в газетах, слепо верить нельзя, тем не менее положение дел на данный момент представлялось следующим.