В марте 1928 года, воспользовавшись хорошей погодой, я решил повторить попытку съемки острова. На этот раз в поход со мной отправились Павлов и Анакуля. Погода нам благоприятствовала, работа шла легче. За предыдущий поход мы уже накопили достаточный опыт, в ряд пунктов нашего предполагаемого маршрута было заранее завезено продовольствие и корм для собак.
За сорок суток мы обошли вокруг острова. Нам удалось заснять береговую линию, описать побережье и нанести его на карту. Попутно мы давали названия новым местам.
Таким образом, первая часть намеченного плана была выполнена. Но съемка внутренней части острова так и осталась в проекте, хотя в 1929 году я пять раз выезжал именно с этой целью.
Среди других работ по сбору материалов о фауне острова, данных о климате и выявлению возможностей расширения промысла довольно большое место занимали наблюдения за ледовым режимом окружающих остров вод. Правда, эти наблюдения не могут служить материалом для сколько-нибудь общих выводов о наличии морских течений в районе острова, так как мы могли вести их лишь в непосредственной близости от берега, где приливы и отливы оказывают постоянное воздействие на движение льдов.
Здесь, на острове Врангеля, я вплотную узнал Арктику. Здесь же у меня зародилась мысль о новой экспедиции, план которой я успел продумать до мелочей. Меня увлекла возможность исследования еще совершенно неизвестной Северной Земли. Открытая русскими моряками во время экспедиции в Северном Ледовитом океане 1913–1914 годов, она все еще оставалась "белым пятном" на карте Арктики. Известны были только очертания южного и восточного берегов Земли. Но если южный берег был заснят более или менее точно, то сплошная линия, обозначавшая восточный берег, то и дело переходила в неуверенный пунктир, который нередко прерывался, оставляя незаполненные места. О том, как далеко простирается Земля к северу, не было никаких данных. Загадкой являлось и то, представляет ли Земля один огромный остров или состоит из ряда островов с проливами, доступными для судов. Неисследованными оставались и внутренние области Северной Земли, ее геология, флора и фауна, климат и режим окружающих льдов.
Решению этой загадки я и посвятил вскоре три года своей жизни .
Глава XIV
Растительный и животный мир острова Врангеля
Что же представляет собой остров Врангеля?
Площадь острова 7000 квадратных километров . Почти две трети этой площади занимают горы. Они вытянулись двумя грядами в широтном направлении. Некоторые из их вершин достигают высоты 1000 метров и гора Высокая (1021 метр). (С. У.).} над уровнем моря. Эти горы, как и весь остров, состоят из мощных складок темных глинистых сланцев. Сланцы часто прорезаются жилами известняковых пород - порфиров и гранитов. Мощность жил не везде одинакова. Иногда жила едва заметна, а в других местах, например на северо-восточной оконечности острова, гранитные скалы поднимаются до высоты 300 метров. Основные породы покрыты тонким слоем темной глины, являющейся продуктом выветривания глинистых сланцев и составляющей почвенный покров. В горах, особенно на их склонах, почвенный покров почти отсутствует. Тут господствуют каменистые россыпи, образовавшиеся из обломков скал, которые растрескиваются под действием морозов.
Климат здесь суров. Зима тянется девять месяцев. Из них два месяца приходятся на полярную ночь. Морозы в середине зимы достигают 60°. Страшные метели, свирепствующие в продолжение всей зимы, дают полное основание назвать этот остров Островом метелей. В одном месте метели собирают огромные сугробы, в другом же совершенно обнажают почву. Метели для человека страшнее самых жестоких морозов. Часто они исключают всякую возможность передвижения по острову. А если вспомнить, что метели начинаются в конце сентября и продолжаются до десятых чисел мая, то станет понятно, что они значат в жизни тех, кто обитает на острове. Иногда метель продолжается восемь-девять суток без перерыва. Горе охотнику, если такая метель застанет его в пути…
Лето здесь очень короткое, и вряд ли житель средних широт согласился бы назвать его летом. В обычный летний день термометр показывает 4–5°; день, когда температура. поднимается до 6–8°, считается очень теплым. В редких случаях температура 10–12°, и тогда не избалованные теплом жители острова считают такие дни жаркими . Подобное повышение температуры отмечается реже, чем падение ее в летний период до -7 и даже - 8°. Обычные спутники лета - туманы. В августе и сентябре льды ломаются и разрежаются, и только в эти месяцы суда могут подойти к острову.
В прямой зависимости от климатических условий стоит и растительный мир острова. Здесь нет ни одного вида деревьев, а единственный вид кустарников - жалкая полярная ива. Но и она в большинстве случаев стелется по земле. Только как исключение в глубоких межгорных котловинах, защищенных от ветров, можно встретить небольшие заросли ивняка, достигающие колена человека. Из цветковых на острове произрастает свыше сотни видов, из споровых широко распространены мхи и лишайники. Однако сплошного растительного покрова здесь не найти. Растительность располагается миниатюрными лужайками и даже отдельными пучками в углублениях почвы, трещинах, в долинах ручьев и т. д. Она поневоле напоминает наблюдателю о том, насколько сильна приспособляемость растений, которые умудряются прижиться даже в таких суровых условиях.
Я начал собирать растения для составления гербария, и эскимосы часто мне в этом помогали. Увидев, что я беру растения с цветами, эскимосы решили, что я повезу их в Москву, где их посмотрят, срисуют, сделают ситцы с таким узором И пришлют их на север. Поэтому они заботливо собирали и приносили цветы, показывали места, где их нашили. Когда я объяснил им цель сбора, они уже вошли во вкус и продолжали мне помогать, требуя в награду разрешения посмотреть, как выглядят засушенные растения на белых листах бумаги.
Насекомых здесь около тридцати видов: бабочки, шмели, жуки, мухи. Довольно распространены пауки. Встречаются и комары, впрочем, очень редко.
Фауна полярных стран, не отличаясь большим разнообразием видов, поражает количеством особей. Особенно характерно это для царства пернатых. Кто не слышал о знаменитых птичьих базарах в Арктике, где птицы иногда десятками тысяч гнездятся на небольших пустынных скалистых островах! Их гомон заглушает шум прибоя, а когда потревоженные чем-либо птицы тучей взлетают в небо, они закрывают солнце.
Но на острове Врангеля особенно крупных птичьих базаров нет, если не считать тех, что расположены на скалах мыса Уэринг и на западной оконечности острова. Тут селятся, например, кайры, чистики, моевки, бургомистры, бакланы. Наиболее многочисленны здесь гуси. Но они гнездятся внутри острова. Поэтому обилие их бросается в глаза только во время весеннего и особенно осеннего перелетов, а в середине лета, рассеянные по острову, они почти незаметны.
Осенью под берегами острова встречаются большие стаи куличков-плавунчиков. Что же касается остальных птиц, то они представлены очень ограниченным количеством видов и сравнительно немногочисленны.
Зимует на острове ворон, и только его карканье да завывание ветра, редкий треск льда да скрип снега под ногами - островитянина нарушают полярное безмолвие.
К половине апреля появляется первая вестница весны - пуночка.
В 1927 году я заметил ее 10 апреля, а 14 апреля птицы появились уже стайками, В 1928 году прилет их начался 9 апреля, а массовое появление пришлось на 17 апреля. В 1929 году первую пуночку я увидел 14 апреля, после чего никто этих птичек не видел до 25 числа. В последний день наблюдалось уже по нескольку штук, но стаи отмечены только 28 апреля. По прилете птицы обычно держатся стайками, насчитывающими от десятка до сотни особей, и только к половине мая разбиваются на пары.
По своему характеру эти птички напоминают обыкновенного воробья и очень доверчивы. Во время летних экскурсий по острову мне часто приходилось выслушивать, их без конца повторяющиеся коротенькие песенки. Гнезда их мы находили повсюду - на складе, в пустых ящиках, сложенных у дома, и в других местах. Обычно же они устраивают гнездо где-нибудь под большим камнем, особенно любят россыпи и изредка селятся на береговой косе под коряжинами плавника. В кладке шесть - десять яиц. Выводят птенцов к 5 июля. Молодые пуночки вылетают из гнезда 20–25 июля. Покидают остров к половине октября, а в 1927 году последнюю пуночку я видел 22 октября.
Полярная сова (по-эскимосски - анипа), по словам эскимосов, у бухты Провидения и мыса Чаплин встречается и зимой, но на острове Врангеля, по-видимому, не зимует. Весной на острове она появляется раньше гусей. В 1927 году первую сову я заметил 14 мая, в 1928 году слышал крик совы 17 мая, а в 1929 году увидел первую сову уже 30 апреля.
К концу лета, когда обычно все птицы собираются к берегу моря, а центральная часть острова приобретает безжизненный вид, анипа больше всех других птиц гармонирует с местным ландшафтом. Тундра и склоны гор теряют и без того очень слабый буро-зеленый оттенок и замирают в неподвижности. И сова, словно ощущая это спокойствие, десятки часов проводит неподвижно. Выстрелишь - слетит только та, над которой провизжит пуля, остальные не шелохнутся. Слетит - и снова бесшумно, словно дух, опустится в сотне шагов и снова целые часы сидит неподвижно.
Главную пищу совы составляют лемминги, у нор которых она и застывает, выжидая, пока зверек выйдет из убежища. Не брезгает сова зайцами, утятами и гусятами, а ее страшные когти, сильные ноги и крепкий клюв позволяют ей нападать даже на песца. В своих поездках по острову я не раз видел разорванных песцов - это могла сделать только сова. Эскимосы рассказывают, что им приходилось наблюдать, как сова нападала на молодых оленей. Вцепившись когтями в спину животного, птица начинает долбить его клювом. Обезумевший от боли и страха олень отбивается от стада и бежит до тех пор, пока не падает мертвым. В какой степени это соответствует истине - судить трудно, но на охотника, близко знакомого с совой, ее когти и клюв производят столь внушительное впечатление, что, подходя к ее гнезду, он обычно держит заряженное ружье наготове.
У гнезда сова теряет обычную осторожность и, шипя и щёлкая клювом, носится над головой пришельца. Песец - большой любитель полакомиться птичьими яйцами - не только не смеет тронуть гнездо совы, но старательно обходит и те гусиные колонии, вблизи которых обитает сова.
Нередко она пускается на хитрость, проявляя при этом немалую изобретательность. Как-то раз я с одним из своих спутников набрел на колонию гусей, в центре которой оказалось совиное гнездо. При нашем приближении сова сжалась в комок, очевидно, стараясь сделаться незаметной. Но, увидев, что мы подходим все ближе и ближе, покинула гнездо, отлетела на сотню шагов, упала, словно подстреленная, на снег, перевернулась через голову и начала биться. Как только мы отошли от гнезда, она как ни в чем не бывало села и принялась пристально следить за нами. Но стоило нам направиться к ее гнезду, как она опять упала на снег и стала биться, точно в предсмертной агонии. Отошли назад - сова снова сидела здоровехонькая. При нашей третьей попытке приблизиться к гнезду сова перевернулась на бок, будто бы попробовала лететь, но упала, делая вид, что одно крыло у нее не действует…
Кладку яиц сова начинает, вероятно, сразу же после прилета на остров, так как в половине июня я находил уже сильно насиженные яйца, а в 1929 году обнаружил первого вылупившегося птенца 18 июня. Во всех гнездах - а я встретил их около пятидесяти - лежало от шести до восьми яиц. Гнездо совы устроено просто. Обычно это утоптанная площадка, на которой разбросано десятка два перьев. Самец в период высиживания не только заботится о своей подруге, принося ей леммингов (почти у каждого гнезда я находил по два-три убитых зверька), но и сам принимает участие в высиживании. Однажды я наблюдал, как убитую самку через полчаса сменил самец, предварительно отогнав от гнезда собаку.
Чистик (по-эскимосски - самсых'аг'ак') появляется на острове вслед за пуночкой. Весной 1927 года был замечен у мыса Гаваи 15 мая. Но можно думать, что прилетели чистики раньше, так как за последнюю неделю мыс никем не посещался.
В 1928 году первых чистиков подстрелили 28 апреля. По-видимому это число и следует считать датой действительного прилета чистиков. За три дня до этого, то есть 25 апреля, я был на мысе Гаваи, проехал от него около 20 километров вдоль скалистого берега к северу и не встретил в этих местах, наиболее излюбленных птицей, ни одного экземпляра.
28 апреля в полдень я выехал из бухты Роджерс, в 4 часа достиг мыса Гаваи и до 10 часов ехал вдоль берега, не находя никаких признаков птиц. Вызвавший метель юго-восточный ветер заставил меня повернуть назад. На обратном пути около полуночи я услышал характерное для чистиков посвистывание и скоро заметил отдельные экземпляры. Вблизи мыса Гаваи птицы проносились уже небольшими стайками, со скал при выстреле они слетали целыми сотнями.
В те же дни чистики появились и в 1929 году: одиночные экземпляры были замечены 27 апреля, а массовое появление их- 29 апреля.
Гнездятся чистики на береговых скалах, на восточном берегу острова и на западном. В глубь острова они никогда не залетают. Особенно излюбленные места их гнездования - мыс Гаваи, мыс Уэринг, мыс Гильдер. На мысе Гаваи чистики живут в обществе бургомистров, а на мысе Уэринг к ним присоединяются кайры, моевки и бакланы.
Гнезд и яиц увидеть мне не удалось по той простой причине, что в расселинах сильно выветрившихся скал на Высоте нескольких десятков, а иногда и свыше сотни метров они остаются недосягаемыми для человека.
В 1929 году 19 августа одному из эскимосов, отправившемуся со мной на мыс Гаваи, удалось с риском для жизни достичь одного гнезда. Оно состояло из небольшого количества травы и мха. В гнезде оказались два вполне оперившихся птенца.
Птенцы после вылета из гнезда сразу становятся самостоятельными. Уже 21 августа я встречал молодых особей, разыскивающих себе пищу.
Летают чистики с большой скоростью и так часто взмахивают крыльями, что на расстоянии в полтораста метров слышен шум напоминающий работу миниатюрного мотора. При планировании птицы с высоты звук рассекаемого воздуха весьма напоминает тот звук, который слышен при полете стрижа, но много сильнее.
Интересно отметить следующую привычку чистиков. Каждая птица имеет на скале свой собственный участок, и спугнутый чистик, сделав один или несколько Кругов, садится не только на свой участок, но в большинстве случаев в точности на то же место, откуда он слетел.
Осенью чистики улетают в двадцатых числах сентября. (В 1928 году последнего чистика я видел 18 сентября.)
Толстоклювая кайра - (по-эскимосски - алъпа) появляется в районе острова несколькими днями позднее чистиков и ведет сходный с ними образ жизни. Кайры прекрасно ныряют, но летают довольно медленно и неуклюже. Когда они сидят, то держатся почти вертикально. Кайры, как и чистики, никогда не залетают в глубь острова. На восточном побережье они гнездятся только на мысе Уэринг, являясь самыми многочисленными обитателями базара. Их количество не поддается даже приблизительному определению. Они буквально покрывают все скалы на протяжении свыше 2 километров. Крик их слышен на расстоянии около 3 километров от базара. Кайры, очевидно, спорят из-за мест для гнезд, вступая часто в драку… Причем потасовка иногда заканчивается гибелью обоих противников, так как, падая с большой высоты и при этом продолжая драться, птицы настолько калечатся, что бывают уже не в состоянии вновь подняться в воздух и становятся добычей бургомистра или песца.
Благодаря многочисленности, этих птиц и легкости охоты на них (часто одним выстрелом удается убить до восьми штук) весной они служат большим подспорьем в питании колонистов.
Чайка-моевка (по-эскимосски - кахсюнак). Моевки - самые усердные рыболовы и самые большие крикуны. Целыми днями они носятся стаями над водой, камнем падают вниз и, еле коснувшись воды, поднимаются с добычей. Падаль и вообще мясо их не привлекает. Лишь вдоволь удовлетворив свой аппетит, моевки с пронзительными криками, напоминающими кошачье мяуканье, возвращаются на берег.
Гнездятся моевки обычно по соседству с бургомистрами, самое многочисленное их поселение - на скалах мыса Уэринг.
На острове они появляются в первую неделю июня и улетают во второй половине сентября. Молодь становится самостоятельной в начале сентября.
Баклан (по-эскимосски - н'ылък'ак'). На острове обитает только берингов баклан, и то в очень незначительном количестве. Это чрезвычайно осторожная птица, редко подпускающая к себе на расстояние выстрела. При полете она обычно держится на такой высоте, что остается вне пределов досягаемости для охотника.
Насколько малочислен й в то же время осторожен здесь баклан, можно судить по тому, что за все время нашего пребывания на острове убито не более пятнадцати экземпляров.
Другая особенность птиц заключается в том, что они в большинстве случаев летают поодиночке: мне ни разу не удалось видеть хотя бы пару пролетающих бакланов.
Только на берегу их можно встретить по нескольку штук, и то лишь перед гнездованием и в самый период гнездования. В незначительном количестве они гнездятся на утесах мыса Уэринг на высоте 50-200 метров, несколько гнезд замечено на мысе Пиллар и больше нигде.
Летает быстро, часто взмахивая крыльями. В сидячем положении, опираясь на хвост, баклан держится почти вертикально и похож на бутылку.
Крик баклана напоминает глухое мычание, другого крика этой птицы мне слышать не приходилось. Эскимосы же уверяют, что баклан совсем не умеет кричать. В доказательство они рассказывают легенду о том, что н'ылък'ак' раньше умел кричать, но увидел у кахсюнак (чайки-моевки) белые перья, позавидовал ей и променял свой язык на эти перья. С тех пор н'ылък'ак' имеет на ногах и на шее красивые белые перья, но кричать разучился, а только мычит, у кахсюнак же нет красивых перьев, но зато она много кричит.
Появляются на острове бакланы в первой половине июня и исчезают к половине августа, очевидно, сразу после того как окрепнет их молодь.